Образ власти императора Фридриха II Штауфена в политической лирике Вальтера фон дер Фогельвайде

Вопросы потестарной имагологии в отечественной историографии разбираются довольно активно, причем профессор М. Бойцов (к слову, «потестарная имагология» - это введенный им термин) создал вокруг себя в МГУ целую школу, самым известным представителем которой является О. Воскобойников. Последний занимается Фридрихом, прежде всего, как итальянским правителем, но совершенно очевидно, что отделять короля Фридриха от кайзера невозможно, поэтому и у него существуют статьи касательно имперской идеологии того времени. Например, «Ars instrumentum regni. Репрезентация власти Фридриха II и искусство Южной Италии первой половины XIII в.»14, статья, где рассматривается политически ангажированное соответствующим образом искусство южноитальянских владений Фридриха, и «Репрезентация власти и “искушение портретом”. О нескольких изображениях Фридриха II Гогенштауфена // Власть, общество, индивид в средневековой Европе»15. Собственно, сам Воскобойников – специалист, скорее, в области средневекового искусства, поэтому источники, на которых он основывается, данного исследования касаются едва.

Также существует относительно подробный разбор репрезентации власти Фридриха уже именно как императора в первую очередь у А.Б. Герштейн в статье «Традиции и новаторство в императорской идее Фридриха II Гогенштауфена».16

Политическую лирику Вальтера можно разделить условно на две группы: первая – это шпрухи, в которых речь идет об императорах и которые, так или иначе, выполняют задачу прославления монарха, его конкретных добродетелей и поступков, а вторая, не менее важная в силу тогдашних противостояний власти императора и папы, вышедшего на политическую арену уже как светский властитель, это стихотворения против католической церкви и ее служителей, от епископов и выше, вплоть до папы (причем папа не всегда и даже в меньшей степени – конкретное лицо; речь скорее о папской власти как таковой), которым, естественно, посвящено несколько стихов отдельно. Для данного исследования важна только первая группа, поскольку вторая не содержит информации о репрезентации власти Фридриха, а выполняет несколько иную, хоть и связанную с предыдущей. Задачу – выпад против католической церкви и папы.

Для начала стоит разобраться с несколькими стихами, входящими в т.н. Reichston. В них содержится общее видение поэтом вопросов власти, и там описаны определенные добродетели, необходимые императору для того, чтобы достойно править своим народом. Первое – это, пожалуй, одно из известнейших стихотворений Вальтера фон дер Фогельвайде – «Ich saz uf einem steine»17. Лирический герой, сидя на камне, размышляет о том, что важнее всего человеку в современном поэту мире и как эти вещи сочетать. Герой утверждает, что таких вещей, важных любому, три: честь, наличие у него владений («varnder guot»18) и милость Божья. При этом все вместе они быть в одном человеке не могут, поскольку не уживутся в силу противоположности. К тому же, в современном Вальтеру мире возникает еще одно препятствие: «fride unde recht sint sere wunt»19. И вот как раз мир и справедливость20 - это самое важное, без чего жить людям нормально невозможно, о чем говорит последняя строка. А на данный момент нет ни того, ни другого, ибо «gewalt vert uf der straze»21. В данном случае мы четко прослеживаем одну из основных задач, стоящих перед властителем и, естественно, перед императором в частности: он должен заботиться о поддержании мира и справедливости, чтобы остальные вышеупомянутые conditiones sine qua non тоже как-то уживались и не уходили из этого мира. Тут нелишним будет вспомнить активную законотворческую деятельность в Империи в правление Фридриха II (и цели, которые указывались в прологе к этим законам).

«Ich horte ein wazzer dizzen»22 являет собой продолжение раздумий предыдущего стиха, но только речь здесь идет о другом и осмысление происходит через описание животного мира (к слову, к конце двенадцатого века это уже довольно популярный прием в литературе, особенно, городской). Лирический герой наблюдает за животными в поле и в лесу, видит рыб, птиц и зверей. Первое, что ему бросается в глаза – это то, что ни одно животное не живет, ни с кем не враждуя. Любое животное живет обязательно в какой – либо борьбе с другим животным, вплоть до птиц. Но животные оказываются разумнее по одной важной причине: она состоит в том, что они себя бы мало ценили23, если бы не установили над собой же сильную власть («starc gerihte»). Лирический герой говорит, что они избирают королей и закон («kiesent künige unde reht») и устанавливают социальную иерархию («si setzent herren unde kneht»). И тут автор передает восклицание лирического героя, в котором и содержится основная мысль стихотворения: нынешнее состояние немецкого народа («tiuschiu zunge») оставляет желать лучшего, поскольку в их земле порядка нет и его слава уходит, потому что даже у пчел есть король. Герой призывает Германию одуматься и обернуться («bekera dich, bekere»), и короновать Филиппа императором, чтобы он стал мудро править своей державой. Главная идея этого стихотворения: Германии нужна сильная, достойная и мудрая императорская власть, поскольку именно она заботится о своем народе и поскольку так диктует закон природы, причем последний вводится сюда как раз посредством введения образа животных как носителя «ius naturale», которое свойственно, как гласят источники римского права, и людям тоже24.

Еще один стих, где речь идет о вопросах имперской власти и ее противниках и образах как таковой, это «Künc Constantin der gap so vil…»25. Автор успел выразить свое мнение касательно т.н. «Константинова дара». Будучи верным сторонником императорской власти, он осуждает Константина за такой поступок (на тот момент еще не было известно до конца, что это подлог). Римский император духовной власти отдал функции светской, что непозволительно26, о чем говорит автор словами ангела. Поэт говорит читателю, что раньше христианство было в гораздо лучшем состоянии и даже очень почитаемо, а теперь на церковь «упал» («gevallen») этот дар и все испортил. Мед (то есть, символ слов истины, которая сладка) превратился в желчь («ir honeс cist worden zeiner gallen…»), и мир из-за всего этого будет страдать. Все существующие фюрсты живут «в чести», но высший из них низложен (тут важно подметить ход мысли: император – это высший из всех фюрстов империи, т.е. тот самый primus inter pares). Главный грех папы в данном случае заключается в том, что он функции светские фактически просто духовным лицам («die pfaffen wellent leien reht verkeren»), что, правда, было еще предсказано до этого. Соответственно, мы здесь имеем определение статуса императора по отношению к другим властителям в Империи, а заодно отношение Вальтера фон дер Фогельвайде к Константинову дару и к церкви, хотя последнее еще отнюдь не столь радикально, как будет в его более поздних политических стихах.

Хронологически один из первых шпрухов, где упоминается Фридрих II, это «Ich han hern Otten triuwe…»27. В стихотворении Вальтер говорит о том, что он верно служил своего прошлому сюзерену Отто IV, который ему пообещал, что за свое искусство поэт станет богатым. Но обещание это не было Вельфом исполнено, и, по мнению Вальтера, первый его предал. Поэтому возникает у поэта закономерный вопрос: если его предал сюзерен до этого, не дав ему то, что обещал, то какая может быть причина у Фридриха обогатить миннезингера? И тут Вальтер решает проблему следующим образом: он воспроизводит пословицу, говорящую о том, что нужно отслужить худшему из людей, чтобы лучший тебя потом достойно наградил. Соответственно, юноша, которого отец учил этому, это именно фон дер Фогельвайде. Значит, худшим из людей «назначается» Отто, поскольку он не выполнил своего обещания, которое дал поэту. Естественно, последний служил верно, о чем говорит в самой первой строке, но не получил за это ничего. От Фридриха же поэт просит одного: пусть он помнит эту пословицу. Самая последняя строка стиха говорит нам, что император действительно совету последовал: «her kunec, sit irz der beste, sit iu got des lones gan». В стихотворении нехитрыми логическими операциями выводится и показывается, что лучший из сюзеренов («man») – это именно Фридрих, в данном случае в силу того, что он щедр (если обогащает) и выполняет то обещание, которое дал. При этом Отто, будучи, кстати, Вельфом, описан как худший из людей, соответственно, есть у читателя повод думать, что основной противник правящей династии на престоле будет плох, потому что не делает то, что говорит, т.е. грешит. А правитель империи обязан их исполнять, поскольку является еще с появления средневекового института императорской власти защитником христианской религии и церкви28. Между тем весьма примечателен вопрос терминологии: у Вальтера в стихе Отто назван исключительно как «her»29, т.е. он просто сюзерен и не более, а Фридриха же называют логично «künic»30, т.е. король, хотя Отто 4 октября 1209 года короновали даже императором и фюрстами это было признано. Но в данном случае важна не юридическая сторона вопроса, поскольку о коронации не  упоминается здесь сознательно: Отто – абсолютно нелигитимный правитель, поэтому он им быть перестал, а значит, упоминать о нем как о короле нельзя. А на стороне Фридриха находится Бог, поскольку именно он дает все возможности первому для того, чтобы наградить достойно Вальтера31. Здесь четко видно, что для поэта важно не то, что говорится de iure, иначе бы Отто имел другой эпитет здесь, но фактическое соответствие человека тому положению, которое он занимает. Если второе расходится с первым, то первое уже не имеет значения, особенно в эпоху активной борьбы за власть, коей и было начало первое десятилетие тринадцатого века.

В следующем стихе32 продолжаются выпады против основного противника сюзерена Вальтера. Поэт решает сравнить широту добродетели Отто с его фактическим ростом. Но, по мнению поэта, занятие это весьма бессмысленное и времени он потерял много. Но он все же проделывает эту операцию, и получается у него следующее: если бы Отто был столь же смиренен (в оригинале «milt»33), как высок, то он бы обладал огромным количеством добродетелей (в оригинале «tugende»34). Если провести обратную операцию и приравнять добродетели Отто с его ростом, то последний бы был чрезвычайно низкого роста и, исходя из его великодушия, (“miltes muotes”) Отто был бы даже ниже и меньше, чем гном.35 С годами, естественно, рост бы не увеличивался, потому что количество добродетелей постоянно. Кстати, тут отчетливо видно, какими качествами, в частности, должен обладать идеальный монарх по мнению Вальтера, с той очевидной оговоркой, что в стихе они упомянуты как у Отто отсутствующие (опять же, поэтому и в этом стихе последний именуется «her Otto», a Фридрих - королем). В последних трех строчках Вальтер вспоминает теперь о Фридрихе, прославляя его и давая обратный, позитивный, образец. Что же говорит теперь о короле поэт? Итак, все та же мерка применяется к Фридриху. В итоге мы имеем, что его молодое тело (к слову, оно молодое не только потому, что сам Фридрих был тогда еще в рассвете сил, но и потому, что достойная личность такого масштаба и статуса должна быть сильной и физически) было бы крупным и рост был бы достойным своего обладателя. Сейчас Фридрих настолько велик и буквально, и духовно, что неясно, как ему дальше расти. Соответственно, император обладает как раз теми самыми качествами, которых поэт лишает Вельфа: широту души, смирение и добродетели рыцарские, что тоже немаловажно. То есть, если в предыдущем стихе речь шла о честности и, значит, щедрости, то здесь речь о качествах, касающихся «двух тел короля». Позиция автора выражается довольно простой метафорой, отражающей, кстати, представление о связи духовного, внутреннего, с телесным, внешним.

Следующее стихотворение «Von Rome vogt, von Pülle künec…»36 довольно известно, и нам оно важно в силу наличия там нескольких моментов. Первое – то, что указано в первой строчке – это то, как называет Фридриха здесь Вальтер. В представлении поэта император – это фогт37 города Рима. Также не забываются наследственные владения Фридриха в южной Италии. Само стихотворение – это мольбы поэта о том, чтобы ему дали «собственный дом», где он бы мог завести семью и воспевать птиц. Поэт в последней строке обращается к Фридриху как «milter künec», и просит, чтобы тот помог Вальтеру, живущему в нужде несмотря на «богатое искусство». Кроме всего прочего, можно отметить, что цветы, упоминаемые в стихе, довольно типичны для тогдашней лирики, и за каждым из них закреплен определенный круг ассоциаций и своя семантика и семиотика. Что свидетельствует о том, что Вальтер пользуется, как правило, довольно очевидными и расхожими в то время поэтическими приемами для того, чтобы выразить свои мысли.

Исходя из уже упомянутой связи между титулом фюрста и императора возможно проанализировать шпрух, призывающий князей отправляться в крестовый поход – «Ir fürsten, die des küneges gerne wahren äne»38. Поэт продвигает здесь следующую мысль: крестовый поход богоугоден, поскольку он направлен против того, кто «выступил против Бога и христианства» («…der hat wider got und kristenheit getan»). Соответственно, сам Христос не может не хотеть, чтобы христиане выступили в поход и отомстили тому, кто оскорбляет христианскую, т.е праведную религию. А поскольку уже упомянуто выше, что император – это высший фюрст, то и он обязан выступить в поход и вернуть Иерусалим христианам, иначе он не выполняет одну из важнейших своих функций – защита церкви. А политическая мысль еще с эпохи Отто Великого гласила, что кайзер существует как защитник христиан и их церкви прежде всего.

В заключении следует суммировать вышесказанное и реконструировать тот идеальный образ императора Фридриха, который содержится в политической лирике Вальтера фон дер Фогельвайде. Поскольку это придворный поэт, и характер источника сильно отличается от остальных, которые берутся за основу в исследованиях потестарной имагологии, то данные из него особенно ценны и актуальны, хоть их весьма мало просто в силу того, что политическая лирика эпохи Фридриха довольно скудна (или же, отнюдь не все сохранилось). Нужно отметить, что приемы, использованные Вальтером, весьма просты и распространены для поэзии его времени, и вопросы поэтики миннезингеров исследованы филологами еще с девятнадцатого века

Итак, какими же качествами должен обладать идеальный император (и Фридрих II, конечно же, воплощает этот идеал, как было показано на примере нескольких стихов) и какие функции он должен выполнять, чтобы считаться праведным и даже легитимным? В результате исследования эти качества и функции установлены:

1. Христианская добродетельность, смирение. Любой христианин таким должен быть, а человек такого уровня обязан следить за своим «моральным обликом» еще серьезнее.
2. Честность и щедрость. Если правитель дает обещание и/или клятву, то он обязан ее выполнять, поскольку иначе он нарушает христианский закон. Правитель должен быть щедрым, чтобы награждать достойно тех, кто этого заслуживает. В данном случае Вальтер достойным представляет себя. Но не нужно думать, что он был настолько горд: в данном случае можно даже утверждать, что поэт-это один из примеров, показывающих низость одного сюзерена (Отто IV) и величие другого (Фридрих II).Обратной стороной этого же является возможность карать достойно за соответствующие проступки.
3. Император, следуя закону природы, естественному праву, которому следуют даже животные, обязан следить за тем, чтобы в державе его царил мир, покой и справедливость. Необходимо также строго соблюдать социальную иерархию и субординацию, поскольку это тоже необходимость, диктуемая тем же природным законом, объясняемым Вальтером через описание животного мира, наблюдаемого лирическим героем. Тут же стоит отметить, что вражда и борьба являются такими же необходимыми вещами в жизни, как и все остальное. Когда в державе будут мир и справедливость, то богатства людей, честь их и Божья милость увеличатся, а значит, человек получит, по мнению поэта, как раз все, в чем он нуждается.
4. Император должен обладать не только духовными добродетелями, но и светскими. Поскольку кайзер тоже является рыцарем, то и вести себя он должен, как подобает рыцарю. Идеальный правитель всегда обладает тем, что Вальтер называет «Tugende», т.е. соблюдать те негласные правила рыцарства, которые существовали. В том числе и
5. Император должен, как и его фюрсты, первым из которых он является, защищать христианскую церковь (для того папа его и короновал, как говорила политическая мысль даже с десятого века) как духовный лидер, так и военный. Если кто-либо выступает против христианской религии или Бога (как это делают те, в чьих руках находился тогда Иерусалим), то такой человек должен быть наказан. Император – это фогт, т.е. наместник божественной власти на Земле, а заодно – патрон города Рима, официального «центра» империи. Крестовый поход богоугоден, потому именно эта форма полезна императору.
6. Император должен свою власть всячески укреплять, поскольку слабая власть ведет к тому, что она просто исчезает, а тогда возникнет вакуум, ведущий к упадку и государства, и нравов людей. Поэтому императорская власть всегда должна быть сильной, поскольку сильный король есть даже у пчел.
7. Императора, исходя даже из естественного права, выбирают, на что указывает Вальтер в соответствующем стихе, говоря о том, что животные именно выбирают короля.
8. Исходя из вышеуказанных качеств и функций, делающих власть определенного императора легитимной, монарх должен быть как раз легитимным, поскольку в противном случае его таким считать нельзя.