Конституция 1977 года

Обширный  перечень основных правил и свобод граждан, содержащийся в главе 7 Конституции  внешне создает впечатление подлинной  и действительной демократии. Однако даже беглый анализ развеивает это  впечатление. Демократия не расширяется, а ущемляется даже по сравнению с  ныне действующей Конституцией.

Наиболее  важной в этом плане является вторая часть ст. 39 Конституции, устанавливающая, что использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерб  интересам общества и государства.

Разумеется, не должно наносить ущерб. Но кто, как, в результате какой процедуры  определяет — что в ущерб, а  что во благо? Есть вечные и незыблемые истины, определяющие добро и зло  с точки зрения общечеловеческой морали. Проповеди насилия, ненависти, убийства (в т.ч. и войны) безусловно наносят ущерб обществу.

А вот  по вопросу о том, наносит ли ущерб  советскому государству и обществу высказывание и отстаивание мнения (убеждения) о необходимости многопартийной системы, о необходимости ликвидации сплошной коллективизации, о необходимости  разрешить в какой-либо форме  преподавание детям религиозных  учений, о необходимости ликвидировать  или решительно преобразовать Комитет  госбезопасности СССР и т.д. и  т.п., — могут быть и есть различные  точки зрения.

Именно  поэтому старую редакцию ст. 125 действующей  Конституции можно и нужно  было понимать так: интересы трудящихся будут соблюдены, социалистический строй будет укрепляться, если всем гражданам будут предоставлены  основные демократические свободы. Именно осуществление основных демократических  свобод соответствует интересам  трудящихся. Борьба идей и свободное  отстаивание своих убеждений  не может причинить ущерб народу и государственному строю. Именно в  борьбе идей и выковывается наиболее справедливое и целесообразно устроенное общество.

Но в  свете нашего печального исторического  опыта мы ясно видим, что не только отстаивание своего убеждения, но и  простое его высказывание, если это  убеждение не соответствует идеологическим «установкам» КПСС, резюмируется как «причиняющее ущерб» и сурово карается в уголовном порядке.

Если  за свободное слово, даже за свободную  мысль законом гарантируется  тюрьма и ссылка, если меру соответствия слова и мысли интересам общества и государства определяют не свободное  общественное мнение, а карательные  органы государства, то все «свободы»  и «права», декларированные в  Конституции, превращаются в фикцию.

Свобода слова, свобода информации, подлинная, а не фиктивная свобода печати, собраний, митингов, уличных шествий, демонстраций, — это полная отмена предварительной цензуры, разрешение и обеспечение возможности существования  частных типографий, издательств, печатных органов, это легализация самиздата, это полная отмена необходимости  получения разрешений на собрания, митинги, демонстрации, это строжайший запрет применения каких-либо насильственных действий для прекращения (разгона) митингов и мирных демонстраций. [8.75]

Не менее  важным является и вопрос о праве  граждан объединяться в общественные организации.

Редакция  ст. 51 Конституции явно такого права  не обеспечивает.

В основном законе должно быть определено, что  любая группа граждан имеет право  создавать свободные общества, союзы  и ассоциации, если они не имеют  преступных или аморальных целей. В  формулировке этой статьи должно быть подчеркнуто, что на образование  таких ассоциаций не требуется предварительного разрешения государственных органов.

По отдельным  статьям главы 7 считаю необходимым  сделать следующие замечания:

1. В ст. 40 Конституции необходимо было  включить основные положения  Конвенции 111 Генеральной Конференции  Международной Организации Труда,  ратифицированной СССР 31/I — 1961 г.  и повседневно нарушаемой в  СССР (преимущества при приеме  на работу на большое количество  должностей для членов КПСС, система  «допусков» к секретной работе, секретные характеристики и т.д.  и т.п.).

2. Для  более полного обеспечения охраны  здоровья и улучшения качества  медицинской помощи в ст. 42 необходимо  наряду с бесплатной медицинской  помощью предусмотреть право  частной практики врачей всех  специальностей и возможность  организации частных лечебных  учреждений, в т.ч. стационарных.

3. Ст. 43 Конституции,  декларируя право на обеспечение  в старости и по случаю болезни,  своим содержанием такого права  всем гражданам не обеспечивает, так как: а) вне социального  страхования остаются кустари-ремесленники  и некоторые другие группы  граждан, работающие не по найму;  б) лица, отбывшие наказание за  преступления и искупившие тяжелым  многолетним принудительным трудом  свою вину, не имеют права на  обеспечение пенсиями по социальному  страхованию, если до совершения  преступления у них не было  соответствующего трудового стажа;  в) значительные группы престарелых  колхозников, прекративших работу  в колхозах до введения пенсионного  обеспечения и не имеющих права  ни на колхозную пенсию, ни  на пенсию по социальному страхованию,  — и некоторые другие.

4. Ст. 47 Конституции  не гарантирует пользование достижениями  мировой культуры, так как закон  не содержит указания на свободный  от таможенного досмотра (а фактически  — цензуры) ввоз книг и других  произведений культуры из иностранных  государств. Кроме того, необходима  отмена системы разрешений и  запретов на выставки, публичные  чтения и другие демонстрации  произведений искусства и полная  отмена цензуры в области музыки, изобразительного искусства, театра  и т.д. 

5. Ст. 52 Конституции  формально декларирует, а фактически  не допускает свободы совести,  так как не допускает религиозной  пропаганды, указывая на допустимость  антирелигиозной. Верить Слову  Божьему и не иметь права  нести это слово людям —  это значит идти против своей  совести. 

6. Ст.ст. 54–58 Конституции по своему содержанию  не вызывают возражений, но практическое  нарушение этих статей (существующих  и в действующей Конституции)  на протяжении десятилетий и  даже закрепление этих нарушений  в ряде законов (например, право  органов милиции задерживать  граждан на срок до трех  дней без предварительной санкции  прокурора; права органов милиции  в отношении лиц, отбывших наказание  по приговору суда и подвергаемых административному надзору, и т.д. и т.п.) настоятельно требуют более конкретного и категорического изложения гарантий этого раздела прав.

7. Удивляет  отсутствие в этой главе об  основных правах граждан статьи  о свободе передвижения и свободе  выбора места жительства. Гарантией  такого права была бы полная  отмена паспортной системы и  системы обязательной прописки  по месту жительства.

Всякая  действительно демократическая  Конституция должна предусматривать  право свободного выезда из страны (эмиграции) и право свободного возвращения  в свою страну.

Формулировки  этой статьи должны соответствовать  ст. 12 Международного пакта о гражданских  и политических правах, ратифицированного  СССР в 1973 г. и в настоящее время  вступившего в силу и имеющего для СССР силу закона.

Выборы  депутатов в высшие и местные  органы власти в нашей стране давно  превратились в пустую формальность, так как избиратели фактически не имеют возможности выбирать. При  наличии одного кандидата в депутаты между кем и чем выбирать?

Это настолько  общеизвестно, что не стоит тратить  слов на изложение своего мнения об абсурдности такой «избирательной»  системы. Необходимо предоставление любой  свободной ассоциации и просто группе граждан (определенной численности) права  выдвижения кандидатов в депутаты, с тем, чтобы все выдвинутые кандидаты  включались в избирательные бюллетени.

Ст. 114 и  ст. 121 Конституции не гарантируют  полного и безусловного опубликования  законов, указов и постановлений  высших органов власти.

Как мы знаем  из практики, в нашей стране действовал значительное число законодательных  и подзаконных актов, либо вовсе  не опубликованных, либо опубликованных в так называемой закрытой печати. Получается парадоксальное положение, когда обязательные для исполнения законы, указы и постановления  не доводятся до сведения граждан.

В Конституции  должно быть четко записано, что  ни один закон и подзаконный акт  не может быть признан для кого-либо обязательным, если он не опубликован  в общей открытой печати.

Вопрос  о независимости судей — один из самых старых и самых сложных  вопросов государственного права. На протяжении веков ни в одной стране мира не найдено безупречного и всеобъемлющего способа обеспечения действительной независимости судей. Между тем  любая форма и степень зависимости  судей по существу разрушает саму идею правосудия.

В Конституции (ст. 154) независимость судей только провозглашается и не делается даже какой-либо попытки гарантировать  эту независимость. Полная зависимость  всех звеньев нашей судебной системы  от центральных и местных организаций  КПСС очевидна уже потому, что, как  правило, все народные судьи являются членами КПСС (процент беспартийных судей незначителен) и все судьи (в том числе и беспартийные) подотчетны не только своим избирателям, но и соответствующим партийным  органам, которые дают указания по общим  вопросам судебной деятельности (включая  вопросы так называемой карательной  политики), а зачастую по отдельным  конкретным делам.

Наибольшим  приближением к независимости судей  явилось бы такое положение, когда  основой судебной системы стал бы суд народных представителей, организованный по типу суда присяжных, с обязательным разделением решения вопросов заседателями и судьями-чиновниками и с правом обвиняемого на немотивированный отвод  значительной части заседателей.

Система суда присяжных была достаточно разработана  еще в XIX в. в России. Эта система  существует в подавляющей части  цивилизованного мира (в той или  иной форме).

Введение  суда народных представителей по типу суда присяжных значительно способствовало бы демократизации суда и приближению  к действительному правосудию.

В ст. 156 Конституции провозглашается гласность  суда. Однако вторая часть этой статьи дает возможность в любой момент отменить эту гласность, не нарушая  Конституции.

Учитывая, что гласность судопроизводства является важнейшей гарантией прав личности и демократических свобод, необходимо в тексте Конституции  указать, что в закрытом судебном заседании дела могут рассматриваться  лишь для охраны военной и государственной  тайны, а также, в перечисленных  законом случаях, дела о половых  преступлениях.

Ст. 157 Конституции  декларирует право обвиняемого  на защиту, но не содержит решительно никаких  гарантий этого права. Нарушением этого  права является неузаконенная система  секретных «допусков» для адвокатов. Кроме того, случаи дискриминации  и даже репрессий в отношении  адвокатов, осуществляющих защиту по политическим делам, и зависимость адвокатуры от органов Министерства юстиции  и местных органов власти приводят к отсутствию полноценной защиты не только по политическим, но и по уголовным  делам.

Гарантией действительного права на защиту было бы право свободного выбора защитника  из числа всех дееспособных граждан  и право приглашения защитников из числа иностранных граждан.

Вторым  важнейшим вопросом в области  права на защиту является вопрос о  моменте, с которого возникает право  на защиту.

В свете  принципа презумпции невиновности (см. следующий пункт) право на защиту должно возникать с момента процессуального  оформления подозрения. Человек, задержанный, или вызванный для допроса, или  подвергающийся обыску (или становящийся объектом иных процессуальных действий, вызванных возникшими против него подозрениями), должен иметь право на защиту не только в общем, но и в специальном  значении этого слова, т.е. право  пригласить защитника и иметь  возможность консультироваться  с ним с момента совершения в отношении него любого процессуального  действия.

Ст. 159 Конституции  недостаточно четко отражал принцип  презумпции невиновности. Следует записать принятую во всех цивилизованных странах  формулу: «Каждый человек предполагается невиновным до тех пор, пока приговором суда не будет установлена его  виновность». Такая формулировка должна повлечь за собой далеко идущие изменения  всего процессуального законодательства в части, относящейся к расследованию  преступлений и ведению предварительного следствия.

В то же время необходимо установить конституционный  запрет публичного обвинения кого-либо, в особенности в печати, в совершении тех или иных преступных действиях  до вступления в силу обвинительного приговора суда.

В Конституции  — ни в главе 20 «Суд», ни в главе 21 «Прокуратура» — не определялся  взаимодействие между судом, прокуратурой и органами следствия в вопросах расследования уголовных дел  и обвинения в суде.

Между тем  это чрезвычайно важный и основополагающий вопрос правосудия.

По действующим  нормам уголовного процесса прокурор, передающий дело для судебного рассмотрения и поддерживающий обвинение в  суде, одновременно является непосредственным начальником и руководителем  следователя, расследующего преступление. Следователь во всех областях своей  работы подчиняется прокурору —  будущему обвинителю в суде. При  таком положении равенство сторон (обвинения и защиты) в процессе становится фикцией, а само расследование  дел неизбежно приобретает черты  необъективности, т.е. так называемый обвинительный уклон. Необходимо в  конституционном порядке гарантировать  полную независимость работников следственного  аппарата от прокуратуры, оставив в  этой области за прокуратурой лишь общие функции надзора за соблюдением  законности.