Эволюция государственного строя Англии в эпоху правления династии Тюдоров

В. А. Томсинов

Эволюция государственного строя Англии

в эпоху правления династии Тюдоров

§ 1. Появление понятия государства как политического сообщества,    

       организованного на основе публично-правовых принципов

§ 2. Церковная реформа и преобразование королевской власти.  

        Английский монарх как император

§ 3. Формирование доктрины двух тел короля:

       король как физическое лицо и как политический институт

§ 4. «Революция в управлении». Преобразование Королевского совета

        в Тайный совет. Перемены в местном управлении.

        Новые тенденции в развитии парламента

Династия Тюдоров — это пять монархов, правивших Англией с конца XV до начала XVII века: Генрих VII (1485–1509), Генрих VIII (1509–1547), Эдуард VI (1547–1553), Мария I (1553–1558) и Елизавета I (1558–1602/1603)[1]. Эпоха их правления обыкновенно характеризуется в исторической литературе как период становления в Англии «сильной королевской власти» — утверждения так называемой «абсолютной монархии»[2]. Данная характеристика весьма поверхностна, она не отражает существа тех перемен, которые происходили в указанную эпоху в английском государственном строе. Королевская власть в Англии становилась не «сильной», а другой по своей природе. Одновременно с этим менялась природа и правительства, и парламента. Другим становилось и английское государство в целом. Эпоха правления Тюдоров — это начало формирования основ современного государственного строя в Англии.

1.       Появление понятия государства как политического сообщества,    

      организованного на основе публично-правовых принципов

Время с конца XV до начала XVI века — переходная эпоха в развитии Западной Европы, период преобразования феодального общества в общество буржуазное, формирования нового миросозерцания, нового политического и правового сознания. В истории западноевропейской культуры — это эпоха Ренессанса, в религиозной истории — эпоха Реформации, в политической истории — эпоха модернизации средневекового государства.

Феодальное государство было неотделимо от общества, оно было устроено преимущественно как частно-правовая корпорация: его институты растворялись в сословной организации господствующего класса, а функции государственной власти в большинстве своем оказывались производными от прав на землю. По этой причине в средневековой политико‑правовой идеологии отсутствовало понятие государства.

В течение XV–XVI веков в Англии шел процесс усиления публично-правовых начал в организации королевской власти и в механизмах ее осуществления. В политико-правовой идеологии эти изменения выразились в утверждении понятия государства как самостоятельного политического сообщества, организованного на основе публично-правовых принципов, и в появлении трактовки короля в качестве политического института, существующего наряду с королем как физической персоной.

Английское государство мыслилась в Средние века в качестве явления, неразрывно связанного с носителем верховной государственной власти — королем, считалось его принадлежностью. Поэтому для его обозначения в законодательных актах чаще всего применялось выражение «это королевство Англия (this realm of England)» или просто «это королевство». Термин «state» употреблялся в средневековых документах, но исключительно для обозначения состояния страны или монарха. Таковым оставался его смысл и в документах первой половины XVI века.

С XV века вместо термина «королевство» в английских политических сочинениях иногда использовался термин «common weal» или «common wealth», но под ним подразумевалось не государство, а скорее объединение различных социальных групп для достижения общего для всех блага. Именно такое значение приписывал словосочетанию «commonwealth» английский мыслитель Томас Элиот (Thomas Elyot, 1490—1546). В своем сочинении «Книга, называемая Правитель», написанном в 1531 году, он, стремясь точнее определить значение термина «public weal», попытался сравнить его с выражением «common weal». По его словам, «между public weal (публичным благом) и common weal (общим благом) может оказаться такое различие в английском языке, какое следовало бы проводить в латинском между терминами “res publica” и “res plebeian”, и если после этого будет употребляться термин “common weal”, то здесь должны быть или только коммонеры благополучными, а благородные и знатные люди терпящими нужду и убогими, или благородные должны быть исключены, все люди должны быть одной степени и категории и обеспеченные новым именем»[3].

В значении общего благосостояния королевства употреблялось выражение «commonwealth» в Первом Статуте об отмене законов, изданном королевой Марией по восшествии своем на престол — в 1553 году. Здесь говорилось, в частности, об отмене «некоторых статутов, изданных в правление короля Эдуарда VI», повлекших быстрое распространение в английском обществе «множества различных и странных мнений и разнообразных сект, вследствие которых возникло великое беспокойство и большое разногласие, ведущее к нарушению commonwealth (общего блага) этого королевства» [4].

После принятия Акта об ограничении апелляций словосочетание «commonwealth» стало использоваться в английских законодательных актах также в качестве синонима термина «empire». Например, в Статуте о прокламациях 1539 года было объявлено, что король издает прокламации «для того, чтобы существовало единство и согласие среди любящих и повинующихся подданных этого королевства и других владений, а также заботясь о прогрессе своего commonwealth и добром покое своего народа» [5].

Во второй половине XVI века в политическом сознании англичан утвердилось представление об Англии как о некоем самостоятельно существующем политическом сообществе, обособленном, с одной стороны, от монарха, а с другой — от сословной организации. В английской политико‑правовой идеологии появилось понятие государства. Для его обозначения английские философы и государственные деятели стали применять уже существовавшие в английской лексике термины — «commonwealth» и «state».

Именно в значении государства — политического сообщества, управляющегося на основе публично-правовых принципов, употреблялось словосочетание «commonwealth» в опубликованном в 1556 году произведении английского епископа Джона Понета (John Ponet, 1514 или 1516—1556) «Краткий трактат о политической власти» [6], причем данное словосочетание ставилось здесь иногда в один ряд с термином «state». Так, Дж. Понет писал, обращаясь к читателям: «Вы слышали также о том, как states, bodies politike и common wealthes имеют власть издавать законы для поддержания политического курса» [7]. Очевидно, что слова «states», «bodies politike» и «commonwealthes» выступали в этом случае как синонимы: все они обозначали понятие государства — правда, в разных его оттенках. В другом месте своего трактата английский мыслитель использовал выражение «commonwealth» в одном ряду с терминами «country» и «realm». «И люди, — утверждал он, — должны иметь больше уважения к своей стране, чем к своему монарху: к государству (common wealthe), нежели к какой‑либо персоне. Так как страна и государство (common wealthe) возвышаются над королем. После Бога люди должны любить прежде всего страну и всё государство (common wealthe), чем какого‑либо его члена: поскольку короли и принцы (будь они и так велики, как никогда) являются всего лишь членами, и государства (common wealthes) могут быть в достаточно хорошем состоянии и процветать, хотя в них и не будет королей; напротив же, без государства (common wealthe) не может быть никакого короля. Государства (сommon wealthes) и королевства могут жить, когда голова отрублена, и могут поставить другую голову, то есть создать для себя нового правителя» [8].

Подобным же образом, то есть в значении политического сообщества или государства, применял словосочетание «commonwealth» государственный деятель и правовед Томас Смит (Thomas Smith, 1513—1577). В трактате «Об Английском государстве (De Republica Anglorum)», написанном между 1562—1566 годах, но впервые напечатанном в 1583 году, он писал о «мутациях и переменах форм правления в государствах (commonwealths)», а также о том, что государство (commonwealth) приспосабливается к природе человека [9].

В 60‑е годы XVI века понятие государства вошло в содержание речей, произносившихся на заседаниях английского парламента. Для обозначения данного понятия парламентарии использовали как термин «commonwealth», так и слово «state». Спикер Палаты лордов Томас Уильямс (Thomas Williams) говорил в своем выступлении 3 апреля 1563 года[10], имея в виду Англию, что «это государство (commonwealth) сперва установлено Божественным Провидением» [11]. Его преемник на посту спикера в новом парламенте Ричард Онслоу (Richard Onslow) в речи, произнесенной 2 января 1566 года, говорил о том, что «хорошие законы составляют силу государства (commonwealth)» [12]. О хороших и необходимых законах, «как для всего Государства Империи вообще, так и для частной выгоды (as well for the whole State of the Commonwealth in general, as for the private Benefit)» [13] упоминал в своем выступлении на заседании обеих палат парламента 18 марта 1580 года тогдашний спикер Палаты лордов Джон Попгэм (John Popham). В этой же речи он говорил также о «крайних противниках истинной Религии и наиболее зловредных врагах и опасных врагах самой королевской персоны Ее Высочества, Государства (State) и Правительства (Government)» [14].

Появление в политическом сознании английского общества представления об Англии как о политическом сообществе, существующем независимо от монарха, нашло свое отражение и в новой трактовке государственной измены (high treason). Вплоть до конца XVI века под преступлением этого рода понималось деяние, направленное исключительно против персоны короля [15]. В начале XVII века в числе объектов данного преступления стало мыслиться и государство как самостоятельное политическое сообщество. Так, выступая 19 февраля 1600 года на процессе по делу графов Эссекского и Саутгэмптонского, саджант Йелвертон (serjeant Yelverton) назвал их преступление мятежом не только против королевы, но против «всего государства Англии (the whole Estate of England)» [16]. Подобную мысль высказывали и другие участники данного процесса. Например, Фрэнсис Бэкон в ответ на попытки подсудимых доказать, что их действия, представленные как мятеж, не таили в себе какой-либо угрозы королеве, но были направлены исключительно против их личных врагов и имели целью лишь привлечь внимание ее величества к их жалобам, заявил: «Очевидно, что вы, мой лорд Эссекс, посадили в своем сердце претензию против Правительства» [17].

Понимание государственной измены (high treason) как преступления не только против персоны монарха, но и против государства окончательно утвердилось в правосознании английского общества во время судебного процесса над участниками так называемого «порохового заговора (gun powder plot)». Группа приверженцев католической веры (Robert Winter, Thomas Winter, Guy Fawkes и др.), недовольных тем, что король Яков I не сдержал своего обещания прекратить притеснения католиков, данного при вступлении на английский престол, замыслила убить его во время выступления на открытии нового парламента. Дата первого заседания парламента неоднократно переносилась и в конце концов была назначена на 5 ноября 1605 года. Его величество должен прибыть в указанный день на заседание парламента в сопровождении своей супруги и принца. Заговорщики сумели каким-то образом пронести в подвальное помещение парламентского здания 36 баррелей пороха и были готовы взорвать его в тот момент, когда король придет в парламент. Однако государственный секретарь Роберт Сесил узнал об этом заговоре и принял меры для ареста его участников. В результате заговорщики предстали 27 января/6 февраля 1605/1606 года перед судом и были приговорены к смертной казни. Выступая на суде с обвинительной речью, королевский юрист (sergeant at law) Эдвард Филипс (Edward Philips) назвал в качестве объекта совершенной заговорщиками государственной измены, помимо короля, королевы, принца и их потомства, также Государство (State) и (Government) [18]. В свою очередь и Генеральный атторней Эдвард Кук в своем обширном выступлении заявил, что эта измена (treason) [19], если бы был осуществлен ее замысел, «навлекла бы полное разрушение и разорение на целое Государство» [20].

2. Церковная реформа и преобразование королевской власти. Английский монарх как император

Церковная реформа в Англии была юридически оформлена целой серией статутов, принятых королем–в–парламенте. Важнейшими среди них стали Акт об ограничении аппеляций (Act for restraint of appeals) 1533 года [21] и Акт о верховенстве (Supremacy Act) 1534 года [22]. Первый из названных законодательных актов признавал Английское королевство империей, управляющейся королем, который имеет статус императора, облеченного Всемогущим Богом всей полнотой власти, привилегией, полномочием, прерогативой и юрисдикцией отправлять правосудие и выносить окончательное решение, касающееся всех резидентов или подданных в рамках этого королевства, по всем делам, предметам, спорам, возникающим в его пределах, без того, чтобы какие‑либо иностранные монархи или власти мира ограничили или отменили данное решение [23]. Согласно же Акту о верховенстве 1534 года, короля и каждого из его наследников было предписано принимать, признавать и считать единственным верховным главой церкви Англии, называемой «Anglicana Ecclesia (Англиканская Церковь)» [24].

В Акте о Верховенстве 1559 года [25] повторно закреплялось: «Пусть все узурпаторские и иностранные власть и полномочия, духовные и светские, будут навсегда полностью уничтожены, и никогда не будут их использовать и им повиноваться в пределах королевства или какого-либо владения или какой-либо страны, принадлежащей Ее Величеству; пусть угодно будет Ее Высочеству в дальнейшем установить на основании вышеуказанной власти, чтобы ни один иностранный монарх, лицо, прелат, государство или властелин, духовные или светские ни в какое время после последнего дня этой сессии Парламента, не применяли, использовали или осуществляли в какой-либо манере власть, юрисдикцию, верховенство, авторитет, преимущество или привилегию, духовные или светские, в пределах этого королевства или владений и стран, которые в настоящее время принадлежат или когда-либо будут принадлежать Ее Величеству, но чтобы с этого времени и впредь все перечисленное было бы полностью отменено в этом королевстве и во всех других владениях Ее Высочества навсегда»[26].

Принимая на себя титул императора и главы англиканской церкви, английский король становился абсолютным монархом в том смысле, что над ним не было отныне никакой другой политической власти. При этом новое качество королевской власти, воплотившееся в императорской короне, называлось в Акте об ограничении апелляций 1533 года традиционным, присущим ей с давних времен. В первых его строках отмечалось, что это королевство торжественно объявлялось и называлось «империей» в различных «старинных достоверных историях и хрониках», и таковым оно было признано в мире, то есть управляющимся «одним верховным главой и королем, имеющим достоинство и королевский статус императорской короны» Англии. Подобным же образом и Акт о Верховенстве 1559 года представлялся в качестве закона, «восстанавливающего Короне ее древнюю юрисдикцию над Государством». Эти слова выражали не идеологический миф, лишенный реального содержания, но отражали историческую действительность.