Историк и политик Милюков

У русской  эмиграции не было единства по вопросу  о том, как и в какой форме  продолжать борьбу с советской Россией. Основная часть «политической» эмиграции выступала сторонницей вооруженной, опирающейся на внешние и внутренние силы, реставрации монархии. Милюков стал выразителем иной точки зрения, объединяя «левый» сектор эмиграции. В декабре 1920 г. парижская группа кадетов, называвшая себя Комитетом, под руководством Милюкова составила документ «Что делать после Крымской катастрофы?», в котором излагалась новая тактика кадетов. Она строилась на новой их программе: признание республики, а не монархии как формы правления, федерации как формы соотношения отдельных частей государства, статус кво на «крестьянские захваты», установление местного самоуправления.

1921 год  Милюков встречал в кругу своих  единомышленников, где присутствовали  и эсеры. «Нас объединяло с  эсерами, — писал он, — признание необходимости продолжения борьбы с большевиками и отрицание прежних методов борьбы». 1 марта 1921 года Милюков начал издавать газету «Последние новости», в которой много внимания уделял разъяснению «новой тактики». Он постоянно выступал в Париже и в других странах, пропагандируя свои новые взгляды.

В Белграде, Софии, Константинополе, Берлине, Лондоне, словом, везде, где находились русские эмигранты, возникла оппозиция Милюкову.

Петрункевич, Родичев и др. кадеты опубликовали заявление о своем решительном несогласии с парижской группой, ее оценкой «белого движения», попыткой вступить в блок с социалистами, а также предложили осудить позиции лидера партии. «Присмотритесь к Милюкову, — писал противник Милюкова кадет И. Наживин, — профессор, лидер важной партии, а крутит как мальчишка. Сегодня монархист, ориентация на союзников, прибывает в Киев — ориентация на немцев, бежит из Киева в Лондон, — и снова спасение в союзниках, едет в Париж — и делает страшное мартовское лицо» (то есть идет на соглашение с эсерами).

«Новая  тактика» встречала сопротивление  даже в среде сторонников Милюкова, стоявших близко к редакции «Последних новостей». Бывший министр правительства  П. П. Юренев, бывший московский городской  голова Н. И. Астров, князь В. А. Оболенский, сгруппировавшиеся вокруг Милюкова в Париже, считали, что «он слишком далеко идет на пути «признания революции».

В действительности же Милюков оставался все тем  же реальным политиком и прагматиком. В 20—30-е годы среди эмигрантов предпринимались  неоднократные попытки объединения различных эмигрантских течений, не увенчавшиеся, однако, успехом. Милюков принимал в них самое активное участие.

Хотя  политические страсти отнимали у  русских эмигрантов много сил  и времени, им приходилось приобщаться  и к условиям повседневной жизни стран, где они осели. Необходимо было зарабатывать на жизнь. Помимо редакторства в «Последних новостях», Милюков писал статьи о России для Британской энциклопедии, сотрудничал в других изданиях, выступал с лекциями об истории России во многих странах, в том числе и в Соединенных Штатах Америки, куда он ездил по приглашению американской ассоциации Lowell Institute.

В часы досуга он совершал прогулки по набережной Сены, искал у букинистов интересные книги, иногда его видели за шахматной доской. Сохранилась фотография: Милюков играет в шахматы со Струве, а рядом с ними в качестве арбитра — шахматный король А. А. Алехин.

В Париже он жил вначале в старом «заброшенном доме, где почти все его комнаты  были сплошь заставлены полками с  книгами», составлявшими огромную библиотеку, превышавшую десять тысяч томов, не считая многочисленных комплектов газет на разных языках. Вступая в старость, горько оплакивал смерть своей жены Анны Сергеевны.

Затем переехал в новую квартиру, на бульваре Монпарнас, где поселился со своей второй женой Н. В. Лавровой. Уступая ее вкусу, Милюков по-другому, «по-буржуазному» оформил свой антураж, сам оставаясь, как и прежде, вне внешних условностей .

В 1927 году издал двухтомную книгу «Россия  на переломе», в основе которой лежали его лекции, прочитанные в Бостоне в октябре—ноябре 1921 года. Книга вышла в немецком, американском и русском изданиях. Она содержала итоги и раздумья лидера русского конституционализма о «белом» и «красном» движении, раскрывала его представления о русской революции, причинах ее свершения. Милюков придавал особое значение русскому изданию книги, так как, по его словам, «хотел смотреть на события глазами историка, а не политика». Очевидно, это было трудно сделать для крупного политика, почти неотделенного временем от происходящих событий. Это признание интересно, однако, прежде всего как желание автора осмыслить опыт прошлого, как попытку понять историю русской революции, ее корни.

 

Последние годы

Свой 80-летний юбилей (1939 г.) Милюков не отмечал публично, запретили врачи. Его посетили друзья и единомышленники, он получил множество поздравлений из разных стран мира. Почитатели подарили Милюкову бронзовую медаль с его изображением, отлитую по рисунку Дейша. В ответном слове Милюков вспоминал об ушедших товарищах и о своей присяге солдата в борьбе за русский конституционализм.

Канун второй мировой войны обострил противоречия в рядах русской эмиграции. В  это время Милюков часто выступал и в Париже, и в Праге, говоря о том, «что в случае войны эмиграция должна безоговорочно быть на стороне своей родины». Одним из его главных оппонентов в этом вопросе был генерал Деникин. Он хотел, чтобы Красная Армия, отразив немецкое нашествие, нанесла бы поражение Германии, а затем ликвидировала бы большевизм. Милюков тяжело переживал раздел Чехословакии по Мюнхенскому соглашению (1938 г.) и предсказывал скорое начало войны. В советско-финляндской войне 1939—1940 гг. он занял сторону СССР. «Мне жаль финнов,— говорил он,— но я за Выборгскую губернию».

Когда началась война и немцы приближались к Парижу, Милюков вместе с Н. К. Волковым, директором «Последних новостей», ведавшим организационно-финансовой частью газеты, поселился на даче под Фонтенбло, где не было ни газа, ни электричества, ни продуктов питания. Один из сотрудников газеты, посетивший тогда Милюкова, застал его за чисткой картошки. Вскоре Милюкова перевезли в Виши, где условия жизни были более благоприятными.

Он  следил за победами Красной Армии  и желал разгрома фашистской Германии. «Самыми важными часами дня,— вспоминал очевидец,— были те, когда он, прильнув ухом к настольному радио, ловил шепот швейцарских и лондонских передач. Душевный мир был нарушен, но воля оставалась прежней. Высадка союзников в Африке, отступление немцев с Волги были, вероятно, его последней радостью. Вера давала силы».

В последние  годы жизни Милюков начал писать свои «Воспоминания». Он жил в Виши, Монпелье, в Экс ле Бен, вдали от Парижа, был оторван от библиотек, архивных материалов и писал по памяти. Его друзья давно настаивали на том, чтобы он написал о своей жизни и борьбе, о победах и поражениях, о завоеваниях и ошибках, о том, что возможно и невозможно было сделать на пути русского конституционализма.

Милюков не завершил своих воспоминаний. Он умер 31 марта 1943 годе в возрасте 84 лет.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Жизненный итог Милюкова в политической борьбе — это итог русского конституционализма. Конституционализм в России потерпел поражение. «Жизнь сложнее расчетов самого мудрого политика, — признавал Милюков, — она дала не то решение головоломной задачи, к которому стремились мы все...»

Однако  не все, что терпит поражение, проходит бесследно и не дает результатов. Приобретенный опыт всегда служит источником новых идей, новых теорий и предостерегает от новых потерь. В этом историческое оправдание неудач и поражений. Главное — уметь прислушаться к прошлому и уметь использовать все ценное, что накоплено временем.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список  литературы 

1. История отечества: люди, идеи, решения: Очерки истории России XIX-XX вв. – М., 1991
2. Луначарский А.В. и др. Силуэты: политические портреты. – М., 1991
3. Милюков П.Н. Воспоминания (1853 – 1917): В 2-х томах. – М., 1990
4. Россия на рубеже веков: исторические портреты. – М., 1991