Первое  законодательное выражение принципа наследования отцовского поместья сыном, годным к службе, получило в указе 1555 г. В законодательстве второй половины XVI - первой половины XVII в. были выработаны следующие положения: 1) поместья наследуются сыновьями; часть их передается на прожиток вдовам и дочерям; 2) при отсутствии сыновей или смерти братьев часть поместья в форме прожитка наследуют дочери; остальное передается ближайшим беспоместным и малопоместным родичам, а при отсутствии таковых - в распоряжение государства для раздачи служилым людям того города, к которому принадлежал умерший; 3) при отсутствии прямых наследников поместье передается в род, а за неимением родичей - государству. Эти правовые основы наследования поместий Уложение восприняло целиком (XVI, 13, 37, 62 Соборного Уложения 1649 г.). Добавления и новшества касались отдельных сторон вопроса.

    В развитии правового статуса поместья особое значение имел прожиток, т.е. часть  поместья, выделяемая после смерти его владельца на содержание вдовы, дочерей, престарелых родителей, несовершеннолетних детей. Насколько большое внимание уделяли законодатели вопросу о прожиточных поместьях, видно из того, что из 69 статей главы Уложения о поместьях прожитку посвящено 13 статей, в то время как в главе о вотчинах статей о прожитке всего две. Это объясняется тем, что поместья давались для службы, женщины не могли наследовать их. Однако, беря под защиту закона помещика и его обеспечение землей, правительство должно было после событий начала XVII в. и последующих лет (война 30-х гг.) взять на себя законодательное обеспечение вдов, дочерей и детей-сирот земельными наделами из поместного фонда как источника их существования.

    Другой  разновидностью феодальной собственности  на землю было вотчинное землевладение. В Уложении 1649 г. вотчинам, как и поместьям, отведена самостоятельная, XVII глава. В отличие от поместья, которое при всей своей эволюции в направлении слияния с вотчиной оставалось на каждом этапе своего развития единым и однородным, вотчина уже в XVI в. распадалась на отдельные разновидности, владельцы которых и их наследники обладали различным объемом прав.

    Уложение 1649 г. знает три основных вида вотчин: родовые, выслуженные и купленные. Встречается и смешанный тип. К родовым вотчинам относились вотчины, передававшиеся из рода в род (отчина, дедина, прадедина). По происхождению они делились на исконные родовые, купленные у родичей и купленные у чужеземцев. Выслуженная вотчина была вознаграждением за службу, введенным в практику со второй половины XVI в. Вознаграждением могло быть и поместье, но вотчина была более высоким служебным отличием землевладельца. Наконец, купленные вотчины также различались по происхождению: 1) вотчины, купленные у других землевладельцев, 2) купленные у казны из порозжих земель, 3) купленные из поместий, в том числе из собственных по государеву указу, 4) вотчины, полученные чужеродцами по духовному завещанию.

    В истории вотчинного землевладения  первая половина XVII столетия отмечена массовой раздачей черносошных, дворцовых (главным образом в первые два десятилетия), а затем порозжих поместных земель в вотчины в качестве вознаграждения за осадные сидения (1610, 1618 гг.) и другие военные заслуги. В итоге в первой половине века наблюдается более быстрый рост вотчинного землевладения относительно поместного, а в составе вотчин пожалованные начинают заметно преобладать над старинными, родовыми. Формой поддержки и укрепления хозяйственного потенциала феодальных владений была правовая защита их основных хозяйственных объектов - посевов, лугов, скота, бортей, хмеля и т.п. Для вотчин и поместий нормы в таких случаях были общими.

    Права на владение вотчинами, как и поместьями, закреплялись в писцовых, переписных и дозорных книгах, в выписях из них, в жалованных, отказных, купчих и других грамотах (XVI, 51, 52 Соборного Уложения 1649 г.).

    Документальное закрепление прав на вотчины к середине XVII в. становится непреложной нормой. Уложение вслед за указами первой половины XVII в. включает требование о возобновлении жалованных грамот на вотчины взамен утраченных в бурные годы начала XVII в. (XVIII, 7 Соборного Уложения 1649 г.). В спорных случаях в качестве основания привлекались свидетельские показания «окольных людей» (X, 235 Соборного Уложения 1649 г.).

    Важнейшей стороной правового статуса вотчинного землевладения было право наследования вотчин. Оно лежало в основе отличий вотчин от поместий. Процесс сближения обоих видов землевладения и начался главным образом с распространения на поместье права наследования.

    В первой половине XVII в. определились различия в наследовании родовых и выслуженных вотчин, с одной стороны, и купленных - с другой. Эти различия получили отражение в указах от 3 декабря 1627 г. и 23 мая 1628 г., которые приравняли выслуженные вотчины к родовым и послужили источником первых статей XVII главы Уложения. Уложение видоизменило и дополнило указы 1627 и 1628 гг. рядом новых норм.

    В целом принципы наследования родовых  и выслуженных вотчин представляются в следующем виде. При наличии у вотчинника детей вотчины наследуют сыновья; дочери же получают на прожиток из поместий отца. В случае смерти бездетных братьев вотчины переходили к сестрам. Уложение, таким образом, сохраняло норму, существовавшую еще со времен Русской Правды, - сестра при братьях не вотчинница. Но если у умершего вотчинника сыновей не было, его родовые и выслуженные вотчины наследовали дочери и сестры, включая замужних. К такой цепи наследования, сложившейся еще в практике и законодательстве прошлого времени, Уложение добавило еще одно звено – «у которых дочерей будут дети, и те вотчины детем их и внучатом» (XVII, 4 Соборного Уложения 1649 г.).

    Из  принципа родового наследования вотчин непосредственно вытекало право  их выкупа. Основные черты права  родового выкупа перешли в Уложение из Судебника 1550 г. (ст. 85) и последующего законодательства вплоть до указа от 12 августа 1646 г. Уложение различает право выкупа проданных вотчин и право выкупа заклада. Для того и другого устанавливался единый срок - сорок лет, по истечении которого иски о выкупе теряли силу (XVII, 30 Соборного Уложения 1649 г.).

    Отличия правового статуса купленных вотчин имели место и в данном случае. При их перепродаже и залоге право выкупа на них не распространялось. Его лишались как сам владелец, так и его сородичи (XVII, 31 Соборного Уложения 1649 г.).

    Вотчинник как субъект феодальной собственности  наиболее полными правами распоряжения обладал в отношении вотчин. Ему принадлежало право на все виды отчуждения объекта. На вотчины распространялось и залоговое право. Заклад родовых, выслуженных и купленных вотчин допускался на срок и оформлялся закладной кабалой. Владелец вотчин имел право выкупа их досрочно или в срок. При неуплате долга в срок заложенная вотчина переходила в собственность заимодавца и подлежала записи по закладной в книги Поместного приказа. Закон вставал на защиту прав вотчинника в том случае, если заимодавец отказывался принять деньги и вернуть вотчину. Спор по челобитью заинтересованного лица решался в Судном приказе, куда заемщик должен представить деньги до истечения срока залога. Приказ отбирал у заимодавца закладную и передавал ее заемщику, а деньги возвращал заимодавцу (XVII, 32, 33 Соборного Уложения 1649 г.).

    При наследовании вотчины двумя-тремя  и более сыновьями права на наследство принадлежали всем в равной мере. Закон допускал совладение. Права на отчуждение вотчины также принадлежали в равной мере всем ее наследникам. Таким путем закон защищал права на вотчины несовершеннолетних совладельцев. Если старший из совладельцев закладывал или продавал вотчину «для своей корысти», то младшие по достижении совершеннолетия могли оспаривать право на возвращение своей части в указные 40 лет. Они получали и право выкупа доли своего старшего брата. В равной мере Уложение обеспечивало право дефективных (глухих, немых) детей, если их интересы ущемлялись братьями и сестрами при общем владении вотчиной. Спор решался в таком случае разделом вотчины по жеребьевке (XVII, 15 Соборного Уложения 1649 г.).

    На вотчины и поместные владения распространялось сервитутное право. Одной из форм его было прохождение через вотчины и поместья государевых дорог и торговых путей с их собственным статусом сбора проезжих, торговых и иных пошлин.

3. Обязательственное право

    Договор в XVII в. оставался основным способом приобретения прав собственности на имущество, в частности на землю. В таком качестве он появился ранее  института пожалования. Развитие этой формы проходило на фоне постепенной замены комплекса сопутствующих ей формализованных действий (участие свидетелей при заключении договора) письменными актами («рукоприкладством» свидетелей без их личного участия в процедуре сделки). Замена прошла несколько этапов: вначале договорные грамоты подписывались покупателями и послухами, затем все чаще в них стали встречаться подписи продавцов, наконец, грамоту стали подписывать одновременно и продавец, и покупатель. Само «рукоприкладство» чаще всего выражалось в том, что вместо подписей стороны ставили различные знаки и символы. Одновременно теряли значение ритуальные атрибуты договора, связанные с произнесением определенных формул, присутствием послухов-поручителей и т.п. «Рукоприкладство» утрачивало символический характер и превращалось в простое свидетельство о соглашении сторон в договоре.

    Договорная  грамота, составленная заинтересованными  лицами, приобретала законную силу только после заверения ее в официальной инстанции, что выражалось в постановлении на грамоте печати. Контроль государства за этой процедурой значительно усилился после введения писцовых книг. Первым законом, в котором закреплялись обязательная явка и запись договора в регистрационную книгу, был Указ 1558 г., изданный в дополнение к Судебнику 1550 г. В XVII в. практиковалось составление договорных грамот площадными подьячими, чаще всего получавшими свою должность «на откуп» или «на поруку». Написанные ими грамоты заверялись печатями в приказной палате⁵.

    Даже  утвержденная договорная грамота создавала новое правоотношение только при условии его фактической законности. Иногда для обеспечения законности требовались дополнительные юридические действия, непосредственно не связанные с содержанием основного обязательства. К ним относилась, например, передаточная запись на договоре, «кабале», переводящая обязательство на третье лицо, составление справки и пр. Соборное Уложение в дополнение к договорным грамотам, закрепляющим право на землю, предусматривало выдачу отказных грамот, которые направлялись в местности, где расположены земли, передаваемые по утвержденному договору. Процедура, связанная с выдачей «справки», была дополнительной гарантией при установлении факта законного перехода земли от отчуждателя к приобретателю. На «справку» законодатель смотрел как на административную меру (обеспечивающую службу владельца земли) и гарантию финансовых интересов государства, а также как на технический прием, необходимый для перераспределения государственного имущества (неправильно оформленное землевладение могло быть передано государством другому служилому человеку).

    Обязательственное право XVII в. продолжало развиваться  по линии постепенной замены личностной ответственности по договорам имущественной ответственностью должника. Вырабатываются еще более широкие пределы для переноса взысканий по обязательствам - сначала на дворы и скот, затем на вотчины и поместья, на дворы и лавки посадских людей. Процесс эмансипации личности должника совпадал с общей тенденцией к возрастанию индивидуальности субъективных прав, вытекающих из сферы как вещных, так и обязательственных отношений. Вместе с тем перенос ответственности на имущество должника способствовал более интенсивному и широкому развитию оборота, параллельно усиливая чисто гражданско-правовые аспекты обязательственных отношений, отграничивая их от иных областей права (уголовного, «административного»)⁶.

    Переход обязательств на имущество оказался связанным с их переходом по наследству. Соборное Уложение допускало такой переход в случае наследования по закону, оговаривая при этом, что отказ от наследства снимает и обязательства по долгам (X, 245 Соборного уложения 1649 г.). Переход обязательства вместе с частями наследственной массы не только гарантировал имущественный интерес кредитора, но и сохранял в силе само обязательство (или его часть, учтенную в определенных эквивалентах и пропорциональную наследственной доле).

    Такой порядок явно способствовал стабилизации системы обязательственных отношений. Он открывал путь свободному волеизъявлению нового субъекта обязательства (наследника) в вопросе о принятии или отказе от обязанности (в случае наследования по завещанию).

    Закон и практика знали случаи принудительного  и добровольного принятия обязательства третьим лицом. Переход права по обязательству к другому лицу (например, смена должника, произведенная со свободного согласия кредитора) фактически означал «обезличивание» обязательства и обеспечивал его сохранение. Для должника ситуация иная: его личность должна была быть одобрена кредитором, т.е. персонифицирована. Кроме того, возможность регрессного иска создавала как бы своеобразную «солидарную» ответственность с первым должником (с которого переходило обязательство).

    Одно  из важнейших условий при заключении договора - это свобода волеизъявления договоривающихся сторон. Однако это условие часто не выдерживалось ни в законе, ни на практике. В Соборном Уложении (X, 190 Соборного уложения 1649 г.) делается намек на то, что хозяева квартир, где размещаются военные при исполнении своих обязанностей, становятся хранителями вещей этих военных при выступлении последних в поход. Вообще, условия о свободе воли часто нарушались на практике актами насилия одной из сторон, хотя закон и предоставлял другой возможность оспорить такую сделку в течение недели (X, 251 Соборного уложения 1649 г.). В качестве гарантий против насилия и обмана законодатель предусматривал введение специальных процедурных моментов, таких как присутствие свидетелей при заключении сделки, ее письменная, или «крепостная» (нотариальная), форма.