Суверенитет государства в современных условиях

     Ганс  Кельзен (1881-1973) проблему суверенитета рассматривал как юрист. Концепция  суверенитета строится на его теории государства, которое рассматривается  как правовой порядок. Правовые отношения  общества определяют государство. «Суверенным  можно назвать такой порядок, который охватывает все другие порядки  как частичные. Таковым является государство, притом тогда только, когда  оно совпадает с всеобъемлющим  правовым порядком».²

     По  мнению Кельзена, суверенитет государства идентичен суверенитету права.

1 –   Еллинек Г. Общее учение о  государстве. – СПб., 2004. – С. 458.

2 – Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Сб. пр. – М., 1986. – С. 78.

Это положение  составляет основу политического порядка, применимо и для абсолютной монархии, для аристократической республики, и демократии, т.к. указывает на неизменное верховенство права. Тем самым Кельзен  отрицает цель как существенный критерий государства, ведущий свое начало еще  с Аристотеля. Для Кельзена подчинение государства какой-либо цели означает подчинение его неюридической системе  и таким образом уничтожение  его независимости и превращение  в часть какой-то другой системы: религиозной, идеологической. Государство  само есть цель в себе, и как таковое, оно вообще не имеет цели. «Государство – семо есть верховенство, конечный порядок, верховная конечная цель, верховная  ценность и потому оно есть суверен». По мнению Э.А. Позднякова, этим суждением Кельзен превзошел в понимании государства не только своих предшественников, но и многих современников. Государство как организованное общество не имеет каких-то особых целей, кроме тех, которые определяют его природой и первоначальными мотивами организаций выживания, самосохранение, безопасность.¹ Марксистская концепция суверенитета прямо соотносит суверенитет к государственной власти. Государственную власть отличает суверенность, обычно определяемая как ее свойство (атрибут) и она кроется в верховной власти государства внутри страны и независимости ее вовне.

     Однако  В. Цымбульский указывает на ряд  проблем, которые подрывают абсолютное видение суверенитета.

     1. «Распределенный суверенитет», связанный  со структурой федерации. 
2. Существование внутреннего суверенитета без суверенитета внешнего (протектораты). 
3. Укрепление внутреннего суверенитета за счет ограничения внешнего – права ведения войны».²

     Своеобразным  ответом на поставленные проблемы явилась  в 2001 г. впервые на русском языке  вышедшая книга К. Шмитта «Политическая  теология». Согласно

1 – Поздняков  Э.А. Философия государства и  права. – М., 1995. – С. 39.

2 –  Кольев А.Н. Нация и государство.  Теория консервативной реконструкции.  – М., 2005. – С. 182. 
 
Шмитту, «суверенен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении»¹, т.е. суверенность определяется тем, насколько удалось добиться целей, заложенных в этом решении – подавить антигосударственный мятеж, отразить агрессию, оказать помощь при ликвидации последствий стихийного бедствия. Исключительный случай, не описанный в действующем праве, может быть в лучшем случае охарактеризован как случай крайней необходимости, угрозы государству, но не может быть описан по фактическому составу. Лишь этот случай актуализирует вопрос о субъекте суверенитета, т.е. в чьей компетенции должен быть случай, для которого не предусмотрена компетенция. Принятие решения о чрезвычайной ситуации организует ее в качестве определенного порядка. Безжалостность в чрезвычайной ситуации является возможностью проявить предельные ценности, ради которых люди жертвуют жизнью, а государство – их жизнями и правами. Но в чрезвычайном положении, когда ценности не скованы необходимостью правовых формулировок, они могут оказаться антигуманными. И тогда это будет тирания. Альтернативой понятию «суверенитет» Шмитт видит доктрину правового государства.

     Таким образом, нарастающие тенденции  федерализации и глобализации в  мире требует необходимой коррекции  некоторых составляющих концепции  суверенитета. Родоначальником теоретического обобщения идей федерализма считают  Иоханнеса Альтузиуса (1562-1638), который  выдвинул «федеральную теорию суверенитета», основанную на принципах союза, но при  главенстве союза над частями. Суверенитет  в условиях федерации – вопрос достаточно спорный, относительно которого существуют следующие мнения.

1 – Шмит К.  Политическая теология. – М., 2001. – С. 15.

     Представителям  первого направления сама мысль  об ограничении суверенитета представляется чем-то невообразимым. Маркс и Энгельс  писали, что «вторая суверенная власть не могут одновременно бок о бок, функционировать в одном государстве», «входящие в состав федерации  штаты, земли, провинции и кантоны  не обладают суверенитетом». Кельзен, как и Гегель, отрицал тезис о свободе и независимости членов федерации. Они не могут быть свободны, уж коли они уже ограничены; они не могут быть независимыми, уж коли они подчинены более высокому порядку в применении своей власти.

     Источником  федеративной государственности является суверенитет народа. Народ в федеративном государстве политически един, но не в полной мере. В юридическом  смысле он состоит из наций, каждая из которых претендует на известную  меру политической самостоятельности. Считается, что эти народы через  референдум или своих представителей однажды дали согласие на объединение  в федеративное государство. В то же время каждый из них оставил  за собой долю суверенных прав.

     Таким образом, ни федерации, ни ее суверенитеты не обладают полным государственным  суверенитетом. Раздел суверенитета производится путем распределения компетенции между федерацией и ее субъектами. Следовательно, согласно Арановскому, суверенитет – это административная и политическая правоспособность территории, обладающей государственностью.¹

     Постановление Конституционного Суда РФ от 7.06.2000 №10-П. По делу о проверке конституционности  отдельных положений Конституции  Республики Алтай и ФЗ «Об общих  принципах организации законодательства (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» внесло коррективы в решение проблем федерализма  и суверенитета. Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника  власти, помимо многонационального народа России, и, следовательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета,

1 –  Арановский К.В. Суверенитет в  системе федеративных отношений.  – Владивосток, 2004. – С.81.

помимо  суверенитета Российской Федерации. Суверенитет  Российской Федерации, в силу Конституции  Российской Федерации, исключает существование  двух уровней суверенных властей, находящихся  в единой системе государственной  власти, которые обладали бы верховенством  и независимостью, т.е. не допускает  суверенитета ни республик, ни иных субъектов  Российской Федерации.

     Республики  как субъекты Российской Федерации  не имеют статуса суверенного  государства, и решить этот вопрос иначе  в своих конституциях они не могут, а потому не вправе наделить себя свойствами суверенного государства, даже при  условии, что их суверенитет признавался  бы ограниченным.

     Федерализм  создает полицентрическую систему  власти, включающую автономные единицы, формально независимые друг от друга, но составляющие единое целое. По сути, суверенитет – это, по мнению Р. Абдулатипова, выражение воли народа на единство и целостность государства, на защиту прав и свобод человека-гражданина. В России источником такого волеизъявления является единый многонациональный  народ РФ. И воля этого народа едина. В этом смысле суверенитет  как политическая воля всего народа федерации неделим. В тоже время  он может делиться в управленческом смысле в процессе разграничения  полномочий и предметов ведения. Точнее делится не суверенитет, а  власть, выполняющая волю народа на различных уровнях. Федерализм обеспечивает централизацию власти для установления общего порядка и единого управления, но относительно идет и децентрализация  власти, разделение полномочий, чтобы  быть доступнее составным частям – местным сообществам.¹

       Полноценная деятельность субъектов  федерации и центральных органов  власти в режиме сбалансирования  интересов и сотрудничество является  необходимым условием существования  общегосударственного суверенитета. Многие авторы предрекают закат  «государственного суверенитета»,  вынужденного «делиться» своими  полномочиями с международными  структурами, неправительственными  организациями, бизнес – сообществом.  Высказывается  

1 –  Абдулатипов Р.Г. Федерология.  – СПб., 2004. – С. 27.

также мнение о необходимости создания своего рода всемирной системы «сдержек и противовесов», призванной определять правила поведения, дополняя и заменяя  международные договоры и вообще добровольно принимаемые государствами  на себя обязательства.¹

     Процессы  глобализации безусловно оказывает  влияние на функционирование государств, на их базовые институты, а значит и на суверенитет. Однако, государственный  суверенитет остается основой конституционного строя большинства государств.

     Таким образом, вопрос о суверенитет всегда занимал важное место в политике и праве. Как феномен, отражающий определенное состояние государства, народа суверенитет складывался  в ходе исторического развития в  соответствии с изменяющейся социально-экономической  и политической структурой обществ, на разных этапах приобретая свои особенности, как в отношении содержания, так  и форм проявления. Известный германский государствовед Г. Еллинек утверждал, что исследование суверенитета помогает глубже понять современные проблемы и попытаться заглянуть в будущее.²

  Государственный суверенитет - центральное понятие государственного устройства. Именно в этой категории концентрируются в той либо иной степени, прямо либо косвенно все функции каждого элемента системной модели государства. Исключение категории “государственный суверенитет” из модели системы лишает сущности функционирование системы, как целостного организма. Обязательное наличие категории “государственный суверенитет” при отсутствии некоторых других элементов системы, оставляет государство жизнеспособным, хотя в некотором роде делает его “ущербным”.

  Степень (уровень) государственного суверенитета является своеобразным индикатором  достигнутого в правовом поле динамического  равновесия общественных отношений  и формы государственного устройства. Такие соотношения закрепляются статьями конституции, детерминированными

1 –  Суверенитет в условиях глобализации. Опыт политий Запада и Востока.  – М., 2005. – С. 47.

2 –  Еллинек Г. Общее учение о  государстве. – СПб., 2004. – С. 51.

народовластием  и формами государственного правления. В то же время государственный суверенитет соотносит интересы социума и власти.

     Государственный суверенитет в прикладном плане  несет в себе целевую функцию, выступающую в конкретном виде деятельности в рамках конкретных формализованных  характеристик. Целевые функции  государственного суверенитета  соотносят целевые интересы общества с целевыми интересами органов власти.

     Таким образом, обеспечение государственного суверенитета в системной модели государства детерминировано общественными отношениями и формой государственного правления, народовластия и государственного устройства и имеет второстепенную зависимость от права, социума, власти и общественной формации (см. Приложение А).