Семиотика права

     г) Семантическая функциональность семиотической  системы. Каждый новый элемент включается в систему в форме того элемента, который им замещен.

     д) Парадигматика семиотической системы. Группы правовых знаковых конструкций  выстраиваются в языке по принципу как формальной, так и семантической  общности, образуя т.н. парадигмы.

     е) Пропозитивность семиотической  системы. Семантическая инвариантность предполагает расчленение любой правовой знаковой конструкции на объективную семантическую константу и субъективную переменную. При этом коррелятом пропозиции является понятие установки. В состав пропозиции входят термы, именуемые иначе актантами, способные к референции, то есть отнесенности актуализированных, т.е. включенных в речь правовых знаковых конструкций к объектам действительности. Структура пропозиции изоморфна структуре юридического факта. [6]

     Семиотический метод выделяет также комплекс общих  семиотических членений, к которым  традиционно относятся синтактика, семантика и прагматика. Синтактика определяется как отношение между  знаками во временной последовательности. Семантика определяется как синхроническое отношение между носителем знака, предметом обозначения и понятием о предмете. Прагматика определяется как отношение между знаками и тем, кто их использует. Таким образом, при анализе каждой правовой знаковой конструкции рассматриваются семантический и прагматический аспекты построения этой знаковой конструкции.

     Перечисленные закономерности конституирования знаковых конструкций и общие семиотические  членения являются формальным инструментарием  семиотического метода исследований. Однако раскрытие категории семиотики права требует опоры, в первую очередь, на принятые категории общей теории государства и права.

     Семиотическая концепция принимает, что понятие  может быть развернуто в целостную  совокупность суждений. С другой стороны, целостная совокупность суждений может быть представлена в сжатом виде одним понятием. Так, в правовом знаковом поле правовые понятия выражаются, как правило, не в единственном знаке, а в определенной знаковой конфигурации, которой является правовая знаковая конструкция.

     К понятию как к своему пределу стремится сигнификативное значение слова, т.е. связь между фонетическим словом данного языка со смыслом, или сигнификатом. В идеально-модельной правовой знаковой конструкции сигнификативное значение должно совпадать с понятием. Информационно-модельная правовая знаковая конструкция по числовым значениям своих характеристик будет приближаться к идеально-модельной конструкции. Анализ такого приближения позволяет наряду с понятием значения ввести в семиотике права понятие значимости. В конечном счете, именно значимость правовой информационной модели выступает в качестве основной практической цели семиотических исследований в области права, ибо процесс правотворчества должен основываться на адекватности правовых норм общественному сознанию.

     Семиотика рассматривает сложную структуру  знакового поля, а именно: сигнификат (смысл) - совокупность признаков явления, существенных для его адекватного  именования данным словом данного языка; интенсионал - совокупность признаков  явления, отражающих его сущность и находящихся в исторических (диахронических) отношениях с сигнификатом; денотат (референт, предмет) - класс явлений, к которым данное слово приложимо для называния в системе данного языка;компрегенсия - класс всех непротиворечиво мыслимых явлений, к которым данное слово может быть приложимо, независимо от того, существуют эти явления или нет; в праве юридический термин - предел вариаций сигнификата [6].

     Для участников какой-либо системы знаковость существует в диапазоне их осознанного восприятия, то есть вопрос о том, что значимо, а что нет, должен быть решен самими участниками системы.

     В данной категории семиотики права  прослеживается определенная связь  с категориями философии права  в ее гегелевском понимании, «долженствующей  развить из понятия идею, представляющую разум предмета, или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета».

     Предметное  разграничение философии права  и общей теории государства и  права актуально для современной юриспруденции. Учитывая общность понятийного аппарата, как в той, так и в другой науке может быть использован семиотический метод исследования. Уже в определениях понятия права формируется последовательность правовых знаковых конструкций, например, такого рода: «право представляет собой сложную волевую систему, состоящую из общеобязательных принципов, предписаний и действий, объективно обусловленных общественными отношениями и регулирующих эти отношения в целях установления режима общественного порядка, обеспеченного организованным духовно-идеологическим воздействием, а также при определенных условиях и государственным принуждением».

     В целом, категория семиотики права, как и иные общенаучные понятия (интерпретация, моделирование, информация), может выполнять методологическую роль по отношению к отраслевым юридическим наукам [8]. Применяя категорию семиотики права при рассмотрении генезиса того или иного правового понятия вплоть до выражения его в правильном юридическом термине либо целостной совокупности правовых суждений, можно корректировать правовую позицию практически в любой отрасли права.

     Остается потребность в определении внутренней формы знаковых конструкций. Представления о должном в праве традиционно составляют понятие естественного права. Естественное право включает в себя ценностное ядро, остаток, который сконденсировался в результате компромисса между идеальными и реальными импульсами возникновения права.

     Семиотическая концепция подводит к тому, что понятие абсолютной нравственной нормы означает не всеобщность ее бесспорного признания; она лишь формирует основу плана содержания складывающейся правовой знаковой конструкции.

     В определенном правовом поле складывается план содержания правовых знаковых конструкций, и на его основе по закономерностям конституирования правовых понятий определяется план выражения этих конструкций.

     Взаимосвязь планов содержания и выражения своеобразно  отражена у немецкого правоведа  начала ХХ века Ф.Регельсбергера: «Говорят, что юриспруденция только раскрывает существующие правила, а не создает  новых, или что она не может устанавливать положений права по свободному соображению об их полезности и целесообразности, но при этом упускается из виду, что законодатель также должен считаться ... с природой вещей».

     Процесс возникновения правовой знаковой конструкции можно представить следующим образом:

     - в основе плана содержания правовой знаковой конструкции лежит ее внутренняя форма, т.е. структура, строение, связь и способ взаимодействия элементов, основанная на общих категориях естественного права (категориях возможности), представлениях о справедливости и морали, сложившихся в данном сообществе на данном этапе его развития;

     - формирует план содержания правовой знаковой конструкции ее внешняя форма, то есть устойчивая комбинация правовых понятий (суждений), основанная на общих категориях позитивного права (категориях необходимости), представлениях о долженствовании правовых норм определенной системы права;

      - в основе плана выражения правовой знаковой конструкции лежит комбинация знаков, отражающая, с одной стороны, внешнюю форму плана содержания знаковой конструкции, с другой стороны, форму организации языковых сущностей, используемую носителями языка на данном этапе;

     - формирует план выражения конкретной правовой знаковой конструкции инструментарий юридической техники – выражающие правовые нормы юридические термины и юридические конструкции, из которых составляются правовые тексты;

     - взаимосвязь плана содержания и плана выражения правовой знаковой конструкции строится на основе типологии правопонимания данного общества, формирующей правовое знаковое поле.

     Таким образом, категория семиотики права основывается как на понятии источника права в идеологическом смысле, т.е. причинах возникновения правовых норм, связанных с правовыми идеями, представлениями, доктринами, правосознанием, отражающих отношение людей к действующему или желаемому праву, так и на понятии источника права в юридическом смысле, то есть формы права, способа выражения вовне государственной воли, объективирования юридических правил поведения[9].

     При семиотическом анализе правовых институтов позитивного права в качестве основополагающей применяется правовая знаковая конструкция формальной определенности - правила поведения, выражающего меру свободы участника правовой знаковой системы, и закрепления указанного правила поведения в актах государственных органов, решениях судов, международных договорах и иных формах. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Соотношение правового языка  и естественного  языка.  

     Впервые применение семиотического анализа  к языковой форме выражения закона в советской юридической литературе  отмечена в статье «Семиотика и закон» Е.А. Прянишковым.  Слово и их системы представлены в праве разнообразной правой символикой: предметными символами, изобразительными символами, звуковыми и световыми символами,  символами действия. Слово и языковые системы выражают содержание нормы права представлены  во всех видах правовой речи, а также зафиксированы посредством записи в разнообразных правовых текстах. Языковая форма выражения содержания закона также может быть рассмотрена в качестве вторичной моделирующей языковой знаковой системы, основанной на знаковой системе естественного языка.  Некоторые ученые постсоветского пространства полагают, что особого юридического языка нет, однако западные исследователи утверждают, что есть, и успешно доказывают это. Например, советский учёный Ушаков А. А. пришел к выводу о самостоятельности законодательного стиля. Самостоятельность языка не признается и некоторыми западными учеными. Так Я. Воленьский указывает, что «лексические , грамматические отличия языка права не выходят за пределы допустимых версий естественного языка». Интерес представляет позиция М. Нуссабаумера, которая гласит, что юридический язык представлен таким множеством различных типов текстов внутри права, что говорить о нем как о самостоятельном языке нецелесообразно.

     Представляется, что проблема самостоятельности  правового языка должна решаться на основе лингвистических критериев. Однако отсутствуют единое понимание  феномена язык. Основное внимание уделяется  признакам языка. Во многих дефинициях язык отождествляется со знанием, владением языком, способностью к восприятию и отражению в языковой форме окружающей действительности  и внутреннего мира человека. Под знаковой системой в семиотике понимается «система знаков, приводящихся в действие исключительно в соответствии с правилами, приданными либо имманентно присущими  данной системе». Сущность знаковой системы заключается в том, что знаки, функционируя по правилам этой системы, выводятся на качественно новый уровень, трансформируются в новое содержание.

     Во  многих современных определениях язык представляет собой совокупность всех реализаций речи, так называемых личных языков, функционирующих в тот  или другой период истории языка. В современном языкознании естественный язык определяется как важнейшее средство общения, как знаковая система, как речевая деятельность по выражению мысли, как совокупность всех высказываний и т. д. Под знаковой системой в семиотике  понимается «система знаков, приводящихся в действие исключительно в соответствии с правилами, приданными либо имманентно присущими данной системе». Сущность знаковой системы заключается в том, что знаки, функционируя по  правилам этой системы, выводятся на качественно иной уровень, трансформируются в новое содержание. Каждая знаковая система обладает следующими отличительными признаками:  базисными и производными знаками, функциональными элементами, метаязыком, логиками оперирования системой, а так же системой записи правил т операций. Следовательно, если правовой язык обладает специфическими, присущими только ему базисными и производными знаками, функциональными элементами, отличных от иных языковых систем метаязыком, логиками оперирования и системой записи, то его необходимо признать самостоятельной знаковой  системой.

     Очевидно, что  оправой язык, обладая определенной спецификой, такой самостоятельности  не имеет. Так, в качестве базисных знаков, первичных единиц правового языка  выступают слова соответствующих  естественных языков. Невзирая на высокую  степень терминологизации и транстерминологизации правовой лексики, широкое использование обобщенно - абстрактных языковых средств, таких как гиперонимы, формы глагола с отвлеченным вневременным значением, дейкты и другие, базисные знаки правового языка заимствуются из лексики определенного естественного  языка. Даже правовая терминология, создаваемая специально или возникающая спонтанно исключительно в юридических целях, основана на лексике естественного языка. Образование производных знаков правового языка также базируются на соответствующих правилах естественного языка, хотя и имеет ряд отличительных черт. Специфичны прежде всего предложения в форме нормативных предписаний, содержащихся в текстах различных источников права. Они имеют форму распространённых повествовательных предложений, которые содержат деонтические модальности «обязательно», «разрешено», «запрещено», выражаемые различными словами и словосочетаниями. Более того, нормативные предписания текстов источников права всегда структурируются и объединяются в системные связи согласно юридической структуре норм права и разнообразным системным связям между  нормами права. Для правовых текстов, особенно текстов источников права, характерно также использование речевых стереотипов и языковых средств, увеличивающих содержательно-информационный объем предложения: причастных и деепричастных оборотов, однородных членов предложения,  придаточных предложений, обособленных предложно-падежных групп, вставных фраз. Однако особенности формирования производных знаков правового языка входят в число правил естественного языка.