Семиотика права

     Язык  права — один из возникших на основе литературного национального языка профессиональных языков (наряду с языками медицины, техники, искусства и т.п.). Он включает в себя ряд относительно самостоятельных видов: язык законодательства и подзаконных правовых актов, язык правоприменительной практики, язык юридической науки и юридического образования, язык юридической журналистики и т.д. Кроме того, предметная специфика отраслей права определяет дополнительные особенности каждого из этих подъязыков, которые в свою очередь также подразделяются на несколько видов — языки гражданского, уголовного, международного права и т.д., языки соответствующих видов судопроизводства и т.п.

     Хотя  совершенно очевидно, что права без  языка нет и быть не может, исследования их взаимодействия на протяжении всей истории правовой рефлексии находились как бы «на периферии», и о самом этом взаимодействии вспоминали главным образом в связи с разработками техники и методики составления и толкования правовых текстов (словесное, филологическое или грамматическое толкование). Вопрос о языке права в советской литературе сводился главным образом к более узкому, хотя и принципиально важному, разделу, посвященному изучению языка закона. При этом в работах юристов- теоретиков С.С. Алексеева, Д.А. Гаврилова, И.С. Грязина, Ю.М. Оборотова, А.В. Петришина, А.С. Пиголкина, П.М. Рабиновича, В.М. Сырых, Ю.Н. То-дыки, В.Д. Ткаченко, М.В.Цвика, А.Ф. Черданцева и других авторов преобладает лингвистически-филологический подход к связанным с юридической герменевтикой языковым вопросам.

     В англо-американской науке исследования в области семиотики права  представлены преимущественно работами, которые в российской науке относятся  к жанру юрислингвистики. Отечественная  семиотика, представленная именами  В.В. Иванова, Ю.М. Лотмана, Ю.С. Степанова, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского и др., близка к той традиции, которая за рубежом представлена Э. Бенвенистом. В отличие от англо-американской семиотики права, ориентирующейся на прагматическое применение, отечественные исследования в области семиотики правовой культуры прежде всего имеют концептуально-эвристическое предназначение. В последнее время это было ясно показано С.Г. Проскуриным [4].

     Значимость  толкования стала причиной формирования на современном этапе семиотики  права – науки, рассматривающей его в виде знаковой системы, изучающей содержание правовых понятий и форм их языкового выражения и основывающейся на формировании в правосознании правовых моделей, определяющих тождественность восприятия и оценки независимых от мышления объектов. Правовое понятийное поле следует воспринимать как социально-правовой, нравственно-правовой, религиозно-правовой знаковый пласт, перегороженный языковыми и этнокультурными барьерами, и требующий социальной и исторической локализации.

     Юриспруденция любит всякого рода классификации, и поэтому различаются официальное и неофициальное толкование права.

     Официальное толкование – это разъяснение, которое  дается уполномоченными на то государственными органами, должностными лицами, общественными  организациями (в рамках их компетенции), оно закрепляется в специальном акте и имеет обязательное значение для других субъектов. Такое толкование является юридически значимым, то есть вызывает определенные правовые последствия.

     Различают два вида официального толкования –  нормативное (общее) и казуальное (индивидуальное). Нормативное толкование не ведет к созданию новых правовых норм, а только разъясняет смысл уже действующих. Оно имеет общий характер, то есть предназначается для общего руководства в процессе применения права и относится к неограниченному числу случаев. Казуальное же толкование не имеет общеобязательного значения, а лишь сводится к толкованию правовой нормы в связи с частным,  конкретным случаем (казусом).  Оно тоже дается компетентным органом, но обязательно лишь для данного случая, и не имеет значения при рассмотрении других дел.

     Само  нормативное толкование подразделяется на аутентичное (авторское) и легальное (делегированное). Аутентичное толкование означает, что разъяснение смысла применяемых норм исходит от принявшего их органа. Оно основано на правотворческих функциях последнего, поэтому, издав нормативный акт, правотворческий орган вправе в любое время дать необходимые, с его точки зрения, разъяснения. Легальное же толкование осуществляется теми субъектами, которым это поручено (отсюда и второе название – делегированное толкование), и носит подзаконный характер (например, Верховный Суд, не являясь правотворческим органом,  имеет право толковать нормативные акты, в том числе и акты, принимаемые высшими законодательными органами).

     Неофициальная трактовка, в отличие от официальной, дается субъектами, не имеющими официального статуса и не обладающими полномочиями толковать правовые нормы. Таковыми могут быть общественные организации, научные учреждения, ученые, практические работники. Они осуществляют разъяснение правовых норм в форме рекомендаций и советов, которые лишены  юридической силы.

     Неофициальная интерпретация, в свою очередь, также  подразделяется на  несколько видов, а именно: на обыденное, профессиональное и доктринальное (научное) толкование. Обыденное толкование может дать любой человек, например, в ходе всенародного обсуждения каких-либо нормативных актов, референдумов. Такое толкование отражает уровень правосознания общества и отдельных его представителей. Профессиональное толкование может быть дано не каждым гражданином, а только специалистами в области права.

     Особое  место в неофициальном толковании занимает доктринальное толкование, которое дается специальными научно-исследовательскими учреждениями и отдельными учеными в статьях, монографиях, комментариях. Оно основывается на авторитете толкующих право, что учитывается и используется в ходе правотворчества и правоприменения.

     Конечным  результатом уяснения и разъяснения  смысла правовой нормы должна быть однозначность и полная ясность, что, в свою очередь, зависит от соотношения буквального текста и действительного содержания. Такое соотношение определяет виды толкования по объему. Различают буквальное (адекватное), расширительное и ограничительное толкование права.

     Буквальным (адекватным) мы называем толкование, где  действительное содержание юридических  норм соответствует буквальному  тексту. Но по разным причинам словесное  выражение воли законодателя и действительное содержание этой воли в правовой норме могут не совпадать. В таких случаях применяются расширительное или ограничительное толкование. В первом случае действительное содержание правовой нормы шире, чем ее словесное выражение. Ограничительное толкование, наоборот, применимо в тех случаях, когда действительное содержание нормы права уже, чем ее словесное выражение. Так, предусмотренная Конституцией РФ для всех граждан обязанность нести воинскую службу в результате толкования определяется как обязанность только для граждан-мужчин.

     В процессе толкования правовых норм большое значение имеют акты толкования, содержащие конкретизирующие нормативные предписания, разъясняющие юридические нормы. Они имеют свои особенности: не содержат норм права общеобязательных правил поведения, не имеют самостоятельного значения, действуют в единстве с теми нормативными актами, в которых содержатся толкуемые юридические нормы, и зависят от них. Вопрос о юридической природе актов толкования связан с проблемой сущности толкования права. В самом деле, является ли это правотворческой деятельностью или это средство уяснения и разъяснения смысла существующей нормы права? Можно ли считать акт толкования права источником права – ведь он может быть нормативным, то есть носить общеобязательный характер, или нельзя – ведь таким актом не устанавливаются, не изменяются и не отменяются нормы права? Впрочем, эти вопросы носят отвлеченный характер и интересны, скорее, для теоретиков [5].

     Семиотический метод исследования, выраженный в  системном анализе знаковых конструкций  любого понятийного аппарата, выводит на первый план знаковую проблему формирования, тождественного понимания и выражения понятий, основанных на определении и оценке фактов действительности.

     Понятия выражаются в словах языка, при этом каждое слово - некоторый символ, знаковая составляющая наряду с выражаемым им понятием. В значении слова, в свою очередь, есть три составляющих: референциальная - слово относится к определенной реалии; ассоциативная - слово вызывает в сознании цепочку взаимосвязанных образов; эмотивная - слово воздействует на психическое состояние. Слово неотделимо от экстралингвистической, внеязыковой ситуации, связанной в сознании людей из определенной социокультурной среды с этим словом.

     Слово неотделимо также от личности человека. Проблема значения и значимости слова в обычной жизни снимается обычными нормами конкретной языковой среды, возникающими в языке как раз по мере нового применения и соответствующего понимания слов, но эта проблема сразу появляется на уровне правопонимания, правотворчества и правоприменения, когда правильное понимание слова прямо сказывается на судьбах людей и организации общества.

     Об  указанной знаковой проблеме свидетельствует  принятая еще в римском праве  осторожность к определениям, выраженная изречением юриста Яволена: «всякое определение в цивильном праве опасно».

     Правоведы столкнулись со значимостью этой проблемы при выработке правовой терминологии. Усложнение общественных институтов и развитие правовой мысли  привели к пониманию того, что  знаковая проблема не исчерпывается  дефиницией понятий, а непосредственно влияет на типологию правопонимания, то есть на саму идею различения и соотношения права и закона; такое влияние основано на формировании в правосознании правовых моделей, определяющих тождественность восприятия и оценки независимых от мышления объектов. Если вычленить из правового знакового поля, то есть знаковой системы права, пласт правовых знаковых конструкций, формирующих его ценностную основу, то в диахронии его можно воспринимать как социально-правовой, нравственно-правовой, религиозно-правовой комплекс, обусловленный конкретным историческим периодом и конкретной языковой средой, перегороженный как языковыми, так и этнокультурными барьерами, и требующий социальной и исторической локализации [6].

     Каждое  слово и выражение, каждая правовая формула, каждый знак рождают в этом комплексе свои ряды логических связей, свои ассоциативные поля, именуемые в теории языка «полями Трира», по-своему обозначают ценности, значимые в сфере права, структурируют их и одновременно вносят в этот комплекс дисбаланс. Высокая же функциональность правового знакового комплекса сказывается на изменениях в правосознании и в позитивном праве.

     Семиотика - «универсальная наука значащих форм» - изучает общее в конституировании и функционировании любых знаковых информационных систем. В юриспруденции семиотика права может быть введена в научный оборот в качестве самостоятельной категории общей теории права с направленностью на изучение правового знакового поля и соответствующей взаимосвязи правового языка и правового мышления [7].

     Следует иметь в виду, что семиотика  права отличается от лингвистики правовых текстов. Для лингвистики развитие смысловой стороны речи исчерпывается изменениями предметного содержания слов, но ей остается чужда мысль, что в ходе исторического развития языка изменяется смысловая структура значения слова, изменяется психологическая природа этого значения, что от низших форм обобщения языковая мысль переходит к высшим и наиболее сложным формам, находящим свое выражение в абстрактных понятиях, что изменяется самый характер отражения и обобщения действительности в слове.

     Семиотический метод применяется в качестве совокупности самостоятельных способов изучения знаковых систем, воспроизводящих и передающих информацию, и позволяет выделить некоторые закономерности построения знаковых конструкций:

     а) Кумулятивный характер семиотической  системы. Элементы нового знания способны соотноситься с уже накопленными знаниями (информацией), а каждый новый элемент - получать точный «адрес» в семиотической системе благодаря внешней форме элемента.

     б) Изоморфизм семиотической системы. Формы выражения и формы содержания подобны в структурном отношении, в связи с чем внутренняя форма знаковой конструкции определяет ее внешнюю форму. Следует отметить, что именно на этом уровне формулируется гносеологическая проблематика семиотики права. При этом, если в языкознании внутренняя форма слова есть семантическая и структурная соотнесенность составляющих слово морфем с другими морфемами данного языка, то внутренняя форма правовой знаковой конструкции есть «первичная мысль, или замысел, которая лишь затем превращается в систему слов».Таким образом, анализ любой правовой знаковой конструкции осуществляется по восходящей: от «первичных мыслей» правового поля к правовому понятию.

     в) Оппозитивность семиотической системы. Все основные конституирующие элементы и знаковые конструкции семиотических  систем противопоставлены друг другу, на основе чего строится концепция внутренней структуры правовых знаковых конструкций. Иными словами, такие оппозиции определяют иерархию единиц, составляющих правовые знаковые конструкции, так как особенностью семиотики права является целеполагающий фактор «очищения» правовой логосферы от парадоксов референции, то есть существующих в любом естественном языке знаковых конструкций мнимых объектов.