Экономический кризис 2008 года в России и его последствия

Экономический кризис 2008 года в России и его последствия

Для начала несколько основных фактов о размере экономического кризиса в России к настоящему времени. Капитализация российских компаний снизилась за два-три месяца на три четверти, золотовалютные резервы сократились почти на 60 миллиардов долларов или почти на 10 %, в том числе на 25 миллиардов долларов только за первую декаду октября, банковские вклады населения сократились примерно на 10 %, уже обанкротились несколько крупных инвестиционных и коммерческих банков, сокращается продукция таких отраслей промышленности, как металлургия, гражданское машиностроение, строительство и девелоперская деятельность. В предбанкротном состоянии находятся многие компании. Начались крупные увольнения работников. Об огромном масштабе кризиса говорит размер уже выделенных ресурсов на спасение экономики — около 6 триллионов рублей или примерно 14 % ВВП. Россия оказалась слабым звеном мировой экономики. Учитывая, что острая фаза кризиса началась всего два месяца назад, можно говорить об «экономическом июне 1941 года». Вопрос в том, когда последует «битва под Москвой» и последует ли вообще?

Как и при анализе всякого  крупного общественного события, он состоит из трех частей: что происходит, кто виноват и что делать? Из-за недостатка времени я более подробно остановлюсь на первых двух вопросах.

Является ли этот кризис циклическим  или системным, импортированным  или автохтонным? Предпосылки циклического кризиса назрели к 2008 году. Речь идет о «перегретости рынка», что наиболее ярко было видно в огромном росте заработной платы и цен в 2008 году, связанном с завершением восстановительного периода и почти полном прекращении экономического роста. Влияние внешнего фактора проявилось в значительном снижении цен на нефть и уменьшении внешнего финансирования осенью 2008 года. Влияние этого внешнего фактора объяснялось критической зависимостью от него вследствие внутренней слабости российской экономики. Следовательно, кризис выявил эту внутреннюю слабость, о которой много говорили, но почти ничего не сделали для ее ослабления. Если бы речь шла только о циклическом кризисе или импортированном кризисе, его воздействие на экономику России ограничилось бы 1-2 годами. Между тем, на циклический кризис «наложился» системный кризис, и это придает нынешнему кризису и более глубокий, и более длительный характер. О совпадении этих двух кризисов почти ничего не пишут наши экономисты и экономические публицисты, кроме авторов коммунистической направленности.

Для выявления системного характера нынешнего кризиса  необходима объективная экономическая  информация, которую в течение  последних 10-12 лет собирала группа новосибирских  экономистов с моим участием и  публиковала в десятках статей, в  большинстве своем в журнале  «ЭКО». Эти расчеты полностью  игнорировались российским руководством и официальной экономической наукой. Так же вели себя советское руководство и официальная экономическая наука в период застоя, что тогда хотя бы частично оправдывалось авторитарным характером политической системы. Кратко изложу методику этих расчетов и, главное, их результаты, опубликованные в журнале «ЭКО» № 5, 2008 г.

Российская экономика  по уровню ВВП до сих пор не достигла уровня 1987 года (85 % к уровню 1987 года), что уже само по себе является свидетельством банкротства сложившейся в эти  годы экономической и общественной модели. Еще более поразительно для  современной экономической истории  сокращение производительности труда  более чем на 30 % при ее значительном росте в подавляющем числе  стран мира. Столь значительное сокращение производительности труда объясняется огромным (большим, чем за время Великой Отечественной войны) сокращением основных фондов (более чем на 40 при неизменности их уровня по официальным оценкам. Причина такого беспрецедентного сокращения вскрывается нашими оценками уровня рентабельности экономики. Для получения реальной величины рентабельности потребовалось определить восстановительную (в текущих ценах) стоимость основных фондов, которая оказалась больше балансовой на огромную величину в 5 и более раз, что приводило к такой же недооценке величины амортизации. Расчет показал, что основные отрасли реальной экономики (кроме ТЭК) оказались после выплаты отчислений в бюджет убыточными. Если добавить огромный вывоз капиталов из России, то станет ясным, почему происходило столь гигантское сокращение основных фондов. Вместе с тем (несколько забегая вперед), очень сомнительными выглядят утверждения о заниженности капитализации российских компаний после кризиса 2008 года.

Наибольшего внимания заслуживает  период после кризиса 1998 года. Действительные экономические успехи в этот период, во-первых, значительно (примерно в 2 раза) преувеличивались, а, во-вторых, серьезно не анализировались источники этих успехов. Между тем, анализ реальных данных показывает, что экономический  рост в этот период носил восстановительный  характер, т.к. опирался на созданный  в советский период производственный потенциал. Даже на пике подъема не происходило наращивания основных фондов, а в отраслях реальной экономики  продолжалось их «проедание». Произошло лишь лучшее, чем в предыдущий период, использование старого производственного потенциала. Не произошел и рост производительности труда в экономике: экономический рост обеспечивался наращиванием трудовых ресурсов, преимущественно за счет привлечения труда иностранных рабочих. Заметный рост уровня жизни населения по сравнению с предыдущим постсоветским периодом происходил за счет временного фактора — роста цен на нефть. Огромное увеличение иностранной задолженности компенсировалось примерно таким же ростом золотовалютных резервов.

Между тем, на базе ошибочной  экономической информации в нулевые  годы составлялись на общероссийском и региональном уровнях фантастические по несоответствию с необходимыми для  их достижения усилиями «стратегии»  экономического развития России и регионов, которые дезориентировали и руководство  страны и регионов, и общественность в отношении перспектив экономического развития и изменения уровня жизни  населения. При этом понять ошибочность официальной экономической статистики при минимальной экономической грамотности не представляло труда: не мог происходить рост ВВП на 8 % при росте потребления топлива и электроэнергии и транспортных перевозок на 2-3 %, равно как и при среднем возрасте оборудования в промышленности, превышающем 20 лет, что характерно для «конченой» страны. Для достижения намечавшихся темпов роста по опыту СССР и многих других стран требовалась доля фонда накопления в ВВП в размере 35-40 % вместо реальных 15 % и огромные вложения в человеческий капитал.

То обстоятельство, что  такие «стратегии» разрабатывались  и одобрялись, говорит не только о плачевном состоянии нашей  официальной экономической науки, но и о столь же плачевном интеллектуальном уровне исполнительной и законодательной  власти, подавляющего числа средств  массовой информации. Как и в советский  период, желая обмануть других в  отношении состояния экономики, прежде всего обманули сами себя, запутались в «лукавых цифрах».

Разворачивающийся сейчас экономический  кризис, который уже на начальной  стадии захватил реальный сектор экономики  и в лучшем случае продлится год-два, еще больше осложнит будущее российской экономики. В связи с особенностями  циклических кризисов он прежде всего затронет самый уязвимый сектор российской экономики — инвестиции, еще больше снизив объем основных фондов. Приведет он также к сокращению занятости и реальных доходов населения. В отличие от кризиса 1998 года, когда были в наличии огромные неиспользованные резервы производственных мощностей и рабочей силы, выход из этого кризиса в силу его сочетания с системным кризисом затянется на многие годы. И если в 2009 году от более серьезных тягот население и экономику могут спасти накопленные ранее золотовалютные и бюджетные резервы, то уже в 2010 и 2011 это будет значительно тяжелее, не говоря о последующем периоде.

Кто же виноват в нынешнем кризисе? Окончательно обанкротилась, как очевидно из приведенных данных, сложившаяся в последние 20 лет экономическая модель. К ее губительным для будущего страны порокам относится не только сокращение основных фондов, но и фактическое разрушение инвестиционной системы, образования, науки, геологоразведки, вооруженных сил, т.е. секторов экономики, которые определяют будущее страны и ее безопасность. Произошло чудовищное социальное расслоение, которое напрямую сказалось и на экономических показателях, т.к. чудовищные личные доходы российской «буржуазии» изымались из внутреннего воспроизводственного оборота (по достаточно правдоподобным данным, только экспорт капитала из страны в постсоветский период составил около триллиона долларов). Российский капитализм оказался намного хуже даже весьма малоэффективного советского социализма периода застоя. О том, что в этот период в России был создан «экономический уродик», я много раз писал в журнале «ЭКО», начиная с 1992 года. Иначе как безумием назвать то, что происходило в российской экономике в эти годы, назвать не могу. 20 лет постсоветского безумия наложились на 20 предыдущих бездарных советских лет. Можно кратко назвать весь этот 40-летний период «периодом дуракавалянья», выгодного лишь небольшой обогатившейся части общества.

Обанкротилась и общественная система, которая оказалась неспособной  ни выработать работоспособную общественно-политическую модель, ни определить направление  общественного развития, ни выдвинуть  талантливых политических лидеров.

Нынешний кризис «приближали, как могли» многие годы бездарные  и алчные бизнесмены и менеджеры, посредственные и коррумпированные политики, малоквалифицированные и  сервильные «ученые» и журналисты, и значительная часть населения, простых людей, пассивно реагировавшая  на разграбление страны в 90-е годы и  по мере скромных сил часто тоже принимавшая участие в разрушении общества на своих рабочих местах.

Не нужно строить иллюзий. Выход из нынешнего кризиса окажется долгим и потребует больших жертв  от населения, прежде всего его наиболее состоятельных слоев, но не только. Я не вижу другого пути выхода из кризиса, кроме перехода к мобилизационной модели экономики. Только так, к сожалению, до сих пор удавалось России выйти из таких кризисов. Технология модернизационного рывка была мною изложена еще в 2004 году в журнале «ЭКО» № 9-10. Это будет означать и значительное усиление роли государства, которое в связи со слабостью частного сектора всегда было в России основным субъектом модернизации экономики. Но не только сильного, но и умного государства, для чего потребуется решение, пожалуй, самой сложной задачи — обновление правящего слоя (ввиду огромного сопротивления этому обновлению и малости ресурсов для обновления при упадке образования в стране и утечке мозгов в постсоветский период, деградации нравственных основ общества). И, конечно, воспитание в членах общества не только понятия о своих правах, но и обязанностях перед обществом, которое почти исчезло в постсоветский период.

Если будет предложен  и осуществлен другой, более безболезненный реалистический вариант выхода из этого  кризиса, я буду только рад. Его могло  бы предложить российское руководство  или российская буржуазия. Но пока этого  нет. И весьма возможно, что и те, и другие окажутся не способны его выработать в силу низкого интеллектуального уровня или жадности. Тем временем Россия будет и дальше погружаться в пучину экономического кризиса. В лучшем случае, удастся обеспечить, в конце концов, возврат к докризисному уровню и стагнацию экономики вместо её спада. С этим могла бы смириться какая-нибудь находящаяся на отшибе страна Латинской Америки («лишь бы не было войны»), но не огромная страна в центре Евразийского континента, находящаяся в окружении многих стран с быстро растущим населением, лишенных необходимых площадей сельскохозяйственных угодий, пресной воды и полезных ископаемых, которые в изобилии имеются в России.

Если говорить о реакции  российского руководства на экономический  кризис, то пока она носит ситуативный  характер и ограничивается спасением  финансового рынка. Неясно, насколько  удачны эти меры. Но нет попытки взглянуть шире на этот кризис с точки зрения его системного характера. Поэтому принимаемые меры, в лучшем случае, могут спасти некоторые коммерческие институты от краха, нередко закономерного и справедливого в связи с их плохим управлением, перейти к созданию работоспособной экономической системы.