Великие моралисты древности: Конфуций

   Люди  различаются между собой по социальному  статусу и месту, которое они занимают в системе общественного разделения труда. Этим в растущей мере определяется своеобразие их человеческого облика ("по своей природе [люди] близки друг другу; по своим привычкам [люди] далеки друг от друга"). Для того чтобы у человека, принадлежащего к определенному сословию и выполняющего определенную функцию, установились достойные отношения с другими людьми, он должен достойно отнестись к самому себе — быть на уровне собственного общественного предназначения. Взаимность отношений в обществе реализуется в процессе обмена различными деятельностями. Богатство совместной жизни складывается из разнообразия индивидуальных позиций и деятельностей, каждый индивид поэтому должен быть прежде всего равен самому себе, своему особому общественному положению. Исправление имен можно считать конфуцианской версией того, что в традиции европейской этики выступает как требование честного выполнения семейного и профессионально-общественного долга.

   Если  люди выдают себя не за тех, кем они  в действительности являются, если слова их лживы, а дела не соответствуют ожиданиям, которые сопряжены с выполняемыми ими функциями, то в отношениях между ними согласие сменяется смутой. Общественная жизнь оказывается недоступной для рационального понимания и упорядочения. Исправление имен — необходимое условие исправления отношений. Оно является мерой ответственного отношения к слову.

   С точки зрения Конфуция, более высокое  положение в человеческой и социальной иерархии должно быть гарантировано более высоким уровнем нравственных обязанностей и культурного развития. Низы должны быть преданы, послушны верхам, верхи — великодушны по отношению к низам. Великодушие верхов (как, впрочем, и преданность низов) — это и моральный выбор, и вытекающая из их положения социальная обязанность. Достойное, образцовое поведение, соблюдение ритуала есть в норме те качества, в силу которых люди могут находиться наверху. Учитель сказал: "Если личное поведение тех, [кто стоит наверху], правильно, дела идут, хотя и не отдают приказов. Если же личное поведение тех, [кто стоит наверху], неправильно, то, хотя приказывают, [народ] не повинуется".

   Отсюда  — огромная роль образования, культуры, воспитания. Эти понятия у Конфуция не были разведены. Все они входят в содержание важного термина "вэнь", первоначально (в надписях на иньских  костях XIV—XII веков до н. э.) означавшего человека с разрисованным туловищем, татуировку, а у Конфуция имевшего смысл культуры, запечатленной в слове, книжности, учености. "Вэнь" характеризует неприродные основания человеческого бытия. Цивилизованность состоит прежде всего в том, что место спонтанных страстей занимает продуманное слово.

   Воспитанность ("вэнь"), выводящая человека из природного состояния, может противостоять природе, в этом случае результатом является особого рода деформация, которую Конфуций именует начетничеством. Но она же может преобразовать индивида и стать его новым естеством (тем, что, пользуясь категориями европейской культуры, можно было бы назвать "второй природой"), и тогда человек достигает вершины личностного развития — становится благородным мужем. Учитель сказал: "Если в человеке естественность превосходит воспитанность, он подобен деревенщине. Если же воспитанность превосходит естественность, он подобен ученому-книжнику. После того как воспитанность и естественность в человеке уравновесят друг друга, он становится благородным мужем". В этом фрагменте выражена суть всего его учения, рассмотренного в морально-педагогическом аспекте.

   Цзюнь-цзы: благородный муж

   "Лунь- юй" начинается и кончается высказываниями, в которых говорится о необходимости учиться и о благородном муже. Эти две взаимосвязанные мысли пронизывают все произведение, свидетельствуя о том, что учение Конфуция есть одновременно программа личностного самосовершенствования. Важнейшие категории философии и этики Конфуция ("жэнь", "ли", "вэнь" и др.) являются одновременно чертами идеальной личности, именуемой благородным мужем. В известном смысле Конфуция интересуют только вопросы о том, кто такой благородный муж и как можно им стать. Это — идейная доминанта учения, ставшая в то же время композиционной основой сочинения.

   Понятие благородного мужа ("цзюнь-цзы") упоминается в "Лунь-юе" почти столь же часто, как и понятие человеколюбия ("жэнь"), — 107 раз. Благородный муж есть идеальная личность не в смысле ирреальности совершенной личности, а в смысле воплощенности идеала. Это — личностный образец, являющийся работающим критерием оценки; он вполне соотносим с определенными живыми индивидами. Об идеале можно говорить, как минимум, в двух смыслах:

     а) как о внутреннем образе  вещи (типичный пример: идеальная точка)

     б) как о некоем отдаленном  во времени или вынесенном  вовне состоянии (таковым является, например, представление о рае).

   Образ благородного мужа идеален в первом смысле: он не существует вне эмпирических благородных мужей и в то же время ни в одном из них не воплощается исчерпывающим образом. У Конфуция понятие благородного мужа имеет два смысла: принадлежность к аристократическим сословиям и человеческое совершенство. Принадлежность к аристократическому сословию не гарантирует человеческого совершенства, ибо оно достигается в процессе упорной духовной работы. В то же время на человеческое совершенство могут претендовать не только привилегированные индивиды. Учитель сказал: "В [деле] воспитания нельзя делать различий между людьми". Однако человеческое совершенство, которое в принципе, с точки зрения природных потенций открыто всем людям, является конкретной обязанностью определенных сословий.

   Понятие совершенного человека, или благородного мужа, заключает в себе противоречие. Вопрос в том, является ли тот или иной человек совершенным, по определению может быть удостоверен только им самим. Но если он сам удостоверяет свое совершенство, то это как раз свидетельствует о том, что он несовершенен. Предлагаемый Конфуцием выход из этого парадокса состоит в следующем: есть определенные сословия, которые являются благородными, совершенными в том смысле, что человеческое совершенство является для них социальным предназначением и обязанностью. Следовательно, благородный муж эмпирически реален как постоянное усилие определенных индивидов стать благородными, соответствовать своему назначению. У Конфуция "благородный муж", с одной стороны, описательное понятие, обозначающее определенный класс людей. "Если благородный муж не ведет себя с достоинством, он не имеет авторитета", — читаем у Конфуция; очевидно, что здесь речь идет о сословной принадлежности. С другой стороны, понятие благородного мужа является аксиологическим, оно обозначает эмпирически труднодостижимый или вовсе недостижимый идеал человека. Цзы-лу спросил о благородном муже. Учитель ответил: "Совершенствуя себя, будь уважителен". Цзы-лу спросил: "Этого достаточно?" Учитель сказал: "Совершенствуя себя, приноси успокоение другим людям". Цзы-лу спросил: "Этого достаточно?" Учитель сказал: "Совершенствуя себя, приноси успокоение народу. Это было трудно даже для Яо и Шуня!" . Из этого фрагмента ясно, что под благородным мужем подразумевается такое совершенство человека, которое переливается в совершенное общество, что было чрезмерно даже для Яо и Шуня — идеальных, по конфуцианским представлениям, правителей древности. Себя Конфуций также не считал благородным мужем; такая самооценка многозначительна, особенно на фоне того, что составившими "Лунь юй" учениками образ Учителя подается так, как если бы он был самым благородным из благородных мужей.

   Благородный муж является средоточием всех совершенств, персонификацией конфуцианских представлений о человеке. Он стремится познать дао, правильный путь, думает о том, чтобы быть искренним и правдивым в словах, честным и почтительным в поступках, не стыдится своих поступков: "Не зная воли [неба], нельзя стать благородным мужем"; "Благородный муж думает о морали". Он человеколюбив, обладает "жэнь", человеколюбие имеет для него нравственную значимость, оно важнее, чем вода и огонь: "Благородный муж обладает человеколюбием даже во время еды. Он должен следовать человеколюбию, будучи крайне занятым. Он должен следовать человеколюбию, даже терпя неудачи" . Он ограничивает себя правилами ритуала, все делает должным образом, ясно сознавая, что только ритуал преобразует естественные стремления в человеческие поступки: "Благородный муж ко всему подходит в соответствии с долгом; совершает поступки, основываясь на ритуале...". Он постоянно учится, ибо только "тот, кто, повторяя старое, узнает новое, может быть наставником людей". Он не стремится подлаживаться под других и не пытается других подчинить своей воле, гармония для него не сводится к единомыслию: "Благородные живут в согласии с другими людьми, но не следуют за ними".

   Человек не рождается благородным мужем, даже если он принадлежит к благородному сословию. Он становится или, точнее, всю жизнь трудится над тем, чтобы стать им. Для процесса становления благородного мужа существенное значение имеют:

   а) как он относится к себе и к другим людям;

     б) как в его жизнедеятельности  соотносятся между собой практическое  поведение и книжное знание.

   Место благородного мужа в системе человеческих отношений можно определить тремя  предложениями: благородный муж  ко всем относится одинаково; заимствует у людей хорошее и сближается с лучшими; судит только самого себя. Он относится ко всем ровно, "не проявляя пристрастия", ибо уважает в каждом человеческое достоинство и ясно сознает, что без этого в человеческом сообществе не будет согласия, его отношение к людям характеризуется тем, что он соединяет, а не отсекает: Учитель сказал: "Когда любят отвагу и ненавидят бедность, это может привести к бунту". У людей всегда можно чему-нибудь научиться, надо только "взять то хорошее, что есть у них, и следовать ему" и избавиться от нехорошего; благородный муж умеет это делать и еще он умеет "сближаться с самыми человеколюбивыми из образованных людей". Наконец, благородный муж исходит из убеждения, что у него есть единственное средство благотворного воздействия на окружающих, на дела в государстве — это безупречность собственного поведения ("если же не можешь усовершенствовать себя, то как же сможешь усовершенствовать других людей?"); поэтому он не винит других, не дает им оценки, "благородный муж предъявляет требования к себе".

   Конфуций  считал, что "у людей с красивыми  словами и притворными манерами мало человеколюбия"; поэтому соответствие между словами и делами — предмет особой заботы благородного мужа. Дела благородного мужа должны предшествовать словам. В воспитании и обучении решающую роль играет практический выбор — отношение человека к родителям, друзьям, государю, соблюдение ритуала. Что касается речи, то она должна быть сдержанной; благородный муж "прежде осуществляет задуманное, а потом уже говорит об этом".

   Основной  практической средой, в которой благородный муж может наиболее полно развернуть свои качества, является сановная деятельность. Для Конфуция большая политика — всего лишь продолжение и завершение задаваемой ритуалом упорядоченности общественной жизни, наряду и до государственного управления существует управление, состоящее в том, чтобы проявлять сыновнюю почтительность и быть дружным с братьями. Сановная деятельность благородного мужа призвана гарантировать соответствие государственного управления этим первичным формам управления — ритуалу; через благородного мужа осуществляется синтез политики и этики. Насколько политике необходим благородный муж, настолько же благородному мужу нужна политика, ибо она предельно расширяет его возможности воздействия на состояние дел в обществе.

   Но  как быть, если государство управляется  неправильно и охвачено беспорядками? В этом случае Конфуций предлагает отойти от активной государственной деятельности: "Если в Поднебесной царит спокойствие, будьте на виду; если в Поднебесной нет спокойствия, скройтесь. Если государство управляется правильно, бедность и незнатность вызывают стыд. Если государство управляется неправильно, то богатство и знатность также вызывают стыд". Между бедностью и незнатностью при хорошем управлении и богатством и знатностью при плохом управлении есть то общее, что они являются следствием порочности поведения, хотя, правда, речь каждый раз идет о разных пороках. Конфуций дает еще один совет, который касается не только отношения к государственно-чиновничьей деятельности, а вообще способа поведения благородного мужа в спокойные и неспокойные времена: Учитель сказал: "Когда в государстве осуществляются правильные принципы, то можно прямо говорить и прямо действовать. Когда же в государстве не осуществляются правильные принципы, действовать можно прямо, но говорить осторожно" . С точки зрения Конфуция, во взаимоотношении этики и политики приоритет принадлежит этике. Этим определяется политическая активность благородного мужа, она оправдана в той мере, в какой политика покоится на прочном этическом фундаменте.

   Благородному  мужу в учении Конфуция противостоит низкий человек (сяо жэнь). Понятие сяо жэня многозначно: это человек низкий по своим нравственным помыслам, темный по умственному развитию, возможно также, простолюдин по социальному положению (во всяком случае несомненно, что не всякий простолюдин обречен остаться сяо жэнь). Словом, он во всем является антиподом благородного мужа. Это своего рода антиидеал; то, от чего человек должен уходить. Термин "сяо жэнь" употребляется в "Лунь юе" 24 раза, из них 20 раз в значении человека, лишенного добродетели. Если взять основные признаки низкого человека, то они состоят в том, что он смотрит вниз, думает о том, как бы получше устроиться, извлечь выгоду, не умеет переносить трудности, нужду, не имеет в себе человеческого терпения и "предъявляет требования к людям", склонен к раздорам, даже "может заняться разбоем". Словом, в поведении низкого человека природная детерминация довлеет над этической. Это человек грубый, неотесанный, своевольный не просто по внешнему виду и манерам, но еще и в том глубоком смысле, что для него ритуал, представления о человеческом приличии и достоинстве не стали определяющими мотивами поведения.

   Важно подчеркнуть: в отношении человеческой судьбы нет космического или антропологического предопределения. Подобно тому как благородный муж выделывает сам себя в упорных трудах, так и низкий человек является результатом нерадения индивидов о самих себе. Правда, статус простолюдина способствует такому нерадению, но только способствует. Конфуцию приписывают такое суждение: "Человек скрывает свое сердце — его ни измерить, ни взвесить. Прекрасное и безобразное — все таится в человеческом сердце, но цвета его не увидишь". Человек по своим изначальным возможностям открыт как добру, так и злу. Сяо жэнь есть актуализация возможности зла. Причина этого, согласно Конфуцию, заключается в том, что низкий человек тянет на себя, к своей выгоде; он не умеет правильно построить свои отношения с другими людьми, ему чужда идея взаимности. Низкие, как говорит Конфуций, "следуют за другими людьми, но не живут с ними в согласии".