Учение Ф. Бекона

Бэкон направляет свою критику «идолов» этой разновидности против религиозных предрассудков. «Таково, — утверждает обоснование почти всех суеверий — в астрологии, в сновидениях, в предзнаменованиях, в божественных определениях и тому подобном». Бэкон напоминает о наивной вере в религиозные обеты, которые якобы предохраняют от кораблекрушения. Верующие ссылаются на примеры спасшихся людей, забывая о тех, кто при подобных же обстоятельствах погиб.

В сфере науки вредное влияние аффектов проявляется в том, что разум легче «поддается положительным доводам, чем отрицательным, тогда как по справедливости он должен был бы одинаково относиться к тем и другим». А это, безусловно, мешает исправлению ошибочных мнений и способствует укоренению догматизма, в силу чего в науках «то, что раз признано, заражает и подчиняет себе остальное, хотя бы последнее было значительно лучше и тверже».

Развитию познания, указывает Бэкон, мешает и чрезмерное преклонение перед древними авторитетами. Здесь призраки рода соприкасаются с призраками театра.

Бэкон предвидел, что методологические приемы старой философии, которые приобрели прочность предрассудка, будут мешать признанию разрабатываемых им новых методов, ибо «разум пленен и опутан привычкой». *20

Хотя препятствия познанию, порождаемые эмоциями, нельзя полностью устранить, однако наносимый ими ущерб Бэкон считал возможным свести к минимуму,

подвергая сомнению все, что «особенно сильно захватило и пленило» разум. Бэкон стремился пробудить у людей надежду, культивировать положительные эмоции,

___________________________________________________________________________

*20-20,ист.2 стр.137

способствующие научному поиску.

4.3. Бэкон о «призраках» пещеры.

Второй род «призраков», выделенный Бэконом, — это «идолы пещеры», коренящиеся в индивидуальных особенностях познания. *21«Призраки пещеры, — утверждает Бэкон, — суть заблуждения отдельного человека. Ведь у каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая разбивает и искажает свет природы»*21.

«Призраки пещеры» происходят от присущих индивиду душевных и физических свойств, они зависят от воспитания, привычек и случайных обстоятельств. Таких призраков очень много, и Бэкон считает необходимым отметить лишь те, которые требуют «больше всего осторожности». Он подчеркивает, что мыслители часто портят философию под влиянием занятий, которыми они всего более поглощены. Так, Аристотель *22«свою натуральную философию совершенно предал своей логике и тем самым сделал ее спорной и почти бесполезной»*22.

Бэкон предостерегал против ошибочного способа судить о мироздании в целом по аналогии с более узким кругом предметов, хотя бы и более известных. Но критика Бэконом методологических основ натурфилософии Аристотеля ни в коем случае не означает, что он ставит под сомнение значение логики Аристотеля для анализа понятий. Он лишь указывает, что логика Аристотеля была неправильно применена к исследованию природы.

Бэкон не только выясняет природу «идолов пещеры», но и разрабатывает способы их преодоления. В помощь индукции он привлекает «уединенные примеры». Это примеры чего-то необычного в природе, встречающиеся при максимальном расширении опыта о том или ином предмете исследования. Они *23«весьма ценны, ибо они обостряют и оживляют исследование и врачуют разум, испорченный привычкой и тем, что совершается обычно».

Сходную роль должны играть и «отклоняющиеся примеры». Это так называемые уродства; они «восстановляют разум против навыков»*23, разрушая предрассудки.

___________________________________________________________________________

*21-21,ист.3 стр.117

*22-22,ист.3 стр.122

*23-23,ист.3стр.263,264

4.4. Бэкон о «призраках» театра

Следующий вид идолов Бэкон называет «призраками театра или теорий». Он избрал это название потому, что спекулятивные философские системы имеют определенное сходство со сценическими представлениями: сколько существует *24«философских систем, столько поставлено и сыграно комедий, представляющих вымышленные и искусственные миры»*24. Как и во всяком театре, философские сцены *25«более слажены и красивы и скорее способны удовлетворить желаниям каждого», нежели реальность. Этого рода идолы «многочисленны и их может быть еще больше» *25, *26«так как сказки такого рода могли бы быть сложены и составлены»*26  в неограниченном количестве. Бэкон указывает на разнообразие философских систем античности, которое пыталась устранить христианская религия и церковь.

Хотя призраки театра *27«не врожденны и не проникают в разум тайно, а открыто передаются и воспринимаются из вымышленных теорий и превратных законов доказательств» *27 и могут быть поэтому изгнаны из человеческого разума, Бэкон считает излишним заниматься опровержением ложных теорий — «призраков» по отдельности, признавая порочными сами принципы построения наук в прошлом, предлагая строить науки на совершенно новом, эмпирическом основании, а *28«те нелепые и как бы обезьяньи изображения мира, которые созданы в философиях вымыслами людей, мы предлагаем совсем рассеять»*28.

В борьбе против «идолов театра» должны быть устранены и порочные доказательства, которые «суть как бы защита и прикрытие призраков». Бэкон показывает, что схоластическая философия порочна как в своих основаниях, так и по методу. Она не может вести к познанию природы, ибо пренебрегает фактическим изучением вещей, систематическим накоплением и обработкой опыта; ее метод культивирует только искусство оперирования терминами, ее способы доказательства *29«подчиняют мир человеческим размышлениям, а размышления — словам»*29.

__________________________________________________________________________

*24-24,ист.3 стр.117

*25-25,ист.3 стр.127

*26-26,ист.3стр.117

*27-27,ист.3стр.126

*28-28,ист.3стр.187

*29-29,ист.3стр.135

4.5. Бэкон о «призраках» рынка.

Слова же сами являются источником глубочайших заблуждений — «идолов рынка», или «идолов общественной площади». Этот последний род «идолов» свидетельствует обо всей глубине понимания Бэконом сложности познания.

*30 Бэкон в учении об «идолах» ставит вопрос о трудностях познания, связанных с его речевой формой. Проблема теоретико-познавательной роли языка была поставлена еще в античности. Во времена Бэкона эта проблема приобрела особую остроту в связи с критикой методологических основ схоластики, которая превратилась в чисто словесную ученость. Внимание схоластиков было поглощено словами, а не вещами и мыслями. Замыслив реформу наук, Бэкон должен был показать, что роль слов в познании природы не следует преувеличивать в ущерб роли фактов и понятий о вещах.

«Призраки рынка» непосредственно связаны с «призраками театра». Ложные абстракции,  полученные путем спекуляций, пригодны не для понимания природы, а для спора и служат, следовательно, «для общения между людьми в силу соответствия и участия человеческих умов в такого рода ошибках», слова же способны прикрывать дефекты спекуляций, породивших такое множество заблуждений.*30

«Призраки общественной площади» возникают в силу необходимости пользоваться словами, с помощью которых люди обмениваются своими мыслями, т. е. «из взаимной связанности и сообщества людей». Поэтому, утверждает Бэкон, мы называем эти призраки, *31«имея в виду порождающее их общение и сотоварищество людей, призраками рынка»*31.

*32 Эта разновидность «призраков» «тягостнее всех», и понятно почему. «Призраки театра» можно преодолеть с помощью научной критики, и одну философскую систему можно заменить другой. «Призраки рода» врожденны и их невозможно устранить полностью, но все же изучение их источника позволяет людям свести приносимый ими вред к минимуму. Наконец, образование, уравнивающее знания людей, позволяет защититься от «призраков пещеры». «Призраки» же площади неотделимы от общественной природы человека. «Люди верят, — развивает свою мысль Бэкон, — что их разум повелевает словами. Но бывает и так, что слова обращают

__________________________________________________________________________

*30-30,ист.2 стр.140

*31-31,ист.3стр.117

свою силу против разума»*32.

Бэкон показывает, что язык — продукт и средство совместной умственной деятельности — становится в какой-то мере препятствием для нее. Не поняв природы языка, человек не в силах *33«помешать обманчивому и чуть ли не  колдовскому характеру слова, способного всячески сбивать мысль с правильного пути, совершая некое насилие над интеллектом, и, подобно татарским лучникам, обратно направлять против интеллекта стрелы, пущенные им же самим»*33.

Бэкон ставит вопрос о происхождении значения Языковых терминов и выражений. «Идолы площади», утверждает он, проникают в *34«человеческий разум в результате молчаливого договора между людьми об установлении значения слов и имен»*34.

*35 Выбор термина «идолы рынка» мог быть подсказан Бэкону изучением Платона, у которого бог Гермес «ловок обманывать словами, он же покровитель рынка, а все эти занятия связаны с властью слова».

Бэкон предложил систематизацию «призраков площади: «Призраки, которые навязываются разуму словами, — говорит Бэкон, — бывают двух родов. Одни суть названия несуществующих вещей (ведь подобно тому, как бывают вещи, у которых нет названия, потому что их не замечают, — так бывают и названия, которые лишены вещей, потому что выражают вымысел)». Таковы понятия «судьба», «первое движение» и «другие выдумки такого же рода, которые проистекают из пустых и ложных теорий». Здесь очевидна непосредственная связь «идолов площади» с «идолами театра». Для преодоления тех и других «достаточно постоянного опровержения и устаревания теорий».

Призраки этой разновидности порождают все религиозные разногласия и споры, ибо это споры о вещах, которых нет: «Люди сами создают несуществующие противоречия и облекают их в новые слова».

Другая разновидность «призраков рынка» связана с названиями существующих вещей, но это названия «неясные и плохо определенные»; значение этих терминов «происходит из плохих и невежественных абстракций», «необдуманно и необъективно» отвлеченных от вещей. Именно потому, что этот вид «призраков» происходит из плохих и невежественных абстракций, он «сложен и глубоко сидит»*35.

___________________________________________________________________________

*32-32,ист.3стр.124

*33-33,*34-34, ист.4 стр.325

*35-35,ист.2 стр.142-143

*36  Понятия, имевшие хождение в науке того времени, были неопределенны, а зачастую и самопротиворечивы. Например, под «влажное», которое определялось как то, что «легко распространяется вокруг другого тела», попадали наряду с водой и воздух, и огонь, и многие другие вещества.

Придавая большое значение точному выражению значения слов, Бэкон предложил создание так называемой философской грамматики, которая в отличие от грамматики обычной исследовала бы «не аналогию между словами, но аналогию между словами и вещами, т. е. смысл». Бэкон выдвигает требование строгости определения научных терминов. Оценивая высоко характерный для точных наук, в особенности для математики, метод строгого и непротиворечивого выражения — точного определения исходных терминов и строгого построения на их основе системы знания, — Бэкон полагал, что этот метод должен быть принят каждой научной дисциплиной, чтобы она была в состоянии излагать мысли «простой и незапутанной речью».*36

5. Индукция и силлогизм.

     Очищенное от всяких «идолов» восприятие, совершенно объективное наблюдение вещей Бэкон называет чистым опытом. Опыт идет от фактов и восходит к причинам. Всякое истинное знание есть знание причин. Посредством точного и разнообразного наблюдения и сравнения многих случаев существенные условия выделяются из несущественных. Таким путем опыт от частных фактов доходит до закона. Человек устанавливает факт посредством опыта, затем, вследствие сравнения многих фактов, познает законы, по которым действует природа, или аксиомы, как их называет Бэкон. Такой путь есть индукция.

     В предисловии к «Новому Органону» Бэкон говорит: *37 «Мы хотим устранить раскол между опытом и разумом, породивший такую путаницу, и стремимся укрепить их испытанный и законный союз на вечные времена». *37 Бэкон отличает простой опыт и простую индукцию от научного опыта и научной индукции. Для этого он прибегает к остроумным сравнениям, которыми и мы теперь воспользуемся.

__________________________________________________________________________

*36-36,ист.2 стр.143-144

*37-37,ист.1 стр.28

Простой опыт Бэкон сравнивает с работой муравьев, которые только собирают все в одну кучу, научный же опыт - с деятельностью пчел, не только собирающих, но и очищающих собранный материал. Людей, стремящихся объяснить природу, не прибегая к опыту и наблюдению, он сравнивает с пауками, вытягивающими из себя свою нить. Люди, доселе занимавшиеся наукою, были большею частью или эмпирики, или догматики. Эмпирики напоминают муравьев, собирающих много пригодного материала. Догматики подобны паукам, выпускающим ткань из себя; разум же, занимающий середину между этими двумя крайностями, подобен пчеле, которая извлекает свой материал из полевых или садовых цветов, но потом собственными силами и искусством очищает, обрабатывает его и строит свои соты. Такова и настоящая работа философии, ибо она опирается не исключительно на измышления разума, а обрабатывает материал, собранный опытом не в одной памяти, а также и в уме. Эту обработку Бэкон и называет истинной, или научной, индукцией. В отношении к ней материал есть лес, который она расчищает. Необходимо еще уметь задавать вопросы природе. Вопросы, обращенные к природе, есть эксперименты. Эксперимент - это научный опыт.

     Познание, добытое таким путем, становится открытием: оно знакомит с законами природы. Применение же законов природы ведет к изобретению. Согласно этому, бэконовская индукция идет от научного опыта к аксиоме, а дедукция - от аксиомы к опыту. Первая приводит к познанию закона, вторая - к изобретению. Куно Фишер прав, когда говорит, что Бэконова философия, как и его жизнь, оканчивается торжеством научного опыта.