Специфика философского познания социальной действительности

Специфика философского познания социальной действительности

Что бы человек  ни изучал: родной язык или математику, литературу или биологию - всё это - изучение объективной реальности. Но нельзя изучать сразу весь язык, пусть даже и кажущийся понятным и знакомым с детства; невозможно взяться за изучение всей математики одновременно. Однако литература и биология - это менее сложные миры, чем мир человеческой души или мир растений и животных... Очевидно, что человек для своего познания избирает тот конкретный предмет, знание о котором ему сейчас более всего необходимо. Но вместе с этим, человек вынужден изучать и те предметы (явления), которые находятся в непосредственном взаимодействии с предметом изучения: понятно, например, что выучив все склонения существительных, мы не сможем овладеть литературным русским языком. И все же на каждом этапе обучения выделение его конкретного предмета необходимо. Таким образом, объектом исследования является сама объективная реальность или какой-то её фрагмент, а предметом исследования выступает одно из конкретных проявлений этого объекта.

Основная  задача социального типа знания - анализ общественных процессов и выявление  в них закономерных, с необходимостью повторяющихся явлений. Поэтому социологическое знание обобщает, генерализует, стремится объяснить многообразие общественного бытия, опираясь на законы его функционирования и развития, чтобы на основании и в пределах данной теоретической системы можно было предвидеть будущее.

Предваряя одно из самых интересных и фундаментальных  отечественных исследований по теории познания (См.: Теория познания: В 4-х т. Т.4. Познание социальной реальности. М.,1995), посвященного социальному познанию, авторы справедливо указывают на то, что социальное познание - это огромный мир, богатый и разнообразный, который сейчас уже трудно охватить целиком. Он давно противостоит миру естественных наук, противостоит не в плане конкуренции, а в силу своей специфики и стремления к самоорганизации.

И действительно, это - особый мир со своими проблемами, методами, подходами, мир, еще не сложившийся  окончательно, но формирующийся на наших глазах.

Процесс социального  познания, как и познание вообще, осуществляется на двух уровнях- обыденно-практическом и научно-теоретическом. Конечно, глубина проникновения в сущность явлений, нахождение причинно-следственных связей, по- нимание сущности наблюдаемых явлений на них разные. Обыденное сознание в большинстве случаев руководствуется "житейской мудростью", не проникая в сущность явления и довольствуясь внешними проявлениями, как бы скользя по поверхности. Иное дело научное познание. Оно проходит два этапа - эмпирический и теоретический.

Эмпирическим называется тот этап познавательного процесса, на котором познающий субъект непосредственно соприкасается с объектом познания: исследователь описывает изучаемый процесс, классифицирует, строит умозаключения по аналогии, наблюдает, проводит тестирование, анкетирование, отбирает необходимые источники (архивные документы, статистические материалы и т. п.). В дальнейшем эти данные приобретают научный и строгий теоретический характер.

Теоретический этап научного исследования направлен на обнаружение в объекте устойчивых и повторяющихся связей, открытие законов и закономерностей его функционирования и развития. В процессе теоретического исследования ученый, используя имеющийся эмпирический материал, получает новые знания о мире, проникает в сущность явления. Но социальный объект настолько богат, многообразен и сложен, что стало необходимым подразделение социального познание на несколько типов (видов).

2 Социальная философия существенным образом опирается на результаты исторического исследования общества. Однако подход ее к человеческой истории существенно отличается от подхода науки истории.

Историк стремится заниматься прошлым и  только прошлым. Он не делает прогнозов и не заглядывает в будущее. Он рассматривает только имевший место ход событий и неодобрительно относится к мысленному эксперименту в истории, к анализу, наряду с реальным, также возможных вариантов хода событий. “История не имеет сослагательного наклонения” – такова одна из методологических максим истории, постоянно, впрочем, нарушаемая ею.

Историк смотрит в прошлое из настоящего, что существенно ограничивает перспективу  его видения. Каждая книга по истории – это книга определенной эпохи и определенного, более конкретного настоящего. С изменением настоящего меняется и та перспектива видения прошлого, которую оно определяет. Хотя истории, написанной с “вневременной”, или “надвременной”, позиции не существует, историк стремится максимально ограничить воздействие на свои суждения о прошлом не только своего будущего, но и своего настоящего.

Социальная  философия формирует представление  не только о прошлом, но и о настоящем  и будущем. Как и история, она исходит из настоящего, поскольку подняться над ним не дано никому. Но настоящее социальной философии существенно шире, чем настоящее историка. В частности, историк вообще избегает вербализации своих представлений о настоящем, стремясь максимально отстраниться от него. Социальная философия открыто высказывается о настоящем как периоде между прошлым и будущим. Ее представления о настоящем вырастают в первую очередь из системы социального и гуманитарного знания, далее – из целостной системы всей современной культуры.

Наука история, как говорят, ничему не учит, точнее, стремится не учить современников, усматривая в этом – и не без  основания – один из залогов своей  объективности. Социальная философия, соотносящая прошлое с будущим через настоящее, учит уже самим фактом установления такого соотношения.

К. Ясперс подчеркивает две основные опасности, всегда подстерегающие как историческое, так и социально-философское исследование: потерю настоящего и доминирование  настоящего над прошлым и будущим.

Можно сказать, что потеря настоящего более  опасна для исторического, чем для  философского, исследования. Историк сознательно избирает установку не навязывать свое понимание того времени и той культуры, в рамках которых он говорит о прошлом. Что касается будущего, также, наряду с прошлым, определяющего смысл настоящего, то историк вообще не размышляет о нем. В этих условиях прошлое может оказаться существующим само по себе, вне всякой связи времен. С другой стороны, для социальной философии более актуальна опасность приоритета настоящего над прошлым и искажения с позиций неглубоко понятого и прочувствованного настоящего не только будущего, но и прошлого. 

3 Философия истории представляет собой философскую интерпретацию исторического процесса, исследование тех общих схем и тех идей, которые лежат в основе исторического мышления, независимо от его предмета и периода. Можно сказать, что философия истории является частью социальной философии.

Теоретическая социология и социальная философия, несмотря на известное их сходство в трактовке многих общих проблем, являются тем не менее разными  научными дисциплинами. Они отличаются друг от друга не только своими предметами, но и используемыми методами. О различии этих наук выразительно говорит уже тот факт, что социальная философия зародилась еще в древности и ее история насчитывает более двух тысяч лет. Социология же начала формироваться только в XIX веке, так что ее история охватывает всего лишь два последних столетия.

Социология и  социальная философия различаются, во-первых, степенью своей общности и соответственно характером" своей  связи с эмпирической реальностью. Социология, даже чисто теоретическая, ближе к опыту и должна предлагать способы эмпирической проверки своих теорий. Социальная философия более абстрактна, ее концепции отправляются не столько от конкретных эмпирических данных, сколько от совокупного, нерасчлененного опыта наблюдений над социальной жизнью. Большая абстрактность и, можно сказать, большая спекулятивность социальной философии обеспечивают ей более широкий кругозор. Вместе с тем эта широта кругозора таит в себе многие опасности, и как раз ею объясняется, почему социальная философия нередко вырождается в социальную утопию, как это было у Платона и К. Маркса, или в антиутопию, как у Ж. Ж. Руссо.