Психоанализ З. Фрейда и неофрейдизм

продуктами деятельности, будь то фантазия, грезы или иллюзии, все это может

восприниматься  им в качестве психической реальности. Поэтому он  высказывает

мысль   о   том,   чтобы   "не   делать   различия   между    фантазией    и

действительностью"[3]. Более того, для  Фрейда  фантазия  оказывается  такой

формой человеческого  существования,  в  которой  индивид  освобождается  от

каких либо притязаний  со  стороны  внешней  реальности  не  обретает  былую

свободу, ранее  утраченную им в силу  необходимости  считаться  с  окружающим

его реальным миром.

      Здесь Фрейд вторгается  в   традиционную  область  философских   споров,

которая  касалась  соотношения  свободы  и  необходимости,   случайности   и

закономерности. Фрейд занимает в этом вопросе  своеобразную позицию. С  одной

стороны  его  взгляды  совпадают   с   философией   Фихте,   бессознательное

руководствуется  "принципом  удовольствия",   т.е.   не   имеет   каких-либо

ограничений, в  то время как в сфере сознания действует "принцип  реальности"

с присущими  ему социокультурными запретами. С  другой  стороны,  фрейдовские

размышления о  бессознательном лежат в русле  философии  Шеллинга,  поскольку

Фрейд не рассматривает  психические процессы как  нечто  произвольное,  ничем

не детерминированное.

      Фрейд  не  отвергает случайности как таковую,  полагая,  что бытие

человека в  мире не редко зависит от случая,  хотя  в  самом  мире  действуют

довольно строгие  и устойчивые закономерности. Но он не  абсолютизирует  роль

случайности в  развитии мира. В отличии от тех философов, для которых только

случай  является  причиной  возникновения  того  или  иного  явления.  Фрейд

признает закономерности, действующие в реальном мире  и  стоящие  за  каждой

случайностью. Другое  дело  сфера  психической  реальности,  внутренний  мир

человека. Здесь  по убеждению Фрейда, нет места  для случайности, связанной  с

желаниями отдельного человеческого существа.

      В  психоаналитической  философии,  следовательно,  отстаивается  точка

зрения, согласно которой человеческая деятельность подчиняется  определенным

закономерностям, а психические процессы имеют  свою  детерминацию,  выявление

и  понимание  сути  которой  должно  стать  объектом  пристального  внимания

исследователей.

      Таким образом, в психоаналитической  философии  происходит  осмысление

онтологической  проблематики,  рассмотренной  под  углом  зрения  человека  в

мире. 
 

                     Психоанализ и франкфуртская  школа. 
 
 

      Большой  вклад  в  философское   осмысление  фрейдовских  идей   внесли

представители  франкфуртской школы.   В   основе   философских   построений

франкфуртцев, наряду с идеями  Гегеля,  Ницше  и  других  мыслителей,  лежит

психоаналитическое  учение Фрейда о человеке и культуре [6].

      Как  известно,  франкфуртцы   выступили  с  обоснованием  необходимости

"критической  теории", противостоящей ранее  существовавшим методам  познания,

характеризующимся    идеалистическо-метафизическими    или     сциентистско-

позитивистскими  установками.  Эта  идея  была   сформулирована   в   статье

Хоркхаймера  "Традиционная  и  критическая   теория"   (1937),   в   которой

отстаивалась  мысль, что предметом социального  познания должна  быть  система

взаимоотношений между природой и человеком, а  не отдельные ее состояния.

      Хоркхкаймер обсуждает, в частности, вопрос о взаимосвязях сознательной

и  бессознательной  деятельностью  людей  в  обществе.  "На  высших  стадиях

цивилизации,   замечает   он,   сознательная    человеческая    деятельность

бессознательно  детерминирует не только субъективную сторону  восприятия,  но

в значительной степени также и объект"[6]. Хоркхаймер исходит из  того,  что

дихотомия между  объектом и субъектом может быть  объяснена  с  точки  зрения

признания  целеполагающей,  сознательной  деятельности  людей  и  стихийной,

бессознательной ее организацией в обществе. Речь идет  уже  не  об  извечном

антагонизме между  сознательностью, разумностью индивида  и  бессознательными

отношениями, складывающимися  в  процессе  трудовой  деятельности  людей.  Из

такого понимания  образа  человека,  а  также  отношений  между  личностью  и

обществом  вытекает  общая  для  психоанализа  и   выдвинутой   Хоркхаймером

"критической   теории"  установка  на  необходимость   развития   самосознания

людей.

      Обращение Хоркхаймера к психоанализу  является ярко  выраженным  в  тех

случаях, когда  он  стремится  осмыслить  проблемы,  связанные  с  пониманием

отношений  в  семье,  взаимосвязи  между   семьей   и   обществом,   природы

авторитаризма и антисемитизма. По мнению Хоркхаймера, именно  Фрейд  положил

начало  переосмыслению  традиционных  отношений  между  отцом  и  сыном.   В

современном обществе уже не отец, а ребенок становится той  реальностью,  за

которой скрываются движущие силы  социального  развития.  Хоркхаймер  и  его

последователи считают, что психоанализ внес значительны вклад в освещение

взаимоотношений между семьей и обществом, родителями и детьми. Фрейд  выявил

амбивалентную установку детей к своим родителям. Однако  в  настоящее  время

ребенок значительно  раньше, чем прежде, обнаруживает, что отец  не  обладает

достаточной  властью  и  силой,  чтобы  защитить  его  от  различного   рода

социальных невзгод. В поисках авторитета он стремится  отождествить себя  уже

не с отцом, а с его более сильным заместителем  "сверхотцом",  или  образом,

созданным "тоталитарной идеологией".

      Именно в подобном  переосмыслении  взаимоотношений  между  ребенком  и

родителями  многие  представители  франкфуртской  школы  пытаются   отыскать

истоки авторитаризма, антисемитизма, фашизма.

      Психоаналитические   идеи   органически   включаются   в   размышления

Хоркхаймера  о  проблемах  рациональности   в   современной   индустриальной

культуре, отношениях между  человеком  и  природой,  "сциентистской  ошибке"

разума, приводящей к массовому безумию и "тотальной паранойе".  Если  Фрейд

стремился  отыскать  связывающие  пути   между   "эдиповым"   комплексом   и

беспомощностью  человека, нуждающегося в защите от сил  природы,  то  сходные

рассуждения имеются  и у Хоркаймера, согласно его взглядам, ребенок  наделяет

отца  сверхъестественной  силой,  переносит  этот  образ  во  внешний   мир,

пытается преодолеть свое бессилие путем покорения и  разрушения  природы  и,

испытывая ненависть  к своему  отцу,  переводит  это  чувство  в  "возмущение

против самой цивилизации"[5].

      Фрейд  считал,  что  каждый  человек  является  противником   культуры.

Развивая  это  положение,  некоторые  его  последователи  попытались  свести

агрессивность  индивида  по  отношению  к  природе  и  культуре  в  целом  к

иррациональным наклонностям человека, возникающим  в  глубинах  человеческой

психики и переносимым  на  внешний  мир.  Хоркхаймер  не  разделяет  подобной

точки   зрения,   полагая,   что   "ненависть   цивилизации"   не   является

иррациональной  проекцией психологических  затруднений  личности  во  внешний

мир.  Он  соотносит  фрейдовские  рассуждения   о   "сублимации   сексуальны

влечений"   и   "принципе   реальности"   с   индустриализмом,   подчиняющим

сексуальные  отношения  социальному  господству,  и  с  "духом коммерческой

культуры", проникающим  в кровь и плоть всех взаимоотношений  между людьми.

      В  понимании  Фрейда,  по  мере  развития   человеческой   цивилизации

происходит   все   большее    распространение    психических    заболеваний,

сопровождающееся возникновением  "невротических  культур",  когда  пациентом

становится весь человеческий род. Аналогичные идеи развиваются  Хоркхаймером

и  Адорно  в  их  совместном  труде  "Диалектика  просвещения.   Философские

фрагменты"  (1947),  где  подробно  обсуждается  проблема  рациональности  и

"сциентизации  разума" в западноевропейской  культуре.

      Как полагают Хоркхаймер и  Адорно, в  период  мифологического   познания

мира произошло  отделение разума  от  природы.  В  дальнейшем  это  отделение

разума от природного мира вылилось в стремление к  полной  автономии  разума

от каких либо природных уз и к господству его  над  природой.  "Просвещение"

обернулось порабощением природы, а вместе с ним и болезненным  расстройством

разума, ибо, с  одной стороны он  пребывает  в  иллюзии  относительно  своего

могущества над  природой, а с другой постоянно  испытывает  безотчетный  страх

перед  возможностью  проявления  своего  собственного   природного   начала,

связывающего  человека с окружающим его миром, что толкает его  на  выражение

враждебного отношения  к природе.  Безумство,  сумасшествие,  болезнь  разума

приняли такие  "параноидальные  формы  ",  которые  в  завуалированном  виде

выступают в  облике  "тоталитарной  идеологии",  культа  сильной  личности  и

мании величия, приведших, в частности, к взлету фашизма.

      В середине 50-х годов Маркузе  попытался по-своему  рассмотреть   те  же

самые проблемы, которые затрагивались Адорно и  Хоркхаймером.

      Специфика маркузианского подхода  к  осмыслению  взаимоотношений  между

человеком и  культурой состоит  в  том,  что,  в  отличие  от  Хоркхаймера  и

Адорно, использовавших психоаналитические  идеи  для  объяснения  освещаемых

ими явлений, у  Маркузе психоаналитическое учение Фрейда высыпает в  качестве

философской  призмы,  через которую он  стремится осмыслить историческую

направленность  развития человечества. Маркузе отталкивается  от  фрейдовских