Место этики в системе философского знания

2.2. Философские проблемы этики

В отличие от других видов  знания, имеющих дело с объектами частного по отношению к человеческой судьбе характера и не всегда прямо касающихся этой судьбы, этику можно, в определенном смысле, считать знанием универсальным, т.е. необходимым любому человеку (точнее, тому, кто стремится быть Человеком), вне зависимости от его частных (тоже немаловажных, конечно) проявлений (пола, возраста, национальности, профессии и т.п.). Это связано с тем, что этика, исследуя мораль – универсальный способ регуляции человеческих отношений, стремится выработать стратегию «правильной жизни», другими словами – ответить на общий для всех людей вопрос «как следует жить?». Поэтому этическое знание содержит в себе возможность практического применения его результатов в реальном опыте конкретной личности. Предлагаемые этикой идеалы как бы нацелены на то, чтобы уникальное «Я» гармонично соединялось с уникальностью «Другого», чтобы самоценная личность могла вписываться в социальное бытие без его дестабилизации. Эта возможность актуализируется тогда, когда человек не просто обладает информацией относительно какого-то фрагмента этического знания (хотя без этого, конечно, не обойтись), а обнаруживает (рационально или эмоционально, или «на грани», во взаимосвязи этих состояний) созвучие узнанного, понятого фрагмента собственному бытию. Другими словами, только в случае индивидуальной интериоризации (глубокого внутреннего усвоения) этическое знание становится для индивида настоящей ценностью, способной влиять на его сознание и, соответственно, реальную жизнь.

Удовлетворение потребности  в «идейном руководстве» с помощью этического знания осуществляется без ущерба для индивидуальности, поскольку, прежде всего, это знание не монолитно, а множественно, и предлагает не единственную «истину в последней инстанции», а це лый набор идей, претендующих на статус истинности. Следовательно, можно выбирать себе идею «по вкусу», без всякого принуждения. Кроме того, нельзя принудить личность «присвоить» себе какое-либо из «сокровищ этики»: сделать его своим (либо отвергнуть как чуждое, либо «достроить» чем-то еще) она способна только самостоятельно, это вообще процесс интимный. Таким образом, изучение любого феномена, входящего в пространство этического знания, не является самоцелью и самоценностью, а выступает в качестве средства индивидуального идейного «обогащения» для практической жизнедеятельности или, по меньшей мере, для определения стратегических ценностных координат этой жизнедеятельности. Разумеется, не всякий пожелает воспользоваться потенциальными регулятивными возможностями этики.

Идейная поддержка, на которую (интуитивно или осознанно) рассчитывает человек, обращаясь к этике, обычно нужна ему для стабилизации настоящего (здесь и сейчас) и моделирования будущего измерений его жизни, но «встреча» с этическим пространством интересна также возможностью вовлечения в это процесс прошлого иных жизней, и, соответственно, «соединения времен». Слова, образующие «ткань» этических текстов, хранят тепло, энергетику размышлений и переживаний живых людей, поэтому – в случае нахождения резонанса с ними можно «согреть» свое настоящее и «осветить» будущее этим магическим «огнем» прошлого.

Многие из изменений будущего невозможно пока обозначить даже в первом приближении, относительно них существуют лишь некие аморфные полуинтуитивные предположения; другие прогнозируются с большей определенностью, т.к. их предпосылки достаточно «вызрели» и позволяют выдвигать более или менее убедительные гипотезы. Так, например, одной из глобальных тенденций сегодняшнего бытия можно считать углубление разрыва между человечеством и отдельным человеком. «Основной закон истории – отставание человека от человечества. Возрастают диспропорции между развитием человеческой индивидуальности, ограниченной биологическим возрастом, и социально-технологическим развитием человечества, для которого пока не видно предела во времени. Увеличение возраста человечества не сопровождается столь же значительным увеличением индивидуальной продолжительности жизни. С каждым поколением на личность наваливается все более тяжелый груз знаний и впечатлений, которые были накоплены предыдущими веками и которых она не в состоянии усвоить».¹² Образно говоря, человечество, немыслимо увеличиваясь и усложняясь, несется вперед во все возрастающем, поистине бешеном темпе, а индивид (даже деятельный, стремящийся идти, точнее, бежать, – «в ногу со временем») лишь топчется на месте, обреченный не только на отставание, но и на непонимание сути и цели задаваемых ему человечеством предельных скоростей. Похоже, действительно, что «логика Бытия вышла из-под контроля гения нравственного чутья».¹³

На этом своеобразном фоне, хоть он и был намечен только несколькими штрихами, осмысление результатов  развития этики с необходимостью приобретает глобалистский характер или, по меньшей мере, глобалистский  оттенок, побуждающий минимизировать детализацию, чтобы осуществлять анализ на уровне «сильных» обобщений. В таком случае, в качестве вопроса, требующего непременного ответа, возникает вопрос о том, чем, собственно, занималась этика на протяжении столь длительной истории своего существования? Отвечая на него (опять же, по большому счету), есть достаточно оснований утверждать, что «практическая философия» преимущественно интересовалась феноменом морали и осмыслением «правильной» (долженствующей быть) жизни человека. При этом, мораль не выступала в качестве предметной самоценности, т.е. знание о ней не просто фиксировалось, а использовалось в контексте определения практических жизненных ориентиров. Обе проблемы, при всех возможных различиях, настолько тесно взаимосвязаны, что под определенным углом зрения могут выглядеть взаимозаменяемыми или даже сливаться в единую установку, пафос которой отражен в знаменитом кантовском вопросе «что я должен делать?». Другими словами, предназначение этики так или иначе связано с обоснованием «истинной» стратегии человеческого существования, опирающейся на некоторое представление о сути морали. Осуществлено ли это предназначение?

Отрицательный ответ  представляется несомненным по многим соображениям. Прежде всего, следует  отметить такую, достаточно банальную, очевидность, что гипотетическое достижение успеха означало бы гибель этического знания как исчерпавшего себя. Разрешение стратегических задач этики не может быть одномоментным, даже если желанному «моменту истины» предшествует длительный исторический период; оно всегда есть процесс, который не прерывается промежуточными результатами, несмотря на уверенность их «авторов» и «адептов» в абсолютном, окончательном значении своих открытий, и не может прекратиться до тех пор, пока не погибнет человеческое сообщество. Поэтому «практическая философия» свое предназначение выполнить не может, но выполняет его, так или иначе, постоянно. Следовательно, поставленный вопрос необходимо откорректировать, обратив внимание, например, на практическую эффективность этического знания, наличие (или отсутствие) в его изменении прогрессивной направленности, степень его приближения к, если так можно выразиться, указанной регулятивной идее. Но прежде целесообразно коснуться проблемы специфичности этики в еще одном ракурсе.

Этическое знание отражает (и выражает) специфику главного предмета своего интереса – морали, как бы заимствуя механизм ее функционирования. Этот механизм можно описать как взаимозависимость некоторого «целевого блока», задающего стратегию развития; «энергетического заряда», обеспечивающего реальное воплощение этого саморазвития; «страховочного комплекса», поддерживающего безопасность всей Системы. В «целевом блоке» центральное место принадлежит «регулятивной идее» фиксирующей смысл морали в его, так сказать, предельном выражении. Этот смысл заключается, вероятно, в том, что мораль призвана способствовать стабилизации человеческого сообщества и утверждению самоценности человека.

Механизмы функционирования этики и морали нельзя, наверное, признать идентичными, однако аналогия между ними просматривается достаточно определенно. Это связано, в частности, с тем, что можно условно назвать «парадоксом местоположения» этики, которая осуществляет рефлексию над своим предметом и тем самым предопределена приподниматься над ним, но одновременно пребывает внутри его структуры, составляя пространство упорядоченного морального сознания. Поэтому стремление этики выйти за пределы морали, чтобы «схватить» ее мышлением, никогда не приносит полного очищения этическому знанию от характерных особенностей его пред-; мета. Этим в определенной степени объясняются оттенок морализаторства, неизменно сопровождающий этическое знание во всех его вариациях, сохраняющаяся тождественность терминов «мораль», «нравственность», «этика» и многое другое.

Динамика этического знания, представляющего собой сложным  образом организованное, опосредованное идеологическое отражение нравственного  бытия, проявляется и в интерпретации  стратегии «правильной жизни» (если ее рассматривать в качестве относительно самостоятельного элемента «регулятивной идеи» этики). Здесь также можно обнаружить блок целеполагания, фундированный идеей самореализации личности; некоторую «энергетику», связанную с антиномичностью центральных жизненных ориентации.

Этика всегда не только изучала мораль, но и моделировала ее идеальный облик, предписывая его в качестве должного. Другими словами, она претендовала на обоснование такого должного, с помощью которого можно было бы изменять сущее, созидать «хорошую» нравственность.¹⁴ Вряд ли есть основания полагать что «практической философии» удалось удовлетворительно справиться с этой задачей или, по меньшей мере, что она справляется с ней все лучше и лучше с течением времени. Объясняется такое положение дел целым рядом причин, одной из которых является локальность этического воздействия на реальность. Конкретная этическая система способна повлиять на отдельных людей или на некоторую их совокупность, но не на весь мир: «правильные рецепты» адресуются, конечно, всем без исключения, однако не все о них знают, из знающих – не все понимают, а среди понимающих – не все принимают. Вообще, любая идея, которой суждено «овладевать массами», сущностно искажается (под влиянием интеллектуальной и общекультурной «недостаточности» этой массы или ее утилитарных интересов), в результате чего ее практические воплощения часто предстают в виде карикатур идеального первообраза. Кроме того, во все времена большинство людей вынужденно или добровольно оказывается вне всякого этического контекста, хотя и погружено во всепроникающий контекст нравственный.

Попутно можно заметить, что помимо всех этих парадоксов самовыражения  этики существует еще один ракурс данной проблемы, который, в случае доминирования, ликвидирует не только парадоксы, но и саму проблему, да и всю этику вместе с ее предметом – моралью. Точнее, имеется в виду не ракурс проблемы (этой или любой другой) внутри этического знания, а взгляд на это знание и попытки его языковой реализации «со стороны», в контексте постмодернистской парадигмы. Упрощено говоря, все этические откровения предстают под этим углом зрения как совокупность достаточно стандартизированных ценностных представлений, не истину выражающих, а декорирующих мнимости, т.е. являющихся симулякрами. Реальность, вроде бы отраженная в этическом текстуальном пространстве, оборачивается, таким образом, фикцией, своего рода вербальным покрывалом майи, плотно окутывающим таинство бытия и нисколько не способствующим, скорее препятствующим, его «разгадке». Постмодернистская игра, если предаваться ей всерьез, разрушает какие бы то ни было этические и нравственные ценности с последовательностью, которую невозможно поколебать даже в случае очевидного "протеста реальности", ее попыток избавиться от симулятивного плена. Но "когда человек тратит столько времени и сил на дорогу и наконец доходит, он уже не может увидеть все таким, как на самом деле Хотя это тоже не точно.

В общем, сопряжение этики  с нравственной составляющей реального  мира весьма проблематично, причем известная  аналогия в механизмах их функционирования, о чем говорилось прежде, нисколько эту проблематичность не уменьшает.

Кроме того, этика способна выступать в качестве формообразующего элемента, который содержит, т.е. скрепляет человеческое сообщество, несмотря на разнообразие и даже антагонизм ориентации составляющих это общество индивидов. Не сама по себе, конечно, просто как факт культуры, запечатленный в соответствующих текстах, а посредством «учеников» (пусть и немногочисленных), интериоризировавших ее идеи (прямо или опосредованно, через художественную литературу, например, и ожививших их своей конкретной жизнью. Именно такие «ученики», существующие в любые времена и в любых культурах, составляют то, что можно назвать эмпирической достоверностью этических идеалов, благодаря которой человечество пока еще не впало в состояние дикости. И, наконец, как бы ни был далек «путь от формирования нравственного требования до формирования условий его практического осуществления, от постановки человеческой проблемы до ее реального решения, само это противостояние долженствования и действительности указывает путь прогрессивного движения истории, такого ее движения, которое является самоутверждением человека. Иногда при этом предугадываются и некоторые черты будущего».¹⁵

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Традиционно считается, что философия включает в себя онтологию (науку о бытие), гносеологию (науку о познании) и этику (науку  о морали). 3 различных философских  системах прошлого и настоящего акцент делается в зависимости от различных  обстоятельств (историко-культурных, субъективных и др.). Таким образом, этика занимает ключевое одно из ключевых мест в философии, вычленяя из нее отдельный предмет для исследования – мораль. Так, иногда этику как область знания называют моральной (нравственной) философией, а для обозначения определенных моральных (нравственных) феноменов используют термин этика (профессиональная этика, этика бизнеса).

Этика, будучи философской  наукой, оперирует общефилософскими категориями, но ее лицо, сущность определяют ее собственные, присущие только ей, специфические категории. Таковыми являются благо, добро, зло, справедливость, долг, честь, совесть, смысл жизни, счастье. Их традиционно принято считать основными, о них главным образом идет речь в этической литературе.

Этика является наукой не только нормативной, предписывающей, как поступать в тех или иных случаях, но и учением теоретическим, объясняющим природу морали, сложный и противоречивый мир нравственных отношений, высшие устремления человека. Теоретическая глубина этики и позволяет ей делать убедительные рекомендации для человеческой личности.