Государственное регулирование экономики

   •  нормативный (абсолютный) — по нормам питания и иным  стандартам минимального потребительского  набора;

   •  относительный  — доход составляет определенный  процент от среднего дохода  по стране;

   •  статистический, когда в качестве бедных рассматриваются 10—15% первых в общем ряду распределения населения по размерам получаемых душевых доходов;

   •  стратификационный, когда к бедным относятся люди, имеющие низкую эластичность функции занятости и организационные возможности самообеспечения (старики, инвалиды, беженцы и т. д.);

   •  самооценка  — отнесение к разряду бедных исходя из оценок общественного мнения или с позиций самого респондента.

   Выделяют абсолютную  и относительную черту бедности. Абсолютная черта бедности —  минимальный уровень жизни, который  определяется на базе физиологических  потребностей человека в продуктах  питания, одежде, жилище.

   Относительная черта  бедности характеризуется уровнем, ниже которого люди находятся  за чертой бедности.

   Бедность характеризуется  следующими показателями:

   •  число бедных;

   •  коэффициент  глубины бедности;

   •  коэффициент  остроты бедности.

   Число бедных колеблется  в зависимости оттого, каким образом  определяется черта бедности. Оно  изменяется с изменением экономической  конъюнктуры в стране.

   Коэффициент глубины  бедности лыражает среднее отклонение доходов обследуемых семей от величины прожиточного минимума.

   Коэффициент остроты  бедности''— средневзвешенное отклонение  доходов обследуемых семей от  величины прожиточного минимума

   Существует еще  несколько подходов к оценке  бедности:

   1)  определяются  потребности, необходимые для сохранения  жизни;

   2)  учитываются  не только физические, но и  социально-культурные потребности;

   3)  определяется  минимум физических и общественных  потребностей;

   4)  используются  опросы населения.

   К бедным, или малообеспеченным, относят те группы населения, доходы которых по не зависящим  от них причинам ниже установленных  в обществе границ прожиточного  минимума. По мировым стандартам  доля населения, находящегося на  уровне прожиточного минимума, не  должна превышать 10%.

   По данным ООН, бедность определяется доходом 2 дол. в день на человека, нищета — в 1 дол. в день.

   Черта бедности  — минимальный уровень жизни, по которому устанавливается  граница бедности. Население, не  располагающее таким минимумом, относится к бедным слоям. В  международной практике наибольшее  распространение получило установление  черты бедности в процентах  от среднего уровня доходов  населения. В некоторых странах  “порог бедности” составляет 40—6% от уровня среднего дохода  взрослого человека.

   Бедность прямо  связана с неравномерностью распределения  доходов и имущества. Она не  поддается точному определению (также  как счастье и благополучие). Проблема  измерения бедности основана, в  конечном счете, на том круге  потребностей, удовлетворение которых  признается общественно необходимым. Однако бедность неравномерна  среди различных групп населения. Она различна между городским  и сельским населением, в различных  территориальных и природно-климатических  регионах, между различными этническими  группами населения. То, что считается  бедностью в одной стране, расценивается  как благополучие в другой.

   Уровень жизни  и благосостояние. Эти категории  неразрывно связаны. Некоторые экономисты  ставят знак равенства между  ними. Другие, хотя и считают их  близкими понятиями, указывают на  то, что благосостояние в большей  мере связано с качественной  характеристикой. Во все времена  вопрос благосостояния людей  стоял в центре проблем любой  экономической системы. Однако понятие  общественного благосостояния стало  предметом экономической теории, начиная с А. Смита. Он связывал  благосостояние с обеспечением  справедливости в распределении  доходов. После А. Смита и практически  до XX века благосостояние рассматривалось  как сумма поддающихся измерению  полезностей или благ для всех  членов общества. Оптимальным считалось  такое распределение ресурсов, которое  давало большее в итоге арифметическое  значение.

   Значительный вклад  в теорию общественного благосостояния  внес итальянский экономист В. Парето. Он считал уровень благосостояния  оптимальным, если было невозможно  улучшить чье- либо благосостояние  в процессе производства товаров  и услуг, их распределения и  обмена без нанесения ущерба  благосостоянию какого-либо другого  индивидуума. Своим оптимумом Парето  поставил жесткие границы определению  благосостояния: нельзя считать  нормальным явлением в обществе  положение, когда один обогащается  при обнищании других.

   Уровень общественного  благосостояния представляет собой  степень обеспеченности людей  материальными благами, услугами  и соответствующими условиями  жизни, необходимыми для их комфортного  и безопасного существования.

   Огромное значение  для общественного благосостояния  имеют все показатели, определяющие  уровень жизни. Особо следует  выделить объемы производства  валового внутреннего продукта (ВВП) и национального дохода (НД), исчисляемые  на душу населения. По стандартам  ООН, разницей между развитыми  и развивающимися странами является  производство ВВП на душу населения  в объеме 5 тыс. дол. Интересным показателем  общественного благосостояния можно  считать соотношение между производством  материальных благ и сферой  услуг. Чем выше доля сферы  услуг в общем объеме ВВП, тем  выше общественное благосостояние. Для определения уровня благосостояния  населения существует ряд конкретных  показателей. Это потребление основных  продуктов на душу населения, структура потребления, минимальный  уровень потребления, качество жизни  и т. д.

   Государство обеспечивает  определенный уровень благосостояния  населения. Это выражается в увеличении  доходов малоимущих слоев населения, создании системы обучения и  переквалификации безработных. Государство  обязывает предпринимателей выплачивать  работникам заработную плату  не ниже определенного минимума, предоставляет бесплатные услуги  образования и здравоохранения.

   Зарубежный опыт  государственного вмешательства  в определении благосостояния  населения показывает, что, во-первых, закономерно встает вопрос о  пределах участия государства  в решение социальных проблем. Во- вторых, размеры социальных выплат  должны быть согласованы с  финансовыми возможностями государства, его бюджетом. В-третьих, социальная политика должна быть эффективной, нельзя допускать инфляционного обеспечения социальных расходов, образования дефицита сбережений, роста безработицы и инфляции.

   В развитых странах  сложились два направления социального  обеспечения: государственное и  частное.

   Первое осуществляется  государством в виде поддержки  минимального уровня помощи, обеспечения  ее доступности. Второе осуществляется  бизнесом.

3. Государственное управление экономикой в странах Африки, Австралии и Океании (Новая Зеландия)

Своеобразие экономической системы африканских стран обусловлено, с одной стороны, их весьма неоднозначным положением в составе мирового хозяйства, а значит нынешним и будущим экономическим статусом, а с другой стороны их колониальным прошлым с вытекающими отсюда особенностями и ограничениями в вопросах управления хозяйственным развитием. Прежде всего, это касается вопросов, связанных с эволюцией государства.  
         На Востоке государство с древнейших времен играло огромную экономическую роль, опираясь в своей деятельности главным образом на принудительные, насильственные методы. В африканских странах к моменту их колонизации западными метрополиями не было предпосылок для вовлечения местного населения в хозяйственную деятельность с помощью рыночных методов. Поэтому необходимые для этого предпосылки были созданы мерами внеэкономического принуждения, такими, как экспроприация туземных земель в пользу белых иммигрантов; введение подушного налога, причем в несвойственной местной экономике денежной форме; насильственное отчуждение туземной рабочей силы от традиционных сфер ее применения. Осуществлять эти меры была призвана колониальная администрация, представлявшая собой уже сложившийся экономический институт. При этом по отношению к африканской экономике она играла первоначально роль агрессивного внешнего фактора, подрывавшего совместимость и взаимную, существовавшую до этого дополняемость местных институтов.  
          В колониальный период и в последующие годы независимости, несмотря на определенные изменения в экономических отношениях, в африканских обществах сохранялась прежняя система связей, семейно-клановых, земляческих, патерналистских, которая продолжала играть важную, а нередко и определяющую роль в решении множества вполне современных вопросов, связанных с развитием рынка. Государственный механизм метрополий при переносе на африканскую «почву», в свою очередь, подвергся изменениям. В результате сформировался некий гибридный институт государственности, который сочетал государственно-монополистические формы, привнесенные из метрополии, и глубинные качества восточной деспотии. 

В докапиталистическом обществе государство могло осуществить свое лидерство большей частью административными, насильственными методами. Яркий пример «уджамааизация» в Танзании, предполагавшая принудительное выселение крестьян с хуторов и сселение их в крупные деревни, нередко в совершенно безлюдных районах.

Особенности государственно-капиталистических и туземных институтов, управленческого аппарата, с одной стороны, и семейно-клановых отношений, с другой стороны переплелись в таком феномене бывших колоний, как национальная бюрократическая буржуазия. Особое положение государства и его широкая хозяйственная деятельность в африканских странах способствовали разбуханию государственного аппарата и усилению социальной обособленности привилегированной бюрократии. В первые послеколониальные годы официальные привилегии, прежде всего в оплате труда, были вполне объяснимой реакцией на многолетнюю политику колониальных властей, не позволявших африканцам занимать руководящие посты и поддерживавших расовую дискриминацию в оплате труда государственных служащих. Однако в последующем непомерное увеличение должностных окладов руководителей-африканцев способствовало тому, что государство в лице бюрократической буржуазии стало в определенной степени противостоять обществу.

Начиная с 1980-х годов, когда активизировался приток западной помощи, прежде всего в рамках программ МВФ и ВБ, в Африке начался резкий рост степени коррумпированности правящих элит. При этом в отличие от западной коррупции, большей частью заключающейся в лоббировании в законодательных органах интересов отдельных групп товаропроизводителей, отраслей и т.п., в странах Африки наблюдается своеобразное перерождение традиционных туземных институтов управления. Это находит отражение, в частности, в том, что снижается влияние чисто административных принудительных мер регулирования и все шире используются фискальные рычаги, причем не только прямые, но и косвенные. Это, в свою очередь, создает новые возможности для использования внеэкономических методов государственного управления на основе вполне современных по форме экономических инструментов, таких, как налоги, пошлины, тарифы и др.

В ходе подготовки, реализации и анализа результатов программ структурной перестройки экономики на первый план выдвинулись проблемы государственного управления. В частности, утверждалось, что правительства, которые не способны четко разграничить государственную и частную сферы, вынуждены поощрять деятельность, связанную с получением ренты, и возвращаться к патронажно-клиентской системе хозяйственных отношений с ее негативным влиянием на эффективность и рост. Она играет решающую роль в странах, где частный сектор все еще очень мал, а все основные хозяйствующие субъекты хорошо знают друг друга. Поэтому здесь непременно возникают проблемы, связанные с тайными соглашениями и незаконными операциями с ценными бумагами.

На политическом уровне либерализация экономики создает основу для политической конкуренции между различными программами, большинство из которых относится к экономической сфере. Но поскольку победа и последующее официальное признание той или иной программы зависит от политических решений, то главные препятствия к экономическому росту могут оказаться в сфере политики. В случае масштабной коррупции или значительного политического воздействия на экономическую деятельность рост может прекратиться. При этом определяющее значение для поддержания устойчивого роста имеет сокращение масштабов бедности, а также участие в процессе развития достаточно широких слоев населения.

В последние десятилетия в африканистике использовались четыре теоретические парадигмы, базирующиеся на различном отношении к африканскому государству как институту социально-экономического и политического развития стран континента. Согласно первой из этих парадигм, теории модернизации, роль государства в обеспечении экономического роста является решающей, поскольку национальный частный капитал не может удовлетворить потребности экономического развития африканских стран. Эта теория и строившиеся на ее основе стратегии развития доминировали в Африке до начала 1970-х годов. Параллельно с этим распространялись неомарксистские теории, в соответствии с которыми предлагалось реформировать государство, являющееся инструментом господства и зависящее от контролирующих его властных структур, и проводить политику «опоры на собственные силы».

В начале 1980-х годов появилась теория кризиса государства-вторая парадигма, согласно которой заложенное в этом институте рациональное начало не укоренилось в Африке в силу живучести и высокой развитости патронажно-клиентских связей в местном обществе. А раз государство оказалось несостоятельным как агент экономического развития, то, учитывая его специфику в условиях развивающихся стран Африки, необходимо переносить акценты в развитии на традиционные ценности в социальных отношениях.

Новый подход был порожден структурным кризисом, охватившим экономику стран Африки в 1970-1980-е годы, и их разочарованием в модернизации по западному образцу. Сыграло роль и прогрессирующее ослабление государственных институтов, ведущее к распаду связей между регионами, отраслями и т.д. и одновременно к расширению и упрочению позиций теневой экономики, превращению ее в некий стабилизирующий фактор. В этих условиях возникло понятие «нежеланной модернизации»-третья парадигма, когда экономическая активность продолжается, но производство и рынки существенно искажаются и выталкиваются в неформальный сектор.