Ценные бумаги как вещи

В итоге получаем, что, вексель — это особая форма учета имущественных прав - в виде записей по установленным требованиям, а "запись" не может быть объектом купли-продажи. Такого мнения придерживается Е.Суханов, считая, что, что при отчуждении многих видов ценных бумаг, существующих в документарной форме, не могут применяться нормы о купле-продаже (например, векселя передаются с помощью индоссамента - специальной передаточной надписи). Поэтому объектом купли-продажи могут быть лишь некоторые "документарные" ценные бумаги. Этим и объясняется правило п. 2 ст. 454 ГК. Никакого "специального закона о купле-продаже ценных бумаг" нет и быть не может, ибо их отчуждение или иная передача регулируются специальными законами об отдельных видах ценных бумаг[23]. В этом свете термины (и ведь не только, но еще и сделки и судебная практика) «оплата векселем», «продажа векселя» и т.п. следует рассматривать ни чем иным как народным творчеством. А нераспространение главы 30 о купле-продаже на ценные бумаги дополнительное, хотя и косвенное основание ошибочного отнесения ценных бумаг к вещам.

Актуальность обсуждения правомерности отнесения ценных бумаг к товару проявляется особенно сильно в налоговом законодательстве. Так, с некоторых пор с легкой руки определенных, с позволения сказать, правоведов расчеты векселями покупателей с поставщиками товаров и продукции были отнесены к товарообменным операциям, проще говоря - к бартерным сделкам! Со всеми вытекающими последствиями в виде обязанности предприятий, принявших учетную политику "по оплате", рассчитываться с бюджетом по всем налогам не после получения реальных денежных средств на свой расчетный счет в кредитном учреждении, а в момент получения векселя. Но ведь в налоговом законе нет ни одного положения, позволяющего отнести вексель как ценную бумагу, пусть даже и приобретающую в процессе своего обращения рыночную стоимость, к товару. Кроме того, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, по крайней мере, дважды своими постановлениями от 14 октября 1997 г. No. 3724/97 и от 21 октября 1997 г. No. 2600/97 указал, что "сам вексель является денежным обязательством, тем не менее, он не может отождествляться с денежными средствами". Тем более с товаром. В качестве предмета договора мены Гражданский кодекс указывает именно товар, а не любое имущество, понятие которого несколько шире понятия товара[24].

Согласно Закону «О залоге» предметом залога могут быть ценные бумаги[25]. В данном случае и ГК в главе 23 предусматривает залог всякого имущества, в т.ч. вещей, а в ст. 338 ГК особый порядок передачи в залог имущественных прав, удостоверенных ценной бумагой (дополнительное подтверждение: ценная бумага — не вещь). Для полного понимания сути Российской судебной системы предлагаю ознакомиться с парой документов.

Приложение к Информационному письму Президиума ВАС РФ от 25.07.97 № 18 "Обзор практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте" содержит такое вот изыскание:

              8. Лицо, получившее вексель в залог без совершения залогового индоссамента (статья 19 Положения о переводном и простом векселе), не вправе предъявить требование о платеже по векселю в общем порядке.

              В силу статьи 19 Положения лицо, у которого находится вексель на основании индоссамента, содержащего оговорку "валюта в залог" либо равнозначащую оговорку, имеет право осуществлять все права, вытекающие из векселя.

              Арбитражный суд установил, что индоссамент, содержащий оговорку "валюта в залог" или иную равнозначащую оговорку, на векселе отсутствовал, а истец основывает свои права как залогодержателя только общегражданским порядком. Гражданское законодательство не предусматривает для залогодержателя векселя право на самостоятельное получение исполнения по нему. В силу этого суд обоснованно заключил, что в данном случае лицо, у которого вексель находится в залоге, не имеет права получить исполнение по этому векселю в порядке, предусмотренном Положением о переводном и простом векселе.

Председатель Высшего Арбитражного Суда

Российской Федерации В.Ф. ЯКОВЛЕВ

Теперь сравните с Постановлением Президиума ВАС РФ от 19 мая 1998 г. № 7688/97

              Федеральный арбитражный суд … заключив: так как на векселях отсутствует оговорка "валюта в залог", есть основания считать, что векселя переданы не в залог, а являются средством платежа по кредитному договору.

              Договор о залоге двух векселей … свидетельствуют о возникновении между сторонами правоотношений по залогу векселя. Фактически страховым обществом совершен залоговый индоссамент.

              Довод истца о том, что АвтоВАЗбанк имел право предъявить вексель к оплате … правомерен и соответствует условиям договора заклада и пункту 6 статьи 350 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Председатель Высшего Арбитражного Суда

Российской Федерации В.Ф. ЯКОВЛЕВ

Из этих примеров, с одинаковым авторством, но прямо противоположными решениями по одинаковым спорам, я так и не понял, обязательно ли совершение каких либо надписей на векселе при передаче его в залог. В обоих случаях залоговый индоссамент отсутствует. Тем не менее, в первом случае суд определил, что вексель находится в залоге, а, следовательно, залогодержатель не вправе получать деньги по этому векселю. Во втором случае в качестве залогового индоссамента признан сам договор о залоге, а залогодержатель … имел право получить деньги.

Вот вам пример двух противоположных и в обоих случаях безграмотных решений. Ведь индоссамент — это передаточная надпись на векселе (ст. 146 ГК), а не факт существования какого-то договора о залоге чего-то. И «фактически совершенным индоссаментом» может быть только совершение соответствующей надписи на ценной бумаге.

Кроме того, в любом случае залогодержатель имеет право осуществлять права, удостоверенные ценной бумагой (п. 3 ст. 146 ГК). Таким правом и является предъявление векселя к оплате. Залогодержатель не имеет права лишь дальнейшего индоссирования векселя.

В итоге одном случае суд говорит, что вексель требует особого обхождения и соблюдение формы обязательно. Во втором случае суду наплевать на форму, и он устанавливает юридический факт по своему разумению на основании «фактических» намерений сторон. Но в обоих случаях суд запрещает предъявлять вексель к оплате. Только возникает вопрос: что же должен делать залогодержатель, у которого находится вексель при наступлении срока платежа?

Вероятно, решить данный вопрос можно аналогично порядку наложения ареста на ценные бумаги, согласно которому по ценным бумагам с установленным сроком платежа или сроком погашения должник или специализированная организация, которым переданы на хранение ценные бумаги, обязаны в случае наступления платежа или погашения принимать меры к истребованию денежных средств с дальнейшим их зачислением на депозитный счет соответствующего подразделения судебных приставов[26].

Исполнение по ценной бумаге

Содержащиеся в ГК правила об обороте ценных бумаг касаются особенностей исполнения обязательств, удостоверенных ценными бумагами, а также возможностей их оспаривания и восстановления в случае утраты. При этом на первый план выступает абстрактный характер обязательств, удостоверенных ценной бумагой, их оторванность от своего основания. Такие обязательства как бы получают самостоятельную жизнь, связанную уже не с судьбой основного обязательства, во исполнение или в удостоверение которого была выдана ценная бумага, а с судьбой данной бумаги. Поэтому для исполнения по ценной бумаге требуется предъявление подлинника этой бумаги.

Исполнение по ценной бумаге дополнительно гарантировано тем, что по ней согласно правилу п. 1 ст. 147 ГК отвечает не только обязанное лицо, но и тот, кто выдал ценную бумагу, и те, кто индоссировал ее путем совершения соответствующей передаточной надписи, если только они не сделали специальной оговорки, исключающей их ответственность, например, "без оборота на меня". Такого мнения придерживается кандидат юридических Файзутдинов И.Ш., комментировавший ст. 142 - 148 гл. 7 кодекса[27]. Вторит ему и Е.А. Суханов, заведующий кафедрой гражданского права, декан юридического факультета МГУ, доктор юридических наук и профессор в своей версии комментария главы 7 Кодекса[28]. Но позвольте! Как, откуда, почему? Нет такого, уважаемые господа с учеными степенями. Нет ни в Кодексе, ни в Положении о векселе. Солидарная ответственность надписателей означает, что индоссат (лицо, совершившее передаточную надпись по ордерной ценной бумаге) будет отвечать перед владельцем бумаги не только за действительность выраженного в ней права, но и за его исполнимость (п. 3 ст. 146 ГК). Этим положение индоссата по ордерной бумаге существенно отличается от положения лица, передавшего именную ценную бумагу.

Очень спорным положением этой 147-й статьи является ее п. 2, устанавливающий недопустимость отказа от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой обязательства со ссылкой на отсутствие основания обязательства либо на его недействительность. Во-первых, вспомним о том, что договор займа, являющийся основанием возникновения векселя — договор реальный. А при отсутствии оснований, не может быть и последствий.

Надо бы уяснить это некоторым «издателям» векселей, гуляющих сами по себе. Хотя договор займа – реальный договор, они думают, что выпускать бумажки можно, полагаясь при этом на соблюдение формы и ст. 147 ГК. А зря. Предлагаю ознакомиться с Информационным письмом Президиума ВАС РФ от 25.07.97 № 18 «Обзор практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте" п.9[29].

В соответствии с условиями договора поставки поставщик получил от покупателя простой вексель со сроком оплаты в течение трех месяцев со дня выдачи. Отгрузка продукции должна была производиться через месяц после выдачи векселя. В установленный срок отгрузка товара не произведена. Однако при наступлении срока платежа вексель предъявлен поставщиком покупателю для оплаты.

              Поскольку покупатель отказался от платежа, поставщик обратился с иском в арбитражный суд с требованием о взыскании вексельного долга. При этом, по мнению поставщика, поскольку вексель является абстрактным обязательством и содержит ничем не обусловленное обязательство векселедателя заплатить по нему, арбитражный суд не вправе принимать во внимание ссылки покупателя на неисполнение поставщиком договора, лежащего в основе выдачи векселя.

              Отказывая поставщику в иске, арбитражный суд обоснованно сослался на статью 17 Положения о переводном и простом векселе, согласно которой установлено, что лица, к которым предъявлен иск по переводному векселю, не могут противопоставить векселедержателю возражения, основанные на их личных отношениях к векселедателю или к предшествующим векселедержателям, если только векселедержатель, приобретая вексель, не действовал сознательно в ущерб должнику. Это правило в силу статьи 77 Положения применяется к простому векселю, поскольку оно не является несовместимым с природой простого векселя и может применяться при условии, что держателем векселя является лицо, добросовестно приобретшее вексель по индоссаменту.

              Поскольку сущность отношений из сделки, лежащей в основании векселя, известна и векселедателю, и первому приобретателю как участникам этих отношений, такие отношения следует признать разновидностью отношений личных. Если векселедатель простого векселя доказывает отсутствие основания выдачи векселя, в иске первому приобретателю следует отказать.

              Ссылка истца на недопустимость отказа от исполнения обязательства по ценной бумаге со ссылкой на отсутствие или недействительность его основания (пункт 2 статьи 147 Гражданского кодекса Российской Федерации) в данном случае не должна приниматься во внимание, так как относится только к добросовестному держателю.

              В абстрактном обязательстве кредитор не обязан доказывать наличие основания требования. Но если должник доказал отсутствие основания вексельного обязательства и известность этого факта кредитору по связывающей их гражданско-правовой сделке, оснований для взыскания средств по векселю не имеется.

Суд в данном              случае принял справедливое, хотя и не основанное на законе решение. Попытка толкования ст. 17 положения о векселе в том ключе, что она говорит лишь о последующих приобретателях векселя, а, значит, не относится к первому приобретателю неубедительна.

Во всей главе о ценных бумагах не нашлось места для ответа на такой интересный вопрос, в какой момент обязательство по ценной бумаге, и особенно векселедателя считается исполненным?

Сумма займа, например,  считается возвращенной в момент передачи ее заимодавцу или зачисления соответствующих денежных средств на его банковский счет, если иное не предусмотрено договором займа (п. 3 ст. 810 ГК). Данное положение применимо и к вексельным отношениям, так как вексель может выдаваться в подтверждение договора займа (п. 2 ст. 808 ГК) и согласно ст. 815 ГК правила, регулирующие договор займа, распространяются на вексельные отношения постольку, поскольку они не противоречат вексельному законодательству. Положение не содержит норм, указывающих, что считать моментом прекращения вексельного обязательства, момент оплаты или момент предъявления?

Подоплека вопроса в том, законно ли требование векселедателя к векселедержателю передать ему (векселедателю) вексель для последующей оплаты, так как даже в случае оформления платежного поручения должник не считается исполнившим свою обязанность уплатить денежную сумму. Следовательно, векселедержатель имеет право не передавать вексель, и такие действия не считаются просрочкой кредитора. Векселедатель должен будет возвратить вексель должнику только после зачисления денежных средств на свой счет. А если после получения средств вексель не возвращен, а индоссирован дальше?

Бездокументарные ценные бумаги

Последней 149-й статье повезло, пожалуй, меньше всех. Ею либо не пользуются вообще, либо применяют так, что материала по этой теме хватит на диссертацию.

Вывод

Ценная бумага — это не вещь. Ценная бумага — это имущественные и относительные неимущественные права, требующие фиксации (абсолютные личные неимущественные права существуют независимо от фиксации). Источник ошибок — восприятие слова «бумага» в словосочетании со словом «ценная». Ведь и деньги изготавливаются из бумаги, а деньги — ценность. Деньги, как и бумага, осязаемо-обоняемы (впрочем, насчет последнего есть разные мнения). Слово же акция у подавляющего числа российского населения ассоциируется с красивой опять же бумагой – сертификатом. В итоге, если бумага вообще — вещь, то и акция тоже вещь. А ведь акция в переводе с английского share означает — доля, часть, участие, пай. А дословный перевод понятия акционер – shareholder означает — держатель доли, пая. Другой пример – облигация – bond. В переводе означает долговое обязательство. Именно понятия доля, участие, обязательство и составляют суть этого объекта гражданских прав. И никаких признаков вещей. Интересно, учитывает ли наш законодатель при написании законов лингвистическо-филологоческие аспекты?