Институциональная экономика

Поскольку неформальные правила игры и их динамика является важнейшим ограничивающим фактором институциональных изменений, это указывает на такие их свойства, как кумулятивность и эволюционность. Кумулятивность институциональных изменений означает их подневольность от прошлой траектории развития: изменения, начавшиеся в некоем направлении, будут продолжаться в будущем все с большей силой. Эволюционность этих изменений указывает на их постепенность и медленность.

В составе институтов Д.Норт выделяет три главных составляющих:
а) неформальные ограничения (традиции, обычаи, всякого рода социальные условности);
б) формальные правила (конституции, законы, судебные прецеденты, административные акты);
в) механизмы принуждения, обеспечивающие соблюдение правил (суды, полиция и т.д.).

Неформальные институты образуют как бы подводную часть айсберга. Они складываются спонтанно, без чьего-либо сознательного замысла, как побочный результат взаимодействия множества людей, преследующих собственные интересы. Многое в этом процессе прояснила теория игр, ставшая сегодня наиболее популярным инструментом неоинституциональных исследований.

С точки зрения Д. Норта и его последователей, историю экономик различных стран следует трактовать именно с точки зрения институциональных изменений. Там, где такие изменения оказывались эффективными, т. е. сокращали трансакционные издержки, они способствовали экономическому росту; в других странах и периодах эти изменения тормозили хозяйственное развитие. В одних случаях такое "торможение" порождалось доминированием неформальных правил, препятствовавших развитию рыночных отношений, в других случаях - целенаправленными действиями государственных должностных лиц, изменявших формальные правила игры в своих личных интересах. Основное заключение сторонников "подхода Вашингтонского университета" состоит в том, что институциональная эволюция вдали не вечно благоприятно сказывалась и сказывается на состоянии и динамики хозяйства, при этом достичь их эффективного изменения за короткий срок невозможно. Кроме того, экономическое развитие, сопровождающееся усложнением характера сделок, приводит к росту трансакционных издержек, тормозящих это развитие.

Нортон заключает, что высокие трансакционные издержки делают эти рынки мало похожими на совершенный рынок неоклассической теории. В своих позднейших работах он ссылается на действие трех факторов. Это - двойственная роль государства; влияние групп со специальными интересами; зависимость эволюции институтов от однажды избранной траектории.

Выгоды и издержки от действия институтов распределяются неравномерно. Если даже какие-то "правила игры" подрывают благосостояние общества, но при этом ведут к перераспределению богатства в пользу той или иной могущественной группы, они несмотря ни на что будут устанавливаться и сохраняться. Перераспределительные соображения часто берут верх над соображениями эффективности. Из-за высоких трансакционных издержек проигрывающая от несовершенных институтов группа редко бывает способна "откупиться" от заинтересованной в их сохранении группы и получить ее согласие на введение более эффективных институтов. По убеждению Норта, политическим рынкам органически присуща тенденция производить на свет неэффективные права собственности, ведущие к стагнации и упадку.

Институты отличает значительная экономия на масштабах: когда какое-то правило установлено, его можно с минимальными затратами распространять на все большее число людей и сфер деятельности. Но само создание институтов требует крупных первоначальных вложений, являющихся необратимыми.

В реальных обществах, заключает Норт, всегда существует "смесь" из эффективных и неэффективных институтов. Одни поощряют инвестиции и нововведения, другие - борьбу за льготы и привилегии, одни способствуют конкуренции, другие - монополизации, одни расширяют поле взаимовыгодного обмена, другие -  сужают его. Все решает соотношение между первыми и вторыми. Таким образом, "институты имеют значение".
 

3. Направление институционализма в России

Российские исследователи 18-19 веков при анализе политико-экономических явлениях использовали институциональный подход и внесли значительный вклад в сокровищницу мировой экономической мысли. Н.М. Карамзин, положительно оценивая роль реформ Петра Первого, вместе с тем отмечал, что присвоение обычаев европейских, страсть к их внедрению в жизнь русскую преступило в нем границы благоразумия. Некритическое заимствование институциональных устройств Западной Европы, их противоречие народным особенностям игнорировало тот факт, что «дух народный составляет нравственное могущество государства». Высмеивание и искоренение древних навыков, хвала и введение иностранных обычаев, подрывали институции, на которых основывалось хозяйство российское, и вызывали противодействие реформам, преследующим благую цель- укрепление могущества России. Н.М. Карамзин, используя институциональный подход, верно определил и такие характеристики институтов, как временная протяженность их установления и внедрения в жизнь общества, а также преемственность и взаимообусловленность институции и институтов.

Одним направлением институционального анализа, осуществленного российскими учеными, явилось выяснение зависимости общественно-политического устройства страны от форм хозяйственной деятельности, и прежде всего от форм общинного хозяйствования. Жизнь и деятельность россиян осуществлялась и определялась общинными отношениями, которые характеризовались согласованностью действий, самоуправлением, патерналистскими отношениями между общинами и государством. Как впоследствии верно заметил Г. Плеханов, а М. Туган-Барановский, А. Чаянов осуществили детальные исследования в направлении эволюции общины в современные формы кооперирования крестьян, все преобразования в России должны исходить из этого факта.

Заслуживает внимания и такое направление исследования, которое представлено в работах П. Лаврова, Д. Пихно, И. Янжула и посвящено исследованию институциональных условий и факторов развития общества. В качестве таковых они выдвигают нравы и обычаи, мораль и образованность, дух предприимчивости и честность. И. Янжул подчеркивает, что «ни одна из добродетелей, создающих наибольшие богатства в стране, не имеет такого крупного значения, как честность». П. Лавров обосновывает необходимость интериоризации этих качеств в деятельность индивидов не только эволюционным путем, но и применением средств «взаимного контроля и взаимной поддержки» для выработки уважения к труду, солидарности, формирования особых нравственных требований, обеспечивающих согласованность взаимных действий.

Разделяя мнение академика Н.П. Федоренко о том, что «уважение к Кейнсу, Гелбрейту и Фридмену не должно заслонять нашу историческую память», отметим, что изучение вклада российских ученых 18-19 веков в сокровищницу институционализма представляется малоисследованной областью, в которой ученым предстоит еще сделать много открытий.

В 90-е годы XX столетия отечественные ученые стали интенсивно разрабатывать проблемы институционализма в рамках исследования переходной экономики как процесса или состояния экономической системы, где централизованное планирование ее функционирования и развития замещается рыночными отношениями. Вместе с тем нельзя не отметить, что первые монографические работы, посвященные институционализму, вышли в свет еще в 1980-е годы, хотя в них это течение экономической мысли рассматривали преимущественно с критической точки зрения как одно из реформистских направлений преобразования капитализма.

Сегодняшнее состояние разработки институциональных проблем отечественными экономистами характеризуется не только знакомством с основными достижениями экономической мысли в этой области, но и приращением экономического знания. Прежде всего, это относится к объекту исследования: в отличие от изучения институционального устройства капиталистической экономики или экономики развивающихся стран, российские ученые исследуют совершенно уникальное явление — трансформацию командно-административной политико-экономической системы в рыночную систему постиндустриального типа.

Трансформация основного института экономической системы — института собственности — предполагает, прежде всего, определение сфер ответственности за использование этих объектов. В рамках институционального анализа собственности, осуществляемого в работах В. Гребенникова, Р. Капелюшникова, по-новому рассматриваются процессы трансформации собственности, что приводит к принципиально иным выводам в сравнении с представлениями российских приватизаторов. В частности, авторы доказывают, что в ходе эволюционного развития экономики не существует раз и навсегда закрепленных и освященных историей преимуществ одной формы собственности над другими. Решающее значение имеет набор прав собственности, или «пучок» собственности, которым располагают субъекты.

К новым направлениям институциональной экономической теории относится интеграционная теория предприятий, активно развиваемая Г. Клейнером. В ней доказывается, что предприятия генерируют и поддерживают потоки не только товаров, но и взаимных обязательств и ответственности, которые в трансформирующейся экономике имеют самостоятельное значение. Они выполняют роль своеобразной соединительной ткани в экономических процессах. Разрушение этих потоков ведет к потере устойчивости экономической системы. На основе этой теории по-новому предстает критериальная функция предприятия: от максимизации прибыли, которая не отражает реалии переходной экономики, к системным критериям, определяющим эффективность и надежность отношений по линии «собственник — менеджер — работник».

Совершенно справедливо отмечал академик А. Нестеренко, что российская экономика «еще не в состоянии продуцировать общий и устойчивый рост», так как «неразвитость, несовершенство или отсутствие рыночных институтов (механизмов) в России присущи не частным, а фундаментальным характеристикам ее нынешней экономической системы».

Совершенно новый аспект в рамках институциональной теории исследует В.М. Полтерович: устойчивость неэффективных институтов или институциональные ловушки. Субъект хозяйствования, присоединившись к соглашению, результатом которого является появление неэффективной нормы, в силу эффектов координации, обучения и сопряжения, оказывается не в состоянии выйти из рамок этого соглашения, так как это влечет за собой резкое увеличение его трансакционных издержек.

В данном случае проявляется также и особая распределительная функция института, которую выделяет А. Шаститко. Он вычленяет распределительной аспект природы институтов, который не получил такого развития в современной неоинституциональной теории, как координационный.

Исходя из понимания институтов как совокупности правил, которые одновременно оказываются условиями и механизмами определения прав каждого индивида, автор считает, что индивид «будет выбирать действия, которые в наибольшей степени соответствуют его представлениям о наилучшем из доступных результатов (то есть критериальной функции)» и тем самым выбирать наиболее эффективные правила.

Но так как именно правила идентифицируют субъект, способ или механизм их реализации, то «их применение обусловливает распределительные эффекты, которые в основном оказываются асимметричными. Поэтому, считает А. Шаститко, контроль над процессом формирования правил является решающим фактором институционального развития.

Функцию контроля, координирования и институционального проектирования способно выполнить государство, приоритетным направлением деятельности которого в экономической сфере должно стать формирование институциональных предпосылок экономического роста в виде создания прогрессивной структуры собственности, развитой банковской системы, фондового рынка, привлекательного инвестиционного климата, достаточного платежеспособного спроса на продукцию, как на внутреннем, так и на внешнем рынках.

Отсюда следует и вполне обоснованный нормативный вывод о необходимости сознательного институционального проектирования, который основывается на пяти предложенных В. Тамбовцевым основных принципах: этапной полноты проекта, его компонентной полноты, достаточного разнообразия стимулов, максимальной защищенности от девиантного (оппортунистического) поведения, а также принцип соучастия в разработке и «вживании» определенного института.

Еще одним направлением институциональной теории выступает исследование процессов институционализации неприбыльного сектора экономики, рассматриваемого в качестве оппонента различных государственных учреждений социального сектора.

Рассмотрение оппонирующей роли этого сектора экономики выявляет незаинтересованность государства в его поддержании, так как «государственные органы весьма "ревниво" относятся к развитию деятельности неприбыльных организаций, которые подчеркивают низкую эффективность и негибкость государственного сектора».

В отдельное направление выделяются исследования национально-исторических основ целостности российского хозяйства, появление особенных черт российского социально-экономического генотипа, интерпретации экономической истории России на основе институционального подхода.

Таким образом, российские ученые активно анализируют институциональные составляющие экономического процесса, предлагают новые направления исследования переходной экономики России.

Заключение

Отличительные особенности институционализма состоят в следующем:

1. Институционалисты весьма расширительно трактуют предмет экономики. По их мнению, эта наука не должна заниматься чисто экономическими отношениями. Важно учитывать весь комплекс условий и факторов, влияющих на хозяйственную жизнь, — правовых, социальных, психологических, политических.

Правила государственного управления представляют не меньший, а возможно и больший, интерес, нежели механизм рыночных цен.

2. Следует изучать не столько функционирование, сколько развитие, трансформацию капиталистического общества. Они выступают с критикой капитализма, за расширение социальных программ.

Вопрос о социальных гарантиях занятости может стать важнее вопроса об уровне заработной платы. Так проблема безработицы становится, прежде всего, проблемой структурной несбалансированности.

Рынок, считают институционалисты, отнюдь не нейтральный и не универсальный механизм распределения ресурсов. Саморегулирующийся рынок становится своеобразной машиной для поддержания и обогащения крупных предприятий. Основа власти крупных корпораций - техника, а не законы рынка.

Определяющую роль играет теперь не потребитель, а производитель, техноструктура.

3. Надо отказаться от анализа экономических отношений с позиции так называемого "экономического" человека. Нужны не разрозненные действия отдельных членов общества, а совместные, скоординированные действия организаций (профсоюзы, органы государства и др.) против диктата предпринимателей.