Роль бихевиоризма в развитии зоопсихологии

      Для животных, анализ таких "гештальт-понятий", как ассоциации и ощущения крайне затруднен. Поэтому часто использовались опыты с "правом выбора", которые позволяли выявлять гештальты — психические образы, отрицавшиеся бихевиористами. Наиболее известны опыты с курами, обученными клевать зерно на серых квадратах, которые предъявлялись одновременно с черными. Когда им предлагали клевать зерно с серых, привычных, и более светлых квадратов, то они предпочитали последние. Следовательно, у кур возник гештальт, психический образ светлого и темного квадрата. Причем преимущество имел более светлый квадрат. Именно он ассоциировался с пищей. Поэтому птицам был безразличен конкретный цвет квадратов, к которым был выработан рефлекс. Они использовали при выборе достаточно абстрактный образ и выбирали не конкретный цвет, а просто более светлый квадрат. Таким образом, сознание животных и человека представлялось гештальтпсихологами как целостное явление, которое было предопределено набором "гештальтов" различной сложности.

      Детерминизм атомистических, бихевиористических и гештальтпсихологических моделей предполагает наличие не "мыслящей субстанции", а некой самодостаточной сверхпрограммы или набора условных ограничений, которые реализуются через "атомы поведения" у бихевиористов, неизученные "молекулы контроля поведения", "гены-регуля-торы" у молекулярных генетиков или "теории функциональных систем" у ортодоксальных физиологов. В этих подходах метафизический принцип детерминизма скрыт за самыми современными методами исследований, которыми пользовались или пользуются создатели подобных моделей поведения. На самом деле не имеет значения, в каком виде хранится программа поведения. Это могут быть наборы последовательно включающихся генов в ядре нейрона, "гештальты" или душа, витающая во вселенском эфире. Любая жесткая программа сомнительна, поскольку нацелена на выполнение конкретных поведенческих реакций, а не на познание или адаптацию к реальному миру. Эти гипотезы неплохо объясняют уже состоявшиеся частные события, но понять или предсказать что-либо в поведении животных с их помощью практически невозможно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Таким образом, сам по себе напрашивается  вывод, что нельзя душе человеческой противопоставлять какую-то «душу животного» как понятие простое и единое. Душа человеческая, будучи близкой к высшим ступеням психической жизни животных, настолько далека от низших ее психических ступеней, что никакие заключения по аналогии от человека к низшим животным психологически не допустимы. Особенно следует подчеркнуть отсутствие научных оснований к тому, чтобы приписывать низшим животным жизнь чувств в том виде, как мы ее знаем из своего внутреннего опыта. По всей вероятности, подобного рода жизнь чувств возникла только вместе с развитием памяти; биологическое значение чувств сводится, по-видимому, к тому, что они играют роль элементов опыта, так что воспоминание о пережитых чувствах оказывает влияние на последующий образ действий. Жизнь чувств, приближающаяся к человеческой, может быть приписана только высшим позвоночным.

Лишь  у млекопитающих возникла душа, сходная  с человеческой, — вот почему особенную важность приобретает психология высших млекопитающих.

Подобно тому, как изумительно сложное и целесообразно построенное тело человека сложилось в результате долгого филогенетического развития, так и душа образовалась постепенно в длительном эволюционном процессе. Таким образом, и психология, вслед за зоологией и анатомией, должна встать на точку зрения филогенетического рассмотрения своего предмета.

Решать  проблемы зоопсихологии с точки  зрения психологии человеческой —  не целесообразно. Гораздо лучше  было бы использовать данные зоопсихологии  как материал для освещения психологии человека.

В особенности, происхождение инстинктивных влечений и страстей человека следует искать в истории развития зоологических предков человека. У многих млекопитающих можно наблюдать боязливость и страх, гнев и ненависть, зависть и ревность, симпатию и влечение, любопытство и задор, инстинкты семейные и общественные. Поэтому характерным для человека оказывается не сама наличность у него этих душевных состояний, а та относительная степень развития, какой они у него достигают.

Такого  рода воззрение на эмоциональную  жизнь человека может оказаться  и практически ценным. Инстинктивные  влечения души человеческой становятся понятными и объяснимыми, они обнаруживают перед нами присущий им биологический смысл. Тем более возвысится в наших глазах ценность инстинктивных влечений, связанных с жизнью семьи и общества. Страсти — особенно такие, как страх, гнев, ненависть, ревность — мы осознаем в собственной душе как природные влечения, и в качестве таковых же мы будем их воспринимать и понимать при выявлении их у других людей...

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Бехтерев В.М. Объективная психология. — Москва: Наука, 1991.

2. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. М., 1960. С. 40-41.

3. Кёлер В. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян: хрестоматия по зоопсихологии и сравнительной психологии. Изд-е стереот. – М.: РПО, 2007. – С. 206-209.

4. Криволапчук Н.Д. Прикладная психология собаки. — Ростов на Дону: Феникс, 2008. — 558 с. — (Психологический практикум). 

5. Крушинский Л.В., Проблемы поведения животных. — Москва: Наука, 1993.

6. Тинберген Н. Социальное поведение животных./ пер. с англ. — Москва: Мир, 1993.

7. Фабри К. Основы зоопсихологии — Москва: изд-во МГУ, 1976. — 464-467 с.

8. Филиппова Г.Г. Зоопсихология и сравнительная психология — 3-е изд., — Москва: Академия, 2007. — 543-546 с.