Статус военнопленных

Вариант V 

1. Комбатанты  и гражданские  лица. Другие категории  лиц, покровительствуемых  нормами МГП.

     Международное гуманитарное право содержит нормы, нацеленные на защиту жертв вооруженных конфликтов. В нем также определяются механизмы, предназначенные для обеспечения соблюдения этих норм.

     Согласно  нормам международного гуманитарного  права к жертвам вооруженного конфликта, наряду с гражданским  населением, ранеными, больными и лицами, потерпевшими кораблекрушение, признаются военнопленные.

     Под военным пленом понимается ограничение свободы лиц, принимавших непосредственное участие с оружием в руках в боевых действиях против неприятеля и обладающих статусом военнопленного. Цель военного плена заключается в том, чтобы пресечь участие указанной категории в боевых действиях.

     На  протяжении всей истории человечества в наибольшей степени происходило нарушение прав военнопленных, поскольку именно эта категория лиц  причиняла весьма существенный вред неприятелю. При этом следует иметь в виду, что не всякое лицо, задержанное неприятелем, в период вооруженного конфликта международного характера автоматически становится военнопленным. Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года, Женевская конвенция об обращении с военнопленными 1949 года, Дополнительный протокол I 1977 года к Женевским конвенциям 1949 года установили четкие критерии признания лица военнопленным. Исходя из этих критериев как российские, так и зарубежные исследователи определяют данную категорию лиц, до начала плена, как законных участников вооруженного конфликта.

     Однако, анализ норм международного гуманитарного  права свидетельствует о том, что круг лиц, являющихся комбатантами гораздо уже круга лиц, да и не совпадает с ним, на которых распространяется режим военного плена.

     Под военным советником понимаются военнослужащие одного государства, которые в соответствии с двухсторонним соглашением направляются в другое государство для оказания помощи в создании вооруженных сил, подготовке военных кадров, освоении вооружений и военной техники, однако непосредственно участия в боевых действиях не принимают.¹

     При захвате военных советников противоборствующей стороной во время вооруженного конфликта международного характера, на них не распространяется режим военного плена. В данном случае они обладают статусом гражданских лиц и подлежат уголовной ответственности, если ими совершены деяния, уголовно-наказуемые по законодательству данного государства.

   Арцибасов И.Н. утверждает, что доброволец – это лицо, добровольно поступающее в действующую армию одной из воюющих сторон.² Отдельные авторы (Глебов И. Н., Егоров С. А.) подчеркивают, что с точки зрения современного международного права, осуждающего колониализм и агрессивные войны, действия добровольца будут правомерными, если он вступает в армию, ведущую войну в защиту своей страны от иностранного порабощения. Вступление  в такую армию гражданина другого государства не означает нарушение норм международного гуманитарного права. ³ Согласно ст. VI Конвенции 1907г. о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны отдельные лица могут переходить границу, чтобы поступать на службу одного из воюющих государств. Ст. XVII п. «б» этой же Конвенции устанавливает, что если отдельное лицо добровольно вступает в армию одного из воюющих, то оно теряет статут лица нейтрального государства. Нам представляется, что в данном случае лицо может приобретать статус военнопленного, только лишь при зачислении его в штат вооруженных сил, т.е. если он назначен уполномоченным должностным лицом на воинскую должность. Согласно военному законодательству России иностранные граждане вправе поступать на военную службу в Вооруженные Силы РФ в добровольном порядке. В противном случае, его деятельность является противоправной и он подлежит уголовной ответственности в соответствии с законодательством противоборствующей державы. Кроме того, ни при каких обстоятельствах не может обладать статусом добровольца гражданин противоборствующей стороны. При наличии к тому юридических оснований его действия следует квалифицировать как государственную измену.

   Международное гуманитарное право устанавливает, что любой комбатант, попавший во власть неприятеля, является военнопленным.⁴

         Весьма важное значение имеет  ст. 17 ЖК III, закрепившая положение о том, что военнопленные ни при каких обстоятельствах не могут полностью или частично отказаться от прав, которые предоставляет им нормы международного гуманитарного права.

      Участники военных действий, попавшие во власть противоборствующей стороны, признаются военнопленными и пользуются защитой предусмотренной ЖК III. Содержание ст. 45 ДП I свидетельствует о том, что основанием признания лица военнопленным является:

      во-первых, лицо имеет право на этот статус, поскольку в полной мере соответствует признакам содержащихся в нормах МГП;

      во-вторых, сторона, к которой принадлежит  захваченное лицо, потребовала от противоборствующей стороны предоставление статуса военнопленного такому лицу, путем направления уведомления.

      При этом следует иметь в виду, что  нарушение норм МГП участниками боевых действий не является основанием для лишения их статуса военнопленного.   Кроме того, если имели место обстоятельства, дающие основание противоборствующей стороне полагать, что лица, которые принимали непосредственное участие в боевых действиях, не могут наделяться статусом военнопленного, то все сомнения трактуются в пользу захваченного лица, как обладающего статусом военнопленного и находящегося под защитой ЖК III до того момента, пока его статус не будет определен компетентным судом.

      По  утверждению Григорьева А.Г. в п.3 ст.44 ДП I конкретизированы дополнительные условия, которым должны отвечать партизаны.⁵ Однако, это утверждение не соответствует действительности, поскольку в ст. 44 ДП I речь идет о комбатантах, а по смыслу норм, содержащихся в ЖК III и ДП I, партизаны таковыми не являются. На партизан распространяется защита как на лиц, участвующих в военных действиях, предусмотренная ст. 45 ДП I.

      Право на обращение, как с военнопленными имеют некоторые другие категории лиц, не считающиеся военнопленными, например, медицинский и духовный персонал. Они будут продолжать выполнять свои  медицинские и духовные обязанности в интересах военнопленных. Им будет разрешено периодически посещать военнопленных (ЖК ст.33). Различие между статусом военнопленного и правом на обращение как с военнопленным является важным. Хотя право на обращение,  как с военнопленным, обеспечивает то, что лицам, подвергнутым лишению свободы, предоставляются все гарантии – а не только минимальные гарантии, указанные в статье 75 ДП I, - тем не менее, они могут преследоваться в судебном порядке за участие в боевых действиях.⁶ 

         Дезертир, прежде всего, является военнослужащим, входящим в личный состав неприятельской армии. Поэтому, держащая в плену держава может на законных основаниях обращаться с ним как с комбатантом, то есть взять его в плен и удерживать в качестве военнопленного в соответствии со статьей 4А, пункта 1, ЖК III.⁷ У дезертира, как правило, есть всего один путь для устранения данного статуса: порвать узы гражданства, связывающие его с этим государством.⁸ Эрик Давид, полагает, что такое лицо можно считать гражданским, если дезертирство было выражением свободного и осмысленного выбора и выражением свободы мысли, совести и мнения, которую гарантируют каждому документы, защищающие права человека (Всеобщая декларация прав человека, статьи 18-19; Международный пакт о гражданских и политических  правах, статьи 18-19; Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, статьи 9-10; Американская конвенция о правах человека, статьи 12-13; Африканская хартия прав человека и народов, статьи 8-9).  Следовательно, держащая в плену держава вправе ссылаться на эти соглашения, удовлетворяя просьбу дезертира о предоставлении ему статуса не военнопленного, а гражданского лица.⁹

      Однако с таким утверждением вряд ли можно согласиться. Во-первых, названные международно-правовые акты действуют в период вооруженного конфликта международного характера в той мере, в какой они не противоречат нормам МГП; во-вторых, лишение гражданства дезертира зависит от процедуры, установленной законодательством государства, гражданином которого он является. К тому же статус военнопленного определяется на момент взятия в плен и завершается с его освобождением по основаниям, предусмотренным нормами МГП.

      Часть 1 ст. 338 Уголовного Кодекса РФ, содержит понятие дезертирства, которое определяется как самовольное оставление части или места службы в целях уклонения от прохождения военной службы, а равно неявку в тех же целях на службу.

      Комплектование  Вооруженных Сил РФ осуществляется, наряду с призывом, в добровольном порядке на контрактной основе, согласно Федеральным законам «Об обороне» (ст.9) и «О воинской обязанности и военной службе» (ст.32) . Поэтому совершение дезертирства лицом, проходящим военную службу, как по призыву, так и по контракту, является уголовно-наказуемым деянием.

      Специфика прохождения военной службы в  Вооруженных Силах РФ проявляется  в том, что дезертиром, наряду с  гражданином РФ, может быть иностранец.

        Дезертир от французского déserteur, от латинского desertor — беглец, изменник - лицо, бежавшее с военной службы или скрывающееся от призыва в армию.

     Предательство — нарушение преданности кому-либо, или неисполнение долга перед чем-либо. Предательство осуждается повсеместно большинством религий как грех или нарушение табу и порицается морально-нравственными законами общества. Предательством называют чаще всего оставление друга в беде и государственную измену. Предательство может, как преследовать какую-либо выгоду, так и нет.¹⁰

     Государственная измена, согласно ст. 275 УК РФ, совершенная  гражданином Российской Федерации, выражается в шпионаже, выдаче государственной тайны либо ином оказании помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности государства.

   Право держащей в плену державы подвергать уголовному преследованию захваченного ею предателя, должно зависеть от того, является ли законным или нет – по международному праву – поступление предателя на службу в неприятельские вооруженные силы: если ведущиеся ими действия соответствуют jus contra bellum, предатель не должен подвергаться наказанию за присоединение к стороне, «ведущей справедливую борьбу»; в противном же случае его наказание будет оправданным.¹¹

      Статус  военнопленного, согласно положениям ДП I, не распространяется на шпиона. Согласно ст. 29 Положения  IV 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны лазутчиком – является лицо, которое действуя тайным образом или под ложными предлогами,  собирает или старается собрать сведения в районе действий одного из воюющих с намерением сообщить таковые противной стороне. Более четко определение правового статуса шпиона сформулировано в ст. 46 ДП I, закрепившего норму, согласно которой лицо из состава вооруженных сил, попадающие во власть противной стороны, в то время, когда оно занимается шпионажем, не имеет права на статус военнопленного и с ним могут обращаться как со шпионом. В тоже время, лицо из состава вооруженных сил, попавшее в руки неприятеля, обладает статусом военнопленного и не подлежит ответственности за совершенные ранее действия, как шпионаж. Если лицо из состава вооруженных сил собирает сведения на территории, контролируемой противной стороной и носит при этом форменную одежду своих вооруженных сил или не действует обманным путем или преднамеренно не прибегает к таким методам, то такое лицо не считается шпионом, а имеет статус военного разведчика.

     По  данному определению лазутчиками  являлись как военные, так и гражданские лица, за исключением следующих категорий:

1. Военных чинов, проникающих в форме в район действия неприятельской армии для собирания сведений;
2. Военные и гражданские лица, открыто использующие свои обязанности по передаче данных по назначению в их собственную или неприятельскую армию. К этой категории также относились лица, посылаемые на воздушных шарах для передачи депеш либо для поддержания сообщений между различными частями армии или территориями.

     В тоже время, по нашему мнению ДП I ст.46 применительно к условиям вооруженного конфликта значительно сузил понятие шпиона по сравнению с лазутчиком, поскольку включил в его содержание только лишь лиц из состава вооруженных сил противника. Такой подход является вполне обоснованным, поскольку для других категорий лиц ответственность за шпионаж предусмотрена в национальном законодательстве. Поэтому, исходя из закрепленного в ст. 46 ДП I понятия к шпионам автоматически попадают лица из ополчения и добровольческих отрядов, а также население, взявшееся за оружие.