Убийство в состоянии аффекта

В судебной практике встречаются дела, по которым  аффект, а вслед за ним и преступление возникает не сразу после, допустим, оскорбления, насилия, а через некоторое  время, когда о противоправном или  аморальном поведении становится известно виновному или когда он сознает  их значимость. Такое возможно в случаях, когда человек узнает через третьих лиц или через оскорбленного о совершенном в отношении него деянии. При оценке таких случаев следует иметь в виду, что аффект возникает от раздражителя, который возбуждает соответствующую структуру головного мозга. Таким раздражителем может быть как непосредственно противоправное или аморальное поведение потерпевшего, так и информация о нем.

При квалификации преступления по ст.107 УК РФ, особенно в  тех случаях, когда его совершению предшествовала ссора между виновным и потерпевшим, важно установить зачинщика, инициатора возникшего конфликта. Если ссора или драка спровоцированы виновным, явились результатом его  недостойного поведения, ответные действия потерпевшего, совершение в такой  обстановке, не могут рассматриваться  как противоправные и достаточные, чтобы вызвать аффект в смысле ст.107. Действия потерпевшего в подобной ситуации не могут вызвать состояние  “оправданного” аффекта и не должны рассматриваться в качестве непосредственного  повода, который требует ст.107 УК РФ. В этой связи представляется справедливым определение Судебной коллегии по уголовным делам Томского областного суда, которым был отменен  приговор Колпашевского районного суда. Основанием для отмены послужило то обстоятельство, что суд не принял во внимание вопрос о том, кто был зачинщиком драки, которая произошла между Н. и С. Из материалов дела видно, что потерпевший Н. не пытался первым напасть с ножом на С.. в то время как С. “выхватил из рук Н. нож, принесенный им с собой, и нанес этим новом три удара в область груди,...... от которых наступила смерть потерпевшего. В данном случае районный суд не выяснил, на ком из участников конфликта лежит основная вина в развитии такой ситуации, что явилось основанием для отмены этого приговора.

Следует подробнее  рассмотреть вопрос о времени  возникновения ответных действий виновного  на противоправное поведение потерпевшего. В теории уголовного права принято  считать по этому поводу, что преступление в состоянии аффекта совершается  внезапно, как непосредственная реакция  на вызвавшее его событие. Ответные действия виновного в таких случаях  следуют в виде непосредственной реакции на неправомерное поведение  потерпевшего. Длительный промежуток во времени между обстоятельствами, вызвавшими аффект и самим преступным деянием исключает применение ст.104 УК РСФСР (ст.104 УК РСФСР соответствует статье 107 УК РФ). Однако, как уже отмечалось выше, в практике довольно часто встречаются такие уголовные дела, когда виновный, до причинения смерти потерпевшему, совершает еще какие-нибудь действия. Об уголовно-правовом значении таких действий нет единого мнения среди ученых. Некоторые криминалисты считают, что действия, совершаемые виновным до непосредственного причинения смерти потерпевшему, служат подтверждением отсутствия аффекта у виновного и исключают квалификацию деяния по ст.107 УК РФ. Другой позиции по этому вопросу придерживается В.В. Сидоров. Он отмечает, что если такие действия, совершаемые виновным до непосредственного совершения преступления, создают какой-то разрыв во времени между обстоятельствами, возбудившими аффект, и убийством; то в таком случае важно, чтобы разрыв не был значительным, а преступление было задумано и выполнено в пределах того времени, в течение которого может длиться аффективное состояние (не более нескольких минут).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что по общему правилу убийство в  состоянии аффекта совершается  внезапно, как ответная (непосредственная) реакция на противоправное или аморальное поведение потерпевшего. Однако не исключаются такие ситуации, при  которых ответные действия виновный реализует спустя какой-то промежуток времени, при этом они должны быть совершены последним в состоянии  аффекта. Действия, которые совершает виновный еще до причинения смерти потерпевшему не свидетельствуют об отсутствии аффекта, если они совершаются виновным непосредственно под влиянием нанесенной ему обиды. Например, подобные действия были совершены виновным В., которому потерпевший К. нанес несколько ударов кулаками по лицу в связи с происшедшей между ним и В. ссорой, где К. оскорблял В. “После чего Б. выбежал в соседнюю комнату, взял за шифоньером охотничье ружье “Иж-57” и вернулся с ним в зал. Находясь при этом в состоянии аффекта, вызванного насилием со стороны потерпевшего К., В. направил ствол ружья в область живота К. и с целью его убийства произвел выстрел”. Из приведенного примера видно, что прежде чем причинить смерть К., Б. произвел несколько действий (побежал в соседнюю комнату, достал ружье, вернулся и т.д.), но все они были совершены В. под воздействием аффекта, возникшего у него из-за насилия со стороны К.

Установление  по рассматриваемым уголовным делам  места, времени, способа, средств, обстановки совершения преступления, помимо обязательных признаков объективной стороны (преступное деяние, преступный результат, причинная  связь между ними) имеет особое доказательственное значение. Всесторонний и полный анализ этих обстоятельств  по каждому делу рассматриваемой  категории позволяет установить с полной достоверностью наличие  юридически значимого признака данного  преступления, а именно состояние  аффекта виновного, либо, наоборот, исключать наличие такого состояния.

Аффектированные убийства, как показал анализ уголовных  дел по этой категории, в основном имеют “свое” определенное место  совершения преступления. Такие преступления совершаются чаще всего по месту  жительства обвиняемого или потерпевшего, или по месту проживания их знакомых и родственников. Такое обстоятельство вытекает из самой социальной природы  данного убийства, которое совершается  в семейно-бытовой сфере. Иными  словами личностная сфера общения  диктует субъектам личных отношений  и место разрешения конфликтов, возникающих  между ними. Для таких преступлений не характерно совершение их в каких-либо общественных местах.

Анализ уголовных  дел по данной категории преступлений показал, что аффектированные убийства чаще совершаются в вечернее и  ночное время, в предпраздничные  или праздничные дни, в дни  зарплаты, во время дней рождений и  т.п.

Особую значимость при установлении состояния аффекта  виновного играет обстановка, т.е. условия, при которых было совершено убийство потерпевшего. Как уже говорилось не раз, аффект как конструктивный элемент  состава преступления возникает  под воздействием особой обстановки, которую можно определить как  конфликтную ситуацию, в которой, в свою очередь, особое место занимает противоправное (аморальное) поведение  потерпевшего. Такая напряженная  эмоционально окрашенная обстановка находит  свое разрешение в преступном посягательстве, которое совершается в аффективном  состоянии.

Показательно, что в качестве орудия или средства преступного посягательства, как  правило, используются предметы, специально не предназначенные для причинения смерти, преимущественно предметы бытового назначения, а именно: ножи (применялись  в 35% случаев, из них: перочинный — 18%, столовый — 11%. сапожный — в 4%. консервный —  в 2 % случаев, шило — в 2% случаев) охотничье  ружье — в 2% случаев, а также  такие предметы, как топор, отвертка, камень, палка, галстук, брючный ремень, разного рода металлические предметы. Причем в более чем половине случаев виновный держал в руках или носил с собой предмет, ставший орудием или средством совершения преступления, в 13% — вырывал из рук потерпевшего и в остальных случаях брал то, что попадалось под руку. Такие данные свидетельствуют о том, что способ посягательства и характер применяемых виновным орудий и средств совершения убийства являются обстоятельствами, характеризующими наряду с другими объективными признаками психическое состояние виновного и исполняющими роль своеобразных доказательств аффекта.

2.3. Субъективная сторона преступления

Как на объективную  сторону исследуемого убийства, аффект накладывает свой отпечаток и  на его субъективную сторону. Аффект в рассматриваемых случаях определяет содержание, характер и другие особенности  субъективной стороны преступления в целом, а также таких ее составных  элементов, как мотив, цель и умысел.

Содержание  и степень вины в преступлении, предусмотренном ст.107 УК РФ, во многом зависят от особенностей конфликтной  ситуации, обусловленных ими особенностей состояния виновного в момент возникновения и до реализации преступного  умысла, характера и особенностей преступного поведения, поскольку  вызванный неправомерными действиями (бездействием) потерпевшего аффект накладывает  отпечаток на всю деятельность виновного. Умысел на убийство весьма тесно связан с состоянием аффекта, что дало основание  именовать такой умысел в теории уголовного права “аффектированным”. Последний возникает в состоянии  аффекта, а значит, и внезапно, как  и само это состояние, и должен быть реализован незамедлительно —  не обязательно “немедленно” или  “сейчас же”, но важно, чтобы еще  в состоянии аффекта, до его окончания. Таким образом, состояние аффекта  должно сопровождать как формирование, так и реализацию преступного  умысла. Формирование мотива и умысла на совершение преступления протекает  всегда, непредвиденно и быстро, хотя и не так стремительно, как  возникает аффект, но непременно вслед  за неправомерным (или аморальным) поведением потерпевшего и непосредственно  под влиянием возникшего аффекта. Психологическая  деятельность виновного (мотивация, избрание цели поведения, принятие решения) в  таких условиях никак не может  быть “результатом холодного помысла  и следствием приготовлений”, как  считает Я. Костарчук-Грушкова. которая говорит, что “действие в мысли” может быть результатом холодного помысла, а “фактическое действие” непременно должно быть совершено под влиянием сильного волнения”. Когда за предполагаемым аффектом скрывается продуманная подготовка к заранее продуманному убийству, такое преступление не может квалифицироваться по ст.107 УК РФ. Отличительной особенностью аффектированного умысла является то, что он возникает под непрерывным, все возрастающим до критической точки переживания давлением эмоций и в этом смысле носит вынужденный характер. Своеобразно изменяя сознание и преломляя волю виновного лица, аффект “понуждает” его решать и поступать неадекватно воздействию внешнего повода и другим условиям конфликтной ситуации.

Сужение сферы  восприятия и ослабление самоконтроля, собственно, и служат основаниями  смягчения уголовной ответственности  за преступление, совершенное в состоянии  аффекта. При этом аффектированный  умысел может рассматриваться как  смягчающее ответственность обстоятельство не сам по себе, не самостоятельно, а  как элемент субъективной стороны  преступления, которое задумано и  выполнено в состоянии “оправданного” аффекта. Решающее значение, таким образом, имеет не столько внезапный, сколько  аффективный характер этого умысла и вызвавшие его обстоятельства.

По поводу особой природы умысла, возникающего непосредственно под воздействием аффекта в теории уголовного права  особых разночтений и позиций  нет. Положение о том, что рассматриваемое  убийство совершается с аффектированным  умыслом, является в литературе общепризнанным. Однако вопрос о том, какой вид  умысла характерен для аффектированного убийства, остается в уголовно-правовой литературе до сих пор неразрешенным, поскольку мнения ученых по этому  вопросу разнообразны и каждая позиция  достаточно аргументирована с точки  зрения психологии.

Несмотря  на разнообразие мнений на вопрос о  том, с прямым или косвенным умыслом  совершается аффектированное убийство, все позиции по данному вопросу  можно разделить на 4 основных направления.

Авторы первой точки зрения утверждают, что убийство в состоянии аффекта может  быть совершено только с прямым аффектированным  умыслом. К ним, среди прочих ученых, относится В.В. Сидоров, который говорит, что “виновный, находясь в состоянии  аффекта, сознает общественную опасность  деяния, прилагая определенное волевое  усилие для выполнения каких-то преступных действий, не только предвидит, но и  желает причинить потерпевшему вред. Иначе трудно объяснить поведение  лица, совершающего преступление в  состоянии аффекта. Суть, однако, в  том, что этот вред не всегда конкретизируется относительно конечного результата посягательства на жизнь или здоровье потерпевшего”. Сидоров считает, что  в таких случаях аффектированный  умысел имеет признаки прямого, неопределенного  или неконкретизированного умысла.

Авторы второй точки зрения, в корне противоположной  первой позиции на этот вопрос, полагают, что рассматриваемое убийство можно  совершить только с косвенным, но не с прямым умыслом. Такой точки  зрения придерживаются В.И. Ткаченко, Т. Ткаченко.

В.И. Ткаченко, к примеру, считает, что “представление о цели является, как известно составной  частью такого волевого процесса, как, желание. И если при совершении деяния в психике отсутствует представление  о цели, то деяние совершается не с прямым умыслом. Кроме того, при  аффекте сужается сознание. Человек  смутно сознает характер совершаемых  действий. Если же он смутно понимает совершаемое, то еще смутнее предвидит его последствия. Разумеется, что последствия, которые предвидятся смутно, не могут быть желаемыми. Отсюда следует, что преступление, предусмотренное ст.107, может быть совершено только с косвенным умыслом”.

Третью позицию  разделяют те ученые, которые полагают, что аффектированное убийство может  быть совершено как с косвенным  умыслом, так и с прямым. Такая  точка зрения получила наибольшее распространение. Ее разделяют авторы нового учебника по Уголовному Праву России под редакцией  А.И. Рагора. Возможность совершения рассматриваемого убийства с тем и другим умыслом высказана и в Комментарии к Уголовному Кодексу РФ (1996г.). Такой же позиции придерживается и С.В. Бородин. Такая точка зрения по данному вопросу является, в принципе, официальной.

И, наконец, последняя позиция по вопросу  о том, какой умысел характерен для  убийства в состоянии аффекта, заключается  в следующем. Отношение виновного  к своим действиям, которые совершаются  им с целью причинения какого-либо физического вреда потерпевшему, характеризуется прямым умыслом. Это  объясняется тем, что виновный, находясь в состоянии аффекта, желает и  стремится, во что бы то ни стало  причинить вред “обидчику”. В этом состоянии виновный способен преодолеть значительные препятствия к достижению цели — причинить вред любого характера, отомстить за нанесенную обиду. В  состоянии сильного волнения виновным движет аффект, которому нужна “разрядка  в действии”, в этот момент виновный не думает о том, какой конкретный вред он желает причинить потерпевшему, а тем более не думает и не сознает какие последствия могут наступить от такого вреда. Его действия носят характер “аффективной разрядки”, совершая их, виновный желает получать известное облегчение и даже удовлетворение от самого факта нанесения ударов или ранений обидчику. Другими словами, причиняя какой-либо вред потерпевшему, виновный в момент аффективной вспышки, поглотившей его целиком, преследует цель получить удовлетворение оттого, что он отомстит обидчику за причиненное ему или его близким “зло”. В таких случаях виновного полностью поглощает аффект гнева (ярости).

Однако при  этом виновный не думает о тех последствиях, которые наступят от его действий. Это подтверждает тот факт, что  он смутно понимает характер самих  действий, совершаемых в порыве гнева, злости на обидчика и тем более  не может ясно и отчетливо понимать, что наступит от таких его действий. В состоянии аффекта виновному  просто безразлично то, что наступит потом, ему важен сам факт нанесения  ударов или раненый потерпевшему как месть за причиненную обиду. Говорить о желании смерти потерпевшего в таком состоянии представляется неверным. Поэтому относительно последствий  умысел виновного может быть не иначе  как косвенный.

Такой же позиция  по этому вопросу придерживается Н.В. Лысак, который говорит, “что дезорганизующее действие аффективного состояния приводит к тому, что виновный в большинстве случаев оказывается неспособным предвидеть результаты своих действий. Его сознание фокусируется только на действиях, а о последствиях он не думает, они для него безразличны. Ближайшей целью виновного является совершение действий против своего обидчика, а не достижение результата в виде его смерти”.