Закон в системе источников романо-германского права

Контрольная работа: «Закон в системе источников романо-германского права».

На протяжении столетий и даже тысячелетий закон как источник (форма) права привлекал к себе повышенное внимание многих исследователей. Пытаясь проникнуть в суть явления, именуемого законом, авторы бесчисленных книг и статей, аналитических отчетов и докладов прилагали огромные усилия для изучения его природы, характера, признаков, социальной роли и назначения.

Закон, с одной стороны, представляет собой культурную универсалию правовой действительности, то есть относится к таким нормам, ценностям, правилам, традициям и свойствам, которые присущи многим культурам, независимо от географического расположения, исторического времени и социального устройства общества. Дж. Мердок, среди выделенных 70 универсалий, характерных для мировой культуры, назвал наряду с семьей, браком, правом собственности, закон. Это обусловлено весьма сложным и многогранным содержанием понятия закона.

Известно, что закон изучался с самых разных сторон и в самых разных аспектах: как юридическая (правовая) и философская категория, с позиций «материальной социологии» и психологии, в общетеоретическом и отраслевом плане. В научной литературе, исходя из фундаментальности и огромной значимости «юридических законов», предпринимались неоднократные попытки их познания в контексте законов природы, «законов в научном смысле».

Именно такой подход к исследованию законов был свойственен Ш. Монтескье. В частности, в его известной работе «О духе законов» (748г.) он писал, что всем существующим в обществе положительным законам «предшествуют законы природы, названные так потому, что они вытекают единственно из устройства нашего существа». «Закон, вообще говоря, - добавлял просветитель, - есть человеческий разум, поскольку он управляет народами земли; а политические и гражданские законы каждого народа должны быть не более как частными случаями приложения этого разума».

Проблему познания «юридического закона» в контексте и в соотношении с «законами в научном смысле» в России ставил и решал Н.М. Коркунов. Усматривая общность всех видов и разновидностей законов в том, что «законами принято называть только наиболее общие формулы однообразия явлений, которые уже нельзя свести к другим, еще более общим», автор в то же время проводил между ними довольно четкое и весьма жесткое различие.

Называя «юридические законы» нормами права, Н. М. Коркунов писал, что различие между ними, с одной стороны, и «законами в научном смысле», с другой, заключается в следующем: а) юридическая норма, как всякая иная социальная норма, всегда «обусловлена определенной социальной целью, в то же время, как закон в научном смысле никаких целей не преследует»; б) закон в научном смысле как «общая формула, выражающая подмеченное однообразие явлений» отражает «не то, что должно быть, а то, что есть в действительности, - не должное, а сущее», тогда, как норма права в этом отношении проявляется до точности наоборот; в) нормы права «могут быть нарушаемы; нарушить же закон невозможно»; г) нормы права, «руководя деятельностью людей и указывая им путь достижения их целей, причиненным образом обуславливают поступки людей, т. е. «служат причиной явления». Что же касается законов природы (законов тяготения и пр.), то они, выражая лишь уже «существующее однообразие явлений не могут быть причиной этих явлений»; и д) «закон в научном смысле», в отличие от юридических законов («норм»), «объясняет нам, не почему явления совершаются, а только, как они совершаются».

Подводя итог сказанному о различии между «законом в научном смысле» и «юридическим законом», Н. М. Коркунов констатировал, что «в отличие от нормы, как правила должного, могущего быть нарушенным и служащим причиной человеческих действий, закон в научном смысле есть лишь выражение действительно существующего однообразия явлений, не допускающего отступлений, и потому самому не могущему быть причиной этих явлений». Что касается юридических норм, продолжал философ права, то они «не выражают того, что есть, а указывают лишь, что должно быть; они могут быть нарушаемы, они вместе с тем служат причиной явлений, а именно - всех тех явлений, совокупность которых образует юридический быт общества. Поэтому юридические нормы не могут быть подводимы под понятие закона в научном смысле».

Справедливость данного вывода, как и самой констатации о коренном различии рассматриваемых законов, не подлежит никакому сомнению. Вполне очевидно, что «законы в научном смысле» и юридические законы весьма разнородны не только в том смысле и в тех отношениях, на которые указывает Н. М. Коркунов. Они далеко не однородны, как отмечает, например, М.Н. Марченко, по своей природе и характеру, «по уровню» объективности и субъективности, по способности быть регулятором или просто стабилизатором общественных отношений, наконец, по характеру их связей и отражения в них особенностей развития природы и общества.

Однако, будучи столь разнородными и трудно сопоставимыми друг с другом по многим параметрам, «законы в научном смысле» и юридические законы, тем не менее, квалифицируются или просто называются «законами». Это связано с тем, что, хотя и в весьма условном и ограниченном плане, они при рассмотрении с терминологической точки зрения и в философском аспекте однотипны. Действительно, согласно сложившемуся общетеоретическому, а точнее - философскому представлению о законе как «необходимом, существенном, устойчивом, повторяющемся отношении между явлениями», как «одной из ступеней познания человеком единства и связей, взаимозависимости и цельности мирового процесса», «законы в научном смысле» и юридические законы выступают как объективные по своему характеру явления и категории, выражающие реальные отношения вещей.

Однако надо иметь в виду то обстоятельство, что характер и «степень» объективности данных явлений и категорий и реальности отражаемых в них отношений далеко не одинаковы. Ибо, как справедливо отмечается в, философской литературе, «законы в научном смысле», законы природы «действуют как стихийная сила», в то же время юридические законы как неотъемлемая составная часть, разновидность общественно-исторических законов, «будучи равно действующей сознательных человеческих действий», выступают как «законы самой человеческой деятельности», которые «создаются и реализуются людьми в процессе общественной практики».

Из этого следует, по справедливому замечанию Н. М. Коркунова, что «вглядываясь ближе в характер юридических законов, нетрудно заметить, что общность их весьма относительна и далеко не может быть отождествляема с тою общностью, какую мы приписываем законам в научном смысле».

Закон в научном смысле, пояснял теоретик права, «есть общее однообразие данной группы явлений, не допускающее исключений. Его действие не изменяется по времени и месту», тогда как «общность юридических законов, напротив, крайне условна», поскольку они «возникают, меняются, исчезают, влияют известным образом на склад юридических отношений, служат причиной того, что эти отношения принимают ту или иную форму». В связи с этим Н. М. Коркунов справедливо сетовал по поводу того, что мысль о глубоком, принципиальном различии «законов в научном смысле» и юридических законов, развивающаяся одним из основателей исторической школы права Густавом Гуго еще в начале XX в., так и «не нашла себе должного развития и многие юристы до сих пор продолжают, увлекаясь сходством названий, смешивать законы юридические с законами в научном смысле».

Исследуя закон с позиций «материальной социологии» и психологии, прежде всего, следует вспомнить нашего соотечественника Л.И. Петражицкого, который к анализу закона подошел с психологической точки зрения. Вот его слова о том, что «центр тяжести понятия и учения о законном праве и законах должен быть перенесен в область право - психологического действия» и что «существенно не то, от кого исходит закон, - от данного государства, его органов, или от кого-либо другого, а то, что соответственный акт получает в данном государстве силу нормативного факта, т. е. вызывает соответственное императивно-атрибутивное сознание».

«Законное право», настаивает правовед, это есть ничто иное, как «императивно-атрибутивное переживание», а законы - это «представляемые односторонние правовые распоряжения кого-либо, поскольку они являются нормативными фактами, т.е. поскольку подлежащие представления оказывают соответственное влияние на чью-либо правовую психику, возбуждая или устраняя, или изменяя императивно-атрибутивные переживания».

По поводу изучения закона с позиций «материальной социологии», их обусловленности материальными и иными факторами около столетия назад Г.Еллинеком было высказано суждение, согласно которому юрист должен остерегаться «смешения мира норм», исходящих от государства и «долженствующих управлять жизнью государства, с самой этой жизнью». Все «формально-юридические представления о могуществе государства, - заключал исследователь,- гипотетически вполне допустимые, исчезают, как только мы из мира юридически возможного вступаем в мир социальной действительности. Здесь действуют исторические силы, которые образуют и разрушают самодовлеющее бытие государств, лежащее вне всяких юридических конструкций».

Аналогичные суждения и подходы к изучению законов с учетом «самой социальной жизнью» рассматривались и раньше. В частности, Ш. Монтескье доказывал, что законы должны находиться «в тесном соответствии со свойствами народа, соответствовать физическим свойствам страны, ее климату, - качествам почвы, ее положению, размерам, образу жизни ее народов - земледельцев, охотников или пастухов, - степени свободы, допускаемой устройством государства, религии населения, его склонностям, богатству, численности, торговле, нравам и обычаям».

Многократно принимались подобные попытки рассмотрения законов с позиций «самой социальной жизни» и нашими современниками, например С.С. Алексеевым, выделявшими в законах, наряду с их «специфически правовыми» признаками, отражающими «юридические свойства закона и особенности правотворческой процедуры», также и материальные признаки, характеризующие законы «с точки зрения источника, содержания и значения».

Необходимо отметить, что на протяжении многих столетий исследовалась, прежде всего, внешняя сторона закона, его форма, присущая ему поверхностная атрибутика. Убедиться в этом нетрудно, сравнив дефиниции закона, которые создавались и активно использовались в разное время, включая современный период.

Так, в Древнем Риме, согласно Институциям Юстиниана, закон в формально-юридическом плане определялся весьма упрощенно: как то, «что римский народ постановил по предложению сенатского должностного лица, например, консула». При этом пояснялось, что словом «народ», в отличие от плебса, включающего в себя «всех прочих граждан, за исключением патрициев и сенаторов», обозначаются «вообще все граждане, включая в это число и патрициев и сенаторов».

Через много столетий, в конце XX - начале XX вв. под именем закона, по определению русского юриста А. Д. Градовского, разумелось «общее правило, устанавливаемое Верховной Властью, определяющее ряд однородных отношений и служащее основанием для разрешения конкретных случаев в судебной и административной практике».

Примерно в этот же период Г. Ф. Шершеневич определял закон как «норму права, т. е. общее правило, рассчитанное на неограниченное число случаев», исходящее «непосредственно от государственной власти в установленном заранее порядке». Е. Н. Трубецкой вначале XX в. под «законом в тесном смысле» понимал «норму, установленную высшим, в пределах каждой данной правовой организации, правовым авторитетом», а под «законом в обширном смысле слова» - «всякую юридическую норму, установленную прямым велением того или другого внешнего авторитета».

В настоящее время в отечественной юридической литературе существует довольно много различных определений закона. Но наиболее распространенным понятием закона «в собственном смысле» является представление о нем, как о «нормативном акте, принятом высшим представительным органом государственной власти, с соблюдением установленной конституцией процедуры, либо в порядке референдума».

Нередко такого рода «традиционное» определение понятия закона дополняется положениями о том, что закон «непосредственно выражает общую государственную волю», регулирует наиболее важные общественные отношения, обладает высшей юридической силой, и др.

В настоящее время закон как ведущий нормативно-правовой акт в системе источников права романо-германской правовой системы традиционно наделяется такими формально-юридическими признаками и чертами, как: а) нормативность и общеобязательность, ибо закон - это, прежде всего, нормативно-правовой акт; б) особый порядок принятия, изменения и отмены, в особенности, когда речь идет о конституционных законах; в) непосредственное выражение государственной воли; г) опосредование наиболее важных общественных отношений; д) первичный характер содержащихся в законе норм; е) преследование стратегических целей, интересов и задач; и ж) обладание высшей юридической силой по отношению ко всем иным источникам права. Разумеется, данный перечень признаков и особенностей закона не является закрытым, а тем более исчерпывающим. Однако он дает достаточно полное представление о сложившемся в настоящее время у теоретиков права понимании закона.

Итак, наиболее распространенное суждение о законе - это восприятие его как основного источника права в правовой действительности континентальной Европы, сущностным выражением которой является романо-германская правовая система. Истоки такой правовой ситуации следует искать в специфическом культурно-историческом процессе развития континентальной Европы, связанном, прежде всего, с древнегреческой и древнеримской цивилизациями. По свидетельству Р. Давида и К. Жоффре - Спинози романо-германская правовая система выступает как бы продолжением римского права, результатом его эволюции, хотя и «никоим образом не является его копией».

Итак, рассматривая вопрос о законе как основном источнике права романо-германской правовой системе, следует иметь в виде, что любая правовая система - это «живой организм, который растет, дышит и развивается, как неотъемлемая составная часть жизни общества вместе с самим обслуживаемым им обществом». В силу этого в качестве первого шага для глубокого и разностороннего осмысления этого социально-правового организма должно быть «хотя бы краткое ознакомление с историей его возникновения и развития». В своем развитии романо-германская правовая система прошла весьма длительный путь. Исследователи выделяют три основных периода ее эволюции.

Первый период становления и развития романо-германской правовой системы хронологически считается период до X в. по мнению ученых - юристов, именно X в. рассматривается временем, когда с научной точки зрения появилась система романо-германского права. До этого времени шел процесс накопления соответствующего материала, изучения его и обобщения, создания предпосылок для формирования единой системы романо-германского, континентального права.