Социология XX в.: эмпирия и теория

Три типа общества, согласно Парсоису, в процессе развертывания, перехода от одного к другому подготавливают последовательную смену революций. «Промышленную революцию», дифференцирующую экономическую и политическую системы, сменяет «демократическая», разделяющая эти системы. Ей на смену приходит «образовательная революция», задача которой — отделить от социальной системы систему воспроизводства культуры.

Роберт Мертон

Идея соединения в социологии эмпирического  и теоретического была одной из центральных в работе Роберта Мертона (1910—2003) «Социальная теория и социальная структура» (1949). По его мнению, наступил «золотой век» их единства. Однако в то время Р. Мертоп скорее выдавал желаемое за действительное. Параллельному развитию эмпирической и теоретической социологии предстоял еще долгий путь. Сам Мертон внес немалый вклад в преодоление этого параллелизма за счет своих теорий функциональною анализа и «среднею уровня».

В первой из них американский социолог формулирует теорему и основные постулаты функционального анализа. Теорема выглядит следующим образом: точно так же, как одно и то же явление может иметь многочисленные функции, так и одна и та же функция может

по-разному  проявляться в многообразных  явлениях. Следовательно, все социальные явления могут подвергаться функциональному анализу. Главное, чтобы объект анализа представлял собой стандартизованные (т.е. типизированные, повторяющиеся) явления. К их числу Мертон относил социальные процессы, культурные стандарты, социальные структуры, социальные роли, групповые организации, средства социального контроля и т.д.

Говоря о постулатах функционального  анализа, американский социолог называет и характеризует три основных. Первый «- постулат функционального единства общества — состоит в том, что виды социальной деятельности или элементы культуры являются функциональными для всей социальной или культурной системы. Второй — постулат универсального функционализма — заключается в том, что все социальные или культурные элементы без исключения выполняют социальные функции. Наконец, третий — постулат необходимости — определяет ситуацию, при которой все эти элементы оказываются необходимыми.

Абсолютность сформулированных постулатов опровергается, по мнению Мертона, конкретными эмпирическими исследованиями многих социальных явлений и процессов. Так, постулат функционального единства общества ставится под сомнение тем, что в развитых странах такого единства просто не существует. Это подтверждается, к примеру, наличием религиозного плюрализма. Постулат обязательности может быть оспорен с помощью такого аргумента, как отсутствие в качестве обязательных атрибутов общества ряда социальных институтов. Такие институты, как семья, религия, социальная стратификация, существуют не в любом типе общества, считает американский социолог.

В отличие от Т. Парсонса, Мертон стремился акцентировать внимание не столько на функциях, способствующих установлению и поддержанию социального порядка, сколько на дисфункциях, создающих социальное напряжение и рождающих противоречия в общественных структурах. При этом под функцией он понимал наблюдаемые последствия, которые способствуют адаптации или приспособлению данной социальной системы, под дисфункцией — наблюдаемые последствия, которые уменьшают степень адаптированное™ системы.Исходя из теории «среднего уровня», базирующейся на теории функционального анализа, Мертон приходит к выводу о необходимости «посредника» между эмпирическими исследованиями действительности и широкими теоретическими обобщениями закономерностей социального поведения. Теории «среднего уровня» могут быть как результатом обобщения большой группы социальных фактов, так и средством конкретизации отдельных областей социологии. В последнем случае они выступают как специальные социологические теории. Идеи Мертона сыграли позитивную роль в развитии западной социологии в 1950—1960-х гг., будучи направлены против засилья эмпиризма и ориентируя исследователей на участие в теоретических поисках. Этому же способствовали методологические построения П. Сорокина и Т. Парсонса — учителей Мертона, хотя их связь с эмпирической социологией оказалась не столь тесной, как у автора теории «среднего уровня».

Расцвет и «болезни» эмпирической социологии

Мы рассмотрели наиболее значительные теоретические построения в области  социологии, характерные для второго, послевоенного периода ее развития. Общественная потребность в знании локальных сфер социальной действительности, ее проблем, процессов, институтов и организаций, с одной стороны, и влияние идей Р. Мертона — с другой, активизировали разработку социологических теорий «среднего уровня», формирование и развитие многочисленных отраслей социологии. Назовем лишь некоторые из них: социология труда, менеджмента, города, деревни, молодежи, досуга, образования, культуры, науки, семьи, политики, религии, языка, права, преступности, общественного мнения, массовых коммуникаций, медицины. В каждой из них возникают и множатся специальные социологические теории, призванные истолковать данные эмпирических исследований, а то и просто объяснить некоторые локальные проблемы и процессы.

В рамках прикладной социологии проводятся исследования, завершающиеся выработкой рекомендаций и созданием социальных технологий, в которых нуждаются промышленное производство, административные органы, образование, здравоохранение и др. Эмпирические исследования, наряду с важными и актуальными проблемами, касаются вопросов, не всегда значимых с социальной точки зрения. Это вызывает неудовлетворенность в обществе, некоторые начинают относиться к социологии как к науке, которая якобы мало что дает, к тому же скатывается в ползучий эмпиризм и мелкотемье.

Эту тенденцию высмеял в памфлете «Зонтиковедение — новая наука?» американский исследователь Дж. Сомервилл. Он приводит вымышленное письмо некоего ученого, который уверял, что создал новую отрасль науки — зонтиковедение. Этот ученый будто бы обследовал Манхэттен (район Нью-Йорка) и подсчитал число зонтиков, имеющихся в каждой семье, проанализировал их размеры и цвет.

Затем он сообщил, что собирается сделать  это же во всем штате Нью-Йорк, в  стране, наконец, во всем мире. Иронизируя над эмпирической социологией, Сомервилл выводит законы зонтиковедения, например «закон возрастания тенденции к приобретению зонтиков в дождливую погоду» или «закон соответствия цветных вариаций полу владельца» (как известно, мужчины предпочитают использовать черные зонты, тогда как женщины — разноцветные). Так Сомервилл высмеивал мелкотемье эмпирической социологии.

Некоторые эмпирические исследования того периода оставляют смешанное чувство. Вот, к примеру, работа Ж. Фриш-Готье и П. Луше «Голубеводство у шахтеров Севера»¹: эмпирическое изучение роли голубеводства в жизни шахтеров Северной Франции. Выполнено оно в полном соответствии с принципами и нормами социологического исследования, на большом и репрезентативном массиве. В книге убедительно доказывается, что разведение голубей — один из любимых видов досуговой деятельности шахтеров, который позволяет им хорошо отдохнуть, развлечься, затем приступить к работе с новыми силами. Авторы показывают, что голубеводство позволяет снять напряжение жизни и отношений в сфере труда, особенно такого тяжелого, как шахтерский. Рассматривается отношение рабочих к этому виду времяпрепровождения, в целом весьма позитивное. Респонденты в ходе письменного (анкетного) и устного (интервью) опросов в большинстве своем отвечали, что за этим занятием они забывают об острых проблемах жизни, о тяготах подземного труда. Глядя ввысь, в небо, действительно, не думаешь о том, что происходит под землей. Так что, казалось бы, работа актуальна и подчеркивает значение эмпирической социологии как средства познания проблем, находящихся на острие жизни. Но, читая книгу, невольно задумываешься: неужели у шахтеров нет более важных проблем, чем разведение голубей? А куда «ушли» вопросы экономического характера, улучшения жизненного уровня? (Не будем забывать, что исследование голубеводства было проведено в 1957 г., когда и стачки, и забастовки имели массовый нарастающий характер.)

Наконец, возникает еще один вопрос: не выступает ли в этом случае эмпирическая социология средством отвлечения от наиболее острых проблем, смещения акцентов на второстепенные? Ведь, проводя исследования, публикуя свои работы, социологи тем самым привлекают внимание к ставящимся ими проблемам как наиболее актуальным. Следовательно, их подходы к определению значимости исследуемого материала и проблематики имеют объективные последствия. Поэтому критики «ползучего эмпиризма» и мелкотемья, а зачастую и никчемности некоторых исследований, видимо, во многом правы, усматривая причины этих явлений в социологии в отрыве от широких социально значимых проблем, в стремлении выдать подчас второстепенные вопросы за ключевые.

Завершая  рассмотрение этого периода развития социологии (1940— 1960-е гг.), отметим, что он был ознаменован поиском путей развития как теоретической, так и эмпирической тенденций, возможностей их «сцепления». Несмотря на то что такой «механизм» не был найден и относительный параллелизм теории и эмпирии, макро- и микросоциологии сохранялся, в целом социологическая наука достигла значительных успехов и вышла на новые рубежи. Повысился ее авторитет во многих развитых странах, она окончательно утвердилась в качестве научной дисциплины и вузовской специальности, правительства выделили финансы для ее поддержки в центре и на местах. В государственные программы социального обеспечения, увеличения занятости, здравоохранения, образования, борьбы с бедностью, преступностью, другими аномалиями вошли выводы и рекомендации социологов.

Активизируется и международное  социологическое сотрудничество. Регулярно собираются всемирные социологические конгрессы. Заметнее становится деятельность МСА (Международной социологической ассоциации).

§ 3. Развитие социологии на Западе в 1970-1980-х гг.

В 1970—1980-х  гг. начался новый, продолжающийся в  определенной мере по сей день период в развитии социологии. Появляются иные концепции и теории, определяющие ее лицо. Будучи тесно связаны с классическими идеями, они, по существу, их обновляют (хотя отдельные зарубежные социологи эту связь отрицают). Преемственность в социологии просматривается достаточно четко. Стало быть, новый период ее развития нужно рассматривать в тесной связи с предшествующими двумя, иначе можно не понять особенностей, характеризующих изменения в ней за последнюю четверть века. Важнейшая из них состоит в теоретической реконструкции социологии. Она, в свою очередь, определяется появлением и развитием ряда новых направлений и парадигм.

Парадигма в социологии: различия в подходах

Понятие парадигмы было введено в широкий  исследовательский оборот американским философом и историком науки Т. Куном в середине

1970-х  гг. и означает определенную совокупность  фундаментальных оснований научного знания. Парадигма — это исходная концептуальная схема, своего рода модель постановки проблем и их решения. Иногда под парадигмой понимают крупные теории или группы теорий, а также всеми признанные достижения в данной области науки. Отсюда понятно, что в связи с наличием целого ряда фундаментальных теорий, социология выступает как «мультипарадигмальная» дисциплина, т.е. как наука, имеющая множество парадигм.

Исследуя ее современное состояние  и используя идеи американского социолога Дж. Ритцера, Г.В. Осипов выделяет несколько парадигм, базирующихся на теориях К. Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера, Б. Скиннера. Это парадигмы социальных фактов, социальных дефиниций, социального поведения. К первой Осипов относит структурный функционализм и теорию социальных конфликтов, ко второй — символический интеракционизм и этнометодологию, к третьей — теорию обмена и психологический редукционизм¹.

Другой подход к проблеме парадигм в социологии предлагают С.А. Кравченко, М.О. Мнацаканян, Н.Е. Покровский. Все анализируемые ими парадигмы они группируют как: а) с т р у к т у р н ы е, б) и н -терпретативпые, в) интегральные и объединительные. Вначале они рассматривают парадигмы, сложившиеся до 1990-х гг.; структурный функционализм, парадигму конфликта, интерпретатив-ные парадигмы («понимающую социологию», символический интеракционизм, феноменологию, этнометодологию), интегральную социологию П. Сорокина, объединительные парадигмы. Затем следует выделение социальных теорий 1990-х гг., относящихся, в соответствии с установившейся сегодня в мировой социологии под влиянием ее признанных авторитетов терминологии, к так называемой постклассической социологии².

Н.Л. Полякова, сторонник еще одного взгляда на парадигмальный характер социологии, полагает, что имеет смысл говорить не о множестве социологических парадигм, а лишь о двух — классической и современной-^. Что дает основание для подобного мнения? Западные социологи единодушно утверждают, что в связи с переломным характером современной эпохи описывать социальные сдвиги на уровне взглядов К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма уже невозможно. Поэтому на сме ну созданной ими картине социальной реальности, их представлениям об обществе, его социальной структуре и организации, индивиде должна прийти новая парадигма.

Что было характерно для картины  социального мира, созданной Марксом, Вебером, Дюркгеймом? Прежде всего два важных положения Первое касается общества, основным конституирующим признаком которого является труд. Это в равной мере присуще и Марксу с его экономическим детерминизмом, в котором основная роль принадлежит производству, и Веберу с его признанием фундаментальной значимости хозяйственной сферы, и Дюркгейму, подчеркивавшему решающую роль общественного разделения труда в социальной жизни. Другими словами, несмотря на глубокие различия, общим для них является признание труда как наиболее фундаментального принципа, определяющего процессы создания, функционирования и развития общества. По существу, речь идет о парадигме трудового общества. Вторая характеристика «классической» картины социального мира — «человек труда», являющийся главным действующим лицом трудового общества Речь идет об индивиде, ориентированном исключительно на трудовой процесс и трудовые достижения.

Новая парадигма, отличающаяся от классической и возникшая в 1980-х гг., основывается на появлении принципиально иного типа общества. Имеется в виду информационное общество, базирующееся на новой социальной реальности — информационной основе. В качестве фактора, определяющего общественное устройство, рассматривается система производства не вещей и товаров, а информации. В свою очередь, в таком постмодернистском обществе на смену «экономическому человеку» приходит личность другого типа, в образе жизни которой доминируют иные мотивационные механизмы, иные ценности, выходящие за пределы материальных и утилитарных, потребительских устремлений. При этом нужно иметь в виду, что приставка «пост» в термине «постмодернистское», так же как и в других близких и созвучных понятиях — «постиндустриальное», «посттрудовое», «посткапиталистическое», — означает не только «после», т.е. общество, пришедшее на смену модернистскому, индустриальному и т.д., но и отрицание старого общества по существу, содержательно, принципиально.