Социология в России XX века

Другой историк, изучавший славянскую семью и семейную демографию, С.М. Шмилевский установил, что семейная община имела право ограничивать власть главы семьи, могла разрешать или запрещать отцу отчуждение наследственного имущества.

Индивидуальная семья представляла собой союз, заключенный по добровольному согласию, наделенный общими правами, но находящийся под контролем государства и его судов. Полная общность имущественных прав состояла в том, что при заключении брака муж должен был, во-первых, обеспечить целостность приданного своей будущей жены. Во-вторых, общим имуществом ведал муж, но распоряжаться он им не мог без предварительного согласия жены.

Несомненный вклад в становление отечественной социологии семьи внес ученик Ковалевского П.А. Сорокин.

Любопытен приводимый Сорокиным факт существования иных форм брачных отношений: "На нравственность пермяки не обращают никакого внимания, отцы совершенно не заботятся о поведении детей, родственники развратничают между собой и парни охотно женятся на девках не только явно беременных, но на таких, у которых есть уже взрослые дети". [7]

Работая над первыми статьями о семье и браке, он опирался на теоретико-методологические принципы "генетической социологии" М. Ковалевского. Этим обусловлена оценка данного процесса как свидетельства нравственного прогресса человечества и, соответственно, достижения современными брачно-семейными отношениями более высокого и более совершенного уровня, чем у их ранних форм.

Отрасль социологии, изучающая образование как социальный институт, его функции в обществе и взаимосвязь с другими социальными институтами, социальную политику в области образования, образовательные учреждения как социальные организации - называется социологией образования.

Систематическое начальное народное образование в России стало складываться со времени отмены крепостного права и введении земских учреждений.

Вопросы образования и воспитания занимали главное место в деятельности первых русских социологов. П.Л. Лавров в начале 1860-х годов принял активное участие в полемике. Им был разработан проект системы общего умственного воспитания детей.

Ценные мысли по проблемам образования были так же высказаны русским философом и педагогом В.В. Розановым. Чрезвычайна важна его мысль о методологическом основании классического образования: "В образовании формальном собственно предметы образующие пренебрежены, точнее забыты: не обращено внимания на их собственное содержание, на ценность этого содержания, его пользу, необходимость, значимость. Важно одно, чтобы внешние формальные качества этих знаний были таковы, что при усвоении изощряли бы ум и вместе делали его сильным, устойчивым, жизнедеятельным. Каковы же результаты классического образования? Это умные люди. Не пустые, не обогащенные в знании, но изощренные в способностях своих… На всех поприщах жизни, во всех положениях они нужны, их ищут, и теперь так редко образование истинное при обилии кажущихся средств образования, что часто их ищут и не находят". [8]

В. Я Строгин в "Заметках о русской школе" отмечал, что правительство подавляет школу своими чисто формальными требованиями. Государство, по его мнению, должно стоять в таком же отношении к школе, в каком издавна стоит к медицине.

В тогдашней России многие осознавали значение школы и школьного образования, видели в нем важнейший социальный институт. Представление о том, каким должно быть школьное образование менялись в зависимости от конкретной исторической ситуации.

Наряду с созданием фундаментальных теоретических концепций в русской социологии начала XX века широко проводились прикладные исследования в области школьного образования. Их предметом становились различные стороны этого процесса: новая школа в оценке ее бывших питомцев, идеалы учащейся молодежи и т.п.

Конструктивное воспитание по Вентцелю, возможно лишь при наличии единства во взглядах у семьи и школы, этих важнейших сфер социологии. Свою концепцию свободного воспитания Вентцель[9] строил на принципах индивидуальности, свободы, гармонии личности с обществом, самоценности детства, природосообразности. В школе он видел не только место учебы, но и в первую очередь то пространство, в котором протекает жизнь детей.

К концу 1920-х годов на основе анализа допущенных ошибок, а также теоретических положений и прикладных социолого-педагогичеких исследований среды в новых условиях жизни появилась новая отрасль педагогической науки - педагогическая социология (термин принадлежит А.В. Луначарскому).

В 30-е годы XX века советская педагогическая наука перестает заниматься проблемами взаимодействия школы и окружающей среды. К середине 1930-х годов складывается новый тип школы, контролирующей все воздействия социальной среды. Функция учебы становилась доминирующей и подчиняла себе все остальное. Любое нарушение дисциплины детьми рассматривалось как проявление слабости. Социологические исследования по проблемам образования прекратились вместе с социологической работой, в целом, в конце 20-х - начале 30-х годов XX века. С этого времени процесс образования становится объектом педагогики и психологии.

В конце 1950-х отмечается повышение интереса к социолого-педагогическим исследованиям. В целом этот факт положительный, так как ученые социологи могли охватить более широкий круг задач. В педагогике к этим исследованиям приступили несколько позже - 1960-е годы.

Характерен тот факт, что социологические исследования в области образования возобновились в СССР раньше и развивались быстрее, чем в других отраслях социологии.

В 1960-1970-е годы в стране сформировалась социология образования как самостоятельная отрасль социологической науки. Возникло несколько точек зрения по вопросу о предмете изучения. Так, Л.Н. Коган доказывал, что предметом социологического исследования должно быть в первую очередь соотношение между системой образования и общественными потребностями. Иная позиция обосновывалась в работах В.Н. Турченко[10], который считал, что предметом социологии образования являются система и подсистемы образования в их целостности и их взаимосвязях.

В настоящее время в России наблюдается преобладание исследований эмпирического характера. К сожалению, пока редко можно встретить исследование системы отечественного образования в ее динамике, которое было бы ориентировано на выяснение особенностей изменения социальных функций названной системы, ее соотношение с логикой развития советского и постсоветского общества.

В настоящее время особое внимание привлекают инновационные процессы в школьном образовании. Массовым явлением в современной школьной практике становится создание учебных заведений нового типа (гимназии, лицеи, авторские школы). В современной научной литературе можно встретить самые разные оценки деятельности школ нового типа, инновационного характера их работы. Значительная часть специалистов оценивает современные нетрадиционные школы положительно.

Изучение и анализ современной школьной практики позволяет выделить три направления инновационных поисков в школьном образовании:

1. Информационное  направление (школьники получают  некоторые дополнительные знания),

2. Технологическое  направление (внедрение новаторских  методик),

3. Организационное  направление (трансформация структуры  урока, расписания).

По мнению экспертов, многие современные инновационные школы, несмотря на кажущееся разнообразие, тяготеют к определенному стандарту, являясь модификацией традиционной школы. Одной из форм инновационной школы является модель элитарного образования. Существуют различные мнения по поводу сущности функций элитарного образования. Одни рассматривают его как форму образования для молодых людей узкого круга. Другие видят в нем средство приобщения к высокой культуре. Третьи утверждают, что элитарное образование призвано решать проблему развития талантов. Общим знаменателем для большинства точек зрения является признание потенциальных возможностей элитарного образования, и, прежде всего, возможности обеспечения высокого учебного процесса и конечных результатов.

2.2 Возникновение и становление  военной социологии в России

Военная социология является одной из важнейших отраслей социологической науки. В качестве специальной социологической теории она изучает закономерности становления, развития и функционирования военной организации страны как социального института в мирное и военное время, ее взаимодействие с другими социальными институтами и обществом в целом. Сфера интересов военной социологии охватывает также социальные процессы и отношения между личностями и различными социальными общностями внутри самой военной организации, все, что касается социальных аспектов войн и вооруженных конфликтов.

В большинстве экономически развитых мира эта отрасль социологических знаний успешно развивается и представлена различными организационными центрами и специальными периодическими изданиями.

Военная социология в России возникла на рубеже XIX-XX веков в начале на основе изучения социологических особенностей войны.

Формирование новой научной дисциплины происходило в контексте развития социальной философии, общей социологии и военной науки. В этот период все эти отрасли отечественной науки уже находились на уровне мирового развития.

Философско-социологический подход к изучению войны реализовывался преимущественно путем теоретического анализа характера и последствий ее воздействия на различные сферы общественной жизни.

Внимание к данной проблематике проявляли многие известные отечественные ученые: В.М. Бехтерев, С.Н. Булгаков, Н.И. Кареев, П.А. Сорокин, А.И. Стронин и др.

Формирование принципов и методов социологического анализа причин, сущности и последствий войны происходило в рамках различных научных школ. При этом наиболее интенсивно эта работа осуществлялась сторонниками биологического подхода к объяснению социальной природы войн.

В этой связи наибольший интерес представляют исследования Я.А. Новикова, посвященные анализу войны.

Критикую теории зарубежных апологетов войны - Густава Ратценхофера и Людвига Гумпловича, Новиков замечает, что закон Дарвина ни в коей мере не препятствует объединению человечества в федерацию, где все народы будут жить в мире между собой. Эти его взгляды получили дальнейшее развитие в отдельном монографическом труде, специально посвященном выяснению возможности создания федерации в Европе.

Однако, ни Новиковым, ни другими социологами его времени вопрос об институционализации военной социологии еще не рассматривается. К этим проблемам первыми обратились представители российской военной науки, которые пытались самостоятельно выйти на путь "положительного знания".

Характерной тенденцией развития социологической науки в СССР в первый послеоктябрьский период стал рост числа прикладных и свертывание фундаментальных теоретических исследований.

Причинами вышеназванных изменений являются гражданская война и послевоенная разруха, а также процесс становления и развития в стране коммунистической идеологии, сопровождающейся вытеснением представителей буржуазных концепций. Развернувшиеся в начале 1920-х годов многочисленные исследования в значительной степени были лишены серьезного научного обеспечения и носили преимущественно прикладной характер.

Данная тенденция действовала и в развитии военной социологии. Следствием этого стало то, что разрабатывавшиеся в предшествующий период теоретико-методологические основы военной социологии дальнейшего развития практически не получили. Хотя отдельные шаги в означенном направлении предпринимались.

С точки зрения социологии представляет интерес осмысление А.Е. Снесаревым понятия "статистическая закономерность" применительно к социуму; установление им последовательности и содержание обработки данных анализа исследования социальных явлений; учеными были так же выявлены возможности линейных и условных распределений.

Вооруженные силы ученый рассматривал, как своего рода "выжимку" из населения на случай войны, как "осколок народа, носитель навыков, государственности, упругости нервов". Отсюда и требование глубокого и всестороннего исследования народной массы под соответствующим углом зрения, которое автор считал обязательным.

Снесарев не ограничился теоретическими разработками. Он принимал самое деятельное участие в создании органов военной статистики в Красной Армии.

В 1920-1930-е годы практиковались прессовые опросы читателей военных периодических изданий. В 1924 году редакция "Военного вестника" принимает попытки изучения читательского спроса своих подписчиков, публикуя на страницах издания анкету прессового опроса.

Преимущественно эмпирический уровень всех этих исследований объясняется их недостаточным теоретическим обоснованием, неразработанностью исследовательских программ и инструментария, отсутствие подготовленных кадров. Счастливым исключением стало издание "Язык красноармейца", проведенное в войсках Московского военного округа 1924-1925 годах. Отчет о данной работе можно воспринимать как образец глубокого научного подхода к разработке программы и инструментария исследования, обработки и интерпретации полученных результатов.

Издание в конце 1920-начале 1930-х годов ряда теоретических сборников ("Война и военное искусство исторического материализма", "Очерки марксистско-ленинского учения о войне" и др.) знаменовало завершение периода существования альтернативных теоретических подходов к анализу войны и армии, многие из которых теперь были объявлены "антинаучными".

К концу 1930-х годов прикладные исследования практически стали свертываться, а теоретические наработки в области военной социологии были заменены абстрактно-упрощенной системой догм и апологетикой.

Наступивший период институционального запрета социологии и прикладных исследований длился достаточно долго.

Три десятилетия фактического запрета на занятии социологией с середины 1930-х и вплоть до начала 1960-х годов - в значительной степени затормозили развитие военной социологии в СССР и привели к забвению предшествовавшего опыта.

Научная деятельность в данной области получила свое продолжение в Русском Зарубежье - в трудах ученых, покинувших по разным причинам Родину.

Существенный вклад в развитие американской и мировой военной социологии внесли американские социологи русского происхождения П.А. Сорокин и Н.С. Тимашев.