Харизматическое господство основано на понятии харизмы (греч. божественный дар), являющейся некой экстраординарной способностью, некоторым качеством индивида, выделяющим его среди остальных. Это качество не столько приобретенное, сколько дарованное человеку от природы богом, судьбой. К харизматическим качествам Вебер относит магические способности, пророческий дар, выдающуюся силу духа и слова. Харизмой обладают герои, полководцы, маги, пророки и провидцы, выдающиеся политики, основатели мировых религий (например, Будда, Христос, Магомет, Солон, Ликург, Цезарь и т. д.). Харизматическое господство характеризуется эмоционально ориентированной преданностью политическому лидеру, которая поддерживается верой в историческое предназначение правителя. «Это господство основано на преданности харизме пророка или вождя на войне, или выдающегося демагога в народном собрании или в парламенте».

При харизматическом  господстве действует репрессивное право. Власть закона сведена к минимуму, который избирательно применяется к лицам с различными социальными статусами. Харизматическому господству свойственна совершенно иная бюрократия. Ее черты следующие: нравственный конформизм, верность существующему политическому порядку, личная преданность вышестоящим руководителям, продвижение по службе обусловлено не столько личными качествами, сколько покровительством и протекционизмом. Статус бюрократа дает ему дополнительные формально не санкционированные привилегии, особенно привилегии материального толка.

Харизматический тип господства по своему происхождению  является революционным. На место упорядоченных структур встает эмоциональное объединение людей, ограниченное узким составом участников. Рано или поздно перед ними встает проблема создания институтов, подобных тем, которые они отвергли. Что делать, когда вождь умирает? Вопрос об учреждении организации встает вместе с вопросом о наследнике вождя. Он должен быть призван продолжить дело. Таким образом, вопрос о наследстве является первым шагом превращения вождя в форму повседневности. Теперь уже вождь отбирается из массы людей, но выбор не рассматривается как технический, а как харизматический процесс. Например, католическая церковь выбирает папу из кардиналов, и после выбора избранник наделяется особыми качествами, не свойственными другим людям. Но существует другая форма переноса харизматического господства - должностной харизматизм. Эта форма господства является особо долговечной, и можно привести много исторических примеров его процветания. Один из примеров должностного харизматизма - институт президентства в США. В Америке демократия всегда связывалась с одним человеком на определенный срок, сама должность содержала в себе призвание совершать добрые дела. Это приводило к тому, что даже плохие президенты воспринимались американцами с должным терпением.

Харизматический тип легитимного господства представляет собой прямую противоположность  традиционному. Если традиционный тип господства держится приверженностью к обычному, раз и навсегда заведенному, то харизматический, напротив, опирается на нечто необычное, никогда ранее не признававшееся. Однако следует отметить, что при всем различии и даже противоположности традиционного и харизматического типов господства между ними есть и нечто общее а именно: тот и другой опираются на личные отношения между господином и подчиненным. В этом отношении оба этих типа противостоят формально-рациональному господству как безличному. Штаб управления при таком типе господства формируется на основе личной преданности вождю. Ясно, что рациональное понятие компетентности, так же как и сословно-традиционное понятие привилегии, здесь отсутствует.

Однако Вебер  был бы не Вебером, если бы подвел все к одной безапелляционной четкой формуле. Именно умение взглянуть на общество широко, безотносительно своим теориям и отличало Вебера от многих его современников, да и последователей. И случай с типами господства — не исключение. Ученый допускает существование «смешанных» видов господств и соответственно государств и даже в определенных случаях считает их более рациональными и внутренне целостными.

В частности, признавая, что легальное господство является наиболее слабым с точки зрения легитимирующей силы, так как в его целерациональной основе нет места ценностному фундаменту, Вебер считает, что бюрократическая машина, характерная для такого господства может быть дополнена элементами традиционного или харизматического типа господства. То есть легальное господство станет более сильным и прочным, если будет дополнена или наследованным монархом (чьи права ограничены парламентом), или плебисцитарным путем избранным политическим лидером.

Идеалом государства  Вебера является своеобразное «триединое» легально-харизматическое государство, важнейшими составляющими которого являются всенародно избранный политический лидер, бюрократическая «машина» и парламент. Именно наличие трех взаимно дополняющих моментов (первое - аппарата управления ("машины") как рационального средства осуществления власти политического лидера; второе - харизматического лидера как формулирующего и проводящего политическую программу ("ценности"); третье - парламента как инстанции критически-контрольной по отношению к аппарату, но отчасти и к президенту) является необходимым условием существования западного общества.

В чем же значение социологической системы политики М. Вебера? Прежде всего, в том, что  он был одним из первых, если вообще не первым, кто посмотрел на государство с чисто социологической точки зрения. До него государство рассматривалось в значительной степени с исторической, с политической или с экономической позиций.

Как считал Вебер, общая тенденция развития управления идет по пути увеличения рациональных социальных действий и у тех, кто управляет, и у тех, кем управляют. В конечном счете, может утвердиться господство, при котором повиновение обусловлено соображениями интереса, преимуществами или невыгодами, т.е. в его основе лежат целерациональные действия.

М. Вебер начал  разрабатывать теорию государства, прежде всего с позиции социальных связей, лежащих в его основе. То есть типологическим признаком для  веберовского государства являются не производственные отношения и  производственные силы - экономические  элементы, не различные формы правления - историко-политические элементы, а именно характер социальных связей. М. Вебер опять-таки один из первых, кто основательно и детально разработал максимально широкую концепцию государства, не пытаясь устанавливать всемирно-исторические связи и закономерности, а лишь фиксируя в определенную систему то, что видел сам или доподлинно знал. Именно поэтому теория государства М, Вебера представляется одной из самых объективных, широких по охвату и гибких по содержанию

2.3. Иррациональная рациональность

Вебер, отмечая  несомненные преимущества рационального  господства, тем не менее, признавал его латентные, скрытые опасности в виде «иррациональных элементов». Дело в том, что любая рациональная система имеет следующие тенденции:

1) заменять человека  нечеловеческой по сути технологией (бюрократические правила, машины вместо живых конкретных людей);

2) сводить к  минимуму фактор человеческого  разума, что угрожает возникновению потенциальной возможности ее дегуманизации вообще;

3) воспроизводить  в той или иной степени иррациональные  последствия;

4) современные  нечеловеческие технологии способны  вызвать озлобление у самих чиновников, которые становятся функционально ненужными.

Опасения Вебера о возможности иррациональной рациональности вскоре подтвердились на практике. Холокост может служить тому примером. У Холокоста были все основные характеристики рациональной организации: невиданная прежде эффективная машина по массовому уничтожению людей, которая функционировала с четкой калькуляцией, сколько могло быть уничтожено людей за определенный период времени, следовательно, результат был предсказуем, и наконец – все жертвы строго контролировались с помощью нечеловеческой технологии, включавшей функционирование бюрократии, лагерей, газовых камер и т.д., а результат при этом был устрашающим. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

III. Заключение 

1. Философское значение  идей Макса Вебера

     Рассмотрим  основные идеи М. Вебера, до сих пор  сохраняющие свое социально-философское, философско-историческое и методологическое значение.

     1. Научное знание и знание о  ценностях, согласно Веберу, существенно  отличаются друг от друга. Научное  знание должно изучать то, что  есть; оно обращается к фактам. Из знаний о фактах выводятся  знания о средствах, которые следует применить во имя достижения тех или иных целей. Наука должна быть, согласно Веберу, свободна от ценностей. Наука — сфера истины, которая едина и обязательна для всех людей.

     2. Вебер проводит тщательное различение  двух понятий — "объяснение" и "понимание". Естественные науки Вебер считает преимущественно объясняющими, науки о культуре — преимущественно понимающими. Главный социологический труд Вебера "Экономика и общество" имеет подзаголовок — "Основы понимающей социологии". Предмет социологии — это осмысление всеобщих правил социального действия. Но это также и понимание субъективных мотивов, установок, намерений, целей действующих в обществе индивидов. Понятие "действия" индивида — также основополагающее в веберовской социологии. Если естествознание имеет дело с "немотивированными событиями", то социология — с мотивированными действиями.

     3. Большое значение для социологии, философии, вообще для наук  об обществе и человеке, считал  Вебер, имеет и понятие "идеальный  тип". Оно означает, что целому ряду обобщающих научных понятий не соответствует какой-либо фрагмент действительности, и что они, будучи своего рода моделями, служат формальными инструментами мышления в науке. Таково, например, понятие "экономический человек".

     4. Макс Вебер конституирует свою социологию с помощью четырех "чистых" типов действия (идеальных типов): а) действие может иметь рациональную ориентацию, руководствуясь данной целью (целе-рациональное действие); б) действие может иметь рациональную ориентацию, относясь к абсолютной ценности (ценностно-рациональное действие); в) действие может быть определено некоторыми аффектами или эмоциональным состояниями действующего лица (аффективное, или эмоциональное, действие); г) действие может быть определено традициями или прочными обычаями (действие, ориентированное на традицию).

     5. М. Вебер предполагал, что есть  сферы деятельности и исторические  эпохи, где и когда целе-рациональное  действия человека выдвигаются  на первый план. Такие сферы  деятельности — экономика, управление, право, наука. "Рационализация" и "модернизация" весьма характерны для европейской истории последних столетий. М. Вебер тщательно исследовал тенденцию бюрократизации, которую он считает общей для цивилизационного развития всего мира. Бюрократизацию можно и нужно, по Веберу, ввести в рамки правил, подвергнуть контролю, но устранить эту тенденцию в принципе невозможно. Вебер различает два типа государственной власти — традиционное, или харизматическое, и легальное господство.

     6. М. Вебер ставит такой философско-исторический вопрос: как случилось, что определенные явления духа и культуры — рациональность, модернизация, легитимность — впервые пробили себе дорогу в странах Запада и именно здесь получили универсальную значимость? Ответ на него и дается в знаменитой работе "Протестантская этика и дух капитализма".

     Понятие "капитализм", заимствованное им из предшествовавшей литературы, М. Вебер  поясняет следующим образом. Стремление получить наибольшую прибыль известно всем эпохам и существовало во всех странах земли. Однако только в западном мире развилась общественная система, основанная на формально свободном наемном труде, допускающая рациональный расчет, широкое применение технического знания и науки, требующая рационально-правовых оснований действия и взаимодействия. Эту систему он, следуя Марксу, называл "капитализмом". Но в отличие от Маркса, Вебер не считал, что лучшая, более справедливая система придет вместе с социализмом. Он полагал, что созданной капитализмом форме рациональной организации — при всех ее недостатках и противоречиях — принадлежат будущее.

     7. Из концепции целе-рациональности  Вебер вовсе не хочет сделать  вывод, будто общество в XX в.  будет развиваться по рациональному  пути. Целе-рациональность — одна из исторических возможностей, средство, которое может быть обращено на разные цели. Относительно перспектив развития общества Вебер был настроен пессимистически.

     Пессимизм особенно усилился после первой мировой  войны.

     Учение  М. Вебера оказало глубокое влияние на философию и социологию XX в.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Актуальность веберовских идей в России                 

      В нашей стране до сих пор доминировали лишь традиционный и харизматический типы господства в разных сочетаниях. Им соответствовал и определенный, более низкий тип социального управления.

      Что бы нам мог дать переход к рациональному  типу легитимного господства? То, что рационализм и демократизм властной системы перестали бы напрямую связываться с личностью политического лидера. Тогда права и свободы всех граждан перестанут зависеть от воли политических лидеров, а станут на деле гарантированными законами.

      Опираясь  на веберовскую методологию, можно  отметить, что пока в нашей стране не получили достаточного развития целерациональные действия индивидов. Соответственно не сформировались институты гражданского общества, которые предполагают развитие индивидуализма, личной ответственности. Во все времена российская власть обретала характер авторитарности и деструктивности в большей или меньшей степени. Как следствие, все режимы (советские и нынешние российские) неадекватно и запоздало реагировали на вызовы современности, предлагая скоропалительные реформы, которые мгновенно должны были «осчастливить» народ.

      Нравится  нам сегодня это или нет, но исторические факты свидетельствуют, что все революционные и реформистские замыслы недемократического, авторитарного толка были в России осуществлены довольно быстро и успешно – они совпадали с характером традиционных, аффективных и ценностно-рациональных действий миллионов.

      Нынешний  процесс демократизации политической власти в России – еще одна попытка интегрироваться в мировое сообщество стран, исповедующих прагматические, рациональные социокультурные ценности.

      По  Веберу, приверженность разных социальных групп и отдельных индивидов к различным типам социальных действий объективно ведет к естественности политического неравенства.

      У Вебера реализация идеи политической рациональности связана с разной степенью их участия в политической жизни вообще и политической власти в особенности. Социолог говорит о том, что можно быть:

      1) «политиками «по случаю», когда  опускаем свой избирательный  бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, например, рукоплещем или протестуем на «политическом собрании»;

      2) «политиками «по совместительству»» - быть доверенным лицом, членом правления партийно-политического союза, государственных советов и т.д. В этом случае политика «не становится для них первоочередным «делом жизни» ни в материальном, ни в идеальном отношении»;

      3) «преимущественно-профессиональными» политиками.

      Из  тенденции рационализации политической жизни логически вытекает идея превращения политики в своего рода «предприятие», которому требуются профессионально подготовленные люди с разными знаниями и умениями – чиновники-специалисты и «политические» чиновники.

      Если  эти принципы удастся провести в  нашу жизнь, то постепенно пойдет процесс  ее рационализации. Утвердится порядок, согласно которому «ходить во власть» должны профессионально подготовленные, компетентные в управлении люди, которые прошли подготовительную учебу и службу, выдержали специальные экзамены. Остальные же должны обрести свободу для занятия иным делом профессионально.

      Ценными для нашей страны могут быть рекомендации Вебера относительно минимизации коррупции в структурах государственной власти. «За счет» политики как профессии живет тот, кто стремится сделать из нее постоянный источник дохода; «для» политики – тот, у кого иная цель.

      По  существу, из этого следует, что при  нашем волеизъявлении, вопреки прежним стереотипным установкам выбирать из «своих», рекомендуется отдать предпочтение при прочих равных условиях соискателю должности, уже обладающему интеллектуальной или материальной собственностью, имеющему постоянный доход, что, как правило, свидетельствует о его предрасположенности к целерациональным действиям и его потенциальной готовности для правовой, эстетической и рациональной политики.

      Примечательно, что проблему коррупции Вебер  не сводит к ее экономическому аспекту. Страна, в которой политическая элита дифференцирована, сталкивается с объективными сложностями, вызванными «коррупцией «партийно-политического» характера», когда «партийными вождями за верную службу раздаются всякого рода должности в партиях, газетах, товариществах, больничных кассах, общинах и государствах». Проблема коррупции не является специфически российской, и, стало быть, можно использовать веберовские соображения о политическом рационализме для ее нейтрализации. Если политическое поле страны хочет развиваться в этом направлении, то лидеры партий и политических движений должны осознать, что в общих интересах минимизировать коррупцию. Для этого после каждой очередной партийной баталии не следует по ценностным ориентациям конкретных партий и политических движений «перетряхивать» бюрократический аппарат управления. Тем более вредны кампании, иррациональные по сути, направленные на формальное сокращение определенного процента чиновников. Говоря о рационализации политического господства, Вебер отмечал необходимость формирования и поддерживания нового социального слоя – современного чиновничества, как «высококвалифицированных специалистов духовного труда, профессионально вышколенных многолетней подготовкой, с высокоразвитой сословной честью, гарантирующей безупречность, без чего возникла бы роковая опасность чудовищной коррупции и низкого мещанства, а это бы ставило под угрозу чисто техническую эффективность государственного аппарата, значение для которого для хозяйства, особенно с возрастанием социализации постоянно усиливается и будет усиливаться впредь».

      Ориентация  на этот тип рационального политического  господства избавило бы российское общество от массовых иррациональных перемен в государственных институтах после очередных выборов. Хорошим симптомом в этом смысле явили собой последствия выборов Президента В.В. Путина. Общественное мнение, ряд СМИ предвкушали радикальные кадровые перестановки, которые свелись к минимуму. Впервые в российской истории новой политической элите, пришедшей к самой вершине власти, хватило мудрости и прагматизма в целом сохранить бюрократический аппарат.

      Политическую  коррупцию можно минимизировать еще и тем, чтобы разделить функционально государственную бюрократию и лидеров партий. «Подлинной профессией настоящего чиновника, - замечает Вебер, - не должна быть политика. Политический чиновник не должен делать именно того, что всегда и необходимым образом должен делать политик – как вождь, так и его свита, - бороться».

      Без решительных действий по укреплению Российского государства у нас не исчезнут сами по себе возникшие на «демократической волне» очевидные диспропорции в полномочиях центра и регионов, закрепленные в республиканских Конституциях. Еще большая проблема для современной России – нелигитимные образования, в том числе и вооруженные, лидеры которых, как правило, прикрываясь патриотическими, национальными, религиозными лозунгами, во имя своих политиканских амбиций и коррупционных целей приносят в жертву права, свободы и зачастую даже жизни других людей.

     М.Вебер - один из наиболее крупных социологов начала ХХ века. Некоторые его идеи формировались в полемике с марксизмом. К.Маркс в своих работах стремился понять общество как некоторую целостность, социальная теория М.Вебера исходит из индивида, из его субъективной осмысленности своих действий. Социология М.Вебера весьма поучительна и полезна для российского читателя, которое долгое время воспитывался под влиянием идей марксизма. Не всякую критику марксизма можно признать справедливой у Вебера, но социология господства и этика ответственности могут многое объяснить как в нашей истории, так и в современной действительности. Многие социологические понятия по сей день широко используются в средствах массовой информации и в научной среде. Такое постоянство творчества М.Вебера говорит о фундаментальности и общезначимости его трудов.

     Велико  значение творчества М. Вебера для современной  социологии. В первую очередь, его  наследие может применяться в  историко-социологических исследованиях. Богатый материал, наработанный ученым, послужит хорошей базой для любого социолога или историка, занимающегося проблемами общественных предпосылок возникновения капитализма, его социальных последствий. Как уже говорилось, концепции М. Вебера актуальны и научны и сегодня. Не менее ценны для современной социологии и методики, которые использовал ученый. Концепция идеального типа в несколько измененном виде может применяться и в 21 веке. Кроме того, к идеям М. Вебера относительно основ государственного устройства, стоит приглядеться нашим политикам. Ведь принципы образования гармоничного государства неизменны, а М. Вебер подробно останавливался на них. Особенно полезно будет рассмотреть их в связи с разработанным им же теорией о государственном - олигархическом капитализме, многие черты которого налицо в современной России.  

    

      
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Литература                  
 

1. С.А.  Кравченко «Социология. Учебное  пособие для ВУЗов», М.: Экзамен, 2002

2. В.Н.  Лавриненко «Социология: учебник  для ВУЗов», М.: Юнити-дана, 2002

3. А.И. Кравченко «Социология», М.: Логос, 2005

4. Г. В. Осипов «Социология», М.: Луч, 2001

5. М.  Вебер «Избранные произведения»,  М.: Прогресс, 1990

6. П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов «История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс», М.: Политиздат, 1991

7. Ю.Г.  Волков, И.В. Мостовая «Социология», М., Гардарики, 2000