На  Западе инвалидов неслучайно называют «людьми с ограниченными возможностями». Там социальная концепция инвалидности была введена после второй мировой войны, а у нас такой подход был закреплен в Законе «О социальной защите инвалидов» в 1995 году. Это был очень прогрессивный шаг. До этого инвалид повсюду рассматривался как человек, потерявший трудоспособность - обычно в результате несчастного случая на производстве. За это ему выплачивалась компенсация. А инвалид с детства, который никогда не работал, получал, в лучшем случае, какое-то вспомоществование от государства по бедности, поскольку он не может себя содержать. Тем же законом у нас было введено понятие реабилитации инвалидов - не только медицинской, но и социальной, и трудовой. Предполагалось, что инвалид должен интегрироваться в общество, общаться, посещать те же учреждения и заведения, что и здоровые люди, и что, если состояние здоровья позволяет ему, он может работать.

     Для человека очень важно, что, будучи инвалидом, он все равно работает; он больше уважает себя, он понимает, что не сидит на иждивении своих близких и государства, а позитивный психологический настрой способствует и укреплению здоровья. На Западе около 40 процентов инвалидов работают.

     Группы  инвалидности сохранились и сейчас, но теперь они носят чисто символический  характер. После принятия 122-го закона все эти достижения были уничтожены. Все льготы и выплаты были привязаны  к появившемуся в законодательстве новому понятию «степень ограничения способности к трудовой деятельности» - ОСТД.

     В России инвалид опять рассматривается как человек, который просто не может работать.

     Система степеней ОСТД перевернута по отношению  к группам инвалидности. Самая легкая - первая степень, самая тяжелая - третья. Нулевая степень предполагает, что человек стопроцентно трудоспособен.

     Что же мы теперь имеем? Возьмем профессора университета - инвалида-колясочника без двух ног. Он работает - преподает. До 2005 года он имел самую тяжелую - первую - группу инвалидности. А теперь, с точки зрения нового подхода, он считается стопроцентно трудоспособным! То, что он страдает от многочисленных ограничений в жизнедеятельности, во внимание больше не принимается. В том числе и очевидное - он не может пользоваться общественным транспортом, для того, чтобы добраться до места работы; он нуждается в машине.

     Право на получение инвалидом автомобиля вообще ликвидировали. Оставшаяся очередь  движется такими темпами, что последний, кто успел в нее встать, получит  свою машину лет через двадцать пять, а многие своей очереди и не дождутся. Это особенно ударило по молодым инвалидам. Неполучение машины для них - это, по сути дела, закрытие окошка в жизнь. Даже профессор университета у нас зарабатывает не так много, чтобы позволить себе каждый день ездить на работу и с работы на такси.

     Сейчас  происходят случаи, когда люди, имеющие  первую, самую тяжелую группу инвалидности, при переосвидетельствовании в медико-социальной экспертной комиссии получают пониженную, а иногда даже нулевую степень ограничения способности к трудовой деятельности. По подсчетам Всероссийского общества инвалидов, таких до 20 процентов, а это миллионы людей.

     Человек, получая низкую степень ограничения способности к трудовой деятельности, лишается части пенсии по инвалидности, потому что раньше размер пенсии зависел от группы инвалидности, а теперь - от степени ограничения способности к трудовой деятельности. 

     Отсюда  видно, что понижение степени ОСТД наносит очень болезненный удар по и без того скудным доходам инвалидов.

     Урезая  пенсию работающим инвалидам, законодатели стремились сэкономить бюджетные средства, но с точки зрения экономики все получилось наоборот. Снижая занятость инвалидов,  повышается нагрузка на бюджет. При этом надо еще иметь в виду, что разделение льготников, согласно тому же 122-му закону, на региональных и федеральных привело к увеличению количества инвалидов, потому что многие пожилые люди стремятся получить этот федеральный статус ради льгот. В последнее время у нас ежегодно число инвалидов увеличивается более чем на миллион человек.

     В результате сейчас на полном серьёзе рассматривается предложение распространять понятие «инвалидность» только на людей трудоспособного возраста. Тогда у нас инвалидов останется миллиона четыре из нынешних тринадцати. Эту идею уже озвучил председатель комитета Госдумы по труду и социальной политике Андрей Исаев.

     Если  инвалидность становится синонимом  утраты трудоспособности, значит ребенок  или пенсионер не могут претендовать на этот статус, поскольку они заведомо нетрудоспособны. Они будут рассматриваться просто как некие объекты социальной защиты, получатели пособия по бедности. Это значит, что они потеряют право на то, что полагается сейчас инвалидам - на реабилитацию, на обеспечение техническими средствами, обучение и подготовку к жизни. Вместо этого всего - вот вам небольшая сумма денег, и живите как хотите...

     Сегодня в зависимость от степени трудоспособности, т.е. фактически от представления работников МСЭ о возможности инвалида работать и учиться, поставлены многие права  и льготы, например, проезд с сопровождающим в общественном транспорте или к месту санаторно-курортного лечения и другие денежные выплаты, заменившие льготы, отмененные законом о монетизации (социальный пакет и др.). По этому закону выходит так, что, например, инвалид, который не хочет работать, или тот, который работает, но его еще не заставили обзавестись новой справкой МСЭ со второй или первой степенью ограничения трудоспособности, – обе эти категории имеют право на проезд с сопровождающим, а вот тот же самый инвалид I группы, но только работающий или желающий работать, которому рано или поздно придется получать справку МСЭ о 2-й степени трудоспособности, такого права иметь уже не будет, хотя физически и те и другие находятся примерно в равном положении.

     Сокращение  пенсий для работающих инвалидов и лишение части льгот еще можно было бы как-то понять, если бы средняя заработная плата инвалидов в РФ существенно превышала размеры пенсии или если бы получение работы было связано с осуществлением эффективных реабилитационных программ. На деле же получается прямо наоборот. Органы МСЭ, присваивая инвалидам I группы 2-ю степень трудоспособности, а инвалидам III группы - 3-ю степень, делают это совсем не потому, что им удалось добиться этого в результате реабилитации, а просто потому, что инвалид, как правило. сам, за свои средства получил образование или освоил профессию.

     И уж совсем странно лишать инвалида части пенсии и льгот не только тогда, когда он получил работу, но и в тех случаях, когда он только может ее получить, но еще не получил  и может быть не получит еще очень долго.

     Ограничения инвалидов разных групп существуют совершенно независимо от того, есть у них работа или нет, и даже от того, хотят ли они вообще работать или нет. О сокращении пенсий в связи с трудоустройством, а особенно в связи с желанием только найти работу, не должно быть и речи.

     Такое сокращение, используемое в правовой практике ряда промышленно развитых стран, можно было бы счесть оправданным лишь при трех условиях:

     Во-первых, если бы размер зарплаты, получаемой инвалидом, превосходил бы его пенсию в несколько раз.

     Во-вторых, если бы само это сокращение пенсии вступало в силу не тогда, когда инвалиду устанавливают ту или иную степень ограничения трудоспособности, а тогда и только тогда, когда он получает работу с зарплатой, оговоренной в первом пункте, и, соответственно, прекращалось бы (т.е. происходило бы восстановление пенсии) сразу после увольнения инвалида.

     В-третьих, если бы присвоенная инвалиду степень  ограничения трудоспособности определялась не его личными особенностями, способностями и ценностными ориентациями, а проведенными за счет государства реабилитационными программами, способными превратить инвалида в ценного специалиста и полноправного гражданина, т.е. коренным образом меняющими качество его жизни.

     Но, как видно из законов и из практики, ни одно из этих трех условий не выполняется, а потому и сокращение пенсий по вышеуказанным мотивам является в, высшей степени, необоснованным и несправедливым.

     Инвалидов, которые не могли бы работать, вообще нет или почти нет. Есть государства и общества, которые не создают условий для такой работы, но наказывать за это именно инвалидов крайне странно и абсурдно.

     До  принятия так называемого закона о монетизации льгот была в  Федеральном законе о социальной защите инвалидов в РФ 30-я статья, в которой прямо было сказано:

     «Дети - инвалиды, их родители, опекуны, попечители и социальные работники, осуществляющие уход за детьми - инвалидами, а также инвалиды пользуются правом бесплатного проезда на всех видах транспорта общего пользования городского и пригородного сообщения, кроме такси.

     Инвалидам предоставляется 50-процентная скидка со стоимости проезда на междугородных линиях воздушного, железнодорожного, речного и автомобильного транспорта с 1 октября по 15 мая и один раз (проезд туда и обратно) в другое время года. Инвалидам I и II групп и детям - инвалидам предоставляется право бесплатного проезда один раз в год к месту лечения и обратно, если законодательством Российской Федерации не установлены более льготные условия.

     Указанные льготы распространяются на лицо, сопровождающее инвалида I группы или ребенка - инвалида.

     Детям - инвалидам и сопровождающим их лицам предоставляется право бесплатного проезда к месту лечения (обследования) в автобусах пригородных и междугородных внутрирегиональных маршрутов».

     Вместо  этой статьи инвалиды России получили денежную выплату, которая, как показывает наш опыт, совершенно несоразмерна с затратами на транспорт. Такая замена 30-й статьи крайне неудобна и представляет собой ущемление прав инвалидов по следующим причинам.

     Во-первых, в ряде регионов для инвалидов были введены специальные ежемесячные проездные билеты. Но за таким билетом инвалидам нужно совершать ежемесячные поездки, порой весьма утомительные, и, кроме того, действует такой билет вместе со справкой об инвалидности и с паспортом, так что эти ценные документы приходится все время возить с собой, постоянно подвергая их опасности.

     Во-вторых, в тех случаях, когда инвалиды предпочитают расплачиваться наличными, это чисто физически часто бывает им крайне неудобно, особенно безруким или слепым.

     И, в-третьих, - и это, пожалуй, главное - право на проезд в городском и пригородном транспорте для инвалидов фактически сузилось до пределов региона проживания. Как только инвалид покидает тот регион, где он прописан, уезжая, например, на учебу или на лечение, он теряет региональные льготы.

     Не  менее важно и законодательное  закрепление права инвалидов I группы на проезд с сопровождающим. В перспективе, когда будет обеспечена доступность для инвалидов всех социально значимых объектов, это право можно будет существенно сократить, но пока до этого далеко, право на бесплатное сопровождение равносильно для целого ряда категорий инвалидов I группы праву на льготный проезд, так как по-другому они нередко ездить просто не могут.

     Еще есть некоторые изменения, которые, увы, не облегчают жизнь инвалидов, а, может быть, даже наоборот…Но эти изменения не затрагивают тему курсовой работы, поэтому рассматриваться здесь они не будут.

Глава 3. Возможные  пути корректировки существующей модели пенсионного обеспечения инвалидов

3.1. Действия, необходимые  для улучшения  ситуации

     Очередная попытка уменьшить негативное воздействие пресловутого 122-го закона на социальную сферу страны предпринимается группой депутатов Госдумы. Проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части социальной защиты инвалидов» предполагает внесение изменений в Федеральный Закон «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» от 17.12.2001 года 173-ФЗ, в Федеральный Закон «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» от 15.12.2001 года 166-Ф, в Федеральный Закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» от 24.11.1995 года 181-ФЗ, в Федеральный Закон «О государственной социальной помощи» от 17.07.1999 года 178-ФЗ и во вторую часть Налогового кодекса РФ.