Вербальные средства выразительности

    Литота  или мейозис (в переводе с греч. – умаление) – обратная гипербола: «мальчик-с-пальчик», «мужичок-с ноготок». Бывает  с оттенком уничижения (ироническая литота): «мелкая пташка», «духовный пигмей» и т.п. Последняя используется  как эмоциональное средство дискредитации противников. Нередкая и, по-видимому, неизбежная на  митингах,  в  деловой  и  парламентской  речи  эта  литота  требует чрезвычайно  осторожного  обращения,  т.к.  психологически  уничижение воспринимается как самое тяжкое из оскорблений.

    Перифраза (в переводе с греч. – пересказ) – описательный оборот,  употребляемый вместо  какого-либо  слова или словосочетания: «страна голубых озер» – Карелия; «город  на Неве» – Санкт-Петербург, «люди в белых халатах»  – врачи. Большинство перифраз – словесные штампы (клише), обычные в журналистском лексиконе, но с деловой или  политической  трибуны  производящие  впечатление  словесной перегруженности и явной вычурности.

    Ирония (в переводе с греч. – притворство) – употребление слова или  выражения  в  обратном  смысле  с  целью  насмешки: «экий  богатырь!» (о слабом, хилом человеке); «этот документ – воистину перл государственной мудрости» и  т.п. Умеренная ирония  в  деловой, педагогической и парламентской риторике допустима, а самоирония порой просто необходима для снятия неприязни со стороны оппонентов.

    Парадокс – мнимая нелепость, таящая  глубокий  смысл: «лучшее правительство то, которое меньше  всего правит»; «тише  едешь –  дальше  будешь»; «скупой  платит  дважды»; «я ненавижу мою  страну,  потому что люблю ее». Новый авторский парадокс – это заявка на глубокий ум, и ее надо оправдать сполна.

    Оксюморон – вид парадокса,  соединение  эмоционально  насыщенных антонимов: «кричащее безмолвие», «сладкая грусть», «ученый невежда», «светская чернь» и т.п. Если обычный парадокс – конструкция  логическая,  основанная  на  неоднозначности  понятий  и  отражаемых  ими  явлений,  то  оксюморон  можно  назвать  парадоксом эмоциональным. Он часто используется в заголовках, так как возбуждает  естественное  любопытство: «Мещанин  во  дворянстве», «Барышня-крестьянка», «Живой труп», «Оптимистическая трагедия», «Горячий снег».

    Намек – информация,  рассчитанная  на  додумывание,  соучастие в мысли автора. Позволяет подспудно дать весьма острую, агрессивную информацию. Излюбленный прием в анекдотах и выступлениях эстрадного жанра. Судебный оратор начала ХХ века в. П.С. Пороховщиков сочинил замечательный парадокс о намеках: «часть больше целого». 

    Шутка – сообщение чего-либо  серьезного,  подчас  небезопасного, под видом легкой игры ума, что придает высказыванию внешне безобидный характер. Так часто подают то, что иначе сообщить просто  нельзя.  Она  часто  используется  как  специфический  страховочный топ.

    Тропы –  это  мир  образов,  основанных  на  расширенном  восприятии предметов и их свойств. Они не только украшают речь, но и делают  ее  емче,  глубже, умнее. Разумеется, неумелое применение тропов дает лишь обратный эффект.

    Значительно чаще, чем тропы, в речи используются эпитеты – образные определения предметов или действий: «Какой великолепный, чарующий, сказочный пейзаж!» Простые эпитеты не содержат переносного  смысла,  однако  высокие  эпитеты –  это,  по  сути,  метафоры: «волнистые туманы», «изумрудные листья», «золотая рожь» и т.п.

    Из  всех средств речевой выразительности тропы и эпитеты обладают  наибольшей  степенью  обратной  самооценки,  т.е.  содержат сообщения не столько о том, кем предстает оратор в публики по отношению к ней или к обществу,  сколько о  том, как оратор  воспринимает публику. Вторая часть этой формулы более объективна и более информативна, чем первая: если вы назовете кого-либо совестью нации  или,  напротив,  врагом  народа,  то  отнюдь  не  все  слушатели разделят вашу оценку, зато абсолютно все поймут, как вы к нему относитесь.  Неспроста опытные ораторы избегают  чересчур  категоричных определений.

    Наряду  с тропами и эпитетами в  число традиционных средств речевой  выразительности  входят  риторические  фигуры – особые синтаксические  конструкции,  усиливающие выразительность  речи.

    Основные  виды риторических фигур следующие:

    Антитеза – сопоставление двух  противоположных явлений или сторон одного явления: «лед и пламень», «воск и камень», «земля и небо», «волки и овцы» и т.п.

    Повтор – воспроизведение одних и тех же или, чаще, сходных по смыслу или звучанию слов или выражений два или более раз. Есть две основные формы повтора.

    Анафора (с греч. – предпослание) – единое или сходное начало нескольких фраз: «Чего же мы ждем? Чего ради медлим? На что надеемся?» Это удобная форма  для  блока  лозунгов  и  призывов  типа «Долой!» и «Да здравствует!»

    Эпифора (с греч. – добавка) – единый или сходный конец нескольких фраз: «Мы доверяли соседям во всем – и чего дождались?» «Мы помогали  им  всем,  чем могли – и что получили  в  ответ?» «Будем  поступать  так  и  дальше –  чего  еще  дождемся?»  Эпифора –  удобная форма для блока кратких выводов из нескольких тезисов.

    Период (с греч. – обход,  круг) – интонационно  выделенная часть отдельной фразы или текста в целом, регулярно повторяющаяся с новым словесным наполнением – интонационная волна. В каждом периоде есть восходящая по тону часть, кульминация (вершина) и нисходящая часть.

    Различают:

    •  временной период – «Когда  нам  говорят  о  великом  преступлении…  когда нам  кажется,  что оно было  направлено против целой семьи…  когда жертва  его – слабая  девушка… // /кульминация/, каждый из нас, возмущенный, становится на сторону обиженных».

    •  условный период – «Если…, если…, если…// – то …»

    •  определительный период – «Тот, кто не моет руки перед едой, кто не чистит зубы, кто ест несвежие продукты // тот рискует подхватить желудочно-кишечные инфекции». 

    Повторы  и  периоды,  организуя  ритм  речи,  облегчают  ее  восприятие – по проторенной тропе легче  идти.

    Градация – расположение слов или фраз в порядке нарастания или убывания  эмоциональной выразительности. «Стержнем его жизни были упорный труд, подвижничество,  самопожертвование». «Море ревело, ворчливо рокотало и, наконец, успокоилось».

    Особый  разряд риторических фигур составляют фигуры проксемические  (от  лат. – сближение),  способствующие  установлению контакта оратора с аудиторией. Среди них:

    1. Риторическое восклицание – «О времена! О нравы!» ;

    2. Риторический вопрос – утверждение или отрицание в форме вопроса, взывающего к чувствам или к здравому смыслу слушателей и не требующего ответа: «Разве мы не  видим, что  это  совершеннейшая ложь?» «Стоит ли дальше рассуждать об этом?» «Или мы сами не понимаем, что здесь произошло?» «Кто еще осмелился бы на подобное?» Часто это вопрос-восклицание: «И это – все, чего мы добились?!» «До каких пор будем терпеть эту наглость?!» и т.п.

    3. Риторическое  обращение  обычно  адресовано  слушателям: «Дорогие товарищи!» «Дамы и господа!» «Уважаемые коллеги!», но может быть и условным,  адресованным  отсутствующему лицу,  сообществу или неодушевленному предмету: «О Суворов! Что сказал  бы ты, увидев…», «Прощайте,  поникшие  в бездну  леса,  прощайте,  потоков лесных голоса!».

    4. Мнимая чужая речь –  эффектный, но весьма рискованный в моральном плане прием: «В этой ситуации он [авторитет], несомненно,  сказал  бы…», но правильнее было бы  заметить: «Как  говорил  в подобных случаях …», и дать прямую цитату.

    5. Одобрение и ободрение адресата. Люди любят, когда их хвалят  и  подбадривают: «Вы,  как  опытные  специалисты,  конечно,  знаете, что…», «И, вместе с тем, мы не раз выходили даже из худших положений».

    6. Самоумаление и признание  своих  ошибок. Лучший щит  от критики –  самокритика: «Увы, я  вынужден признать…», «К  стыду  своему, я…». В русском духовном укладе принцип «повинную  голову меч не сечет» имеет неослабевающую силу.

    7. Мнимая уступка: сначала оратор как бы соглашается, а  затем опровергает оппонента и продолжает «гнуть свою линию». Это уже, скорее,  один  из  психологических  приемов  спора:  «Совершенно  справедливо, однако…», «С одной стороны, так но с другой…», «Да, но вместе с тем…» и т.п.

    Риторические  фигуры, в отличие от тропов и  эпитетов, не создают образов, но  способствуют их лучшему восприятию. Формируя для  них  оптимальный  синтаксический,  т.е.  структурный  речевой фон. Употребим сравнение: тропы и эпитеты – это драгоценные камни, а риторические фигуры – их оправа.

    Яркие  образы  способны  нести важную  информацию,  сохранять и передавать  опыт  поколений.  Едва  ли не  главную роль  здесь играют пословицы и поговорки,  а также авторские крылатые  выражения – афоризмы.

    Пословица  – краткое образное  изречение,  имеющее сюжет – завершенную  идею  морально-оценочного  характера,  часто  в  виде вывода. «Чем  пустее  бочка, тем  больше  грому». «Бойся  коровы  спереди, лошади  сзади, а дурака – со всех  сторон». «Спать да ждать – добра не видать». «Поспешишь – людей насмешишь». «Коза с волком тягалась – рога да копыта остались». «Совесть не товар, а Божий дар» и т.д.

    Поговорка  – краткое образное изречение, не имеющее завершенной идеи (сюжета,  вывода,  морали),  а дающее  лишь  образно эмоциональную характеристику какого-либо явления или идеи. Часто это простая констатация явления в образной форме. «Глуп, как сивый мерин». «Надулся,  как мышь  на  крупу». «Трещит,  как пулемет». «У него  семь пятниц на неделе». «Через пень-колоду». «Заблудился в трех  соснах». «Живет на широкую ногу» и т.д.

    Четкой  границы  между  пословицами  и  поговорками  нет,  т.к. степень  оформляемости  сюжета может  быть  различной.  Так, фразу «не до жиру – быть бы живу» можно с одинаковым правом отнести и к пословицам, и к поговоркам. Бывают поговорки  – почти междометия: «трын-трава», «увы  и  ах», «ну  и  ну».  А  изречения –  целые  басни  и притчи в миниатюре, называемые побасенками: «хлеб на стол, так и стол – престол, а коль хлеба ни куска, так и стол – доска».

    Побасенки  с  юмористическим  зарядом  называются  прибаутками. 

    Афоризм – меткое образное авторское изречение, часто цитата из  какого-либо  произведения,  авторская пословица или поговорка.

    Особенно  много  афоризмов  в  произведениях  классиков.  В «Горе от ума» А.С.  Грибоедова насчитывается  до 400  афоризмов,  прочно  вошедших  в  речь. «Подумаешь,  как  счастье  своенравно,  а  горе ждет  из-за угла!» «Минуй  нас  пуще  всех  печалей  и  барский  гнев,  и  барская  любовь!» «Счастливые часов не наблюдают». «Герой не моего романа». «Нестор негодяев  знатных». «Умеренность  и  аккуратность». «Ну,  как  не  порадеть родному человечку!» «Карету не мне, карету!» «Ах, Боже мой, что станет говорить княгиня Марья Алексевна!» Многие  афоризмы  взяты из Священного писания: «лев  рыкающий»; «рыть  другому  яму»; «избиение младенцев»; «отряхнуть  прах  от ног своих»; «будьте мудры, аки змии, и смиренны, аки голуби»; «не мир, но меч принес я вам»; «умыть руки»; «крестный путь»; «Фома неверующий» и т.п.

    Пословицы, поговорки и афоризмы объединяются под общим названием  фразеологизмы  (устойчивые  словосочетания).  Их  использование делает речь яркой, емкой и эмоционально насыщенной, ибо народные и авторские изречения – это плотные сгустки житейского опыта в образной форме.

    Среди  пословиц  и  поговорок  есть  некоторая  доля  посвященных проблеме власти, в основном – взаимоотношениям верхов и низов. «До Бога высоко, до царя далеко». «С царем горе, а без царя вдвое». «Закон – что дышло: куда повернул, туда и вышло». «Закон – что столб: перепрыгнуть нельзя, а обойти можно». Большинство народных высказываний, однако, не политологичны, а социологичны: это подлинно массовая,  демократичная  в  исконном  смысле  слова  повседневная  мудрость. Вкраплять ее в речевой контекст, соблюдая не только форму, но и дух народных изречений, или творчески преобразовывать их – дело оратора, его общей и речевой культуры, ответственности перед многими поколениями творцов родного языка. 

    Схематично  элементы вербальных средств выразительности  представлены на Рисунке 1 в Приложении 1. 

    3. Функциональные стили литературного языка, эвфемизмы  и  дисфемизмы как средства выразительности.

    Не  менее  значимы функциональный стиль  литературного языка, использование  в  речевой  культуре  эвфемизмов  и  дисфемизмов,  нейтрализация  ярлыков и штампов.