Понятие и функции общения

     Манипулятивная  тактика подчас улавливается и в  действиях партнера, который лишен  эгоцентрических побуждений и поступает  подобным образом, помышляя о благе  собеседника. Так подчас работает психотерапевт со своим пациентом или воспитатель со своим воспитуемым. Сказать о них, что они «манипулируют» людьми, будет верно лишь в том случае, если ими движут своекорыстные интересы. А поскольку это не так, их искусный контакт с пациентом или учеником относится не к манипулятивному, а к игровому уровню общения.

      ДУХОВНЫЙ СТИЛЬ  ОБЩЕНИЯ 

     Высший  уровень человеческого общения  – духовный – столь же трудно уложить в точные определения, как  трудно дать «научный» ответ на вопрос, что такое любовь. Мы сочтем свою задачу выполненной, если наметим хотя бы некоторые внешние контуры этого явления; сущность же его невозможно передать вне самого контакта на духовном уровне. Точно так же нельзя «передать» сущность поэмы или сонаты, рассказывая о них, а не читая или исполняя произведение.

     Формальное (или заведомо обедненное) описание духовного уровня общения мы будем  основывать на анализе фаз контакта. Здесь, однако, для любой фазы контакта характерно следующее: партнер воспринимается как носитель духовного начала , и это начало пробуждает в нас чувство, которое сродни благоговению. Поясним сказанное примерами.

     Вступая в контакт с пожилым собеседником Икс, мы, конечно, отдаем себе отчет  в том, что он не более чем человек; одни угадываемые особенности его личности и биографии вызывают уважение, другие оставляют нас равнодушными, третьи, может быть, настораживают или решительно не нравятся. Но есть в Иксе, в его облике и словах что-то такое, что побуждает нас видеть в нем большее, чем единичного человека: он предстает перед нами как воплощение рода человеческого, и его судьба «читается» как судьба Человека вообще, а в особенности – Человека определенной эпохи.  Мы чувствуем: он мудр, и эта мудрость необыкновенно значима для нас, ибо его совесть и разум бились над проблемами, стоящими перед каждым человеком (и перед нами тоже). Он не решил многих проблем, но, по крайней мере, отделил от себя истинные от мнимых и необычно, очень по-своему формулирует эти истинные проблемы. Он много пережил и передумал – и в нем привлекательна мудрость опыта. Он стар – и в нем нас трогает мудрость старости. Мы благоговеем именно перед этими началами в нем, а не перед ним самим как конкретным лицом (в этом плане с нас достаточно уважения и чуткости). Благоговение перед конкретным лицом – подданного перед монархом, верующего перед епископом, меломана перед знаменитым пианистом – отнюдь не доказывает «духовности» благоговеющего. Впрочем, люди, к благоговению вообще не способные, почти всегда бездуховны.

     Мы  взяли самый, так сказать, легкий пример духовного контакта. Через всю историю литературы проходят образы мудрых стариков, коим почтительно внимают молодые люди, томимые «духовной жаждой». В действительности партнером духовного общения может стать любой человек, если в нем хотя бы на время вспыхивает, по старинному выражению, «искра божья». Ни возраст, ни пол, ни образование, ни степень начитанности роли не играют.

     Можно вступить в контакт на духовном уровне с маленьким ребенком, когда его  занимают не конфеты и игрушки, а загадки мироустройства, проблемы добра и зла, тайны языка, поэтические или музыкальные образы.

     Фаза  взаимонаправленности партнеров на духовном уровне общения проникнута не просто интересом и симпатией к собеседнику и не только предвкушением захватывающего разговора. Вдобавок к этому здесь есть вера в возможность приблизиться в беседе к постижению высочайших ценностей человечества. Собеседник любим нами уже за то, что с ним можно оторваться от обыденной работы своего сознания. И эта любовь настраивает нас на своего рода пристройку «снизу». Но духовное общение не может быть односторонним: либо его нет, либо в него вовлечены оба партнера. И так как оба заранее готовы к пристройке «снизу», это создает особую доверительно-воодушевленную, можно сказать, трепетную атмосферу контакта.

     В фазе взаимоотражения , а затем взаимоинформирования собеседники чрезвычайно чувствительны к душевному состоянию друг друга, к малейшему «повороту» мысли друг друга. Они настолько растворены один в другом, что один способен закончить фазу, начатую другим. Оба высоко спонтанны(открыты, порывисты) и побуждают друг друга к спонтанности. Поэтому при внезапно пришедшей в голову важной мысли один горячо перебивает другого, но другому это не кажется бесцеремонностью; он, напротив, рад охватившему собеседника вдохновению. Свобода самовыражения для обоих безгранична: тот, кого перебили, сознает свое право перебить партнера при таком же собственном порыве. Дух конгруэнции витает над головами говорящих, даже когда они спорят – неистово схватываются при каком-то расхождении. Расхождение для обоих мучительно и должно быть устранено – вот причина их горячности.

     Подавленность, уязвленность, беспомощность партнера в изложении мысли – все  это вы воспринимаете здесь как собственное огорчение. Схваченная вами неправота собеседника требует от вас отдачи всех душевных сил, чтобы заставить его убедиться в своей неправоте. Его упорные заблуждение (вернее, то, что вам кажется таковыми) оставляют в вас чувство тревоги, а далее, в «домашнем анализе» всего сказанного, вы многократно возвращаетесь к его и своим доводам, ставя перед собой вопрос: «А может, это я неправ? А может, я его не так понял?»

     Фаза  взаимоотключения партнеров бывает на духовном уровне общения изрядно затруднена. Столько хочется еще сказать друг другу, что расстаться, кажется, невозможно. И вот люди, не только молодые, но и старые, готовы в течение целой ночи провожать один другого домой («Теперь я вас провожу…» «А теперь – я вас…»), чтобы только всласть и окончательно обоим выговориться. Но духовно активный человек никогда не может выговориться «окончательно», и контакт обычно прерывается из-за обоюдной усталости или под напором неотложных житейских обязательств каждого. При этом люди благодарны друг другу и за взаимопонимание, и за разногласия. Если они немного сентиментальны, то не стыдятся выразить эту благодарность. Если суровы, она всегда чувствуется во взгляде, рукопожатии, особом прикосновении…

     Духовность  имеет разные ступени, причем «лестница» выстраивается поистине бесконечная. Лучше даже сказать, что здесь множество лестниц: ведь это не спорт, где один человек может занять ступеньку повыше, чем другой… (Бессмысленно спрашивать, например, «кто выше» – Пушкин или Лермонтов, Бах или Гендель; ответ будет «детским»: «Оба выше!») Высоты духа неизмеримы, у какой бы лестнице мы ни стояли. Но, огрубляя реальность, можно все-таки указать на два «сорта» духовности: незрелую и зрелую. Об этом есть редкое по глубине высказывания в письмах выдающегося русского физиолога А. А. Ухтомского. «Пока человек не освободился еще от своего Двойника, он, собственно, не имеет еще Собеседника, а говорит и бредит сам с собою; и лишь тогда, когда он пробьет скорлупу и поставит центр тяготения на лице другого, он получает впервые Собеседника. Двойник умирает, чтобы дать место Собеседнику».

     В самом деле, воодушевление духовных контактов юности питается, в первую очередь, жаждой найти «второе Я» в мире (Двойника). И какова же радость молодых людей, когда они узнают себя в другом, – узнают до мелочей и до самых тонких душевных движений! В эти мгновения душа «выговаривается», а значит, впервые живет полной жизнью. Веди личность, вообще, обретает себя во всей полноте только тогда, когда она находится в диалоге с другой личностью. Точно сказано об этом у замечательного литературоведа М. М. Бахтина: «Подлинная жизнь личности доступна только диалогическому проникновению в нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя». Однако «самообретение» личности не должно стать концом духовного пути; грустно, если так; и эта грусть звучит в словах А. И. Куприна: «Лишь до семнадцати-восемнадцати лет мила, светла и бескорыстна юношеская дружба, а там охладеет тепло общего тесного гнезда, и каждый брат уже идет в свою сторону, покорный собственным влечением и велению судьбы». Если духовное начало в человеке с переходом к зрелости не оскудевает, дальнейший его путь в том, чтобы именно «поставить центр тяготения на лице другого», хотя этот другой «идет в свою сторону», для чего и надо «пробить скорлупу», то есть научиться видеть мир глазами другого – не близкого, не «Двойника», а любого другого, в ком ощущается духовный порыв. Так обретают Собеседника и так начинается зрелая духовность.

     Распространено  мнение, что духовный уровень контакта обязательно связан с заведомым  отбором «высоких предметов» для разговора. Если мы ведем речь, например, о литературе, то это «духовное общение», а если о покупке одежды, то нет… В противовес этому заметим: разговор о литературе может быть бездуховным, а о покупке одежды духовным. Духовность обеспечивается не отбором тем, а глубиной «диалогического проникновения» людей друг в друга. Беседа на самую бытовую и даже низменную тему может перейти на духовный уровень, если только тема послужила поводом для «проваливания» собеседников в глубины собственной души и души другого. Момент такого «проваливания» есть выход из обыденности жизни – и человек вдруг осознает себя «дважды живым»: он существует в данной среде, в данном конкретном облике и в путах своей судьбы, в недолгом биологически отпущенном времени, но также в ослепительной сфере духа, в эпохе, в нескончаемой истории, в борьбе  и развитии идей и образов…

     ИСПОЛЬЗОВАННАЯ  ЛИТЕРАТУРА 

1. Волкова А.И. Психология общения. – Ростов н/Д, 2006
2. Громова О.Н. Конфликтология. – М., 2000
3. Леонтьев А.А. Психология общения – М., 2005
4. Психологический словарь/под ред. В.П. Зинченко. – М., 1997
5. Ухтомский А.А. Пути в незнаемое. – М., 1973
6. Шевчук Д.А. Деловое общение. – Ростов н/Д, 2007
7. Шейнов В.П. Искусство убеждать. – М., 2000