В публицистическом стиле находит  свое воплощение функция воздействия. Эта общественная функция языка, выдвинутая в данном стиле на первый план, выступает во взаимодействии с функцией сообщения, информации, поскольку  взаимодействие функций и информации связано с тем, что влияние  на общественное мнение посредством  языка опирается на словесно выраженную информацию об актуальных событиях, фактах текущей жизни – социальной, политической, культурной, научной, духовной, экономической  и т.п.

  В своей речевой структуре публицистический текст заключает информацию о  чем-либо актуальном, существенном и  интерпретацию такой информации. Причем интерпретацию заинтересованную, сопровождаемую, как правило, довольно выразительным в эмоционально-экспрессивном  отношении стилистическим оформлением.

  Публицист, журналист сообщает о людях, фактах, событиях текущей жизни, общественных, политических силах, участвующих в  ней. И, сообщая, непременно дает всему  этому идейную, политическую трактовку, эмоционально-экспрессивную (реже рационалистическую) оценку, с тем чтобы максимально  воздействовать на адресата текста, на его миропонимание, сознание, настроение, на его восприятие содержания публицистического  текста.

  Отмеченная  закономерность публицистического  текста находит свое отражение прежде всего в его речевой структуре. Для такого текста характерно взаимодействие, взаимопроникновение или чередование  языковых средств [Максимова, 2005]:

  - специализированных на точном, официальном  обозначении учреждений, лиц, организаций,  участвовавших в актуальных событиях (стандартизированные средства), на  объективном описании таких событий,  их рационалистической, объективной  оценке;

  - экспрессивно окрашенных, четко  выражающих оценку описываемого  события, ситуации;

  - средств речевой изобразительности.

  Публицистический  стиль относится к сфере воздействующей речи. И в этом отношении он сближается по своему функциональному назначению с политической речью (разновидностью устной публичной речи), с языком радио, языком кино и телевизионной  речью. Вместе с тремя последними публицистический стиль образует блок так называемых стилей массовой информации [Максимова, 2005].

  Стили массовой информации объединяются почти  идентичными социально-политическими  и познавательными функциями, присущими  каждой из названных разновидностей литературного языка, а также  основанными на этой общей качественной характеристике общими для них коммуникативно-функциональлными типами текстов [Максимова, 2005].

Глава 3. Принцип выбора языковых средств в публицистическом стиле

  На  организацию языковых средств в  рамках публицистического стиля, на их функционирование доминирующее влияние, с одной стороны, оказывает принцип  социальной оценки (или оценочности, социальной значимости определенной части  языковых средств, в основном лексико-фразеологических). Эти языковые средства актуализированы  известными коммуникативными задачами и условиями создания текста (т.е. задачами, целями политической полемики, обусловленными «злобой дня», той  общественной ситуацией, в которой  пишется данный текст), его публицистической тональностью. С другой стороны, внутреннюю организацию языковых средств в  публицистическом стиле определяет взаимодействие, тесное переплетение стандартизированных и экспрессивных  языковых средств.

  Принцип социальной оценочности языковых средств, предложенный Г.Я. Солгаником, «определяет  во многом отбор языковых средств, призванных выражать прежде всего социальную оценку фактов, явлений, событий» [Солганик, 1981:61].

  Категория оценки, или оценочности, - явление  общеязыковое, как и категория  экспрессивности, к которой она  относится. Это категории по-разному  проявляются в разных функциональных вариантах литературного языка.

  В публицистическом стиле категория  оценочности проявляется в том, что в составе его языковых средств фигурируют единицы, которые  наделены экспрессивной окраской или  приобрели социально-оценочные свойства под влиянием публицистического  контекста. Особенно отчетливо принцип  оценочности проявляется в лексике  и фразеологии, на базе которых очень  часто и функционирует такое  явление, как Double Speak.

  Для публицистического стиля категория  оценки более актуальна, чем для  других стилей.

  Взаимодействие  стандартизированных и экспрессивных  языковых средств в рамках публицистических текстов, особенно газетных, прослеживается настолько последовательно, что  оно может и должно рассматриваться  как важнейший стилеобразующий  принцип внутренней организации  речевой структуры публицистического  текста.

  В чередовании экспрессии и стандарта  В.Г. Костомаров видит «единый конструктивный принцип» организации языковых средств  в языке газеты [Костомаров, 1971]. Этот принцип распространяется на весь публицистический стиль. Наиболее последовательно он представлен в языке газеты. В  подстиле публицистической журнальной прозы взаимодействие стандарта  и экспрессии во многих случаях выступает  как взаимодействие и соотношение  книжной и разговорной (и народно-разговорной) речи в художественно-публицистических жанрах и в таком «проблемно/познавательно-политическом жанре», как предметный очерк [Костомаров, 1971].

  Принцип чередования экспрессии и стандарта  имеет в виду прежде всего раскрытие  самого механизма функционирования речевых средств в текстах  публицистического назначения и  их внутренней организации в рамках рассматриваемого стиля.

Глава 4. Лексика публицистического стиля

  Функциональное, общественное назначение публицистики определяет состав, семантику и экспрессивно-эмоциональный  характер лексики (и фразеологии) публицистического  стиля.

  Эвфемизм, и, в частности, его разновидность Double Speak, применяющаяся в публицистической речи, а также речи политической, является одним из тех стилистических средств, которые делают возможной  коммуникацию власти и народа в наиболее напряженные моменты истории  страны/мирового сообщества.

  В данный момент явление Double Speak приобрело  широкое распространение в США  и довольно быстро начало оказывать  влияние на политическую культуру западноевропейских стран. Double Speak рассматривается некоторыми исследователями, например в США - историком  А. Шлесинджером [Шлессинджер, 1966], как  следствие крупных неудач, в частности, американской внешней политики, характерных  для современной Америки и  всего мира процессов (локальных  войн, противостояний правительств, нарастания угрозы социальных конфликтов, влияния  феминизма, антирасизма, движений за права  меньшинств). В Европе нарастающая  тенденция употребления Double Speak связана  прежде всего с процессами политической интеграции и некоторыми социально-культурными  изменениями, сходными с американскими. Double Speak представляется ее идеологам  как средство избежания конфликтов в современном, поликультурном обществе - между черными и белыми, между  мужчинами и женщинами и т.д. - путем установления специальных  норм речевого этикета, прежде всего, употребления особого языка, содержащего исключительно  выражения, которые будут эмоционально положительно восприняты представителями  всех или большинства групп адресатов, и табуизации целого ряда слов и  выражений, которые могут привести к негативным ассоциациям.

  Так или иначе, введение нового этикета, появление новых табу, выбор и  частота употребления эвфемизмов политиками неразрывно связаны, по крайней мере, с господствующей политической и  общественной идеологией, актуальными  или популярными социально-культурными  и политическими ориентирами, такими как гражданский мир, равноправие  и т.п.; сменой политических систем, идеологий, направлений общественного  развития; поиском поддержки у  той или иной категории населения - этнических групп, женщин, инвалидов. Учащающееся употребление Double Speak заметно  также в "сложных политических ситуациях", когда необходимо избежать развития конфликта или когда говорящий - политик сомневается в устойчивости своего положения.

  Слова используются, чтобы запутать, скрыть, а не прояснить ситуацию. Их значение искажается, в результате чего они  обозначают нечто обратное своему первоначальному  смыслу.

  Таким образом, эвфемизация речи при помощи явления Double Speak может использоваться не только по причине тактичного отношения  к собеседнику, но и для манипулирования  говорящим / пишущим своими реципиентами.

Глава 5. Double Speak и проблема манипуляции сознанием

  Проблема  манипуляции человеческим сознанием  и поведением носит ярко выраженный междисциплинарный характер и исследуется  такими науками, как философия, психология, история, социология, политология и  лингвистика. Лингвистика занимается данной проблемой, так как манипуляция  в большинстве случаев осуществляется с помощью средств языка.

  Часто в научной литературе понятия  «манипуляция» и «скрытое воздействие» используются как синонимичные. По мнению Е.Л. Доценко, манипуляция - «вид психологического воздействия, при  котором мастерство манипулятора используется для скрытого внедрения в психику  адресата целей, желаний и намерений, отношений или установок, не совпадающих  с теми, которые имеются у адресата в данный момент» [Доценко, 2000:60].

  Возможны  два уровня манипулирования: 1) уровень  межличностного общения; 2) уровень  воздействия на массовое сознание. Double Speak – явление, позволяющее манипулировать массовым сознанием. Несмотря на то, что  попытки манипулятивного воздействия  на массы были характерны для элиты  всех исторических периодов, большинство  авторов считает это явление  характерным только для нашего времени [Франке, 1964; Шиллер, 1980; Кара-Мурза, 2004]. Именно в 20-м веке благодаря бурному  научно-техническому прогрессу стало  возможно стремительное развитие средств  массовой информации.

  В настоящее время активно исследуется  суггестивное и манипулятивное воздействие  языка СМИ на аудиторию, принципы ведения информационной войны. Активизация  интереса лингвистов к масс-медиа  обусловлена тем, что языковой материал, который человек получает через СМИ, доминирует над всеми другими, получаемыми из остальных источников информации.

  СМИ, в силу ряда своих отличительных  характеристик (массового распространения  информации, публичности, однонаправленности воздействия) идеально подходят для  манипулирования человеком. Г. Шиллер отмечал, что для успешной манипуляции  требуется «фальшивая действительность, в которой ее присутствие не будет  ощущаться» [Шиллер, 1980]. Эту «фальшивую»  действительность создают СМИ: акцентируя внимание на одних деталях и оставляя в тени другие, они задают определенный тон, эмоциональное отношение к  фактам действительности, влияя тем  самым и на процесс формирования мировоззрения большого количества людей, общества в целом.

  Роль  языка СМИ в манипулировании  заключается в создании «неадекватной  информационной модели действительности» [Максимова, 2005] (искажение, утаивание  информации, смещение приоритетов), а  также в суггестивном воздействии  на аудиторию.

  Манипулятивный  эффект Double Speak, функционирующего в  текстах СМИ, основан на механизме  ассоциативности, благодаря которому «говорящий располагает своего рода формальной защитой… как бы отвлекает  внимание собеседника от запретного понятия, подразумевая, по крайней мере формально, другие содержания» [Видлак, 1965]. Однако манипулятивный потенциал Double Speak основывается не только на механизме  ассоциативности. Причина этого  заключается в том, что эвфемистический  эффект не всегда привязан к ассоциации с положительным денотатом. Эвфемизмы  также могут образовываться путем  фонетических искажений, аббревиатур, сокращений, перефразирования за счёт увеличения числа компонентов высказывания. При таких способах образования  эвфемизм лишь слегка видоизменяет табуируемое  слово или словосочетание, поэтому  речь не идет об ассоциативности (явно прослеживается намёк на заменяемую лексическую единицу). В этом случае такая замена играет роль своеобразной «подушки безопасности», «буфера», который  смягчает общее впечатление и  восприятие информации.

  По  нашему мнению, наиболее сильное манипулятивное воздействие на человека осуществляется посредством так называемых политических эвфемизмов (Double Speak в политической речи). Данный термин используется для  обозначения группы эвфемизмов, «употребляемых в текстах политической коммуникации, адресатом которых является массовая аудитория, с целью смягчить негативные ассоциации, связанные с некоторыми фактами, часто за счет искажения смысла самого описываемого факта» [Обвинцева, 2003:51].

  В связи с тем, что политические эвфемизмы представляют собой намеренное искажение истины, то нельзя говорить о том, что они безоговорочно  причисляются к истинным эвфемизмам.

  В способах манипулятивного воздействия  эвфемизмы не представлены, хотя обладают огромным манипулятивным потенциалом, который обусловлен рядом факторов: 1) эвфемизмы скрывают истинную сущность явления за счёт создания нейтральной  или положительной коннотации, за счёт действия механизма ассоциативности  и механизма «буфера»; скрытый  способ передачи информации более эффективен, чем прямое воздействие на человека; 2) реципиент обычно не успевает вычленить  эвфемизмы из контекста и осмыслить  их, так как огромный информационный поток, транслируемый каналами массовой коммуникации, затрудняет ориентацию в языковом материале и его  критическую оценку; 3) чтобы присвоить  слову статус эвфемизма, надо понять, какой именно референт скрывается за этим словом; если адресат по каким-либо причинам (дефицит времени, недостаточный  уровень образования, отсутствие необходимых  знаний) не может этого сделать, значит, эвфемизм не будет им «распознан»; 4) малая часть реципиентов знакома  с данным лингвистическим явлением (в основном, это филологи и журналисты); не зная сути явления, невозможно понять, как осуществляется манипулятивное воздействие.