Жизненный путь Зигмунда Фрейда

Жизненный путь Зигмунда Фрейда

З.Фрейд  родился 6 мая 1856 года в австрийском городе Фрейберге. Семья Фрейдов долго скиталась по городам Европы в  поисках убежища от еврейских  погромов и, в конце  концов, осела в венском гетто. Зигмунду тогда было 4 года. В Вене он прожил  почти всю жизнь.

В семье  постоянно звучали  немецкий, чешский, идиш. Возникшее у Фрейда в детстве чувство языка способствовало формированию у него тонкой душевной интуиции  и способности к человеческим контактам. Уже в 7-и летнем возрасте Зигмунд прочел Библию, а в восемь начал  читать Шекспира, В Лицее он был первым  учеником. Получив Степень бакалавра, Фрейд колеблется в выборе профессии. Его самое большое желание  – понять человека. Но дух времени заставляет  предпочесть опытную науку. Фрейд  поступает на медицинский факультет Венского университета.

Уже в  студенческие годы Фрейд проявил свой исследовательский талант. Увлеченно занимался  в физиологической  лаборатории под руководством Г.Брюкке– ученика  Гельмгольца.

Уже к 29 годам Фрейд становился доктором медицины. А затем приват-доцентом Венского  Университета в начале 90-х годов. Имея за плечами 20-тилетний стаж исследовательской работы, он внезапно делает крутой поворот, оставляя научные знания  и вступает, в новую для него область медицинской психиатрии. Полную таинственных  явлений. Он намеревается заняться лечением истерических неврозов– довольно распространенной, «модной»  в то время болезни венской интеллигенции.

Творческий путь Фрейда

Психоанализ – первая современная  система психологии, предметом которой  является не какой-то отдельно взятый аспект проблемы человека, а человека как целостная личность. В противоположность  экспериментальному методу традиционной психологии, вынужденной ограничиваться изучением частных феноменов, Фрейд  выдвинул новый метод, давший ему  возможность изучать личность в  целом, а также понять, что вынуждает  человека поступать так, а не иначе. Это метод – анализ свободных  ассоциаций, снов, оговорок, перенесений  – позволяет сделать ранее  «скрытые», доступные только самопознанию и самоанализу состояния сознания «явным» в процессе общения между  индивидом и психоаналитиком. Тем  самым психоаналитический метод  сделал доступными для наблюдения и  изучения такие явления, которые  иным путем не наблюдаемы. Стало  возможным выявление и тех  эмоциональных переживаний, которые  не были доступны даже для самоанализа, поскольку вытеснялись из сознания.

В начале исследований Фрейда интересовали главным образом невротические  симптомы, Но чем дальше продвигался  психоанализ, тем более очевидным  становилось, что полное понимание  симптомов невроза возможно только при понимании типа характера  человека. Теперь уже не отдельные  симптомы, а сам невротический  характер стал предметом психоанализа и психоаналитической терапии.

Несмотря на свою молодость, психоаналитическая характерология совершенно необходима для развития этической  теории. Понятия добродетели и  порока, с которыми имеет дело традиционная этика, поневоле должны оставаться неясными и путанными, ибо зачастую одним  и тем же словом обозначают совершенно разные, а порой противоположные  поступки. Преодолеть эту неадекватность можно, только если они будут рассматриваться  в связи (и на фоне) с типом характера  человека, о котором утверждается, что он, либо добродетельный, либо порочный. Добродетель, рассматриваемая независимо от типа характера, может на деле оказаться лишенной истинного ценностного содержания (как, например, смещение, возникающее под давлением страха или в качестве реакции на подавление высокомерия). Так же и порок может быть оценен совсем иначе, если рассматривать его в рамках характера субъекта (к примеру, высокомерие, надменность могут быть проявлением чувства несостоятельности и неуверенности). Эти соображения имеют непосредственное отношение к этике. Предметом этики является именно характер, и только с точки зрения типа характера как целого можно высказать общезначимые этические суждения по поводу отдельных черт и поступков. Добродетельный или порочный характер, а не отдельные добродетели или пороки – вот истинный предмет науки этики.

Не менее важно для  этики понятие бессознательной  мотивации. Хотя это понятие, в общей  форме, восходит к Лейбницу и Спинозе, Фрейд был первым, кто приступил  к систематическому эмпирическому  исследованию бессознательных стремлений, заложив тем самым основы теории человеческой мотивации. Таким образом, понятие бессознательной мотивации  открыло новые возможности этических  высказываний. Не только «низменное», как отметил Фрейд, «но и возвышенное  в Ego может быть проявление бессознательного», являясь сильнейшим мотивом различных поступков; вот почему этика не может игнорировать изучение бессознательного.

Хотя психоанализ располагает  немалыми возможностями для изучения формирования ценностных суждений и  мотиваций, Фрейд и его школа  не воспользовались ими для углубленного изучения этических проблем.

Фрейд не касался специально этических ценностей, соотнесенность с ними все-таки подразумевалась: прегенитальная ориентация характеризуется такими чертами личности, как жадность, зависимость, стремление к скупости, тогда как генитальная ориентация характеризуется продуктивным, зрелым характером, более высоким в этическом отношении. Таким образом, характерология Фрейда подразумевает, что добродетель является естественной целью человеческого развития. Это развитие может блокироваться различными и преимущественно внешними обстоятельствами, что может привести к формированию невротического характера. Нормальное же развитие сопровождается развитием зрелого, самостоятельного и творческого характера, способного к труду и любви; и тогда, в конечном счете, оказывается, что согласно Фрейду, здоровье и добродетель – одно и то же.

Каждый крупный социальный мыслитель мыслит в своей особой тональности, глубоко разрабатывая лишь одну точку зрения. Точка зрения Фрейда представляет общество как невидимую, бессознательную реальность, дающую о себе знать через «Симптомы» - индивидуальные и коллективные. В  этой живой реальности ежедневно  и ежечасно сталкиваются и сочетаются психические силы инстинктов, влечений, структурных элементов личности, различных проективных образований.

Общий объяснительный принцип  психоанализа состоит в том, чтобы  показать, каким образом комбинации и столкновения психических сил  рождают социо-культурные явления. Психика как бы проецируется на «социальный экран». Влечения, чувства, образы – персонифицируются в различных социальных учреждениях и личностях выдающихся людей. Здесь кроется одна из загадок психоанализа: механицизм, физикализм, которые господствуют у Фрейда, когда он исследует психические механизмы, сменяются символизмом и мифологией, через эти механизмы старается объяснить явления и процессы в культуре.

В середине века истерию  объясняли «вселением беса». Бес  «держит», ведет, сбивает с толку. Немало женщин-истеричек, объявленных  ведьмами, сгорело на кострах XI-XIV веках. В Новое Время, когда «право на болезнь» такого рода было признано, к истерии стали относиться как к симуляции или считали ее результатом самовнушения.

Трудность лечения истерии  состоит в том, что врачу первоначально  не известны не причина вытеснения, не смысловая связь между вытесненным  лечением и симптомом. Симптом может  быть значительно удален от репрессированной функции. Кроме того – структура психического бессознательного у разных людей – неодинакова, отдельные органы представлены в ней с разной силой и по-разному ассоциированы. Все это нужно учитывать психоаналитику, когда он ищет причину истерии.

Неправильно было бы думать, что психоаналитик, побуждая пациента к свободному ассоциированию, рассчитывает обязательно отыскать в его памяти сильное болезненное переживание. Психоаналитик исходит как раз  из того, что переживание не состоялось из-за сопротивления, оказанного ему  моральной цензурой, в результате чего и возник симптом. Импульс, который  должен был вызвать переживание едва лишь вступив на порог сознания, сразу был, отвергнут, вытеснен. В бессознательном он подключился к легализованным механизмам разрядки и стал, таким образом, нарушителем порядка. Задача психоаналитика – заставить пациента осознать и отреагировать вытесненный импульс «задним числом».

Важный вклад метода свободных  ассоциаций в теории личности, недостаточно оцененный, впрочем, самим Фрейдом, состоял в открытии роли языка  в структурировании бессознательного. Ведь именно с помощью слова, логического рассуждения врачу удается «выправить» цепь событий в память пациента, вернуть переживанием их истинное значение.

Метод свободных ассоциаций был развитием и углублением  «катартического» метода Брейера (катарсис – очищение). Гипноз заменялся при этом эмоционально-насыщенным общением, нравственным воздействием врача на больного. Катарсис достигался как за счет высвобождения импульсов, так и за счет активизации высших духовно-нравственных инстанций психики, перевода вытесненного в план общечеловеческих ценностей.

Катарсис – не только медицинский, но нравственно-эстетический феномен. Вообще говоря, истерия, ее возникновение, симптоматика и лечение, демонстрируют, как бы в укрупненном масштабе, нормальные психические функции. Вытеснение происходит у каждого человека довольно часто, особенно в тех случаях, когда  труд или быт включают в себя работу с людьми. Нормальное поведение, нормальная психика не лишены аномалий, ошибок, специфических для каждого человека и в некоторых случаях даже полезных, помогающих адаптации. «Микрокатарсис» присутствует почти в каждом акте общения, особенно, в дружеском, откровенном разговоре. Зритель испытывает катарсис в театре, верующий – в храме. Катарсис не только очищает, но и наполняет душу переживанием высоких чувств. Через цепь малых, повседневных катарсисов происходит развитие личности, приспособление людей друг к другу. Психоаналитическое лечение истерии можно рассматривать также и как метод изучения здоровой психики, основных ее механизмов.

После открытия метода свободных  ассоциаций проблемы лечения все  больше отходят для Фрейда на второй план по сравнению с интересом к исследованию бессознательного. Арсенал метод исследования постепенно пополняются. Толкование сновидений Фрейд называет «королевской дорогой» к бессознательному, «областью, в которой всякий психоаналитик должен получить свое образование».

Толкование сновидений –  высоко ценимое в древности, многократно  осмеянное и, казалось бы, совершенно устаревшее искусство, - привлекло внимание Фрейда потому, что многие больные  вместо требуемых от них воспоминаний рассказывали свои сны. Обсуждение снов с врачом давало не редко оздоровляющий  эффект. Позже Фрейд стал специально просить пациентов рассказывать сны. Он начал анализировать и  собственные сновидения, проверяя, таким образом, гипотезу о вытеснении и других бессознательных механизмов. Книга Фрейда «Толкование сновидений», вышедшая в 1900 году, считается наиболее фундаментальной в ряду работ  о бессознательном. С нее начинается история теоретического психоанализа. Ведь именно в ней был обоснован тезис о скрытом смысле психических явлений, которые раньше считались бессмысленными. К сновидениям в этом ряду позже были присоединены оговорки, ошибки, забывания, непреднамеренные действия.

Главный тезис теории сновидений гласит, что сновидение есть осуществление  желания. Сновидение говорит о будущем, но воспроизводит прошлое и в  этом его сходство с невротическим  симптомом. В обоих случаях закрыт путь к прямому осуществлению  желания, и оно выражается в замаскированном, зашифрованном виде. Работа психоаналитика по его дешифровке должна быть противоположна работе сновидения.

Сновидение выступает  как пограничное явление. С одной  стороны – это необходимый  момент нормальной душевной жизни. С  другой стороны, оно напоминает продукты распавшейся психики душевнобольных. Ни психологи, ни психиатры не интересовались сновидением как особой психической  функцией. Психологии сна, подобной, скажем, психологии мышления, памяти, восприятия – не существует и до сих пор. Толкование сновидений служит хорошим  средством реконструкции биографии, выявления черт характера. Сны смотрятся  легко, без усилия, с захватывающим  интересом. В них не заметно действия сопротивления. Иногда во сне можно припомнить или понять то, что днем, наяву упорно не осознается. Все это говорит о том, что во сне активизируется бессознательное. Сны маленьких детей легко объяснимы. В них обычно исполняются желания, которые днем не нашли удовлетворения. Сновидения взрослых, оказавшихся в экстремальных условиях, также приближены к действительности, Известно много случаев, когда голодавшие люди наслаждались во сне грандиозными пирами, курильщики, лишенные папиросы, выдели горы табака. Тому, кто ел за ужином острую пищу, вызывающую жажду легко может присниться, что, но пьет. Но большая часть сновидений состоит из странных, фантастических образов, изобилующих деталями, с трудом, поддающимся расшифровке. Сложность и искаженность содержания сновидений Фрейд объясняет «цензурой», которая, хотя и ослаблена, продолжает действовать во сне, вызывая в нем пропуски, смещения, сгущения образов.

Сновидения трактуются Фрейдом  как форма ежесуточной психотерапией. С их помощью изживаются порождаемая жизнью поражения и конфликты. Сон напоминает регрессию – свободное течение ассоциаций – от последнего случайного впечатления – к ранним и стержневым психическим комплексам. Работа сна состоит, с одной стороны, в «обходе цензуры», снятия сопротивлений, а с другой, в выработке фантазий « на тему» вытесненного желания. Мысли во сне переводятся в образы, а реальные отношения выступают в виде символических. Истолкование сна состоит в расшифровке символов на основе того «языка», который выработался у данного конкретного человека. К «сонникам», раскрывающим якобы символику сновидений, Фрейд относился отрицательно.