Життєві сценарії в долі людини

   Ребенок может компенсировать свое чувство беспомощности, воображая, что он всемогущ или способен влиять на происходящее с помощью магии. Скажем, он чувствует, что Мама и Папа не ладят друг с другом. Он может решить, в особенности если он единственный ребенок в семье, что "в этом виноват я". Если родители дерутся между собой, он может решить, что в его задачу входит защищать одного родителя от другого.

   Если ребенок чувствует, что родитель отвергает его, он может взять вину на себя, решив, что "со мной не все в порядке".

   Маленькие дети с трудом отличают побуждения к действию от самих действий. Ребенок может чувствовать, что "убил бы этого сосунка, на которого все только и обращают внимание!" Для него это все равно, что сказать: "Я его убил". Далее он может заключить: "Я убийца, следовательно, я плохой и ужасный". Во взрослой жизни такой человек может испытывать смутное чувство вины за "преступление", которого он никогда не совершал.  
 
 
 
 
 
 
 

4. ВЫИГРЫШНЫЙ, ПРОИГРЫШНЫЙ И БЕЗВЫИГРЫШНЫЙ

СЦЕНАРИЙ. 

   В плане содержания сценарии делятся на три группы:

   - выигрышные

   - проигрышные или роковые

   - безвыигрышные или банальные. 

   Выигрышный сценарий.

   По определению Берна, "выигрывающий" – это "тот, кто достигает заявленной цели" ("...и в результате делает мир лучше", – добавляет Роберт Гулдинг). "Выигрыш" предполагает также, что достижение "заявленной цели" приносит чувство удовлетворения, успеха и не вызывает внутренней напряженности. Если в детстве я решил, что буду великим вождем, и действительно стал выдающимся полководцем или политическим деятелем, который пользуется общественным признанием, значит я выигрываю. Если я решил стать миллионером, то выиграю, если стану счастливым, довольным жизнью миллионером. Если я решил стать не имеющим ни гроша отшельником и, став им, счастливо живу в своей пещере, значит я выигрываю. "Выигрыш" во всех случаях соотносится с теми целями, которые я перед собой поставил.

   Проигрышный сценарий.

   Напротив, "проигрывающий" – это "тот, кто не достигает заявленной цели". Опять же, речь идет не просто о достижении или не достижении, но и о сопутствующем этому чувстве удовлетворенности. Если я решил стать великим вождем и пошел в армию, а в результате был с позором разжалован, значит я проигрываю. Если моя политическая карьера кончилась скандалом и отставкой, значит я проигрываю. Если я решил стать миллионером, а в конце концов стал нищим отшельником, значит я проигрываю.

   Но если я решил стать миллионером, стал им и постоянно чувствую себя несчастным из-за язвы желудка или напряженной работы, значит я также проигрываю. Если я обрел свою пещеру и живу в ней отшельником, жалуясь на нищету, сырость и недостаток общения, значит я проигрываю.

   Берн в своем определении умышленно связал "выигрыш" и "проигрыш" с "достижением заявленной цели", так как хотел подчеркнуть, что "выигрывающих" нельзя попросту приравнивать к тем, кто наживает деньги и материальные ценности. Подобным же образом "проигрывающие" – не обязательно люди, ограниченные в средствах.

   Более того, некоторые из нас в детстве могут решить достичь такой цели, достижение которой с необходимостью предполагает состояние несчастья, ограничение своих возможностей и даже причинение себе физического вреда. Например, еще не умеющий говорить младенец может решить: "Мне суждено терпеть неудачу во всем, за что бы я ни брался", а затем приступить к воплощению этого сценарного решения в жизнь. Чтобы достичь заявленной цели, он проваливает любое дело. Другой младенец может решить: "Чтобы Мама и Папа любили меня, мне следует умереть", – и приступить к достижению этой трагической цели. Любой назовет сценарии с такого рода развязкой "проигрышными", хотя это и не соответствует "букве" данного Берном определения.

   В зависимости от тяжести развязки проигрышные сценарии можно разделить на три степени. Проигрышный сценарий первой степени – это сценарий, неудачи и потери при котором достаточно умеренны, чтобы человек мог обсуждать их в своем кругу. Примерами могут служить очередной конфликт на работе, депрессия средней тяжести с амбулаторным лечением или провал на экзаменах при поступлении в институт.

   Неприятные последствия проигрышного сценария второй степени слишком серьезны для того, чтобы человек мог обсуждать их в своем кругу. Это может быть очередное увольнение с работы, госпитализация в связи с глубокой депрессией или исключение из института за неуспеваемость.

   Проигрышный сценарий третьей степени завершается смертью, увечьем, тяжелой болезнью или судебным разбирательством. Развязкой такого сценария может стать тюремный срок за растрату, пожизненная госпитализация в связи с психическим расстройством или самоубийство после провала на экзамене.

   Сценарии и развязки третьей степени мы нередко называем "роковыми". В самом деле, проигрышный сценарий как бы неотвратимо влечет человека от раннего негативного решения к трагической финальной сцене, подобно "року" в древнегреческой драме.

   Безвыигрышный сценарий.

   Человек с безвыигрышным сценарием – это "середняк". День ото дня он влачит свой жребий, ничего особо не выигрывая и ничего особо не проигрывая. Он предпочитает не рисковать. Сценарий такого рода нередко называют банальным.

   На работе не-выигывающий не станет начальником. Его и не уволят. Скорее всего он отработает положенный срок, получит в подарок именные часы и тихо уйдет на пенсию. Он будет сидеть в своей качалке и размышлять: "Я мог бы стать начальником, окажись в нужное время на нужном месте. Да ладно, как по мне, то я и так был неплох". 

   Выигрывающие, проигрывающие и не выигрывающие.

   По мнению Берна, выигрывающего от проигрывающего можно отличить, задав ему вопрос о том, что он будет делать, если проиграет. Выигрывающий знает, но не говорит. Проигрывающий не знает, и все, что он может, – это говорить о выигрыше: "Вот заработаю первый миллион...", "Вот придет моя лошадь первой..." Он делает ставку на какую-то одну возможность и благодаря этому проигрывает.

   Выигрывающий всегда учитывает несколько возможностей и благодаря этому выигрывает. Если что-то одно себя не оправдывает, он пробует что-то другое, пока не добивается успеха.

   Не выигрывающий иногда выигрывает, а иногда проигрывает, но никогда по крупному, так предпочитает не рисковать. Он ведет безопасную игру, и благодаря этому остается не выигрывающим.

   Данная классификация сценариев как выигрышных, безвыигрышных и проигрышных в значительной мере условна. Развязка, которая может считаться для вас безвыигрышной, для меня может быть выигрышной. Неприемлемое в моем кругу, в вашем кругу может быть в порядке вещей.

   Фактически, большинство из нас избрали сценарии, которые представляют собой смесь выигрышного, безвыигрышного и проигрышного вариантов. Скажем, я в своем неповторимом наборе детских решений мог определить себя в качестве выигрывающего по части умственной деятельности, не выигрывающего по части физической и проигрывающего первой степени в личных отношениях. Ваше неповторимое сочетание таких решений может быть совершенно иным.

   Самое важное – понять, что любой сценарий может быть изменен. Осознав свой сценарий, я могу обнаружить области, в которых принял проигрышные решения и изменить их на выигрышные. Деление решений на выигрышные, безвыигрышные и проигрышные служит полезной информацией о нашем прошлом. Оно дает нам ценную путеводную карту для изменений в настоящем. Оно ни в коем случае не является окончательным приговором нашему будущему. 

5. СЦЕНАРИЙ В ЖИЗНИ ВЗРОСЛОГО ЧЕЛОВЕКА.

   Во взрослом возрасте, мы иногда воспроизводим избранные нами в младенчестве стратегии поведения. В этих случаях мы откликаемся на происходящее здесь и сейчас так, как если бы это был мир, нарисованный нами в наших детских решениях. Когда мы ведем себя таким образом, говорится, что мы включились в сценарий, действуем по сценарию. Об этом говорится также, что мы воспроизводим сценарное поведение или сценарные чувства.

   Почему мы так поступаем? Почему продолжаем придерживаться детских решений в нашей взрослой жизни? Главная причина состоит в том, что мы все еще надеемся решить фундаментальный вопрос, который не решили в младенчестве: как добиться безусловной любви и внимания. Поэтому, будучи взрослыми, мы нередко реагируем так, словно остаемся малыми детьми.

   Когда мы действуем по сценарию, то обычно не сознаем, что воспроизводим свои детские стратегии. Мы можем развивать такое осознание, пытаясь понять свой сценарий и выявить свои ранние решения.

   В какой именно момент человек включится в сценарий, точно предсказать нельзя. Однако имеются два фактора, наличие которых повышает такую вероятность:

   1) Когда ситуация здесь и сейчас воспринимается как стрессовая.

   2) Когда имеется некоторое сходство между ситуацией здесь и сейчас и стрессовой ситуацией в детстве.

   Эти фактора подкрепляют друг друга.

   Стресс и сценарий.

   Стэн Вулламс предложил идею шкалы стресса. Чем выше стресс, тем выше вероятность включения человека в сценарий. Если мы проградуируем стресс, скажем, от 1 до 10, то я, возможно, включусь в сценарий в ситуации, уровень стресса в которой равен шести. Возможно вам, чтобы включиться в сценарий, понадобится стресс восьмого уровня.

   Предположим, у меня возникли разногласия с непосредственным начальником. Это соответствует для меня стрессу третьего уровня. Поэтому я действую вне сценария. Я обсуждаю наши различия с позиции Взрослого. Я предполагаю, что мы с начальником либо выработаем компромисс, либо останемся при своем мнении. В последнем случае никакой катастрофы не произойдет.

   Допустим, однако, что начальник предлагает решить вопрос у директора. Спор с директором соответствует для меня стрессу шестого уровня. Я включаюсь в сценарий. Во время встречи с директором, я активирую те же физические реакции, чувства и мысли, которые у меня обычно бывали в детстве, когда мой рассерженный отец возвышался надо мной, подобно великану, и выкрикивал уничижительные слова, значения которых я не понимал. Сам того не подозревая, я заставил директора "стать" моим отцом. И отвечал ему так, как если бы был перепуганным трехлетним ребенком.

   "Шкала стресса" – хороший прием, иллюстрирующий связь между стрессом и сценарными откликами. Эта связь не означает, что стресс может кого-то "заставить" включиться в сценарий. Последнее является результатом решения, даже если решение это не сознается.

   Не исключено, что уже благодаря одному знакомству с теорией сценария я смогу выдерживать больший стресс без того, чтобы действовать по сценарию. Если я проделаю определенную работу над собой, то смогу еще более повысить мою способность преодолевать проблемы, а не возвращаться к сценарному поведению. 

   Резинки.

   Когда во время спора с директором я включился в сценарий, это произошло не просто потому, что ситуация была стрессовой. Это произошло также потому, что сцена происходящего здесь и сейчас напомнила мне болезненную сцену из моего детства.

   Говорится, что наличная ситуация цепляет за резинку, привязанную к ранней ситуации. Это образное выражение иллюстрирует, как мы временами реагируем на происходящее, – словно бы катапультируясь назад в сцены раннего детства. Представьте себе гигантскую резинку, протянутую во времени. Она цепляется за какую-то особенность текущей ситуации, напоминающую нам о детской боли, и бэмм! – мы оказываемся отброшены в прошлое.

   Обычно эта детская сцена не представлена в нашей сознательной памяти. Поэтому мы не сознаем также сходства ситуаций. В моем случае резинка тянется от директора к моему разгневанному отцу. Но когда я трепетал перед директорским гневом, я не осознавал, что за директором стоит мой отец.

   Так как Мама и Папа – очень важные фигуры раннего этапа нашей жизни, их нередко можно обнаружить на дальнем конце резинки. Там обнаруживаются и наши братья-сестры, а также другие родительские фигуры вроде дедушки и бабушки, тети и дяди. Присоединяясь к той или иной группе, мы склонны наделять каждого из ее членов ролью какого-то из своих родителей или родственников. Общаясь со значимыми для нас людьми, мы какое-то время отождествляем их с людьми из нашего прошлого. Мы делаем это, сами того не сознавая.

   Фрейдисты называют описанное явление переносом. Мы говорим об этом как о "надевании лица" на другого человека. Когда я во время спора с директором включился в сценарий, то надел на него лицо моего отца.

   Резинки тянутся в прошлое не обязательно к людям. Мы можем цепляться ими также за звуки, запахи, определенное окружение или что-то еще, неосознанно напоминающее нам стрессовые ситуации детства.