Взаимное влияние политики и морали в истории

 

1. Взаимное влияние политики и морали в истории.

 

 

На взаимосвязь политики и морали решающее влияние оказывает  характер общества, переживаемая эпоха, господствующая социокультурная среда. Одно дело политика и мораль в традиционном обществе, где главное – это инерция сознания и поведения. Совсем другая ситуация возникает с переходом в эпоху техногенных цивилизаций. Иными словами, и в морали, и в политике живут эпохи особенности культурного наследия и традиций, раскрываются биологические черты наций и рас. В традиционном обществе нет отдельных групп, все слиты коллективно.

Осознание человека личностью, членом группы, противопоставления морали одного морали другого еще не происходит. Различие личного и общественного отсутствует, и все, что было вне традиционного общества, было вне закона. В эпоху традиционных обществ была характерна неразделенность политики и морали.

Особенно четко это  проявилось, да и продолжает проявляться  в наиболее устойчивых районах традиционализма – на Востоке. Конфуций видел в самосовершенствовании основу хорошего управления, не верил в регулирующую силу закона. Он считал, что народ будет избегать его, при этом не испытывая стыда. Добродетель объявлялась единственным, что может подчинять людей порядку, так как с добродетелью народ будет знать стыд. Лао Цзы классифицировал типы правления на основе критериев, объединяющих нравственность и результативность. Лучшим называлось правление, которое как бы не замечается, настолько оно плавно и естественно. Уступает ему правление, поддерживаемое восхвалениями мудрости решений правителя. Плохое правление основано на страхе подчиненных. И совсем негодное если вызывает презрение.

Идея полного слияния  политики с народной моралью дошла  до наших дней. Симптоматично в этом отношении двенадцать правил Хо Ши Мина (шесть запретов и шесть наставлений) по работе коммунистов среди населения. По сути, это кодекс поведения в народе, уважения его обычаев, даже кажущихся предрассудками, и пути просвещения и ослабления предрассудков и завоевания политиком авторитета среди простых людей.

Для западной культуры, особенно с накоплением потенциала индивидуализма и динамизма, характерно нарастание разграничения сфер политики и морали, их взаимодействие как различающихся форм сознания и деятельности. Спорят, сближаются и расходятся две основные позиции: единство морали и политики и разделение границ политически значимого, определение собственно политических критериев политической деятельности.

Плутарх предъявлял нравственные требования к правителю: доверять бесчестному - власть подобно безумному дать меч. Для Аристотеля очевидно, что в политике должны участвовать достойные. Г. Мабли называл политику общественной моралью, а мораль – частной политикой. Хорошая политика, по Мабли, не отличается от здоровой нравственности. Руссо взывал к соединению политики и морали: кто захочет изучать отдельно политику и мораль, тот ничего не поймет ни в той, ни в другой, и все, что является нравственным злом, является злом и в политике.

Т. Джефферсон считал, что все искусство управления состоит в искусстве быть честным.

Древняя традиция единства политики и морали приходит в новое  время, в ранний марксизм, во все современные идеологии, хотя понимание самой морали и политики дается разное. Так, в Учредительном Манифесте I Интернационала, подготовленном К. Марксом и Ф. Энгельсом, войны, которые вели европейские государства, называются грабительскими, цели их внешней политики – преступными. Широко известно деление войн  Гроцием на справедливые и несправедливые.

Одновременно для западной культуры было характерно и противоположное направление политической мысли и практики: разделение политики и морали и

спор об их первенстве. В  этом нашло выражение сложного и противоречивого

процесса деления власти, контроля и оценки одной власти другой и

предотвращение абсолютной власти в обществе, а также способности  западной

культуры к движению и  истоков драматизма ее развития.

В жизни уже античного  мира стали различаться “архе” и “анархе”, т.е. порядок,

обеспечиваемый властью, и отсутствие власти и порядка. Общественный порядок в

свою очередь имел как  бы два уровня, регулируемый публичным правом и частным

правом. Политика идентифицировалась с деятельностью публичной власти и

определением основ функционирования частного права. В политике регулирование

идет с акцентом на функцию, приобретаемую носителем власти благодаря

консолидации разъединению групп, лидерству, рождению социальных структур. В

морали – акцент делался  на требования к индивиду на основе представлений о

добре и зле, о долге, справедливости, чести, бесчестии.

Во времена перерождения феодальных отношений в буржуазные и формирования

новой культуры политика и  мораль еще больше расходятся. Образуются свои сферы

влияния и средства воздействия. Появление светских государств означало

узаконивание освобождения политики от религиозных догм.

В теории провозвестником  разделения политики и морали был  Н. Макиавелли. К.

Маркс и Ф. Энгельс писали, что начиная с Макиавелли “теоретическое

рассмотрение политики освобождало  от морали, и по сути дела, был выдвинут

постулат самостоятельной  трактовки политики”.

Суть традиции, заложенной Н. Макиавелли, заключалась в том, что политические

цели достигаются политическими  средствами. Политик, руководствующийся  только

принципами абсолютного  добра, пропадет, так как живет  среди людей,

ориентирующихся на другие принципы. Надо выбирать меньшее зло в ситуации

конфликта с нравственными  ценностями, но использование зла  неизбежно. Для

достижения выбранной  политической цели общепринятая мораль не может быть

препятствием. Макиавелли пришел к выводу, что средства должны соответствовать

цели. В его идее обращения  к любым средствам воздействия  выражено осознание

обусловленности средств  достижения цели характером цели. В  наше время

очевидным стало и другое: в макиавеллистском откровении скрыт  имморализм,

опасный и даже непредсказуемый по своим последствиям. Цель может

провоцировать обращение  к неправым средствам, если цель неправомерна,

утопична.

Абсолютизация политических утопических целей ведет к  тому, что

целеустремленность, решимость  становятся основой нравственного  уродства

личности политика. Л. Троцкий, например, относил к революционерам тех, у кого

нет внутренних препятствий, есть только внешние. Куда заводит свобода от

морали – большевики показали во времена красного террора, организации

концлагерей, всеобщей коллективизации, по отношению к тем, кто оказался в

плену у немцев или на оккупированных территориях. При коммунистическом режиме

в России мораль оказалась  в основном подчиненной политике и под влиянием

авторитарной власти деформировалась, становясь односторонней. Подчинение норм

морали политике – результат  особого ветвинравственно-политического развития,

характерного для запаздывающей модернизации. Чем больше в господствующей

морали предпосылок для  этатизма, эгалитаризма, тем легче  устанавливается

единая морально-политическая система, основанная на культе одной, якобы

найденной истины, которая  будто бы интегрирует все общественные процессы,

подчиняет политику и мораль воле самозванных носителей некоего единственно

верного учения.

Идейной основой политизации  морали в советском обществе была ленинская

постановка вопроса о  коммунистической морали. Для коммунистов, считал Ленин,

нравственность подчинена  интересам классовой борьбы пролетариата, созидающего

новое общество.

Политизация морали открывает  путь к героизму, сплоченности, самоотверженности

части общества, особенно части  молодого поколения. Но вместе с тем  она

сосредотачивает энергию  не на человеке, его внутреннем мире и мотивах, а на

внешних для человека целях, способствует раздвоению личности, насаждает ложь,

терпимость ко лжи, безразличие  и даже жестокость к тем, чьи интересы не

вписывались в политическую цель.

Коммунистическая идеология  в нашей стране оказалась настолько  мощным

явлением, что в корне  изменила общий ряд нравственных норм; большая их часть,

особенно регулирующая отношения  человека с обществом, деформировалась, была

подчинена целям строительства далекого коммунизма у себя в стране и во всем

мире. На практике это привело к попранию общечеловечности, автономии

человека, атрофии внимания к человеку как основы общественных отношений.

Развивавшиеся в России основы либерализма, свободы совести искоренялись самым

жестоким образом.

Попытки заменить мораль политикой, нравственные авторитеты политическими

частично удались. Исчезла  индивидуальность, начавшая быстро развиваться  в

капиталистической России. Она выкорчевывалась единой для  всех идеей

коммунизма, борьбой с  постоянными врагами, враждебностью  к

“несоциалистическому”, всеобщим обожанием и восторгом перед  вождями.

Нравственная ценность человека как основа образа жизни оказалась  затоптанной.

Но то, что считалось  победой во времена становления  тоталитаризма, обернулось

в конечном счете не только трагедией, но и тяжелейшим положением общества,

ограниченностью возможностей выйти на дорогу цивилизованности. Вековые основы

нравственности были заменены классовой ненавистью и личной зависимостью от

вождей. Под предлогом  борьбы за чистоту идеологии искоренялось все, что несло

первенство общечеловеческого над классовым. Утверждалось, что

производственный коллектив  – основная ячейка в обществе. Это  означало, что

его власть распространяется лишь на личные, семейные отношения. Нравственно

было вторгаться в личную жизнь, указывать, что можно читать и смотреть.

Нравственно было растранжиривание народного богатства в помощь военным

режимам в разных странах. Военная поддержка служила предметом  гордости и

способом оправдания “временных трудностей” внутри страны.

Как реакция на попрание политиками норм общечеловеческой морали появились

нравственные максимы, абсолютизация  нравственных ценностей. Уже Сенека –

свидетель деградации нравственности римских правителей – высказывает  мысль,

близкую к утверждению абсолютного первенства морали над целями и средствами

властвования. Ответом на крайности макиавеллизма в политической практике и

бесовщину в революционном  и массовом движении является популярность идей и

авторитет таких личностей, как Достоевский, Ганди, Камю, Сахаров, Солженицын.

По Достоевскому, лучше  всем погибнуть, если спасение зависит  от мук ребенка.

Этот же вопрос ставит и  Камю: имеем ли право убить человека или даже

согласиться с тем, чтобы  он был убит? Отказ от насилия, учил Ганди, поднимает

морально обе стороны. Доступной и приемлемой формой протеста является, по

Ганди, голод. Те, кто проповедует  такую философию, при жизни много  страдает,

после смерти обретает ореол  великомученика или святого.

В политике дело обстоит  иначе. Часто, чтя моралистов, политики все же идут

своим путем. Нравственное противостояние проводимой политики основывается не

на структурах, но на устойчивых представлениях и, как правило, выражается в

поведении героев. Но если для нравственного противостояния достаточно

мужества, духа одиночки, то для политического лидерства  нравственного

максимализма недостаточно. В политике быстро наступает расплата за

нравственный максимализм, потерю чувства меры в данной социальной и

политической среде, ослабление связей политика с реальными государственными

структурами. Поучителен в  этом отношении советский опыт. Политическая система

70-х – начала 80-х годов,  отличалась от системы сталинских  времен, в целом

оставалась все той  же тоталитарной по своей сути. Перемены могли наступить

только в результате сигналов с самого верха. Какие-либо попытки  изменить

систему по инициативе политика не самого высокого ранга означали бы одно –

конец карьеры этого политика. Только оказавшись на вершине политической

иерархии, после относительной  либерализации и гласности М. Горбачев смог

стать пропагандистом общечеловеческих ценностей. В условиях перестройки

возможно было появление Б. Ельцина – лидера другого типа, который завоевал

огромную популярность на антикоммунистическом прорыве, противостоянии

партийной верхушке.

    

2. Общее в политике  и морали

 

 

Являясь сферой социального  выбора групп, индивидов, организаций, политика

ограниченно связана с моралью. Выбор проектов желаемого будущего, значимость

тех или иных локальных  целей, определение средств и  методов их достижения

основывается на моральных  представлениях человека, группы о  добре и зле,

справедливости и несправедливости, долге, чести и достоинстве.

1. Мораль и политика  относятся к наиболее ранним  социальным регуляторам

общественной жизни. Сближает их то, что и та и другая относятся  к сфере

социального выбора, поэтому  достаточно подвижны и изменчивы. Их содержание

обусловлено влияниями множества  факторов, начиная от исторических и

социокультурных и кончая субъективными представлениями и случаями.

2. Мораль и политика  – это нормативные регуляторы  жизнедеятельности

индивидов. Упорядочение поведения  людей осуществляется при помощи

нравственных и политико-правовых норм (общих правил, эталонов, образцов

поведения), которые являются общеобязательными для всех людей. Однако

нравственные и политические нормы различаются способом формирования и