Вопросы психолингвистической теории двуязычия

Что именно рассматривается в отечественных исследованиях двуязычия: разносторонний логико-рациональный анализ продуктов таких процессов, в некоторых случаях подменяемый таким же  логико-рациональным моделированием, не базирующимся на результатах специально организованных с этой целью экспериментальных исследований соответствующих процессов, стратегий и опор.

Для изучения взаимодействия названных факторов необходимы соответствующие  исследовательские процедуры, выбор  которых должен направляться  целостной психолингвистической теорией двуязычия как достояния индивида, как представителя вида и личности, включенной в определенные естественные и социальные контексты и взаимодействия. Речь здесь идет о «факторе человека», который вроде бы всеми принимается, но совсем не обязательно реализуется. На самом деле нередко случается, что очень правильные теоретические рассуждения с использованием красивых современных терминов далее сопровождаются строгой, жесткой оценкой наблюдаемых фактов или результатов экспериментальных исследований с позиций прескриптивных правил, выработанных при построении описательной модели соответствующего языка без какого-либо учета специфики той динамической функциональной системы, которая формируется у осваивающего второй язык индивида через то, что Лев Владимирович Щерба называл «своеобразной переработкой речевого опыта».Выражение Льва Владимировича по отношению к формирующемуся билингву следует несколько уточнить, а именно: такая динамическая функциональная система формируется «через своеобразную переработку речевого и познавательного опыта во втором языке с опорой на уже известное из родного языка и при взаимодействии познаваемой специфики второго языка и второй культуры с уже имеющимся  образом мира и языковой картиной мира, сформированной на базе первого языка». В предлагаемом уточнении разграничены два важных понятия: «образ мира» как достояние индивида и «языковая картина мира» как факт культуры; в то же время учтены две важнейшие функции языка: познавательная и коммуникативная. Необходимо также уточнить, что именно понимается под продуктами переработки опыта познания и общения при двуязычии. Как правило, под этим понимаются результаты вербальной манифестации как конечного этапа речемыслительного процесса, что обычно анализируется с позиций прескриптивных правил лингвистической описательной модели языка.

6. Проблемы референции

Прежде всего возникают вопросы, связанные с проблемой референции и общего устройства перцептивно-когнитивно-аффективной базы индивида. Необходим учета этой триады в случаях, когда мы говорим о языке как достоянии индивида, причем не только индивидуального сознания, но и того, что функционирует на иных уровнях, обеспечивая  переживание воспринимаемого как понятного и учет широкого круга выводных знаний при достижении достаточного семиозиса при общении.

Вполне очевидно, что принятое в науке о языке разграничение  референции в языке и референции в речи является недостаточным; назрела необходимость сделать следующий шаг и разработать  теорию референции в индивидуальном сознании и подсознании. В свое время Чарльз Пирс вплотную подошел к этому, но он испугался опасности выхода за рамки непосредственно наблюдаемого. Тем не менее постулируемая Пирсом цепочка интерпретант не заканчивается на социально принятом значении

слова. Чтобы слово «работало» у человека как живое знание, оно должно через посредство общепринятого значения выводить на то, что лежит за последним в индивидуальном образе мира. К сожалению, пока что нет такой теории референции даже для условий владения одним языком. Еще больше вопросов возникает, когда речь идет об условиях двуязычия и многоязычия. Не случайно специалисты в разных областях науки о человека стали в последние годы все чаще пытаться моделировать так называемую архитектуру мозга; этим занимаются и лингвисты, и психологи, и нейрологи.

Кстати, в последние годы высказывается мнение, что у одноязычных  и двуязычных юдей мозг различается не по устройству, а лишь по той «работе», которую необходимо производить в процессах речемыслительной

деятельности: по соотношению  осознаваемого и неосознаваемого, автоматизированного и неавтоматизированного, контекстного или деконтекстуализированного, по соотношению языковых и метаязыковых знаний, знаний декларативного и процедурного типов, различных стратегий преодоления коммуникативных затруднений и т.д.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вывод

Постановка задачи разработки именно интегративной теории двуязычия  проистекает из анализа тенденций  развития мировой науки о человеке, что связано, в частности, с динамикой  переходов от машинной метафоры через компьютерную метафору к метафоре мозговой и далее — к метафоре живого знания как основанию для грядущего перехода от простого декларирования необходимости учета «фактора человека» к действительной последовательной реализации такого учета как обязательного условия разработки теории высокой объяснительной силы.

Двуязычие как живое знание формируется:

• по законам психической  деятельности

человека как представителя  вида;

• по законам социокультурных

взаимодействий;

• в определенных жизненных  или учебных 

ситуациях;

• при взаимодействии комплекса  внешних 

и внутренних факторов.

Названные аспекты двуязычия  требуют комплексного исследования и моделирования с учетом не только постоянного взаимодействия между  ними, но и вытекающих из такого взаимодействия следствий.

Остановлюсь для примера  на некоторых из названных положений, непосредственно связанных с  проблемой когнитивных аспектов двуязычия. Представляется важным прежде всего выделить ряд существенных специфических особенностей формирования двуязычия по законам психической деятельности человека и суммировать хотя бы основные вытекающие отсюда характеристики двуязычия как психического феномена. Этот феномен формируется: самим активным субъектом; по закономерностям психической деятельности; он формируется как система деятельностных ориентиров для говорения и понимания речи; через переработку речевого опыта и опыта познания мира; при расхождениях в языковых картинах мира и специфике языковых систем; при взаимодействии ряда внутренних и внешних факторов. Этот феномен характеризуется: функциональной значимостью; взаимодействием перцептивных, когнитивных и аффективных процессов; динамикой уровней осознаваемости; процессуальностью, динамичностью; изначальной предметностью и пристрастностью; а также переносом навыков (внутриязыковым и межъязыковым).Каждая из названных особенностей двуязычия как живого знания заслуживает детального обсуждения и уточнения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

 

1. Апресян Ю. Д. Предисловие // Ю. Д. Апресян, О. Ю. Богуславская,

И. Б. Левонтина, Е. В. Урысон, М.Я. Головинская, Т.В. Крылова. Новый

объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск. — М.: школа «языки русской школы», 1997. — С. 5-6.

2. Арутюнова Н.Д. Введение: Наивные размышления о наивной картине языка // Язык о языке: Сб. статей. — М.: «Языки русской культуры». — 2000.— С. 7-19.

3. Баталов А.А. Человек как бесконечномерный субъект-объект // Человек, 2006. — №6. — С. 121-127.

4. Бродский О. большая книга интервью. — М.: «Захаров». — 2000. — 703 с.

5. Добжанский Ф. Мифы о генетическом предопределении и о tabula rasa // Человек, 2000. — №1. — С. 8-24.

6. Золотова Н.О. Ядро ментального лексикона человека как естественный метаязык: Монография. — Тверь: Лилия Принт, 2005. — 204 с.

7. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. — М.: Наука, 1976. — 356 с.

8. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность — М.: Наука, 1987. — 264 с.

9. Лебедева С.В. Человек и слово // Ученые записки Курского гос. ун-та. — Курск: Курск. гос. ун-т, 2004. — №1. — С. 14-19.

10. Лексическая основа русского языка: Комплексный учебный словарь/Под ред. В.В. Морковкина. — М.: Русский язык, 1984. — 1167 с.

11. Леонтьев А.А.Деятельный ум (Деятельность, Знак, Личность). — М.: «Смысл», 2001. — 392 с.

12. Лукашевич Е.В. Когнитивная семантика: Эволюционно-прогностический аспект: Монография/Под ред. и вступит. ст. В.А. Пищальниковой. — Москва; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. — 234 с.

13. Мануильский М.А. Многомерный образ человека // Человек, 2002. — №3.— С. 173-175.

14. Менегетти А. Проект «Человек»/Изд. 2-е, испр. Пер. с итальянского ННбФ «Онтопсихология». — М.: ННбФ «Онтопсихология», 2005. — 335 с.

15. Овчинникова И. Г., Береснева Н. И., Дубровская Л.А., Пенягина Е.Б. Лексикон младшего школьника (характеристики лексического компонента языковой компетенции). — Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2000. — 312 с.

16. Ономасиология, основной словарный состав/Отв. ред. Р.И. Аванесов, В.В. Иванов. — М.: Ин-т рус. яз., 1976. — 67 с.

17. ПалкинА.Д.Возрастная психолингвистика: Толковый словарь русского языка глазами детей. — М.: НОУ МЭЛИ, 2004. — 360 с.

18. Пенягина Е.Б. Возрастные изменения тематической организации актуального лексикона и картины мира (на материале эксперимента с детьми шести лет) // Проблемы детской речи — 1998. Доклады Всесоюзной научной конференции/Ред. сост. Р.Л. Смулаковская. — Череповец: ЧГУ, 1998. —

С. 93-96.

19. Петров Ю. В. Введение. Антропологический образ философии. —

Томск: Изд-во НТЛ, 1997. — 448 с.

20. Пищальникова В.А. Психолингвистика и современное языковедение // Методология современной психолингвистики: Сб. статей. — Москва; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. — С. 4-21.

21. Рабинович В. Слова-Начала // Человек, 1995. — №5. — С. 21-34.

22. Сапогова Е.Е. Об объективации человеческой сущности в контексте культурного социогенеза. Опыт психологического анализа семиосферы // http: // www psyedu.ru/view. php? id = 155.

23. Славянский ассоциативный  словарь/Н. В Уфимцева, Г. А Черкасова,

Ю.Н. Караулов, Е.Ф. Тарасов. — М.: ИЯ РАН, 2004. — 792 c.

24. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. — М.: школа «Языки русской культуры», 1997. — 824 с.

25. Фрумкина Р.М. Теории среднего уровня в современной лингвистике // «Вопросы языкознания», 1996, №2, С. 55-67.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Так, при формировании двуязычия  самим

активным субъектом последний  в одно и то же

время выступает и как  представитель вида,

икакличность, член определенного микро- имакро-

социума сопределенными мотивами ипреференци-

ями, втом числе — сраннего детства воспринятыми

через культуру и по-разному  соотносимыми с про-

явлениями иной культуры. Ктомуже дляличности

актуально прежде всего то, что обладает функ-

циональной значимостью по принципу «для меня

— здесь — сейчас», т.е. является более или менее 

нужным и полезным для  субъекта, его мотивов 

и запросов и может способствовать выработке дея-

тельностных ориентиров как условий успешности

коммуникации вусловиях выживания, адаптации

или познания новой культуры.

Формирование двуязычия  по законам пси-

хической деятельности человека протекает

в то же время под воздействием и контролем 16

принятых в социуме (и  шире — в куль-

туре)  способов и приемов  познания мира,

установленных традицией  норм и оценок.

При этом именно базовые  характеристики

психических процессов (в  том числе невоз-

можность расчленения психической жизни

по ее отдельным аспектам, отделения одного

из таких процессов  от другого и других

в реальной жизни в отличие  от того, что дела-

ется в научных изысканиях и описаниях)

обусловливают постоянное взаимодействие

перцептивных, когнитивных и аффектив-

ных процессов, при этом те или иные язы-

ковые явления второго/иностранного языка

не просто усваиваются  как новые вербальные

«факты», но увязываются  с определенными 

перцептивными образами, когнитивными

единицами и эмоционально‑оценочными

переживаниями. К тому же психическая 

жизнь человека протекает  при постоянной

динамике уровней осознаваемости; в про-

цессах речемыслительной деятельности

имеет место постоянная опора  на имею-

щийся у индивида образ мира и связанные

с ним многообразные  выводные знания

(как языковые, так и  энциклопедические).

Из сказанного выше вытекает, что акцен-

тирование внимания исследователей на ког-

нитивных аспектах двуязычия не должно

редуцироваться до анализа  только  рацио‑

нального аспекта этого многопланового

феномена, что, в частности, заставляет

ставить задачу разработки  теории двуя‑

зычия, способной не просто декларировать,

но реально учитывать  фактор человека

со всеми вытекающими  отсюда следствиями,

в том числе — сделать  новый шаг в теории

референции, т. е. добавить к  логико-

рациональному анализу специфики  рефе-

ренции в языке и речи разностороннее

исследование референции как феномена

индивидуального сознания и  подсознания.

В нашей стране защищен  ряд доктор-

ских диссертаций, так или иначе связанных