Виды этнических конфликтов

     Социологи, политологи и этнологи, стремясь выделить конфликт из других близких к нему социальных феноменов, часто рассматривают конфликт исключительно как реальную борьбу между группами, как столкновение несовместимых интересов. При таком понимании конфликт представляет собой стадию крайнего обострения противоречий, проявляющуюся в конфликтном поведении, и имеет точную дату возникновения противоборства. Приходится признать что, на Земле почти повсюду существуют противоречия между этническими общностями.

     При социологическом подходе к объяснению причин конфликтов анализируется взаимосвязь социальной стратификации общества с этнической принадлежностью населения. При политологическом подходе одной из самых распространенных является трактовка роли элит, прежде всего интеллектуальных и политических, в мобилизации этнических чувств, межэтнической напряженности и эскалации ее до уровня открытого конфликта.

     Чаще  всего напряженность существует между доминантной этнической общностью  и этническим меньшинством, но она  может быть как открытой, проявляющейся  в форме конфликтных действий, так и скрытой, тлеющей. В последнем  случае напряженность выражается в  социальной конкуренции, основанной на оценочном сравнении своей и чужой групп в пользу собственной. В ходе конфликта возрастает значение двух важных условий социальной конкуренции:

     1. Члены своего этноса воспринимаются  как более похожие друг на  друга, чем они есть на самом  деле. Акцент на внутригрупповом  сходстве приводит к деиндивидуализации, выражающейся в чувстве собственной анонимности и недифференцированном отношении к отдельным представителям чужой группы. Деиндивидуализация облегчает осуществление агрессивных действий по отношению к «врагам». Так, при исследовании традиционных культур было обнаружено, что чем больше у членов племени сходных элементов оформления внешности (одежда, прическа, раскраска лица и тела), способствующих деиндивидуализации, тем более оно агрессивно. Единая форма одежды как элемент, усиливающий деиндивидуализацию, безусловно, облегчает проявления агрессивности и во враждующих армиях.

     2. Члены других этносов воспринимаются  как более отличающиеся друг  от друга, чем они есть на  самом деле. Часто культурные  и даже языковые границы между  этническими общностями неопределенны  и трудноуловимы. Но в конфликтной  ситуации субъективно они воспринимаются  как яркие и четкие. Показательный  пример этой тенденции — подчеркивание  и преувеличение различий между  пародами тутси и xyтy и Руанде, что способствует многолетней трагедии руандийского народа — резне и чисткам по этническому признаку, — унесшей миллионы жизней как хуту, так и тутси. А задолго до начала конфликта между Арменией и Азербайджаном по поводу Нагорного Карабаха в средствах массовой информации обеих республик стал планомерно создаваться образ врага как географически близкого, но культурно далекого народа. Итак, в ходе этнических конфликтов межгрупповая дифференциация протекает в форме противопоставления своей и чужой групп: большинство противопоставляется меньшинству, христиане — мусульманам, коренное население — «чужакам». Единство в негативных оценках чужой группы не только выполняет полезную для данной общности функцию, но и часто является необходимым условием для разрешения конфликта в ее пользу.

     Социальные  противоречия хотя и играют решающую роль среди причин конфликтных действий, не связаны с ними напрямую: конфликтные действия возникают, если противоборствующие стороны осознали несовместимость своих интересов и имеют соответствующую мотивацию поведения. При этом большое значение приобретает стадия осознания и эмоционального вызревания конфликта. Например, пережитые «исторические несправедливости» вызывают желание восстановить справедливость, но это не обязательно приводит к возникновению мгновенной реакции. Чаще до начала конфликтных действий проходя г многие годы, на протяжении которых этническая общность сплачивается вокруг идеи отмщения. Так было во Франции после поражения в войне с Германией 1870 г. и потери Эльзас-Лотарингии.

     С психологической точки зрения конфликт не только не начинается с началом  конфликтных действий, но и не заканчивается  с их окончанием. После завершения прямого противодействия — на этапе зализывания ран — конфликт может сохраняться в форме  социальной конкуренции и проявляться  в создании образа врага и предубеждений. Так, даже в середине 1990-х гг. 24% русских  респондентов старше 60 лет, то есть переживших войну, соглашались с утверждением, что немцы — исконные враги  русских⁴.

     Поиск «козлов отпущения» в ходе межэтнических конфликтов осуществляется с помощью механизма социальной каузальной атрибуции. В мировой истории мы встречаемся с бесчисленным количеством примеров агрессивного поведения, прямо направленного на членов чужой группы, на которых возлагается ответственность за негативные события — эпидемии, голод и другие несчастья» Например, в средневековой Европе убийства евреев объяснялись их злодействами в распространении эпидемии чумы. Следовательно, с помощью социальной и этнической атрибуций большинство оправдывает совершаемые или планируемые ими действия против «чужаков».

     То  же самое наблюдается и на индивидуальном уровне: когда человек сталкивается с социально нежелательным или  опасным положением дел, для него характерна тенденция воспринимать несчастья как результат чьих-то действий и найти кого-то, ответственного за них. Во многих документально подтвержденных исторических случаях эти «кто-то» — вредители или враги моральных устоев и политического порядка — обнаруживались. Социальное знание общества обеспечивало большой выбор козлов отпущения — преступников, злодеев, ведьм, колдунов и т. п.

     Вариантом социальной каузальной атрибуции выступает  атрибуция заговора, На основе подобной атрибуции строится все многообразие концепций заговора. Они встречаются и в так называемых примитивных, и в цивилизованных обществах, различаются степенью «наукообразности», могут затрагивать все сферы общественной жизни, описывать деятельность заговорщиков в местном и во вселенском масштабе. Но можно выделить и общие для всех концепций заговора черты. Обычно они возникают в ситуации экономического, социального, политического кризиса или форс-мажорных событий типа эпидемии. Подчеркивается групповой характер заговора—вредителями объявляются группы меньшинств (реального— масоны, правдоподобного— агенты зарубежных разведок, фантастического — ведьмы). Очень часто в качестве «заговорщиков» выступают группы этнических меньшинств.

     В объяснительных моделях природы  межэтнических конфликтов особое место  занимают поведенческие концепции. Они не отрицают значения социально-структурных  факторов, но акцентируют внимание на социально-психологических механизмах, стимулирующих конфликт. В рамках этих концепций широко известна теория фрустрации — агрессии (фрустрация — это состояние опасности от нанесенного группе ущерба; стресс, ощущаемый как препятствие в осуществлении цели, которые, согласно данной теории, ведут к агрессии).

     Социологи и психологи, изучая реальные социально-культурные и политические ситуации, наполнили  эту теорию конкретным содержанием, выделив в межэтнических конфликтах феномен относительной депривации. При этом не просто подчеркивается опасность депривации в связи с ухудшением условий жизни группы, но и сама депревация рассматривается как разрыв между ожиданиями людей и их возможностями.

     Таким образом, под межэтническим конфликтом в широком смысле этого слова  следует понимать любую конкуренцию  между этносами (или этническими  группами) — от реального противоборства за обладание ограниченными ресурсами  до конкуренции социальной — во всех случаях, когда в восприятии хотя бы одной из сторон противоборства сторона определяется с точки  зрения этнической принадлежности ее членов. 

Заключение

     Общество, являясь динамической системой, социальным организмом не может находиться в  состоянии статиса (неизменности). В процессе своего функционирования и развития оно постоянно изменяется, и вопрос лишь в степени этих изменений за определенный промежуток времени и направленности этих изменений. Глубокие и резкие социально-политические трансформации в любом обществе всегда сопровождаются обострением политической ситуации, нагнетанием социальных противоречий, падением духовно-нравственного состояния общества, ростом страстей и амбиций в борьбе за политическую власть. Такое состояние политической системы проявляется, в том числе, в виде многочисленных конфликтов в разных сферах жизни общества. Не составляет исключения и сфера межнациональных (межэтнических) отношений.

     Конфликт  как социальный феномен – неизбежное явление в динамично развивающихся  социальных системах. Конфликт имеет  место там, где сталкиваются интересы различных социальных сил.

     В наиболее общей трактовке, социальный конфликт - это явно выраженное состояние борьбы социальных групп, где участники оспаривают свои претензии на те или иные общественные ценности или ресурсы.

     Итак, этнический конфликт это сложное многоаспектное социальное явление, особенность которого заключается в способности трансформации в другие виды социальных конфликтов, а также в наличии иррационального, алогичного, эмоциогенного у субъектов и участников конфликта. Очень часто "этничность" конфликта относится на самом деле не к его сущности, а к форме проявления. Попытки определения сущности этнического конфликта, его структуры, функций, динамики с помощью использования познавательных (описательных) и разъяснительных моделей осуществлялись учёными многих областей обществоведческого знания: социологического, политологического, психологического, культурологического и многих других.

     Проблематика  этнического конфликта остаётся актуальной на протяжении всего существования  человечества.  
 
 
 
 
 

Список используемой литературы: 

1. Амелин В. Вызовы мобилизационной этничности: Конфликты в истории советской и постсоветской государственности. – М., 1997.

2. Арсеньев В.А. Этнические конфликты: история и типология //Социологические исследования. – 1996. - №12.

3. Аршба О.И. Современные концепции «управления» этнополитическим конфликтом// Вестник Московского университета. – Серия 18. Социология и политология. – 2000. -№1.