Структурный анализ психологии масс

      Вождя массы можно сравнить с ядром  атома, вокруг которого непременно должны вращаться электроны. Без ядра структура  атома прекратит свое существование, а сам атом распадется на части, так  как будет отсутствовать главное  связующее звено. В случае с массой этим связующим звеном является вождь, к которому испытывают чувства привязанности  и почитания рядовые члены  массы. «С исчезновением привязанности  к вождю, как правило, исчезают и  взаимные привязанности индивидов, составляющих массу».[20] А масса после  этого, можно добавить, распадается  на отдельных индивидов и более  мелкие группы, которые существовали до появления массы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 3. Вождь и масса. Управление массой

      Итак, из двух предыдущих глав нам удалось  выяснить, что главным цементирующим  фактором внутри массы является идентификация  между членами массы на основе образования у них общей психологической  инстанции – Идеала-Я. Обычно эта инстанция образуется у человека вследствие невозможности или утраты способности реализовать свои желания из-за препятствий и преград со стороны какой-нибудь силы. Психика человека компенсирует эти чувства утраты идеализацией той силы или того объекта, которые вызвали эту утрату или страдание, а образовавшуюся вследствие этого агрессию, направленную первоначально на объект, удается сублимировать (преобразовать) на другие объекты или предметы. При этом чаще всего в роли объекта для идеализации выступает образ отдельной личности – вождя (реального или абстрактного), который является связующим звеном для членов массы: если не будет его, то, следовательно, не будет самой массы. «Масса – как говорил Г. Лебон – это послушное стадо, не могущее жить без властелина. В ней настолько сильна жажда повиновения, что она инстинктивно покоряется тому, кто объявит себя ее властелином». [5] Но объявить себя властелином может каждый, вопрос весь в том – послушаются ли его люди и будет ли его образ проецироваться в их Идеал-Я. Как вы понимаете, для того, чтобы быть подлинным вождем массы, нужно обладать определенными качествами собственной личности или хотя бы показывать, что ими обладаешь. Так каковы же главные из них?

      Гитлера по праву считают одним из самых  ярких харизматических ораторов и лидеров в истории человечества. Можно ненавидеть его за содеянное, но факт остается фактом: как вождь  он имел потрясающее влияние на массы, что нас и должно интересовать прежде всего в его «демонической» личности. В своей главной книге «Моя борьба» фюрер называет два качества, которые должны быть присущи настоящему вождю и оратору: сила и фанатизм. Разумеется, сила не физическая, а сила характера и харизмы, то есть «кажущееся всесилие», иллюзия силы. Женщина скорее покорится сильному мужчине, чем слабому, а толпа – сильному лидеру – так почти дословно я привожу фразу Гитлера. Фанатизм и нетерпимость являются, по-моему, еще одним показателем силы вождя, а также соответствует общим настроениям, царящим в массе. Индивид, чувствующий себя в массе людей сперва неуверенно, подсознательно будет следовать за тем, кто с непоколебимой уверенностью знает, «что делать» и «куда идти». Поэтому вождь просто обязан будет твердо стоять на своем, систематически вдалбливая в головы слушателей свои «истины». Речь оратора даже в приближении не должна напоминать сложные для понимания рассуждения философов и демагогов. «Тут приходится действовать уже исключительно только апелляцией к таинственной области чувств… Ведь все мы знаем, что французская революция отнюдь не была результатом философских теорий. Революции этой не было бы, если бы демагоги большого стиля не создали целую армию людей, травивших монархию, систематически раздувавших страсти страдающего народа, - пока наконец не разразился чудовищный взрыв, заставивший трепетать всю Европу. То же самое приходится сказать о самом большом революционном перевороте новейшего времени.  Не сочинения Ленина сделали большевистскую революцию в России. Главную роль сыграла ораторская деятельность больших и малых апостолов ненависти, разжигавших страсти народа в невероятных размерах.

      Народ, состоящий из неграмотных людей, был вовлечен в коммунистическую революцию не чтением теоретических  сочинений Карла Маркса, а картинами  тех небесных благ, которые рисовали им тысячи и тысячи агитаторов, руководившего  при этом, конечно, только одной определенной идеей. Так было, так всегда будет».[2]

      Вождь должен уповать на чувства людей  – так он не только возбудит и  подогреет массу, но и запустит механизм идеализации себя и своих нехитрых идей в человеческой психике. Цель вождя-оратора  состоит в том, чтобы из простого собрания людей, ничего друг к другу  не чувствующих, превратить единодушную  массу, связанную общими чувствами  почитания и благоговения к своему новому кумиру и его взглядам.

      Г. Лебон прямо указывает на то, что массой можно управлять только посредством давления на ее чувства, и предложил схему, согласно которой и происходит идеализация идей и взглядов на подсознательном уровне: утверждение – повторение – зараза. Само по себе громкое и глубоко эмоциональное высказывание мало что значит без агрессивного проталкивания ее сущности до сознания «электората». Поэтому вождь-оратор обречен своими словами совершать насилие над мыслями и сознанием своих слушателей: в интонации его речи должна чувствоваться безапелляционность принимаемых решений, их абсолютная правильность и непогрешимость, нетерпимость по отношению к другим взглядам и убеждениям. У вождя должна быть психология диктатора и фанатика. Он обязан быть буквально одержимым своей идеей. Только так собрание людей сможет почувствовать психологическую утрату свободы мысли и принимаемых решений – ведь за них уже все решили и требуют только согласия, что автоматически запустит механизм идеализации объекта вождя. Насчет того, почему оратор должен взывать к области чувств своих слушателей, можно добавить, что ничто так не связано с психикой человека, как его чувства и эмоции. Следовательно, когда воздействуют на чувства человека, то напрямую подвергается влиянию его психика. Как в случае с маленьким мальчиком сила, с которой ассоциируется в сознании малыша его отец, заставляет притуплять, замораживать и сублимировать свои чувства, подчиняя их воле отца; так и в случае с массой вождь заставляет ее членов подчинить свои чувства его сильной воле. «Вождь массы все еще является первобытным отцом, которого продолжают бояться; масса все еще хочет, чтобы ею управляла неограниченная власть». [20]

      Спрашивается, какие слова могут способствовать появлению у людей чувственно-эмоциональной  реакции? Это должны быть понятные всем слова, содержащие в себе красочные  образы, которые способны захватить  внимание толпы целиком и полностью. Любая действительно народная и  массовая идеология представляет из себя коротенький набор тезисов и принципов, рисующих своим последователям картины будущей райской жизни, несбыточной иллюзии. Большевики обещали народу землю, фабрики, свободу, равенство и справедливость. Христос обещал уверовавшим в него царствие небесное. Воистину, у политиков и пророков есть много общего. Нередко в истории народов получалось так, что какой-нибудь один лозунг определял поведение всего народа на многие годы вперед. Например, в Советском Союзе долгое время таким лозунгом было: «Догнать и перегнать Америку!». Этот лозунг иначе еще называют национальной идеей. Проблема формулировки национальной идеи для современной России очень актуальна, так как в обществе повсеместно чувствуется идеологический вакуум, что угрожает единству нации, поэтому нынешним политикам обязательно следует учесть исторический опыт и осознать, что долгую жизнь имеют только те идеи, которые близки сердцу каждого гражданина, вызывают в нем сильные чувства и эмоции. Если люди нуждаются в иллюзиях, то им нужно их дать.

      Можно пойти еще дальше и сказать, что  масса всегда будет нуждаться  в сильной идее, в цели, в маяке, к которому следует стремиться, потому что это единственный выход для  психической энергии, накопление которой  произошло в ходе проекции объекта  в Идеал-Я и связанного с этим появления комплекса неудовлетворенности своих первичных желаний. Как сказал З. Фрейд: «Существование колеблется, если отсутствует сильная идея».[7] «Люди хотят присоединиться к марширующей колонне, которая, как им кажется, к чему-то движется…»[12] - резюмирует Паркинсон.

      Как говорил тот же Паркинсон: «Без элемента страха нет власти, руководитель должен быть окружен этим ореолом».[12] Нам  остается только согласиться с этим публицистом, потому что страх перед  расправой и наказанием действительно  сублимирует либидинозные чувства и желания в искреннее поклонение вождю. Великий вождь всех времен и народов И. Сталин однажды сказал: «Я предпочитаю людей, которые поддерживают меня из страха, тем, которые поддерживают меня из убеждений. Убеждения проходят – страх остается». Когда брат Наполеона, бывший тогда королем Голландии, написал своему брату-императору, что народ его любит, Наполеон ответил, что лучше, когда подданные считают своего правителя злым и жестоким и боятся его, чем когда добрым и не боятся его. Гитлер считал жестокий террор, совмещенный с пропагандой, лучшим средством для убеждения людей. Им вторит и прародитель современной политологии итальянец Николло Макиавелли, который еще в XVI веке в своей работе «Государь» пришел к следующему выводу: «По этому поводу может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись.  Говорят, что лучше всего,  когда боятся и любят одновременно;  однако  любовь плохо уживается со  страхом, поэтому если уж приходится  выбирать,  то надежнее выбрать страх. Ибо о  людях в целом можно сказать, что они  неблагодарны и  непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни  имущества,  но когда  у  тебя явится в них нужда,  они  тотчас  от  тебя отвернуться. И худо придется тому государю, который, доверясь их посулам, не примет  никаких мер на  случай  опасности. Ибо дружбу,  которая дается  за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать, чтобы воспользоваться ею в трудное время.  Кроме того, люди меньше остерегаются обидеть того,  кто внушает им любовь,  нежели того, кто внушает им  страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи  дурны,  могут пренебречь  ради  своей выгоды,   тогда как   страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно.

      Итак, возвращаясь к  спору о том, что лучше: чтобы государя  любили или чтобы его  боялись, скажу, что любят государей по собственному усмотрению, а боятся  --  по  усмотрению   государей,  поэтому  мудрому  правителю   лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого; важно лишь ни в коем случае не навлекать на себя ненависти подданных…».[8]

      Ко  всему этому следует добавить естественное важное следствие: подлинным  вождем массы может быть только мужчина  – сильный самец. Ибо именно только мужчина может ассоциироваться  у массы с силой и агрессией, то есть внушать страх, чего никак  нельзя сказать о психоэмоциональном восприятии женщины, которая в традиционном представлении считается существом хрупким и нежным. Еще раз хочу сказать, что это вовсе не связано со способностями женского ума и характера к руководству, а с подсознательными психологическими установками всех без исключения людей. К примеру, современной социологией установлен замечательный факт: на выборах в органы власти сами женщины отдают предпочтение мужчинам даже там, где в списках для голосования присутствуют представительницы слабого пола.

      Бруно Беттельгейм, австрийский психоаналитик, напрямую связывает природу вождизма с детским почитанием своих родителей, чьи повеления нужно выполнять беспрекословно:  «Не забудем, что тоталитарные системы обычно возникали в обществах с жесткой иерархической организацией – если и не собственно феодальных, то по  крайней мере патерналистских. Глава государства, органы исполнительной власти (скажем, полиция), армия, учителя выступали мощной заменой родительского образа или, точнее,  суррогатом  сверх-Я. Суррогатами сверх-Я служили    представители    власти,    которые психологически отождествлялись с родителями и повеления которых воспринимались поэтому как усвоенные родительские приказы». [1]

      Масса никогда не потерпит, чтобы у ее руля стоял вождь-неудачник, ибо  постоянные или серьезные неудачи  уничтожают иллюзии всесилия и могущества вождя, то есть уничтожаются те факторы, которые заставили людей проецировать образ кумира в свой Идеал-Я. Люди перестают отождествлять себя со своим идолом и вместе с этим исчезают привязанности членов массы друг к другу – масса распадается и может быть восстановлена только после обретения нового идеала или после того, как дела пойдут в гору у прежнего. Когда Наполеон вернулся после успешного похода в Египет, его встречали толпы восторженных парижан, на что будущий император ухмыльнулся и сказал, что эта же толпа не менее сильно ликовала бы, если бы его вели на казнь как преступника. Он был недалек от истины. Сталин мудро поступал, когда любые успехи советского государства приписывались официальной пропагандой только ему одному, а просчеты и неудачи списывались на видимых и невидимых врагов партии и народа – так создавалась иллюзия всемогущества и непогрешимости советского диктатора.

      Фактор  удачи широко используется в современных  выборных технологиях. Вот какой  интересный пример приводят авторы сделавшей  много шума за последнее время  книги «Черный PR» Лукашев и Пониделко: «Вся планета видела, как один из претендентов на пост президента Соединенных Штатов Америки свалился с помоста с горячей сковородкой при предвыборном метании блинов. Очевидно, что ему сзади подставили подножку или запустили кота, на которого он наступил. Так как весь электорат зашелся от смеха, этому претенденту на выборах делать больше нечего. Он запечатлелся в памяти избирателей как провалившийся. Эту историю будут показывать века, и не дай Бог ему опять где-нибудь выставится на выборах. Этот же сюжет могут использовать через много лет против потомков несчастливого претендента, если этого будут требовать интересы «сильных мира сего». [6] 
 

Заключение

      Поведение масс вовсе не является чем-то сверхъестественным, выходящим за рамки научного объяснения. Мы пришли к выводу, что массы  можно создавать, контролировать и  разрушать вполне целенаправленными  действиями и тогда, когда это  нужно. Если есть факт существования  чего-нибудь необычного, то нужно досконально  изучить этот факт, исследовать самым  тщательнейшим образом его сущность и причины существования, что, надеюсь, мне удалось сделать в своей  работе, чтобы попытаться дать закономерности его возникновения в будущем, что позволит использовать его в  определенных целях. Знания, касающиеся массовой психологии, как и любые  достаточно серьезные знания на свете  таят в себе много возможностей и  угроз их применения. И в зависимости  от того, кто или что воспользуется  этими знаниями, зависит стабильность и развитие всего общества, жизнь  отдельных людей, из которых и  состоит общество.

      На  протяжении всей истории человечества судьбы народов, племен и общин всегда были в руках тех, кто умел управлять  массами, у кого это, пускай и бессознательно, но получалось благодаря своему характеру  и другим природным способностям. Сейчас появилась возможность контролировать массы посредством чистого разума и холодного рассудка, имея в своем  багаже лишь необходимые знания. Поэтому современные общественные деятели, которые действительно хотят блага своему народу и стране, будут обязаны пользоваться этими знаниями, чтобы не допустить «оболванивания» населения всякого рода аферистами, авантюристами, «пустобрехами» и «политическими проститутками», коих нередко удается встретить на экранах телевизоров и страницах газет и которые, надо сказать, без стеснения пользуются методами воздействия на массы.