Предисловие
В связи с
возрастающей потребностью в прикладных
психологических исследованиях
личности проективные методики стали
широко использоваться во многих областях
психологической практики. Однако не
всегда их применение оправдано задачами
конкретного исследования, а получаемые
результаты интерпретируются в категориях,
адекватных представлениям о личности,
сложившимся в отечественной
психологии. Отсюда следует, что прямое
заимствование зарубежных методов
личностной диагностики без критического
осознания их теоретической базы
может повлечь за собой серьезные
трудности как теоретического, так
и практического характера. Все
это обусловливает необходимость
длительного и кропотливого труда
по разработке теории проективного метода
на основе положений советской психологии.
Первые шаги в этом направлении предполагают,
во-первых, соотнесение принципов
и понятий, образующих категориальный
аппарат проективного метода с соответствующими
им концепциями личности; во-вторых,
вычленение той психологической
реальности, которая в рамках данной
концепции выступает объектом проективного
метода; и, наконец, в-третьих, категоризацию
этого объекта в понятиях, разработанных
в советской психологии.
Однако в какой
степени метод или частные
методики детерминированы психологической
теорией? История развития проективного
метода показывает, что он не существует
вне теории личности; в то же время
связь между проективным методом
и теорией не является однозначной
и неизменной. Еще более сложны
и опосредованы отношения между
той или иной теорией и отдельно
взятой методикой’. Безусловно, рождение
метода в той или иной степени
подготовлено уже сложившейся теорией,
хотя этот факт может и не вполне
осознаваться самими исследователями.
В этом случае возникает впечатление,
что и методика — не более чем
удачная находка ее создателя, часто
мало обеспокоенного теоретическими изысканиями.
Парадоксальность подобной ситуации выявилась
с особенной очевидностью, когда
спустя десятилетия после возникновения
проективных методик, их связь с
основными теориями личности стала
предметом методологической рефлексии,
т. е. превратилась в особую исследовательскую
задачу. Положение осложняется еще
и тем, что со временем метод приобретает
как бы относительную автономию
от породившей его теории и начинает
“работать” в иных концептуальных
системах. Как правило, это влечет
за собой перестройку всего категориального
аппарата, а вместе с ним и изменение
представлений об изучаемом объекте.
Трансформации метода, в свою очередь,
вызывают к жизни разнообразные
схемы анализа и интерпретации
и самих отдельных методик. Например,
несмотря на тот бесспорный факт, что
и проективный метод, и проективная
техника создавались под влиянием психоанализа,
он не был их единственной теоретической
базой: экспериментальные исследования
“Нового взгляда” роли личностных факторов
в восприятии, холистические и персонологические
идеи К. Левина и Г. Олпорта непосредственно
или косвенно отразились в соответствующих
концепциях проекции, в содержании интерпретационных
схем и самих конструируемых моделях личности.
Следовательно, какими бы внетеоретическими
не казались технические приемы реализации
проективного метода (т. е. проективные
методики), все они пронизаны теорией.
Это не исключает, конечно, использования
некоторой частной методики независимо
от исторически детерминировавшей ее
теории — проективные методики широко
используются за рубежом сторонниками
поведенческой психологии, гештальтпсихологии,
представителями информационного подхода.
Важно подчеркнуть, тем не менее, что неоднозначность,
нежесткость связей между теорией, методом
и “техникой” отнюдь не означает, что
последние могут использоваться вне какой
бы то ни было теории. Ведь интерпретация
результатов проективных методик есть
по существу построение модели личности
и, следовательно, будет определяться
той теорией, вольным или невольным адептом
которой является психолог-экспериментатор.
Вслед за некоторыми
авторами, будем различать метод
как путь исследования, вытекающий
из общих теоретических представлений
о сущности изучаемого объекта, и
методики как технические приемы
реализации метода в целях уточнения
или верификации наших знаний
об объекте [33].
И если спорными
кажутся нам некоторые западные
концепции проективного метода, то,
безусловно, заслуживают внимания и
дальнейшей разработки затронутые в
них проблемы. “В любой науке, —
пишет Энгельс, — неправильные представления
(если не говорить о погрешностях наблюдения)
являются в конце концов неправильными
представлениями о правильных фактах.
Факты остаются, даже если имеющиеся
о них представления оказываются
ложными” [1, 20, 476]. Вот почему важна
и актуальна задача теоретического
обоснования проективного метода в
рамках отечественной психологии.
Проективный метод
ориентирован на изучение неосознаваемых
(или не вполне осознанных) форм мотивации
и в этом своем качестве является
едва ли не единственным собственно психологическим
методом проникновения в наиболее
интимную область человеческой психики.
Однако реальность бессознательного значительно
богаче по своей феноменологии, а
также и по возможности ее содержательной
интерпретации, чем это представлялось,
например, в классическом психоанализе.
“Значащие переживания”, “личностные
смыслы” и другие образования, в которых
проявляется пристрастность психического
отражения, не будучи презентированы сознанию,
могут не выявляться и при непосредственном
обращении к данным самоотчетов или наблюдении
поведения. Проективные методики позволяют
опосредованно, моделируя некоторые жизненные
ситуации и отношения, исследовать эти
личностные образования, выступающие
прямо или в форме различных личностных
установок.) Если большинство психологических
приемов направлено на изучение того,
как и за счет чего достигается объективный
характер отражения человеком внешнего
мира, то проективные методики ставят
своей целью выявление своеобразных “субъективных
отклонений”, личностных “интерпретаций”,
причем последние далеко не всегда объективны,
но, всегда как правило, личностно значимы.
Здесь подход, конечно,
не является единственно возможным.
Теоретико-методологическое обоснование
проективного метода — важная, но не
единственная задача. Требуют дальнейшей
разработки и такие вопросы, как
диагностика с помощью проективных
методик индивидуального стиля
личности, создание схем анализа и
интерпретации в рамках деятельностного
подхода и многие другие. Работы
в этом направлении ведутся группой
сотрудников и студентов факультета
психологии МГУ.
Книга познакомит
студентов с основными направлениями
в области проективных исследований,
с дискуссионными проблемами и различными
подходами к их разрешению и поможет
выработать объективную оценку проективных
методик и выявить возможности
их применения.
Глава I
Общая характеристика
и классификация
проективных методик
Проективные методики
представляют собой специальную
технику клинико-экспериментального
исследования тех особенностей личности,
которые наименее доступны непосредственному
наблюдению или опросу. Термин “проективные”
был впервые использован Л. Френком
в 1939 г. для объединения уже известных
к тому времени, но, казалось бы, таких
чрезвычайно далеких друг от друга
методических приемов, как ассоциативный
тест Юнга, тест Роршаха, ТАТ и других
[48]. Выделив некоторые формальные
признаки, присущие большинству проективных
методик, Френк попытался дать им
классификацию; с некоторыми дополнениями
эта классификация принимается
и в настоящее время [37; 81]. Различают
следующие группы проективных методик.
Методики структурирования:
тест чернильных пятен Роршаха, тест
облаков, тест трехмерной проекции.
Методики конструирования:
MAPS, тест мира и его разнообразные
модификации.
Методики интерпретации:
ТАТ, тест фрустрации Розенцвейга, тест
Сонди.
Методики дополнения:
неоконченные предложения, неоконченные
рассказы, ассоциативный тест Юнга.
Методики катарзиса:
психодрама, проективная игра.
Методики изучения
экспрессии: анализ почерка, особенностей
речевого общения, миокинетическая
методика Мира — и — Лопеца.
етодики изучения
продуктов творчества: тест рисования
фигуры человека (варианты Гуденау
и Маховер), тест рисования дерева
К. Коха, тест рисования дома, рисунок
пальцем и т. д.
Все перечисленные
методики, по Френку, объединяет способность
отражать как на экране наиболее существенные
аспекты личности в их взаимозависимости
и целостности функционирования.
Эти методики характеризует также
общность формального построения и
сходство в стратегии проективного
эксперимента: поведении психолога-исследователя,
подборе стимульного материала,
постановке диагностических задач.
Принято говорить
о следующих отличительных признаках
проективных методик:
1) так называемая
неопределенность стимульного материала
или инструкции к заданию, благодаря
чему испытуемый обладает относительной
свободой в выборе ответа или
тактики поведения;
2) деятельность
испытуемого протекает в атмосфере
доброжелательности и при полном
отсутствии оценочного отношения
со стороны экспериментатора. Этот
момент, а также то, что испытуемый
обычно не знает, что в его
ответах диагностически значимо,
приводят к максимальной проекции
личности, не ограничиваемой социальными
нормами, оценками;
3) проективные
методики измеряют не ту или
иную психическую функцию, а
своего рода модус личности
в ее взаимоотношениях с социальным
окружением [40;48;76].
Формальные характеристики
проективных приемов, не давая оснований
для однозначного соотнесения их
с какой-то определенной теоретической
схемой, тем не менее обусловливают
особую стратегию исследования. Прежде
всего это касается поведения
экспериментатора и испытуемого: экспериментатор
из нейтрального регистратора ответов
испытуемого должен стать его
партнером, доброжелательным и понимающим
собеседником; испытуемый же в такой
ситуации (даже при отсутствии специально
поставленной психотерапевтической задачи)
переживает своеобразный “катарзис”,
Само собой разумеется, успех проективного
исследования во многом зависит от
личности экспериментатора, его умения
расположить к себе испытуемого
и ряда других факторов, возникающих
в подобном общении [34; 44].
Основные принципы
проективного исследования сложились
в борьбе, с одной стороны, с
традиционной экспериментальной психологией,
“стерилизовавшей” условия эксперимента
в целях достижения максимальной
объективности, с другой стороны
— с тестовыми психометрическими
исследованиями, игнорировавшими индивидуальные
особенности личности и способы
достижения тех или иных результатов.
В определенном смысле принцип построения
проективного эксперимента близок принципу
“функциональной пробы”, развиваемому
в отечественной психологии, согласно
которому эксперимент моделирует “не
только умственные операции больного,
но и его личностное отношение”
[12, 33].
Стимульный материал,
используемый в проективных методиках,
как правило, не безразличен испытуемому,
так как вследствие апелляции
к прошлому опыту приобретает
тот или иной личностный смысл. Изображения
драматичных жизненных ситуаций,
лица людей, предметы, ассоциирующиеся
с аффектогенными ситуациями (например,
пистолет, могильные плиты), эмоционально
окрашенные слова или предложения
обращены к тем или иным индивидуально
значимым переживаниям личности. Неопределенность,
составляющая одно из основных условий
деятельности испытуемого, способствует
тому, что поведение более чем
когда-либо детерминируется не конвенциональными
нормативами, а собственной системой
мотивов, ценностей, диспозиций человека
[34; 42; 48]. К обсуждению этого положения,
чрезвычайно важного для теоретического
обоснования самого проективного метода,
мы еще вернемся.
Преимущественное
использование проективных методик
для изучения неосознаваемых форм психической
деятельности объясняется спецификой
клинических и параклинических
задач, решаемых с их помощью. Как
известно, эти методики создавались
для клинических целей и в своих классических
вариантах используются главным образом
в клинике неврозов(СНОСКА: Проективные
методики применяются и в целях дифференциальной
диагностики (Рапапорт, Шафер, Оберхольцер,
Бом), хотя вопрос о патогномоничности
показателей проективных методик недостаточно
ясен.). Однако в отличие от отечественной
в зарубежной психологии термин “клинические
методы” не имеет специфического значения;
он указывает прежде всего, что исследование
ориентировано на выявление индивидуальных,
“уникальных” способов адаптации личности
к социальному окружению и себе самой
[74]. Проективные методы являются клиническими
именно в этом смысле: специально подобранная
батарея методик способна ответить на
такие важные вопросы, как стиль взаимоотношения
личности с другими людьми (конформность,
лидерство, авторитарность, демократизм
и т. д.); ее ведущие мотивы и пути их реализации,
степень гармоничности или конфликтности
аффективной сферы, средства разрешения
внутренних и внешних конфликтов; самооценка,
мера ее осознанности, адекватности, гибкости
и т. д. Бесспорно, что богатством получаемого
материала проективные методики выгодно
отличаются от других более популярных
в общепсихологических исследованиях
методов, например опросников. Вместе
с тем такие широко известные методики,
как ТАТ или тест Роршаха в своих оригинальных
вариантах чрезвычайно сложны и громоздки,
предполагают высокий уровень мастерства
экспериментатора и одновременно не свободны
от его субъективизма при интерпретации
результатов. Одной из попыток избегать
указанных недостатков является исследовательская
работа в направлении стандартизации
проективных, методик и создания их модификаций.
Так, возникли известные варианты ТАТ
Мак-Клеланда и Хеккаузена, упрощенные
варианты теста Роршаха, тест фрустрации
Розенцвейга и некоторые другие. В отличие
от классических вариантов эти методики
не претендуют на охват личности в целом,
а исследуют те или иные личностные “переменные”,
например, конкретные мотивы или реакции
на “преградные” ситуации. Варианты проективных
методик, как правило, создаются для решения
каких-то исследовательских задач, в соответствии
с чем разрабатывается и адекватный данной
задаче способ анализа и интерпретации
результатов. Так, например, в исследованиях
Виткина с целью выявления индикаторов
полезависимости (поленезависимости)
материалы ТАТ, теста Роршаха, теста рисования
человека подвергались специальной обработке,
в результате чего были получены операциональные
показатели личностного стиля [82; 83]. Конкретными
исследовательскими задачами обусловлено
и внедрение некоторых вариантов проективных
методик в общую, социальную психологию,
их использование в педагогической, спортивной
психологии.