Мотивы, поводы и условия самоубийства

Преследовать какую-либо заведомо недостижимую цель значит обрекать себя на вечное состояние недовольства. Чем большего достигает человек, тем большего он будет желать. Общество же как бы иерархизирует социальные функции, и каждый индивид находит себе нишу и примиряется со своим положением, стремясь уже не к невозможному, но к тому, что в данном обществе является нормальной наградой за его деятельность. В период же внезапных социальных преобразований общество оказывается временно не способным проявлять нужное воздействие на человека, поэтому и происходят резкие повышения кривой самоубийств.

2. Выше была приведена социологическая модель самоубийств. Сейчас же я попытаюсь изложить типологию из работы Тихоненко В.А., принятую в МНИИ психиатрии. Она основана на категории цели и дает возможность отграничить суицидальное поведение от внешне сходных вариантов самоповреждений и дифференцировать истинные суициды от демонстративно-шантажных.

Целью истинных самоубийств, покушений и тенденций является лишение себя жизни. В качестве конечного результата предполагается смерть, однако, степень действительной желаемости смерти чрезвычайно различна, что отражается на условиях и способах реализации суицидальных тенденций.

Демонстративно-шантажное суицидальное поведение своей целью предполагает не лишение себя жизни, а демонстрацию этого намерения.

Хотя такая демонстрация зачастую оканчивается завершенным суицидом вследствие недоучета реальных обстоятельств.

В отличие от суицидального поведения самоповреждения или членовредительства вообще не направляются представлениями о смерти. Цель их ограничивается лишь повреждением того или иного органа, что находит свое выражение и в способах реализации и в особенностях поведения субъекта.

Наконец, как уже отмечалось ранее, опасные для жизни действия, направляемые иными целями, следует относить к несчастным случаям.

Тихоненко в своей работе приводит следующий пример: Самопорезы бритвой в области предплечья могут быть отнесены: а) к числу истинных суицидальных попыток, - если конечной целью была смерть от кровопотери, б) к разряду демонстративно-шантажных покушений - если целью было продемонстрировать окружающим намерение умереть, при отсутствии такового, в) к самоповреждениям - если цель ограничивалась желанием испытать физическую боль или углублением состояния наркотического опьянения (путем ограниченной кровопотери), г) к несчастным случаям - если, к примеру, по бредовым соображениям самопорезы преследовали цель “выпустить из крови бесов”.

3. Следует также рассмотреть еще одну классификацию, которая основана на категории личного смысла, как отношения не совпадающих между собой цели действия - суицида - и мотива деятельности, в которую он включен. Тихоненко выделяет следующие типы: протест, месть; призыв; избежание (наказания, страдания); самонаказание; отказ.

“Протестные” формы суицидального поведения возникают в ситуации конфликта, когда объективное его звено враждебно или агрессивно по отношению к субъекту, а смысл самоубийства заключается в негативном воздействии на объективное звено. Месть - это конкретная форма протеста, нанесение конкретного ущерба враждебному окружению. Данные формы поведения предполагают наличие высокой степени самооценки и самоценности, активную или агрессивную позицию личности.

Смысл суицидального поведения типа “призыва” состоит в активации помощи извне с целью изменения ситуации. При этом позиция личности пассивна.

При суицидах “избежания” суть конфликта - в угрозе личностному или биологическому существованию, которой противостоит высокая самоценность. Смысл самоубийства заключается в избежании непереносимой наличной угрозы путем самоустранения.

“Самонаказание” можно определить как протест во внутреннем плане личности, конфликт, по преимуществу внутренний, при своеобразном расщеплении “я”, сосуществовании двух ролей: “я - судьи” и “я - подсудимого”. Причем смысл таких суицидов имеет несколько разные оттенки в случаях “уничтожения в себе врага” и “искупления вины”.

Если в предыдущих случаях цель суицида и мотив деятельности не совпадали, что давало основание квалифицировать суицидальное поведение как действие, то при суицидах “отказа” обнаружить заметное расхождение цели и мотива не удается, т.е. мотивом является отказ от существования, а целью - лишение себя жизни.

Концепции суицида.

Несмотря на то, что на протяжении веков ученые стремились дать теоретическое обоснование суицидальному поведению, в настоящее время нет единой теории, объясняющей природу самоубийств. Среди множества концепций выделяются три основные концепции суицида: психопатологическая, психологическая и социологическая.

Психопатологическая концепция исходит из положения о том, что все самоубийцы — душевнобольные люди, а суицидальные действия — проявления острых или хронических психических расстройств.

Психологическая концепция отражает точку зрения, согласно которой в формировании суицидальных тенденций ведущее место занимают психологические факторы.

Фрейд рассматривал самоубийство как проявление инстинкта смерти, который может выражаться агрессией и, как частный случай,— аутоагрессией. Сторонники этой концепции считают, что самоубийство — это преобразованное (направленное на себя) убийство, а в подтверждение правильности своей точки зрения ссылаются на обратное численное соотношение убийств и самоубийств, действительно существующее в ряде стран, а также на снижение самоубийств во время войн.

Необходимо отметить, что современные суицидологи не разделяют многие положения Фрейда, в частности его подход к аутоагрессии только как к проявлению агрессивных инстинктов, но тем не менее среди причин самоубийств ведущее место отводят психологическим.

Социологическая концепция исходит из того, что в основу суицидального поведения закладываются снижение и неустойчивость социальной интеграции, а самоубийство во всех случаях может быть понято лишь с точки зрения взаимоотношений индивида с социальной средой, при этом собственно социальные факторы играют ведущую роль.

«Хроническая форма» самоубийства

В отличие от ярко выраженного, очевидного стремления к самоуничтожению, свойственного самоубийцам, существуют и незаметные, скрытые формы этого явления, которое К.Меннингер определяет как «хроническое самоубийство».

Так, аскетизм, или жизнь, посвященная непрерывному и порой изощренному поиску все новых лишений, является не чем иным, по его мнению,  как утонченной формой медленного умирания, и  поведение многих аскетов и мучеников, по своей сути, является деструктивным; при этом неважно, претендует ли жертва на святость, героизм; является пациентом психиатрической лечебницы или просто недалеким человеком. В процессе анализа становится очевидным, что компоненты саморазрушительных побуждений аналогичны мотивам фактического самоубийства, основаны на стремлении наказать себя, агрессивности и искаженном либидо. Само собой разумеется, присутствие тех или иных мотивов меняется от случая к случаю. Отсрочка смертельного исхода свидетельствует о нейтрализующем влиянии эротической составляющей, которая также носит избирательный характер. Несколько обобщая, можно отметить ряд характерных особенностей взаимодействия деструктивных и созидательных тенденций. В случаях хронического самоубийства преобладают эротические мотивы, и, соответственно, стремления к деструктивным действиям теряют былую силу. В случаях фактического самоубийства наблюдается прямо противоположная картина. Но борьба противоположностей не утихает даже у тех, чья жертвенность едва не погасила искру жизни.

Система воспитания и образования в какой-то мере прививает человеку аскетические навыки, которые проявляются в бескорыстном и самоотверженном служении обществу и заботе о собственных детях. Однако дальнейшие сравнения будут поверхностны, если не провести  грань между сознательной, порой неоправданной жертвенностью и нормами социального поведения, согласующимися с общественным благом. Ограничения, которые налагает на себя нормальный член общества, подчиняясь необходимости следить за здоровьем, следовать социальной и экономической целесообразности, обусловлены внешними факторами и согласуются с реалиями жизни. Иными словами, эти правила продиктованы самой жизнью. В отличие от рядового члена общества, «хронический самоубийца» руководствуется внутренней потребностью жертвовать собой. То, что на первый взгляд воспринимается как законное стремление увековечить свое имя, на поверку оказывается замаскированным проявлением деструктивных сил.[11, с.90]

Причины хронического мученичества кроются в агрессивности, принимающей форму зависти, которая, в свою очередь, проявляется в эротизированном стремлении к самонаказанию. Изучая поведение великомучеников и аскетов, К.Меннингер отмечает те же характеристики: агрессивность, самонаказание и эротическое поощрение. Принципиальное отличие аскетов от мучеников-невротиков проявляется в реакции общественного мнения на эти явления. Первых общество склонно идеализировать, а ко вторым относится с явным презрением. Невротик озабочен лишь своей персоной, и все, кто имел с ним дело, безошибочно определяют это качество. Говоря языком психоанализа, налицо явная предрасположенность к нарциссизму. Этот комплекс дает о себе знать проявлением болезненных симптомов и не может быть нейтрализован поощрительной реакцией других людей. При этом его внешние проявления могут не соответствовать истинной тяжести патологии. Так, некоторые невротики преуспевают в своих болезненных намерениях, ибо не проявляют агрессии к окружающим, противопоставляя себя лишь докторам и медицинским сестрам. Однако встречаются и такие, кто объявляет войну всему миру.

Итак, каковы же психологические и физиологические причины этого явления? В действительности хроническое мученичество является результатом взаимодействия многих факторов. То, что человек предпочитает радости страдание, объяснить непросто. Понимание приходит лишь тогда, когда затаенное страдание или даже страх перед этим страданием становится более очевидным, чем внешние проявления. Упрощая, можно сказать, что некоторые люди предпочитают скорбь забвению. Иными словами, для этой категории страшнее остаться в одиночестве, быть нелюбимым и обделенным заботой, чем подвергать себя физическим мучениям и даже риску умереть. Таким образом, эти люди воспринимают скорбь как проявление любви, и для них она предпочтительнее, чем смерть и забвение.

Фактически человеку приходится платить страшную цену, принося в жертву самого себя. В этом смысле цена жизни определяется хроническим расстройством, которое в конце концов полностью разрушает личность. Подобное искаженное представление о реальности должно иметь глубокие корни, и К.Меннингер считает, что исходным материалом для его формирования служит изначальный инстинкт самоуничтожения, воображаемая битва между силами разрушения и эротизмом, то есть между стремлением к разрушению (к смерти) и любовью к жизни. В том случае, когда доминирует инстинкт смерти, человек обречен. Лишь тогда, когда эротические мотивы побеждают, человек способен свернуть с пути невольного мученичества и вернуться к нормальной жизни.

Отказ от объективного восприятия реальности создает предпосылки и прямо провоцирует развитие умственного расстройства, известного как психоз и в некоторых случаях являющегося одной из форм самоуничтожения. Последнее может быть направлено непосредственно против собственного эго, например, в тех случаях, когда психопат корит и винит себя самого или заявляет о том, что он мертв. В равной степени разрушительные тенденции могут быть направлены на уничтожение суперэго с последующим освобождением от условностей и запретов, проявляющимся в частичном уничтожении личности и формировании негативных комплексов [11, с.90]

1.2 Суицидальное поведение: факторы риска, мотивы, поводы

Суицидальное поведение — понятие более широкое и помимо суицида включает в себя суицидальные покушения, попытки и проявления.

К покушениям относят все суицидальные акты, не завершившиеся летально по причине, не зависящей от суицидента (обрыв веревки, своевременно проведенные реанимационные мероприятия и т.д.). Суицидальными попытками считают демонстративно-установочные действия, при которых суицидент чаще всего знает о безопасности применяемого им при попытке акта. К суицидальным проявлениям относят мысли, высказывания, намеки, не сопровождающиеся, однако, какими-либо действиями, направленными на лишение себя жизни.

К индикаторам суицидального риска относятся особенности сложившейся ситуации, настроения, когнитивной деятельности и высказываний человека, которые свидетельствуют о повышенной степени суицидального риска.

Ситуационные индикаторы

Любая ситуация, воспринимаемая человеком как кризис, может считаться ситуационным индикатором суицидального риска: смерть любимого человека, особенно супруги или супруга; развод; потеря работы; уход на пенсию; сексуальное насилие; денежные долги; потеря высокого поста; профессиональная несостоятельность; раскаяние за совершенное убийство или предательство; угроза тюремного заключения или смертной казни; угроза физической расправы; получение тяжелой инвалидности; неизлечимая болезнь и связанное с ней ожидание смерти; нервное расстройство; шантаж; сексуальная неудача; измена или уход (мужа, жены; жениха, невесты); ревность; систематические избиения; публичное унижение; коллективная травля; и т.д.

Поведенческие индикаторы суицидального риска

- злоупотребление психоактивными веществами, алкоголем;

- самоизоляция от других людей и жизни;

- резкое снижение повседневной активности;

- изменение привычек, например, несоблюдение правил личной гигиены,     ухода за внешностью;

- выбор тем разговора и чтения, связанных со смертью и самоубийствами;

- частое прослушивание траурной или печальной музыки;

- «приведение дел в порядок» (оформление завещания, урегулирование конфликтов, письма к родственникам и друзьям, раздаривание личных вещей);

- любые внезапные изменения в поведении и настроении, особенно – отдаляющие от близких;

- склонность к неоправданно рискованным поступкам;

- посещение врача без очевидной необходимости;