Эвтаназия

3. Поддержание жизни на стадии умирания, осуществляемое с помощью передовых технологий, обходится слишком дорого. А именно: средств, которые тратятся на поддержание жизни в безнадежных ситуациях, хватило бы на то, чтобы лечить десятки, сотни людей, которые поддаются лечению.

Этот аргумент является сугубо практическим и имеет, разумеется, своё значение в пределах практических решений, связанных с  распределением финансов, организацией системы здравоохранения. Но его  нельзя принимать во внимание, когда  речь идёт о нравственном оправдании эвтаназии.

Ясно видно, что  этической критики эвтаназия  не выдерживает, так и должно быть, ведь если бы не было и этической сдерживающей, то увеличилась бы опасность злоупотреблений со стороны третьих лиц.

В журнале First Things  за декабрь 1991 года была опубликована передовая статья в ответ на признание  книги «Последний выход». Она выразила опасение общества следующим образом: «Кампания эвтаназии принимает  вид ещё одной правовой акции  прогресса, вопроса, чьё время пришло. Эта кампания руководствуется идеями, которые цивилизованные люди оставили в варварском прошлом. Последний  выход – последнее оправдание нежеланию проявлять заботу об обременительных  больных.. Все цивилизации и все  религии представляют собой человечество, размахивающее флагами неповиновения  перед лицом смерти. Книга «Последний выход» опустила эти флаги» [5].

Ещё один фактор, приводимый против эвтаназии – это  субъективное отношение со стороны  лечащих врачей.  Специалисты  в области медицины твёрдо верят, что если применение эвтаназии легализовать, то она соответственно будет безопасна  и гарантирована, и поэтому, если пациент лично просит смерти, то она будет осуществлена в хороших  санитарных условиях и будет лишена насилия. Но здесь есть одно но.

«Если директивные  указания (относительно эвтаназии) обращены к опасности насилия в этих вопросах, они также намекают на другой аспект этого согласия, то есть решение осуществить эвтаназию  должно быть не только добровольным, но должно также исходить из хорошего знания фактов истории болезни. Хотя сами «факты», в большей степени, зависят от знаний лечащего врача, его  квалификации, опыта и определённого  стиля работы. Они также зависят  от того, как лечащий врач посчитает  нужным изложить их пациенту. Другими  словами, если согласие пациента зависит  от того, как он воспринимает своё собственное  реальное положение, то тогда его  восприятие неизбежно подвержено влиянию  лечащего врача… Реальность применения эвтаназии кажется таковой, что  только лечащий врач может действительно  открыть ей дверь, и в некоторых  случаях он же чётко указывает  пациенту, где находится дверь, если пациент сам не может её разглядеть…  Это наводит на мысль, что согласие пациента на эвтаназию зависит от того, как он понимает медицинские  факты своей истории болезни, – а его понимание в большей  или меньшей степени зависит  от квалификации, опыта и умения лечащего врача сообщить эту информацию». Отсюда следует, что только высокая  квалификация и добросовестность врача  позволяют тяжело больным людям иметь точную информацию о своём здоровье, которая и определит дальнейшее решение пациента. 

2.1 Доктрина двойного эффекта 

 Вопрос, который уместен в случае рассмотрения эвтаназии – это принцип, который получил название «Доктрина двойного эффекта». «Он гласит, что если обдуманное действие будет иметь более одного последствия, оно является намеренным результатом, несущим нравственный вес» [3]. Например, известной практикой в области медицины является применение болеутоляющих препаратов для неизлечимо больных пациентов. Конечно, большие дозы морфия могут не только облегчить боль, но и ускорить смерть пациента. Доктрина двойного эффекта, применённая в данном случае, может утверждать, что если намеренный эффект заключается в облегчении боли, то действие нравственно позволительно, даже если этот акт вызывает «убивающий» эффект.

Намерение важно. Последствия также важны. Но каждый должен быть осторожным, применяя подобный принцип, как двойной эффект, удостоверяя  себя в абсолютной честности в  отношении обоих. Если доктор знает, что определённые дозы морфия ускоряют смерть, то, прописывая их, он не может  говорить, что это не является его  намерением. Это отчётливая часть  его намерения, которую он присовокупил к намерению облегчить боль. И  если врач прописывает дозу, превышающую  болеутоляющую, то он должен признать, что его первоначальным намерением было ускорение смерти. 
 
 
 
 
 
 
 

3. Уголовно-правовой аспект эвтаназии

Юридическое закрепление  эвтаназии наиболее спорный момент, по этому поводу неоднозначно высказываются  учёные умы и теоретики различных  стран мира.

Следует констатировать, что проблема эвтаназии не нашла  своего решения и в международно-правовых актах, в частности в Европейской  конвенции о правах и основных свободах человека, принятой 4 ноября 1950 г. и вступившей в силу 3 сентября 1953 г. «В Европейскую комиссию по правам человека и в Европейский суд  по правам человека на сегодняшний  день не поступало в связи с  этим вопросом ни одного дела по ст. 2 Конвенции, закрепляющей право на жизнь.  В  материалах Европейской комиссии по правам человека отмечается, что ни в Конвенции, ни в прецедентном праве  относительно применения указанной  статьи не рассматривается вопрос о  допустимости самоубийства с юридической  точки зрения и остаются открытыми  такие вопросы, как охватывает ли право на жизнь обязанность жить и соответственно может ли индивид отказаться от этого права» [6].

В соответствии с Венецианской декларацией о  терминальном состоянии, принятой 35-й  Всемирной медицинской ассамблеей (ВМА) в октябре 1983 г., в процессе лечения  врач обязан, по возможности, облегчить  страдания пациента, всегда руководствуясь интересами последнего. При этом считается, что врач не продлевает мучения умирающего, прекращая по его просьбе, а если больной без сознания – по просьбе  его родственников, лечение, способное  лишь отсрочить наступление неизбежного  конца. Вместе с тем отказ от лечения, согласно Декларации 1983 г., не освобождает  врача от обязанности помочь умирающему, назначив лекарства, облегчающие страдания.

В октябре 1987 г. 39-я ВМА в Мадриде приняла  Декларацию об эвтаназии. Текст документа  гласит: «Эвтаназия, как акт преднамеренного  лишения жизни пациента, даже по просьбе самого пациента или на основании  обращения с подобной просьбой его  близких, не этична. Это не исключает  необходимости уважительного отношения  врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания» [7].

Таким образом, Венецианская и Мадридская декларации ВМА допускают пассивную форму  эвтаназии: врач ничего не предпринимает  для продления жизни больного, а применяет лишь обезболивающие средства. Иного принципа придерживается  законодатель штата Орегон – единственного штата в США, где врачу позволяется помогать умереть больному.

Таким образом, мы видим, что законодательная мысль  медленно, но движется по направлению  к легализации эвтаназии, и узаконение в некоторых государствах помощи при умирании является первым шагом  на этом пути, своеобразным компромиссом, которого могут попробовать достичь  сторонники и противники эвтаназии. Разрешение эвтаназии сдерживает неоднозначно складывающееся общественное мнение (между  теми, кто за и теми, кто против). Так, упомянутый Орегонский акт был  принят в 1994 г., а обрёл силу в 1997 г. из-за протеста, принесённого несколькими  врачами и терминальными больными, считающими, что данный акт дискредитирует терминальных больных.

В Российской Федерации  эвтаназия, в какой бы форме она  не осуществлялась,  запрещена законом. В ст. 45 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан говорится  о том, что медицинскому персоналу  запрещается осуществление эвтаназии  – удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том  числе прекращением искусственных  мер по поддержанию жизни. Названная  статья предусматривает, что лицо, которое  сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, «несёт уголовную ответственность  в соответствии с законодательством  Российской Федерации».

«Лица, окончившие высшие медицинские образовательные  учреждения РФ, при получении диплома  врача дают клятву, текст которой  закреплён в ст. 60 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан. Будущие  врачи торжественно клянутся «проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению  эвтаназии». Факт дачи клятвы врача  удостоверяется его личной подписью в дипломе. В той же статье Основ  говорится об ответственности врачей за нарушение данной ими клятвы»[8].

В некоторых  зарубежных государствах убийство по мотиву сострадания, совершённое по просьбе потерпевшего, представляет собой самостоятельный привилегированный  вид умышленного причинения смерти. В этих случаях уголовное законодательство предусматривает более мягкое наказание  по сравнению с тем, которое назначается  за простое или квалифицированное  виды убийства. Те государства, в которых  предусмотрен привилегированный вид  убийства, совершённого по просьбе  потерпевшего, как правило, включают в свои уголовные кодексы и  составы пособничества самоубийству либо склонения к нему. «К примеру, ч. 1 ст. 127 УК Республики Болгарии гласит: «Кто каким бы то ни было способом окажет содействие или склонит другое лицо к самоубийству, и самоубийство или покушение на него последуют, наказывается лишением свободы до трёх лет». Наказание увеличивается до десяти лет лишения свободы, если такое преступление совершено в отношении несовершеннолетнего лица либо лица, о котором виновный знает, что оно не способно руководить своими действиями или не понимает характера и значения совершаемого действия (ч. 2 ст. 127). Помощь другому лицу в самоубийстве наказывается в Австрии (§ 78 УК Австрии) и в Дании (§ 240 УК Дании). В УК Швейцарии установлена уголовная ответственность за пособничество самоубийству, совершённое из корыстных побуждений (ст. 115). Согласно УК Польши, тот, кто путём уговоров или оказания помощи доводит человека до покушения на свою жизнь, подлежит наказанию лишением свободы на срок от трёх месяцев до пяти лет (ст. 151)».

В целом видно, что  законодательству предстоит  большая работа по регулированию  такого рода вопросов. Неоказание внимания проблеме эвтаназии чревата, помимо установленных проблем, большими правовыми  пробелами (в сравнении с Западом) и неправомочием органов в  некоторых областях общественных отношений. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

 Подводя итог своей работы хотелось бы отметить следующее. Проблемы,  связанные с эвтаназией, волнуют законодателей и общественность многих современных государств, становятся предметом обсуждения и исследования специалистов разных областей. Следует понять, что никакое право, в том числе и уголовное, не может предусмотреть все частные случаи. Решения, принимаемые медициной, не могут быть заменены правовыми. Особенно это касается человеческой жизни. Но такая проблема как эвтаназия есть и она требует решения, в том числе и правового. На мой взгляд активная эвтаназия, по крайней мере в наше время, не имеет права на жизнь, так как скрывает в себе массу возможностей для неправильного применения акта эвтаназии. Например, в условиях нашего государства при бедности медицины эвтаназия может превратиться в средство умерщвления одиноких стариков, детей-инвалидов, лиц, страдающих раком и СПИДом, на содержание и лечение которых недостаёт денежных средств. Единственным способом проявления эвтаназии в нашем обществе может являться добровольная и пассивная эвтаназия. Нужно чётко и недвусмысленно сформулировать законодательную норму, согласно которой больной имеет полное право знать диагноз своей болезни, её возможные последствия, степень риска неблагоприятного исхода при отказе от лечения, степень надежды на выздоровление. Если больной находится в вегетативном состоянии должно определить необратимость такового состояния. На мой взгляд, вопрос об эвтаназии следует решать в присутствии самого больного или его представителя, имеющего задокументированное заранее волеизъявление, если это не возможно, по ряду причин, всё равно, вопрос об умерщвлении не должен решаться одним лицом, а, например, консилиумом врачей. Также следует не допустить физического страдания умирающего, даже путём применения тех средств, которые в иных случаях были бы противопоказаны. Только в этом случае в итоге возможна смерть, но уже по воле самого пациента.   
 
 
 

Список использованной литературы

1.   Ковалев М. И. «Право на жизнь и право на смерть» // Государство и право, 1992, № 7.

2. Пулмэн Д. «Достоинство человека, боль и страдание» // Человек. 2001. № 3.

3. Руфь Б. Хайцер «Эвтаназия», Перевод Турлак Олег/  http://www.crimea.com/~creation/text

4.  Гусейнов А.  А.,  Апресян Р.Г. «Этика», М., 1998, стр. 426

5.  Грегори В.  Рутеки «Влияние субъективного  отношения лечащих врачей на  меры по ускорению смерти»,  Пер. Головко Г. /  http://www.crimea.com/~creation/text

6.  Гольмен Д., Харрис Д., Зваак Л. «Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика», М., 1998. стр. 132

7. Крылова Н. Е. «Эвтаназия: уголовно-правовой аспект» // Вестник московского университета серия 11 право, 2000, № 2. стр. 24.

8. Крылова Н. Е. «Эвтаназия: уголовно-правовой аспект» // Вестник московского университета серия 11 право, 2000, № 2. стр. 25.