Этнопсихология в России и Германии

      В середине XIX в. этнопсихология появляется как самостоятельная наука в Германии. Это было связано с процессами объединения множества германских княжеств в единое государство, что и повлияло и на обще германское самосознание.

      Основателями  новой науки были немецкие ученые Лацарус и Штейнталь. В 1859 году они начинают издавать «Журнал психологии народов и языкознания». В первом номере появляется программная статья под названием «Мысли о народной психологии», в которой обосновывается необходимость развития новой науки – психологии народов. По их мнению, возникла потребность исследовать законы душевной жизни не только отдельных индивидов, но и целых общностей, в которых люди действуют «как некоторое единство». Среди таких общностей (религиозных, политических, социально-экономических) особо выделялись народы – этнические общности в нашем понимании, поскольку народ является наиболее важной и необходимой для индивида исторически сложившейся общностью, к которой он себя относит. По мнению Лацаруса и Штейнталя именно относит так как, полагали они, народ есть совокупность людей, которые смотрят на себя как на один народ, причисляют себя к одному народу. То есть, в данном определении они исходят из того, что духовное родство между людьми не зависит от происхождения и языка, поскольку люди определяют свою принадлежность к какому либо народу субъективно.

На основе каких характеристик можно говорить о людях, как о принадлежащих к определенному народу? Во-первых, все индивиды, относящиеся к одному народу, имеют «сходные чувства, склонности, желания, обладают одним народным духом – трактуемым как психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно как их самосознание (т.е. то, что мы сейчас бы назвали этнической идентичностью).

      Предметом психологии народов, таким образом, объявляется изучение народного  духа в его всевозможных проявлениях, прежде всего, в языке, нравах, обычаях, традициях и песнопениях. Первое место среди этих элементов принадлежит  языку, поскольку он является всеобщим духовным органом; через слово происходит «единение в духе», поскольку  во взаимном понимании говорящего и  слушающего вырастает сознание и  пробуждается чувство одинаковости и того и другого. Такое воздействие  возможно благодаря особенности  языка, заключающейся в том, что  он запечатлевает миросозерцание народа и, в то же время, сам есть отпечаток  созерцаемой деятельности. При всем отличии элементов народной психологии от индивидуальной, она мыслилась как продолжение ее. Речь шла об изучении тех же процессов, которые присущи индивиду. Обоснование этого методологического принципа, поскольку он направлял весь анализ собираемых фактов, заключалось в том, что дух живет только в индивидах и не имеет существования вне индивидуального духа. Отсюда делался вывод, что народная психология должна изучать те же основные процессы, что и индивидуальная психология. Согласно принятой в то время схеме разделения психических процессов (на чувства, волю, мышление) происходило распределение общественных форм сознания. Религия относилась к чувству, мифология к мышлению, народное творчество к воображению и т. д. Иными словами народный или совокупный дух раскладывался на элементы, и начиналась группировка этих элементов. Несоответствие между принятой схемой индивидуальной психологии и поставленными социально-психологическими задачами приводило ко многим неразрешимым трудностям, одной из которых был вопрос о применимости метода интроспекции. Новым было предложение об исследовании народной психологии путем изучения отложившихся в языке форм мировоззрения народа.

Задачи  этнопсихологии по Лацарусу и Штейнталю:

1)познание  психологической сущности народного  духа;

2) открытие  законов, по которым совершается  внутренняя деятельность народов  в жизни, искусстве и науке;

3) выявление  основных причин возникновения,  развития и уничтожения особенностей  какого-либо народа.

      Таким образом, психология народов предстает  в качестве объяснительной науки, которая  сводит общественные закономерности языка, религии, искусства, науки, нравов и  другие элементы духовной культуры к  психологической сущности.

      Лацарус и Штейнталь выделяли историческую психологию народов, объясняющую дух народов в целом и конкретную психологическую этнологию, изучающую дух отдельных народов.

      Существенным  было то, что человек рассматривался предназначенным к общественной жизни, к сообществу. Утверждалась необходимость  для его жизни общения. Предметом  исследования объявлялся «дух совокупности». В трактовке Лацаруса и Штейнталя народная психология выступала как психология общественного человека. Общество, согласно их взглядам, возникало при делении человеческого рода на народы. По данному ими определению «общество, образуемое народом, есть непременное, абсолютно неизбежное условие существования для всякого индивидуума и, следовательно, самое натуральное из всех человеческих обществ, потому оно существеннее для науки, нежели какие-либо произвольные союзы, происходящие между людьми вследствие культуры». Следовательно, народная психология должна, прежде всего, объяснить человека, исходя  из социально-психологической характеристики народа. Поэтому статья Лацаруса и Штейнталя, открывшая новый журнал, по сути дела предлагала изучение социальной психологии, народ же представлял для них отправную точку исследований. Идеалистические воззрения позволяли считать, что силы общества – духовного свойства, а народный дух в обществе находится как душа в теле, а значит, определяет его действия. Таким образом, исследование народного духа открывало путь к изучению движущих сил общества, через психологию должны были познаваться законы общественного развития. История должна объясняться из всеобщих психологических законов. Новой дисциплине предстояло открыть законы человеческого духа, имеющие приложение там, где только совместно живут и действуют многое люди, как некоторое единство.  

В. Вундт: психология народов как первая форма  социально-психологического знания.

      В 1886 г. В. Вундт напечатал статью «О целях и путях этнической психологии». В 1912 году появляется его книга «Проблемы  психологии народов». Предшественниками  В. Вундта были Лацарус и Штейнталь. В чем же состояла приемственость и в чем те изменения, которые Вундт считал нужными внести в этническую психологию? Прежде всего, этническая психология включалась в общую систему психологии, которую разрабатывал немецкий ученый, и которая на какое-то время заняла господствующее положение в мировой психологической науке. В системе В.Вундта психология распадалась на физиологическую психологию и историческую психологию. Последняя должна была изучать историю человеческой культуры с целью познания высших проявлений психической деятельности человека. Здесь и было уготовлено место психологии народов. В Вундтовскую психологию перешло исходное положение программы народной психологии Штейнталя и Лацаруса, заключавшееся в методе ее изучения путем исследования результатов или продуктов духовной деятельности. В.Вундт был согласен с ними в том, что душа народа вовсе не является бестелесной, независимо от индивидов пребывающей сущностью и не может существовать без них. Но, если для Лацаруса и Штейнталя изучение народного духа сводится к изучению тех же психологических явлений, что имеют место у составляющих народ индивидов, то В. Вундт проводит чисто социально-психологическую мысль, что совместная жизнь индивидов и их взаимодействие между собой должны порождать новые явления со своеобразными законами, которые несводимы к закономерностям существования индивидуального сознания. Такими новыми  явлениями, являющимися содержанием души народа для В. Вундта выступают общие представления, чувства и стремления многих индивидов. Таким образом, в данном виде психология народов предстает в качестве самостоятельной науки, которая может помочь индивидуальной психологии.  Кроме того, В. Вундт сужает программу изучения психологии народов, предложенную Лацарусом и Штейнталем. Несмотря на то, что в реальных исследованиях невозможно разграничить описание и объяснение, наука о душе народа призвана объяснять общие законы его развития, а описание нужно предоставить этнологии, которая, таким образом, становится вспомогательной дисциплиной. Позднее Штейнталь согласился с этим моментом.

      Наконец, В. Вундт полагал, что общие представления  многих индивидов проявляются, прежде всего, в языке, мифах, и обычаях, остальное вторично. Так, искусство, наука, религия были связаны с  мифологическим мышлением, поэтому  психология народов и не обязана  их изучать. Впрочем, В. Вундт иногда и рассматривает религию и  искусство как часть психологии. Народов, но на раннем этапе В. Вундт  очень четко формулирует объекты  исследования психологии народов: продукты творческого духа народов.

      Основной  метод изучения – анализ конкретно  исторических продуктов духовной жизни (язык, мифы, обычаи). Язык – поскольку  он содержит общую форму, живущих  в народе представлений и законы их связи. Мифы – понимаются как  первобытное миросозерцание и начало религии.

      В России вообще начало социально- психологических исследований было связано с этнопсихологией. В то же время исторические условия общественного развития, вызвали ряд особенностей в постановке и решении проблем этнической психологии. Во-первых, это идея народности (православие – самодержавие народность в ее официальном представлении), интерес к народной психологии у революционеров-демократов у связи с революционным движением. В тоже время народная психология не отделялась от этнографии, языкознания, фольклора и т.п. Интересу к народной психологии способствовали также следующие обстоятельства. Уже в 20-30-х годах 19 века, в ходе крупных кругосветных экспедиций был собран большой научный материал по этнографической науке, о культуре многих народов. Экспедиции академии наук, начиная с 18 в. привозили с Севера России и из Сибири разнообразный материал. Для обработки материалов экспедиций и дальнейшего изучения страны в 1846 г. было создано Русское Географическое общество. В программу общества входило всестороннее изучение России – ее географии, природных богатств и народов ее заселявших. Возглавил энографический отдел академик М. Бэр, членами его были Кавелин, Надеждин. М. Бэр заявил, что одной из задач исследований является изучение способов жизни, умственных способностей народа, нравов, религии, предрассудков, языка, сказок, песен, музыки. Кавелин настаивал на тщательном изучении духовной жизни народа. Он писал, что нужно стремиться к определению характера народа в целом путем изучения отдельных его психических свойств и их взаимосвязи. Народ, считал он «представляет такое же органическое существо, как и отдельный человек. Начните исследовать отдельные его нравы обычаи понятия и остановитесь на этом, вы ничего не узнаете…. Умейте взглянуть на них в их взаимной связи, в их отношении к целому народному организму, и вы подметите особенности, отличающие один народ от всех прочих. У Кавелина была своя программа развития этнографической науки. Он предложил метод психологического исследования духовной стороны человека по продуктам духовной деятельности, памятникам культуры, верованиям, фольклору. Кавелин высказал эти свои мысли много раньше В. Вундта, положившего такие идеи в основу своей психологии народов. Надеждиным был предложен термин «психическая этнография». Он полагал, что она должна изучать дух сторону человеческой природы, умственные и нравственные способности, силу воли и характера, чувство человеческого достоинства и т.п. Как проявление народной психологии он рассматривал и устное народное творчество. Он писал: «Под именем «этнографии психической» я заключаю обозрение и исследование всех тех особенностей, коими в народах, более или менее, знаменуются проявления «духовной» стороны природы человеческой; то есть: умственные способности, сила воли и характера, чувство своего человеческого достоинства и происходящее отсюда стремление к беспрерывному самосовершенствованию; одним словом – все что возвышает «человека» над животностью…. Тут, следовательно, найдут себе законное место: народная в собственном смысле «психология», или разбор и оценка удельного достоинства народного ума и народной нравственности, как оно проявляется в составляющих народ личностях… Словом – разумные убеждения и глупые мечты, установившиеся привычки и беглые прихоти, заботы и наслаждения, труд и забавы, дело и безделье, коими человек доказывает, что он живет не только, как ему можется, но как сам хочет и умеет».

      В конце 40-х годов начался сбор этнопсихологических  материалов по специальной программе, которую рассылали по всей империи. В совокупность явлений, обозначавшихся как народная психология, первоначально  входило и устное народное творчество – былины, песни, сказки, пословицы, они рассматривались как проявление народной психологии. Примечательно, что  Надеждин дает ряд методологических указаний, называя их «этнографической критикой». Результаты «прилежного  и дозорчивого наблюдения», по его словам, «требуют еще, чтобы заслужить вполне место в науке, предварительной разработки  и очистки по правилам науки». Что же понимал под этой «очисткой» Надеждин? Прежде всего, правильное соотнесение личностного и того, что свойственно этнической общности как таковой, отличая при этом то, что присуще данной этнической общности – народу и что заимствовано у других. Народность надо наблюдать и изучать в действительном быту народа, но народ существует в бесконечном множестве отдельных личностей, да к тому же необходимо учитывать взаимное влияние народностей, в котором происходит, как писал Надеждин, «обоюдный размен понятий, нравов, привычек, одним словом – всех национальных особенностей, которые, по свойственной человеческой натуре емкости, до того срастаются иногда с воспринявшими их народами, что кажутся уже не прививками и приростами, но существенными чертами их самородного, своебытного образа. Единственный путь решения задачи – сравнение. «Сносить и сличать между собой все отдельно наблюденные и замеченные в народе русском особенности». Успех зависит от обилия материала, его подробности. Это главное условие. «Стало быть, охотники и мастера наблюдать не должны оставить без внимания ни малейшего уголка, где только чуется Русь, где только есть русские». Программа комплексного этнографического исследования была реализована Надеждиным в составленной им «Инструкции этнографической» Инструкция предлагала описывать: 1) быт вещественный; 2) быт житейский; 3) быт нравственный; 4) язык. Третий пункт включал все явления духовной культуры и среди них «народную характеристику» то есть психический склад. Сюда же входило описание умственных и нравственных способностей, семейных отношений и воспитания детей. Народно-психологические явления предусматривались и в пункте о языке, там был вопрос о « народно-словесной производительности», словесных памятниках, устном народном творчестве. Отмечалось, что народное творчество характеризует народный темперамент, господствующие страсти и пороки, понятия о добродетели и правде. Таким образом, в этнографическом отделе Русского Географического общества в конце 40-х годов было положено начало новой отрасли психологии – народной психологии. В 1847г. началась работа по программе предложенной Надеждиным. Было разослано 7000 экземпляров во все губернии в местные отделы географического общества. В 1851г. Русское Географическое общество получило 700 рукописей, в 1852г. – 1290, в 1858г.– 612. Интерес к собиранию такого рода материалов не угасал на протяжении всей второй половины века. Кавелин писал о материалах, что они разного достоинства, «но многие составлены весьма подробно и с большим умением прислушиваться к народной речи и приглядываться к быту простолюдина». Члены отделения по достоинствам оценили тот громадный и бескорыстный труд, который был в этих материалах заключен, и было решение издать эти труды, самые лучшие полностью, а из остальных сделать «Свод». Однако было опубликовано только 4 тома, потом еще 2, некоторые материалы были напечатаны в журнале «Живая старина» и в местных изданиях. Огромное количество рукописей остались не опубликованными и хранятся в архиве русского географического общества. Необходимо отметить, что те материалы, которые были собраны по программе, конкретные психологические и социально-психологические наблюдения оказались включенными в общие описания народного быта, фольклора, описания материальной культуры, социальных отношений, языковедческие наблюдения. Фольклорные записи затем были выделены из собраний архива и объединены в отдельные своды. Эти первые своды русских сказок, пословиц, загадок были опубликованы Афанасьевым, Далем и др. Что касается сводов по психологии, то их не было сделано. Дело в том, что: 1)обработка требовала специальных знаний; 2) записи были разнородными, поскольку, среди собирателей были священники, учителя, помещики, вольноотпущенные крестьяне, чиновники, лекари, при этом, все они записывали свои наблюдения по разному, а главное видели по разному, иногда стремились выделить те факты и психологические качества, которые соответствовали их представлениям о народе (так, священники выделяли черты религиозности, учителя – образованность и умственное развитие и т.д.). Что же записывали собиратели по психологическому разделу программы, обозначив его как «быт умственный и нравственный», умственные и нравственные свойства? Раздел этот порой расширялся и включал «качества общежительные», «Быт семейный», «обычаи при разных случаях семейной жизни». Кроме того, психологические наблюдения находились и в других разделах. Помимо утверждения превосходства описываемой этнической группы – великороссов, белорусов, малороссов собиратели обычно выражали уверенность и в превосходстве умственных качеств жителей той местности, которую они описывали. В статье «Быт малоросского крестьянина», опубликованной без подписи, написано: «Характер малоросса добрый, спокойный, слегка насмешливый и не скоро забывающий оскорбление. Лень проглядывает во всех его действиях и движениях, но не та, которую придают ему досужие наблюдатели нравов народных, изучающие край из почтового экипажа, не та, о которой так красноречиво пописывают некоторые беллетристы, а лень – достояние южного климата» и т.п.