Две искусственные массы: церковь и войско

План

Введение

Ле Бон и его  характеристика массовой души

Две искусственные  массы: церковь и войско

Идентификация

Одна ступень в  человеческом Я

Введение

Противопоставление  индивидуальной и социальной, или  массовой психологии, которое, на первый взгляд, может показаться столь значительным, многое из своей остроты при ближайшем  рассмотрении теряет. Правда, психология личности исследует отдельного человека и те пути, которыми он стремится  удовлетворить импульсы своих первичных  позывов, но все же редко, только при  определенных исключительных обстоятельствах, и она не в состоянии принимать  во внимание отношений этого отдельного человека к другим индивидам. В психической  жизни человека всегда присутствует «другой». Он, как правило, является образцом, объектом, помощником или  противником, и поэтому психология личности с самого начала является одновременно также и психологией  социальной в этом расширенном, но вполне обоснованном смысле.

Отношение отдельного человека к его родителям, сестрам  и братьям, к предмету его любви, к его учителю и к его  врачу, т.е. все отношения, которые  до сих пор были, главным образом, предметом психоаналитического  исследования, имеют право считаться  социальными феноменами и становятся тогда противопоставленными известным  другим процессам, названным нами нарцистическими, при которых удовлетворение первичных  позывов от влияния других лиц  уклоняется или отказывается.

Теперь если речь идет о социальной, или массовой психологии эти отношения перестали  принимать во внимание, выделяя как  предмет особого исследования одновременное  влияние на одного человека большого числа лиц, с которыми он чем-то связан, хотя они во многом могут ему быть чужды. Таким образом, массовая психология рассматривает отдельного человека как члена племени, народа, касты, сословия, интуиции или как составную  часть человеческой толпы, в известное  время и для определенной цели организующейся в массу. Такой разрыв естественной связи породил тенденцию  рассматривать явления, обнаруживающиеся в этих особых условиях, как выражение  особого, глубже не обоснованного первичного позыва, который в других ситуациях  не проявляется.

Массовая психология, только зарождающаяся, включает еще  необозримое множество отдельных  проблем и ставит перед исследователем бесчисленные, пока еще даже не систематизированные  задачи. Одна только группировка различных  форм образования масс и описание проявленных ими психических  феноменов требуют усиленных  наблюдений и умелого отображения  и уже породили обильную литературу. Сравнивая эту небольшую работу со всем объемом задания, следует, конечно, учесть, что здесь могут быть обсуждены  лишь немногие пункты материала.

Ле Бон и его  характеристика массовой души

Уясним себе еще  раз положение вещей: если бы психология, наблюдающая склонности и исходящие  из первичных позывов импульсы, мотивы и намерения отдельного человека вплоть до его поступков и отношений  к наиболее близким ему людям, полностью свою задачу разрешила  и все эти взаимосвязи выяснила, то она внезапно оказалась бы перед  новой неразрешенной задачей. Психологии пришлось бы объяснить тот поразительный  факт, что этот ставший ей понятным индивид при определенном условии  чувствует, думает и поступает совершенно иначе, чем можно было бы от него ожидать, и условием этим является его  включение в человеческую толпу, приобретшую свойство «психологической массы». Но что же такое «масса», чем приобретает она способность  так решающе влиять на душевную жизнь  отдельного человека и в чем состоит  душевное изменение, к которому она  человека вынуждает?

Ответить на три  эти вопроса задача теоретической  массовой психологии.

Ле Бон говорит: »В психологической массе самое  странное следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или несхожими ни были бы их образ жизни, занятие, их характер и степень интеллигентности, но одним  только фактом своего превращения в  массу они приобретают коллективную душу, в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности  чувствовал, думал и поступал бы. Есть идеи и чувства, которые проявляются  или превращаются в действие только у индивидов, соединенных в массы. Психологическая масса есть произвольное существо, которое состоит из гетерогенных элементов, на мгновение соединившихся, точно так же как клетки организма  своим соединением создают новое  существо с качествами совсем иными, чем качества отдельных клеток».

«Легко установить степень различия между индивидом, принадлежащим к массе, и индивидом  изолированным, менее легко вскрыть  причины этого различия.

Чтобы хоть приблизительно найти эти причины, нужно, прежде всего, вспомнить факт, установленный  современной психологией, а именно, что не в одной лишь жизни органической, но и в интеллектуальных функциях преобладающую роль играют бессознательные  феномены. Сознательная умственная жизнь  представляет собой лишь довольно незначительную часть бессознательной душевной жизни. Тончайший анализ, острейшее  наблюдение способны обнаружить лишь малое количество сознательных мотивов  душевной жизни. Наши сознательные действия исходят из созданного в особенности  влиянием наследственности бессознательного субстрата. Субстрат этот содержит в  себе бесчисленные следы прародителей, следы, из которых созидается расовая  душа. За мотивами наших поступков, в которых мы не признаемся, несомненно, существуют тайные причины, в которых  мы не признается, а за ними есть еще  более тайные, которых мы даже и  не знаем. Большинство наших повседневных поступков есть лишь воздействие  скрытых, не замечаемых нами мотивов».

В массе, по мнению Ле Бона, стираются индивидуальные достижения отдельных людей, и возникают  новые качества, которыми они не обладали.

«Первая из причин состоит  в том, что в массе, в силу одного только факта своего множества, индивид  испытывает чувство неодолимой мощи, позволяющее ему предаться первичным  позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать. Для обуздания  их повода тем меньше, так как  при анонимности, и тем самым  и безответственности масс, совершенно исчезает чувство ответственности, которое всегда индивида сдерживает».

«Вторая причина  заражаемость также способствует проявлению у масс специальных признаков  и определению их направленности. Заражаемость есть легко констатируемый, но необъяснимый феномен, который следует  причислить к феноменам гипнотического рода, к изучению каковых мы тут  же приступим. В толпе заразительно каждое действие, каждое чувство, и  притом в такой сильной степени, что индивид очень легко жертвует своим личным интересом в пользу интереса общего. Это вполне противоположное  его натуре свойство, на которое  человек способен лишь в качестве составной части массы».

«Третья, и притом важнейшая, причина обуславливает  у объединенных в массу индивидов  особые качества, совершенно противоположные  качествам индивида изолированного. Я имею в виду внушаемость, причем упомянутая заражаемость является лишь ее последствием.

Для понимания этого  явления уместно восстановить в  памяти новые открытия физиологии. Мы теперь знаем, что при помощи разнообразных  процедур человека можно привести в  такое состояние, что он после  потери всей своей сознательной личности повинуется всем внушениям лица, лишившего  его сознания своей личности, и  что он совершает действия, самым  резким образом противоречащие его  характеру и навыкам. И вот  самые тщательные наблюдения показали, что индивид, находящийся в продолжение  некоторого времени в лоне активной массы, впадает вскоре вследствие излучений, исходящих от нее, или по какой-либо другой неизвестной причине, в особое состояние, весьма близкое к «зачарованности», овладевающей загипнотизированным  под влиянием гипнотизера… Сознательная личность совершенно утеряна, воля и  способность различения отсутствуют, все чувства и мысли ориентированы  в направлении, указанном гипнотизером.

Таково, приблизительно, и состояние индивида, принадлежащего к психологической массе. Он больше не сознает своих действий. Как  у человека под гипнозом, так и  у него известные способности  могут быть изъяты, а другие доведены до степени величайшей интенсивности. Под влиянием внушения он в непреодолимом  порыве приступит к выполнению определенных действий. И это неистовство у  масс еще непреодолимее, чем у  загипнотизированного, ибо равное для  всех индивидов внушение возрастает в силу взаимодействия.

Следовательно, главные  отличительные признаки находящегося в массе индивида таковы: исчезновение сознательной личности, преобладание бессознательной личности, ориентация мыслей и чувств в одном и том  же направлении вследствие внушения и заражения, тенденция к безотлагательному  осуществлению внушенных идей. Индивид  не является больше самим собой, он стал безвольным автоматом».

«Кроме того, одним  лишь фактом своей принадлежности к  организованной массе человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. Будучи единичным, он был, может быть, образованным индивидом, в массе он варвар, т.е. существо, обусловленное первичными позывами. Он обладает спонтанностью, порывистостью, дикостью, а также и энтузиазмом  и героизмом примитивных существ».

Мысли Ле Бона о вождях масс изложены менее исчерпывающим  образом, и закономерности остаются недостаточно выясненными. Он думает, что как только живые существа собраны воедино в определенном числе, все равно, будь то стадо животных или человеческая толпа, они инстинктивно ставят себя под авторитет главы. Масса послушное стадо, которое  не в силах жить без господина. У нее такая жажда подчинения, что она инстинктивно подчиняется  каждому, кто назовет себя ее властелином.

Ле Бон различает  приобретенный, или искусственный, и личный престиж. Первый, в случае людей, присваивается благодаря  имени, богатству, репутации, в случае же воззрений, художественных произведений и т.п. посредством традиции. Так  как во всех случаях это касается прошлого, то мало поможет пониманию  этого загадочного влияния. Личным престижем обладают немногие люди, и благодаря ему они делаются вождями. Престиж подчиняет их всех и все как бы под действием  волшебных чар. Каждый престиж зависит, однако, от успеха и теряется после  неудач.

Две искусственные  массы: церковь и войско

Из морфологии масс, можно наблюдать различные виды, а также противоположные направления  в развитии масс. Есть очень текучие  массы и в высшей степени постоянные; гомогенные, состоящие из однородных индивидов, и не гомогенные; естественные и искусственные, которым для  сплоченности нужно также внешнее  принуждение; примитивные и высокоорганизованные, с четкими подразделениями. По некоторым  основаниям понимание которых пока не ясно мы хотели бы особо отметить различие, на которое другие авторы обращали, пожалуй, слишком мало внимания; я имею в виду различие между массами, где вождь отсутствует, и массами, возглавляемыми вождями. В противоположность  обыкновению, мы начнем наше исследование не с относительно простых, а с  высокоорганизованных, постоянных, искусственных  масс. Наиболее интересными примерами  таких массовых образований являются церковь, объединение верующих, и  армия, войско.

И церковь, и войско представляют собой искусственные  массы, т.е. такие, где необходимо известное  внешнее принуждение, чтобы удержать их от распадения и задержать изменения  их структуры. Как правило, никого не спрашивают или никому не предоставляют  выбора, хочет ли он быть членом такой  массы или нет; попытка выхода обычно преследуется или строго наказывается, или же выход связан с совершенно определенными условиями. Нас в  настоящий момент совсем не интересует, почему именно эти общественные образования  нуждаются в такой особой охране. Нас привлекает лишь то, что в  этих высокоорганизованных, тщательно  защищенных от распада массах с большой  отчетливостью выявляются известные  взаимоотношения, которые гораздо  менее ясны в других.

В церкви (мы с успехом  можем взять для примера католическую церковь), как и в войске, - как  бы различны они ни были в остальном  культивируется одно и то же обманное представление (иллюзия), а именно что  имеется верховный властитель (в  католической церкви Христос, в войске полководец), каждого отдельного члена  массы любящий равной любовью. На этой иллюзии держится все; если ее отбросить, распадутся тотчас же, поскольку  это допустило бы внешнее принуждение, как церковь, так и войско. Об этой равной любви Христос заявляет совершенно определенно: «Что сотворите единому  из малых сих, сотворите Мне». К  каждому члену этой верующей массы  Он относится как добрый старший  брат, является для них заменой  отца. Все требования, предъявляемые  отдельным людям, являются выводом  из этой любви Христовой. Церковь  проникнута демократическим духом  именно потому, что перед Христом  все равны, все имеют равную часть  Его любви. Нет никакого сомнения, что связь каждого члена церкви с Христом является одновременно и причиной связи между членами  массы. Подобное относится и к  войску; полководец отец, одинаково  любящий всех своих солдат, и поэтому  они сотоварищи. В смысле структуры  войско отличается от церкви тем, что  состоит из ступенчатого построения масс.

Отметим, что в  этих двух искусственных массах каждый отдельный человек либидинозно  связан, с одной стороны, с вождем (Христом, полководцем), а с другой стороны с другими массовыми  индивидами.

Сущностью массы  являются ее либидинозные связи. На это  указывает и феномен паники, который  лучше всего изучать на военных  массах. Паника возникает, когда масса  разлагается. Характеристика паники в  том, что ни один приказ начальника не удостаивается более внимания, и каждый печется о себе, с другими  не считаясь, взаимные связи прекратились, и безудержно вырывается на свободу  бессмысленный гигантский страх. Нельзя взваливать вину на степень опасности, так как та же армия, теперь охваченная паникой, безукоризненно противостояла  подобной и даже большей опасности; именно в этом и состоит сущность паники, что она непропорциональна  грозящей опасности, часто вспыхивая  по ничтожнейшему поводу. Если в  момент панического страха отдельный  индивид начинает печься только лишь о себе самом, то этим он доказывает, что аффективные связи, до этого  для него опасность снижавшие, прекратились. Теперь, когда он с опасностью один на один, он, конечно, оценивает ее выше. Суть, следовательно, в том, что панический страх предполагает ослабление либидинозной структуры массы и вполне оправдано  на это ослабление реагирует, а никак  не наоборот, т.е. что будто бы либидинозные связи массы гибнут от страха перед  опасностью.