Акцентуации характера в подростковом возрасте

В подростковом возрасте все черты шизоидного типа крайне заостряются. Прежде всего бросаются в глаза замкнутость и отгороженность. Иногда духовное одино­чество мало тяготит подростка,, который живет своими, необычными для других, интересами и увлечениями. Чаще же неспособность устанавливать контакты тяже­ло переживается. Неудачные попытки найти себе друга по душе, мимозоподобная чувствительность в моменты таких поисков, быстрая истощаемость в контакте (“не знаю о чем еще говорить”) побуждают к еще большему уходу в себя.

    Замкнутость сочетается с недостатком интуиции--неумением догадаться о несказанном другими вслух, угадать их желания, почувствовать чужие переживания, неприязненное отношение к себе или, наоборот, симпа­тию и расположение, уловить момент, когда не следует навязывать свое присутствие. К недостатку интуиции примыкает недостаток сопереживания — неумение от­кликнуться на радость или печаль другого, понять оби­ду, отозваться на чужое беспокойство и волнение. Сла­бость интуиции и сопереживания создает впечатление холодности и черствости. Некоторые поступки могут по­казаться жестокими, но они связаны с неспособностью вчувствоваться в страдания других, а не с желанием получить садистское наслаждение.

   Внутренний мир почти всегда закрыт для посторон­них и зачастую бывает заполнен фантазиями и увлече­ниями. Шизоидные подростки могут раскрываться неожиданно и обычно перед человеком малознакомым, и даже случайным, но чем-то импонирующим их прихотливому выбору. В то же время их внутренние пережи­вания могут навсегда оставаться скрытыми от близких или от тех, кого они знают много лет.

Недоступность внутреннего мира и сдержанность в проявлении чувств делают неожиданными и непонятны­ми для окружающих многие поступки, ибо весь ход предшествующих переживаний и мотивов остается скры­тым. Чудачества бывают неожиданны, но не служат эгоцентрической цели привлечь к себе внимание.

   Подростковая реакция эмансипации обычно проявля­ется весьма своеобразно. Шизоидный подросток может терпеть мелочную опеку в быту и даже не замечать ее, подчиняться установленному распорядку и режиму, но готов реагировать бурным протестом на малейшую по­пытку вторгнуться без дозволения в мир его интересов, увлечений и фантазий. Однако реакция эмансипации легко может оборачиваться социальной нонконформ-ностью—негодованием по поводу существующих пра­вил и порядков, насмешками над распространенными идеалами, интересами и духовными ценностями, злопы­хательством по поводу “отсутствия свободы”. Подобные суждения могут подолгу скрытно вынашиваться и не­жданно для всех реализоваться в решительных действи­ях или публичных выступлениях. Прямолинейная крити­ка других в таких случаях осуществляется без учета ее последствий для себя.

Реакция группирования со сверстниками внешне вы­ражена слабо. Замкнутость затрудняет контакты, а не­податливость общему влиянию не позволяет полностью слиться с группой. Иногда шизоидные подростки под­вергаются насмешкам и преследованиям сверстников, иногда же, благодаря холодной сдержанности и неожи­данному умению постоять за себя, внушают уважение и заставляют соблюдать дистанцию. Но успех среди сверстников может быть предметом сокровенных фанта­зий шизоидного подростка.

Увлечения нередко отличаются необычностью, силой и постоянством. Чаще встречаются интеллектуально-эстетические хобби. Увлечения нередко таят от других, боясь непонимания и насмешек. Делятся ими, если встречают интерес, но никогда не выставляют напоказ. В спорте предпочитают индивидуальные занятия, но не коллективные игры. Место увлечений могут занимать одинокие многочасовые прогулки. Некоторым шизоидам хорошо даются тонкие ручные навыки: игра на музы­кальных инструментах, всяческие поделки.

Сексуальная активность для окружающих обычно остается незамеченной. Однако внешняя “асексуаль­ность”, презрение к половой жизни могут сочетаться с упорным онанизмом и яркими эротическими фантазия­ми. Болезненно чувствительные в компаниях, не способ­ные на флирт и ухаживание, не умеющие добиться сек­суальной близости в ситуации, где она возможна, шизо­идные подростки могут внезапно для других проявлять сексуальную активность в самых грубых и даже извра­щенных формах: вступать в связь   со случайными встречными, онанировать под чужими окнами, эксгибиционировать перед малышами, часами сторожить, чтобы подсмотреть чьи-то обнаженные гениталии и т.п. По­добная сексуальная активность и сексуальные фантазии глубоко таятся. Даже когда подобные действия обнару­жены, стараются не раскрывать мотивов и пережива­ний.

Алкоголизация встречается редко. Опьянение обыч­но не сопровождается эйфорией. Уговорам и питейной атмосфере компаний легко противостоят. Однако у не­которых небольшие дозы крепких напитков облегчают установление контактов и устраняют чувство неестест­венности во время общений. Тогда алкоголь может ре­гулярно использоваться в качестве своеобразного “ком­муникативного допинга". Может возникнуть необычная психическая зависимость, отличная от известной психи­ческой зависимости у алкоголиков. В указанных случа­ях прием алкогольного допинга подростком становится необходимым ритуалом перед вынужденными активны­ми общениями. С той же целью легко могут быть нача­ты приемы наркотиков. Опасность токсикоманического поведения у шизоидов больше, чем алкоголизации.

   Делинквентное поведение встречается нечасто. Груп­повые правонарушения не свойственны. Однако преступ­ления могут совершаться “во имя группы”, чтобы груп­па “признала своим”. В одиночку совершаются и сек­суальные правонарушения.

   Самооценка шизоидов отличается избирательностью. Хорошо отдают себе отчет в своей замкнутости, трудно­сти контактов, непонимании окружающих. Противоре­чия же в своем поведении не замечаются или им не придается значения. Любят подчеркивать свою незави­симость и самостоятельность.

   Обычно приписываемые  шизоидам соматические признаки (худощавость, дряблая мускулатура, сутуло­ватость) на фоне акселерации могут искажаться эндо­кринными сдвигами, обусловливая, например, избыточную полноту.

Ударам по “слабому звену” шизоидной акцентуации является ситуация, в которой необходимо быстро и легко вступать в неформальные контакты (формальные контакты, в отличие отсенситивных подростков, при шизоидной акцентуации даются относительно легко). Непереносимым является также грубое насильственное вторжение в интимный мир фантазий и увлечений. Дру­гие же психические травмы переносятся иногда удиви­тельно стойко. В целом шизоидная акцентуация по ми­новании подросткового возраста обычно не препятству­ет хорошей социальной адаптации.

   Шизоидная акцентуация сочетается с повышенным риском заболевания вялотекущей шизофренией. Повы­шение риска прогредиентной шизофрении менее отчет­ливо. Этот тип акцентуации в подростковом возрасте предрасполагает также к транзиторной метафизической интоксикации.

    Эпилептоидный тип. Лишь в части случаев черты это­го типа явственно проступают еще в детстве. Такой ре­бенок может часами плакать и его невозможно ни утешить, ни отвлечь, ни приструнить. Наряду с этим, могут 1 выявиться садистские склонности, дети Любят мучить животных, дразнить младших, издеваться над беспо­мощными. Отмечается также недетская бережливость по отношению к одежде, игрушкам, всему “своему” и крайне злобная реакция на тех, кто собирается поку­шаться на их собственность. В школе обнаруживается мелочная аккуратность в ведении тетрадей, всего учени­ческого хозяйства.

  В большинстве случаев черты этого типа становятся очевидными только в подростковом возрасте. Главной из них является склонность к периодам злобно-тоскливого настроения с накипающим раздражением и поискам объекта, на котором можно сорвать зло. Такие состоя­ния длятся часами, реже днями, постепенно начинаясь и медленно ослабевая. С ними тесно связана аффектив­ная взрывчатость. Вспышки возбуждения лишь при пер­вом впечатлении кажутся внезапными. Аффект накипа­ет долго и постепенно. Повод для взрыва может быть ничтожным, сыграть роль последней капли. Аффекты не только сильны, но и продолжительны, долго не насту­пает успокоения. В аффекте могут отмечаться без­удержная ярость, циничная брань, жестокие побои, без­различие к беспомощности объекта нападения и. неспо­собность учесть его превосходящую силу. Реже эта ярость оборачивается аутоагрессией с нанесением себе порою тяжких повреждений.

Инстинктивная жизнь отличается большим напряже­нием. Сильное сексуальное влечение, склонность к сек­суальным эксцессам могут сочетаться с садистскими и мазохистическиминаклонностями. Любовь почти всегда окрашена мрачными красками ревности.

Алкогольное опьянение часто протекает тяжело, с яростью и драками. В пьяном виде могут быть соверше­ны поступки, о которых потом не остается воспомина­ний. Тем не менее нередкой бывает склонность напи­ваться “до отключения”. Брутальность сказывается во всем; крепкие напитки предпочитаются вину, крепкие папиросы — сигаретам и т.п. В опьянении легко возни­кают как агрессивные, так и аутоагрессивные аффек­тивные реакции.

   Реакция эмансипации нередко протекает тяжело. От родных требуют не только “свободы” и самостоятельно­сти, но и “прав”, доли имущества, материальных благ. Перед начальством склонны к угодничеству, если ждут каких-либо преимуществ. Реакция группирования со сверстниками сопряжена со стремлением к властвованию. В группе желают устанавливать порядки, выгод­ные для себя. Могут хорошо адаптироваться в условиях строгого дисциплинарного режима, где умеют подоль­ститься к начальству, заполучить определенную власть над другими подростками и умело использовать ее для своей выгоды. Власть в руках эпилептоидного подрост­ка может быть ударом по его “слабому звену”. Упоен­ный властью, он теряет контроль над собой, настолько угнетает и подавляет попавщих под его зависимость, что против него зреет всеобщий бунт, который лишает его былых преимуществ и надолгодезадаптирует.

Среди увлечений должна быть отмечена склонность к азартным играм. Страсть к обогащению очень легко пробуждается. Коллекционирование привлекает прежде всего материальной ценностью собранного. В спорте за­манчивым кажется то, что позволяет развить физиче­скую силу. В сфере увлечений могут оказаться и раз­личные поделки, особенно требующие тщательности ис­полнения и сулящие материальную выгоду. Музыкой и пением охотно занимаются наедине, получая от этого особое чувственное наслаждение.

Общими чертами являются также вязкость, тугоподвижность, тяжеловесность, инертность, что откладывает отпечаток на всем — от моторики и эмоциональности до мышления и личностных ценностей. Мелочная скрупу­лезность, дотошное соблюдение всех правил, даже в ущерб делу, допекающий всех педантизм — все это рас­сматривается некоторыми авторами как способ компен­сации собственной инертности. Большое внимание к своему здоровью, бережное соблюдение собственных ин­тересов сочетаются со злопамятностью, несклонностьюпрощать обиды, озлоблением при малейшем ущемлении интересов.

М. С. Певзнер (1941) обратила внимание на особый вариант эпилептоидности у подростков, отличавшихся, по ее мнению, “гиперсоциальностью”—любовью к тру­ду, аккуратностью, подчеркнутой “правильностью” во всем поведении. В. В. Ковалев    (1973) именно эти ка­чества характера расценил как компенсаторные. По нашему наблюдению, подобная“гиперсоциальность” остается однобокой: подростки оказываются способны­ми на “двойную жизнь”: слывут примерными в одной ситуации и обнаруживают крайнее себялюбие, злоб­ность, склонность к агрессии, моральную и физическую жестокость в другой.

Внешний облик эпилептоидного подростка, описан­ный Г. Е. Сухаревой (1959)—приземистая крепкая фигура, массивный торс с короткими конечностями, круглая, чуть вдавленная в плечи голова, большая че­люсть, крупные гениталии у мальчиков—встречается часто, но, конечно, далеко не всегда.

Самооценка носит односторонний характер. Отмеча­ются склонность к периодам мрачного расположения духа (“на меня находит”), осмотрительность, привер­женность к аккуратности и порядку, нелюбовь к пустым мечтаниям и предпочтение жить реальной жизнью, бес­покойство о здоровье, даже склонность. к ревности. В остальном представляют себя гораздо более кон­формными, чем это есть на самом деле.

Скрытая акцентуация по эпилептоидному типу обна­руживается либо в ситуации, которая наносит удар по “слабому звену”, например, при конфликтах по поводу ущемления интересов, при возможности проявить деспо­тическую власть, .либо под влиянием алкогольного опь­янения, которое, как указывалось, протекает очень тя­жело.

Эпилептоидная акцентуация является почвой для острых аффективных реакций, ситуативно обусловлен­ных нарушений поведения долинквентного и даже кри­минального типа[Вдовиченко-А. А., 1976], ранней ал­коголизации, а также психопатического развития. Осо­бенно пагубным является воспитание в условиях жесто­ких взаимоотношений. Гипоопека может способствовать наслоению черт неустойчивости, потворствующая гипер­протекция — истероидности.

   Истероидный тип. Главной чертой является эгоцент­ризм, ненасытная жажда постоянного внимания окру­жающих к своей особе, потребность вызывать восхище­ние, удивление, почитание, сочувствие. На худой конец предпочитаются даже негодование и ненависть в отно­шении себя, но только не перспектива остаться незаме­ченным. Все остальные качества определяются этой чер­той. Нередко приписываемая истероидам внушаемость отличается избирательностью: от нее ничего не остает­ся, если обстановка внушения или само внушение не льют воду на мельницу эгоцентризма. Лживость и фан­тазирование целиком направлены на приукрашивание своей личности с тем, чтобы опять же привлечь к себе внимание. Кажущаяся эмоциональность на деле обора­чивается отсутствием глубоких искренних чувств при большой выразительности, театральности переживаний, при склонности к рисовке и позерству.

Все эти черты нередко намечаются с детских лет. Такой ребенок не выносит, когда при нем хвалят дру­гих детей, другим уделяют внимание. Игрушки ему бы­стро надоедают и часто служат лишь предметом хва­стовства перед другими малышами. Насущной потреб­ностью рано становится привлечение к себе взоров, вы­слушивание восторгов и похвал. Для этого дети систероидными чертами охотно декламируют стихи, танцуют, поют. Успехи в учебе во многом определяются тем, ста­вят ли их в пример другим.