Теория тоталитарного государства

Теория тоталитарного  государства 

(доклад к  семинару по истории политических  и правовых учений) 
 

1. Особенности  устройства тоталитарного государства 

2. Особенности  устройства политических институтов  в тоталитарном государстве 

3. Роль вождя  в тоталитарном государстве 

4. Роль идеологии  в тоталитарном государстве 

5. Авторитарный  тип личности 
 
 
 
 

История знает  множество абсолютистских, диктаторских режимов. В древности существовали деспотии и тирании. До Американской и Французской революций автократические, авторитарные системы власти господствовали в мире, в различных формах они сохранились и поныне. Но в ХХ в. появился их особый вид, отличный как от авторитарных режимов, так и от республиканских, парламентских демократий. Этот жестоковластный режим получил название тоталитаризм (от лат. totalitas –полнота, цельность и totalis - весь, целый, полный). 

Тоталитаризм  – это политический способ организации  всей общественной жизни, характеризующийся  всеобъемлющим контролем со стороны  власти над обществом и личностью, подчинением всей общественной системы коллективным целям и официальной идеологии. 

Истоки идей о тоталитарном государстве следует  искать в трудах легистов, Платона, Томаса Мора, Жан-Жака Руссо, других социалистов, Гегеля, Ницше, Маркса и др. Имея многовековую историю, тоталитарные идеи могут реализоваться на практике с созданием необходимых для этого мировоззренческих, психологических, социально-политических и других предпосылок. 

В истории прослеживаются три основные разновидности тоталитарного  государственного устройства: 

1) Коммунистический (советского типа), который предполагает  полное уничтожение частной собственности,  а значит, и всякой автономии  личности, абсолютную власть государства.  Эта разновидность более всего  выражает основные черты этого строя; 

2) Фашизм (Италия 1922 г.), тяготеющий к установлению  твердой государственной власти, организующей общество, обеспечению  коллективной идентичности на  культурной или этнической почве.  Тоталитарные черты здесь выражены  не в полной мере; 

3) Национал-социализм (Германия 1933 г.), имеющий родство с фашизмом и коммунизмом: общие (схожие) формы организации тоталитарной партии и государства, место класса занимает нация, вместо классовой ненависти – ненависть национальная и расовая. 

Все тоталитарные государства так или иначе примыкают к этим трем разновидностям, хотя внутри каждой группы имеются свои существенные различия. 

Тоталитаризм  в его коммунистической форме  оказался наиболее живучим. Он использует многие гуманистические идеи и эгалистские  устремления низших слоев, низменные инстинкты человека, страх индивида перед конкуренцией, личной свободой и ответственностью. Тоталитарная система обладает высокой способностью мобилизации ресурсов и усилий для достижения узко ограниченных целей. Она эффективна в периоды войн, а ее живучесть объясняется подавлением оппозиции. 

И все же тоталитаризм – исторически обреченный строй. Поле его действия ограничено самой  его сущностью, временем и пространством. Это общество-самоед, не способное  к эффективному созиданию, рачительному, инициативному хозяйствованию и существующее, главным образом, за счет богатых природных ресурсов и (или) сверхэксплуатации подавляемого большинства населения. Это закрытое общество, не приспособленное к глубокому качественному обновлению, его адаптация ограничена идеологическими догмами. Тоталитарная модель общества покоится на ошибочных теоретических постулатах и отрицании таких достижений человеческой цивилизации, как рынок, конкуренция, свобода личности. Она враждебна гуманистической культуре и нравственности, несовместима с развитием личности, свободой и творчеством, уважением человеческого достоинства. 

Чтобы понять, что  привело нас к такому выводу, рассмотрим подробнее некоторые аспекты  тоталитарной модели. 
 

1. 
 

Тоталитаризм  является продуктом форсированного развития индустриального уклада. Он стремится создать общество сверхиндустриальное и сверхцентрализованное. Тоталитаризм часто называют феноменом ХХ века, и он действительно не мог появиться раньше. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить, в каких условиях он возникал в разных странах. 

В 1920-30-е годы либеральный капитализм оказался в  тупике во всех более-менее развитых странах. Промышленный рост, стимулированный  Первой мировой войной, и распространение  новой конвейерной технологии вызвали стремительное развитие экономических диспропорций, гигантскую безработицу, невиданное прежде обнищание народа. Государство вынуждено было брать на себя функции планирования и решения системных проблем, усилить свою социальную роль. Конечно, в различных странах разнились исходный уровень развития стран, задачи общественной модернизации, системы собственности, массовая психология, политические структуры и т.д. 

Ограничения, наложенные на Германию версальской системой, сдерживавшие экспансию немецкого капитализма, наличие сильного рабочего движения, неуравновешенность всей веймарской демократии, тяжесть кризиса, - все это затрудняло использование в целях модернизации обычных механизмов демократического государства. Влиятельные круги промышленной, финансовой, военной и бюрократической олигархии в надежде найти выход из кризиса «допустили» в 1933 году Гитлера к власти, чем он и воспользовался для установления тоталитарной диктатуры.  

Располагая диктаторскими  возможностями концентрации сил, фашистско-нацистские государства смогли осуществить энергичное вмешательство во все сферы жизнедеятельности общества. Техническая и экономическая модернизация была направлена на военную промышленность, что импонировало крупному капиталу, который таким образом надеялся одолеть зарубежных конкурентов. В рамках такой системы проводились уже и социальные программы. Но такая политика была способна действовать лишь в условиях милитаризации и постоянной внешней экспансии. Дальнейшее проведение индустриальной модернизации планировалось уже в общеевропейских масштабах, предполагая рационализацию и специализацию в завоеванных странах, контроль над производственными мощностями, ресурсами и размещением населения. В эту систему вписывались уничтожение евреев и цыган, истребление славян, депортации, огромные перемещения рабочей силы, общее сокращение «избыточного» населения. 

Частный капитал  России не мог вывести страну из кризиса и разрухи, обостренных  Первой мировой войной, обеспечить переход к индустриальным структурам. Предложенная же большевиками «социалистическая» модель не могла даже начать осуществляться в условиях гражданской войны и изоляции от экономики развитых стран. В 1920-е гг. правящая партия оказалась перед выбором: отказаться от власти, отложить индустриальную модернизацию общества до лучших времен или попытаться осуществить ее насильственными, форсированными методами. Последний вариант осуществил Сталин ценой усиления всевластия партии-государства, установления жесточайшего тоталитарного режима. Своеобразная «догоняющая модернизация» финансировалась за счет ограбления деревни, крайне низкого уровня оплаты труда в городах, экспорта сырья и хлеба, повышения налогов, выпуска необеспеченных денег, принудительных «государственных займов» и роста продажи алкоголя. Мобилизационная стратегия потребовала огромной концентрации ресурсов, сил и полномочий, внедрения командной системы и подневольного неоплачиваемого труда. Работа заключенных – жертв массового террора – широко использовалась в промышленности, строительстве, на транспорте и т.д. Все это позволило за 30 лет осуществить массовую экспроприацию в деревне и городе, пролетаризировать большинство населения и создать своеобразную структуру индустриального общества без частного капитала и буржуазии. Аграрная Россия превратилась в индустриальную сверхдержаву. Главным интересом правящей номенклатуры было укрепление военной мощи страны, но модернизация потребовала ликвидации неграмотности, введения системы доступного общего, специального и высшего образования, системы социального обеспечения, развития здравоохранения, массового спорта и т.п. Известная стабильность жизненного уровня, соединение репрессий с демагогической «демократизацией» режима, целеустремленная пропагандистская обработка обеспечили поддержание дисциплины в «низах» и веры в «мудрость» политического курса «отца народов». Используя плоды модернизации, СССР смог несмотря на тяжелейшие просчеты руководства и огромные жертвы, не только противостоять нападению нацистов и одержать победу во Второй мировой войне, но и повести после этого борьбу за мировую гегемонию. 

Мы видим очевидное  сходство основных тенденций установления тоталитарных режимов в разных странах  при различии в деталях. Расшатанная  экономическая система, жажда справедливости, тоска по «сильному государству» породили потребность в государственном планировании. Проявляется тенденция к всеобщей централизации, ставка делается на крупные монополии. Но когда эта стадия будет достигнута, писал Ф. Хайек, «придется либо возвращаться к конкуренции, либо переходить к государственному контролю над деятельностью монополий, который может стать эффективным лишь при условии, что он будет все более и более полным и детальным». Установлению контроля немало способствует распространение новых промышленных и научных технологий, идеологическая пропаганда через новые, неизвестные ранее, средства массовой информации – радио, кино и т.д. 

Для тоталитарного  государства характерны следующие  признаки: господство одной массовой партии с харизматическим лидером, единая идеология, государственная монополия на средства массовой информации, государственная монополия на вооружения, террористический полицейский контроль, централизованный контроль над экономикой. Все силы общества начинают работать на достижение определенной общественной задачи. Они стремятся организовать общество в целом и его ресурсы в подчинении одной конечной цели и отказываются признавать какие бы то ни было автономии, в которых индивид и его воля являются конечной ценностью. «Социальные цели», «общественные задачи» принято именовать расплывчато – «общественное благо», «всеобщее благосостояние» и т.п. При такой организации государства начинают подавляться индивидуальные свободы. Человек начинает рассматриваться как «винтик» в огромном механизме государственной машины, как средство, а не цель. Всякая индивидуальность, оригинальность, инакомыслие недопустимы. Оппозиция жестоко подавляется. У людей формируется стремление «быть как все», не выделяться. При этом очень часто люди сознательно выбирают этот путь из боязни остаться одному против всех. Идеологи режима усиленно создают в сознании народа образ врага, с которым не может быть примирения («враг народа», «империалисты», евреи, славяне и т.д.). Культивируются классовая или национальная ненависть, зависть, подозрительность. Идеалом человека называется беззаветная преданность вождям и идеологии, исполнительность, скромность в потреблении, готовность на любые жертвы ради «общего дела». Люди делятся на своих и чужих. Индивид попадает в полную зависимость от государства, утрачивая всякие права. Он беззащитен перед властью. 

Но при всем этом едва ли не самой важной особенностью тоталитарных режимов является создание и поддержание развитой, устойчивой «взаимосвязи» между «верхом» и  «низами», между вождем и манипулируемыми, но преисполненными энтузиазма и самоотверженности массами сторонников, составляющих движение, пронизанное унитарной идеологией. В такой сцепке заключена сила этого режима. С другой стороны, коренная слабость системы и залог ее конечного крушения проявляется в невозможности бесконечно долго сохранять достаточно высокий накал экзальтированного энтузиазма и слепой веры.  

Поглощение общества государством в идеально-типическом варианте тоталитаризма и означает модель тотального, то есть всеобъемлющего государства. Кардинальное различие между тоталитарной и авторитарной системой состоит, таким образом, в том, что первая, опираясь на стимулируемую им самим массовую «инициативу», пытается сознательно уничтожить любые неформализованные горизонтальные связи между отдельными индивидами, не допустить никаких автономных общественных образований, объединений, ассоциаций или свободных пространств. Государство становится регулятором, а подчас и заменителем всех социальных взаимоотношений, вплоть до самых интимных. Авторитарная же власть допускает некоторую автономию общественных единиц внутри системы. Наличие дирижируемого массового движения – обычно в форме жестко иерархизированной партии, добивающейся безраздельной монополии, а затем сращивающейся с государством, - отличает тоталитаризм от авторитарных режимов. Тоталитарная система требует активной демонстрации гражданами их преданности партии и государству. 

При этом государство  претендует на выражение народной воли, хотя в условиях тоталитарной системы  оно в принципе не способно ее выражать, как не способно оно и учитывать потребности каждого отдельного человека. Кроме того, в системе тотальной политической власти государству отводится отнюдь не центральное место. Срастание партии и государства обеспечивает диктат партии над государством. На все более-менее заметные государственные посты назначаются члены партии. Нередко совмещение государственных и партийных постов, установление государственной платы партийным чинам. В одних руках сосредотачивается на самом верху политическая пирамида государственной и центральной партийной власти: лидер партии одновременно является главой исполнительной власти и главой государства. Само государство узаконивает повсеместный партийный контроль над всеми государственными органами, их кадрами и деятельностью. Партия присваивает себе фактически функции государства. Более того, в коммунистическом варианте презюмируется перспектива отмирания государства вообще. И все же постоянно подчеркивается внешнее различие партии и государства, так как формальное несовпадение их является целесообразным и соответствует исторической традиции.