Нормативизм

     Среди последовательно сменявших друг друга субъективных «образов нормативизма»  можно выделить классический нормативизм  добдоевиорального периода, неонормативизм эпохи поведенческой революции и постбихевиоральный нормативизм, отличающиеся друг от друга набором специфицирующих признаков, перечнем причисляемых к ним рефлективных (формально-нормативных) и валюативных (ценностно-нормативных) теорий и их долевым соотношением, а также степенью соответствия критериям нормативности в объективном и субъективном аспектах.

     Отношение к нормативизму в научном сообществе — его оценка и самооценка теорий, причисляемых к нормативизму, —  на протяжении XX в. также изменялась. В добихевиоральный период она эволюционировала от практически нейтрального ко все более и более критическому; в бихевиоральный период негативное отношение к нормативности и нормативизму достигло пика, в постбихевиоральный период уровень неприятия резко снизился, и нормативизм стал восприниматься в качестве допустимого и даже необходимого элемента политического познания.

     Потребность в эффективной организации работы служит стимулом процесса институционализации, выступающей средством и основой  нормативного регулирования познавательного  процесса. В рамках данного процесса происходит становление научного сообщества, призванного упорядочивать в  процесс познания, осуществляя регулирующую, координирующую и контролирующую функции. Профессионализация научной дисциплины приводит к ужесточению контроля над деятельностью ученых со стороны научного сообщества, который связан, с одной стороны, с руководством исследовательским процессом, с другой, — с обеспечением профессиональной компетентности членов сообщества.

     Последовательная  институционализация научной дисциплины носит нормирующий характер. Она  решает две основные задачи: первая заключается во внутридисциплинарном самоопределении и связана с формально-организационным конституированием и структурированием отрасли науки; вторая состоит в утверждении и поддержании социального статуса дисциплины и решается путем превращения отрасли знания в профессию. Этот процесс с необходимостью связан с увеличением масштабов и степени жесткости нормативного регулирования.

     Институционализация западной политической науки была направлена на ее утверждение в качестве автономной дисциплины в академическом, исследовательском  и социально-прикладном аспектах. При структурировании и организационном оформлении политической науки происходило ее самопознание и самоопределение как автономной дисциплины, а правовое закрепление новых институтов в рамках дисциплины придавало выработанным представлениям о дисциплинарной специфике нормативный характер.

     В результате процесса институционализации политической науки изменилась формально-организационная  структура политических исследований: вместо отдельных индивидов или  небольших групп единомышленников производством научного знания стали  заниматься большие группы людей  с четко определенными функциями, организованные в иерархическую систему научных коллективов, подчиняющихся профессиональным стандартам. Этот процесс, начавшись в XIX в., шел на протяжении всего XX в. В результате политическая наука превратилась в общепризнанную и организационно оформленную научную и академическую дисциплину, имеющую координирующий орган в лице Международной ассоциации политических наук, обладающую сетью специализированных периодических изданий и широко разветвленной системой образовательных и исследовательских учреждений. В ходе институционализации дисциплины происходил и рост профессионализма, связанный со стандартизацией правил проведения и обнародования результатов исследований, а также с выработкой единых критериев оценки результатов научной работы.

     Таким образом, можно сделать вывод, что  на протяжении XX в. нормативное регулирование постепенно и последовательно росло, и это проявилось в усилении тенденции к стандартизации процесса научного познания как особого вида профессиональной деятельности и, соответственно, в ужесточении регулирования процесса исследований. Рост нормативного регулирования был связан с повышением уровня институционализации и формально-организационным закреплением дисциплинарных стандартов в рамках научного сообщества.

     На  основании анализа эволюции «нормы познания» в западной политической науке XX в. можно сделать вывод, что среди объективно нормативных подходов, оказавших существенное воздействие на формирование «нормы познания» западной политической науки, можно выделить две группы подходов: во-первых, это подходы, сформировавшиеся в рамках самой дисциплины (бихевиорализм и политический неоинституционализм); во-вторых, внешние по отношению к политической науке течения (сциентизм и постмодернизм). Их нормативное воздействие отличалось различной силой, они по-разному позиционировали себя в отношении к нормативности. При этом наименьшие регулятивные претензии выдвигались в рамках неоинституционализма, наиболее радикальный характер носили императивы постмодернизма.

     Рассмотрение  эволюции дихотомии реализма и номинализма  позволяет заключить, что динамика носила следующий характер: в начале XX в. превалировал реализм институционального подхода, к 50-м гг. возобладала номиналистическая позиция бихевиорализма, а в последней трети столетия, в постбихевиоральный период, ведущей тенденцией стала попытка преодолеть — или, по крайней мере, смягчить — данную оппозицию, что проявилось в стремлении совместить в рамках рефлективного теоретического исследования фундаментальную посылку об автономности институтов с важнейшими результатами поведенческих исследований. Кроме того, дихотомия реализма (холизма) и номинализма (методологического индивидуализма) определила тематику дискуссий о предмете политической науки, единице политического исследования и путях повышения его эффективности: до начала поведенческой революции превалировало стремление к созданию целостной теории, обладающей универсальной объяснительной силой (макротеоретические построения были обычным способом организации исследовательского материала); в эпоху поведенческой революции преобладали номиналистические концепции и господствовало недоверие к макротеоретическим, холистским, конструкциям, не связанным с определением реальных параметров и конкретных причин политического поведения на индивидуальном или на массовом уровне, но при этом не прекращались попытки создания позитивных макротеорий; в постбихевиоральный период негативное отношение к макротеориям было в общем и целом преодолено, и фундаментальные исследования стали восприниматься как легитимные.

     Динамика  «нормы познания» в аксиологическом плане такова: сциентизм, провозглашая принцип ценностной нейтральности, дистанцировался от оценочных суждений и отличался эпистемологической ценностной ориентацией (придавал статус высшей ценности науке); бихевиорализм, не отказываясь от требования непредвзятости, демонстрировал зависимость научных исследований от ценностных ориентаций морального и политических характера; неоинституционализм открыто признавал роль ценностных элементов в политических исследованиях и частично подчинял свою «норму познания» ценностному регулированию; постмодернизм, провозглашая принцип ценностного равноправия, дистанцировался от принятия ценностных ориентиров.

     В дескриптивном  аспекте нормативизм в западной политической науке XX в. не претерпел существенных колебаний — и на всех этапах имелись теории, исследующие нормативную проблематику. Но если в добихевиоральный период формально-нормативные исследования играли ведущую роль в политической науке и были институционализированы в качестве отдельного теоретико-методологического подхода, то в бихевиоральный период произошла частичная фрагментация данной проблематики и снижение теоретического уровня анализа, а также ее адаптация к целям и задачам прикладных исследований; в неоинституционализме постбихевиорального периода изучение «власти нормы» превратилось в ведущее направление политической науки, которое, однако, носит дисперсный характер: исследования не локализованы в рамках определенного теоретико-методологического подхода.

     В прескриптивном аспекте «нормы власти» в историческом движении нормативизма в западной политической науке XX в. можно вычленить следующие траектории. Ценностно-нормативные теории подверглись вытеснению за пределы дисциплины уже в добихевиоральный период, и в эпоху поведенческой революции занимали периферийное положение (данная проблематика наиболее активно разрабатывалась в философских и идеологических концепциях), являясь важной составляющей интеллектуального контекста. В постбихевиоральный период в ходе постепенной реабилитации аксиологизма росло стремление к поиску баланса между ценностно-нормативными и позитивными подходами и расширялась практика фрагментарного включения ценностных аспектов в политические исследования.  
 
 
 
 
 
 

3.Нормативизм в бехивиоральный период (конец 40-х-60-е гг.).

     Формально-нормативные  прескриптивные теории, оформившиеся в бихевиоральный период, развивались по восходящей — они последовательно наращивали свое влияние в сфере выработки формальных алгоритмов политических действий и расширяли область исследований по мере совершенствования логико-математических методов, используемых для моделирования политических процессов.

     Анализ  субъективного аспекта нормативизма в западной политической науке показал, что в качестве нормативных воспринимались теории, базирующиеся на различных  основаниях, менялись не только основания  его спецификации, но и оценочное  отношение к нормативизму как  инструменту политического познания. Среди последовательно сменявших друг друга субъективных образов нормативизма выделяются классический нормативизм добихевиорального периода, неонормативизм эпохи поведенческой революции и постбихевиоральный нормативизм, который, в свою очередь, делится на внутридисциплинарную и постмодернистскую версии. При этом в политологическом дискурсе каждого периода единство в этом вопросе более чем относительное.

     Содержательно между выделенными вариантами нормативизма были следующие отличия: классический нормативизм в равной мере объединял  формально-нормативные и ценностно-нормативные  концепции как философского, умозрительно-метафизического, так и позитивного характера, преимущественно реалистической (холистической) направленности; неонормативизм связывался с валюативными холистическими подходами; постбихевиоральный нормативизм во внутридисциплинарном варианте содержал рефлективные, валюативные, валюативно-рефлективные теории номиналистической и реалистической направленности; в постмодернистской версии — все теории, ориентированные на поиск и утверждение истинного знания.

     Общая картина с позиций модели «тройственной  нормативности» имеет такую характеристику: в эпистемологическом аспекте объективно ненормативными были классический и постбихевиоральный (дисциплинарный) нормативизм, а нормативными — неонормативизм и нормативизм в постмодернистской трактовке; субъективно ситуативны и неоднозначны были все варианты нормативизма кроме постмодернистского, носившего нормативный характер. В дескриптивном аспекте все четыре образа нормативизма нормативны и в объективном, и в субъективном плане, в прескриптивном — объективно нормативными были все четыре вида нормативизма; субъективно нормативными были классический и постмодернистский варианты нормативизма, а два остальных в субъективном плане отличались ситуативностью и/или неоднозначностью.

     Отношение к нормативизму в научном сообществе на протяжении XX в. изменялась. В добихевиоральный период она эволюционировала от практически нейтрального ко все более и более критическому; в бихевиоральный период негативное отношение к нормативности и нормативизму достигло пика, в постбихевиоральный период уровень неприятия резко снизился.

     Делается  вывод, что в западной политической науке XX в. термин «нормативизм» применялся в целях демаркации при противостоянии различных моделей познания, и его содержательное наполнение зависело от теоретико-методологических приоритетов и от конкретных эпистемологических задач. Перечень характеристик нормативизма менялся на протяжении столетия и содержал признаки, в той или иной мере были присущие и другим теоретико-методологическим подходам, и потому объективно не мог служить основой спецификации нормативизма в качестве конкретного направления или научной школы в политических исследованиях.

     Комплексный анализ нормативизма в западной политической науке XX в., проведенный на основе этой модели, позволил включить в сферу рассмотрения все наиболее существенные подходы к пониманию нормативности и нормативизма, которые были выработаны западной политической науке двадцатого столетия. При этом учитывались историческая динамика этих трактовок, что позволило сформировать несколько сменявших друг друга и/или сосуществующих образов нормативизма. Нельзя не отметить и тот факт, что модель «тройственной нормативности» позволяет выстроить анализируемые позиции в единый комплекс. В результате удалось дать достаточно развернутую характеристику каждому из рассматриваемых подходов на жестких основаниях спецификации.

     В то же время, проблема ограниченности ее эвристического потенциала остается в  числе требующих решения. В качестве одной из таких проблем является приложимость данной модели к изучению отечественной политической мысли.

     В целом  модель «тройственной нормативности» позволяет с большей точностью  и определенностью решить основную исследовательскую задачу — вычленить  специфические черты данного  объекта, определить силу и направленность внешних влияний, вписать объект изучения в интеллектуальный контекст и т.д. Она представляет собой  достаточно эффективный эвристический  инструмент, позволяя максимально широко охватить проблемное поле и в то же время конкретизировать анализ, избежать произвольности, микшированности и аморфности, жестко фиксировать тот аспект нормативности, который образует конкретную исследовательскую ситуацию. Все это позволяет считать использование в качестве основы комплексного анализа нормативизма в западной политической науке XX в. модели «тройственной нормативности» не только правомерным, но и весьма перспективным.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                Заключение.