Нации и национализм

Сказанное касается производства и потребления как инвестиционных продуктов, потребляемых в технологических процессах, так и конечного продукта — продукции, предназначенной для потребления вне сферы товарного производства в домашних хозяйствах. Т.е. качество жизни подавляющего большинства населения, по крайней мере развитых стран, ныне определяется участием их экономик в мировом хозяйстве человечества как в аспекте производства продукции, так и в аспекте потребления инвестиционных и конечного продукта.

Экономическое обособление наций ушло в прошлое. В силу этого обстоятельства суть явления общности экономической жизни нации, её экономической связности изменилось. Это не значит, что:

• нации, в том смысле как этот термин определил И.В.Сталин, перестали существовать и прав буржуазный либерализм, согласно идеям которого «национальная принадлежность» это — частное дело всякого индивида, не имеющее какого-либо значения для организации жизни общества в государстве при условии, что все взрослые индивиды воспитаны в духе пресловутой «толерантности» и «политкорректности» ипроблема только в том, как эту «толерантность» и «политкорректность» привить каждому индивиду в «мультикультурном обществе»;
• или же сталинское определение можно придать забвению, как не выдержавшее проверки временем, а в национальной политике государства — опираться на определения нации О.Бауэра, Р.Шпрингера, Т.Герцля, на «этнос» Л.Н.Гумилёва, на какие-то иные определения или же, отказавшись от определений и споров по сути состоятельности каждого из них, строить национальную политику на основе смутных ощущений различия и своеобразия как людей, так и культур.

В действительности происшедшие в ХХ веке экономические изменения глобального масштаба означают, что сталинское определение нации не вполне точно, а это — следствие того, что оно выражает марксистское миропонимание, для которого характерно:

• в жизни видеть только материю в различных «формах её движения», но не видеть объективность информации и алгоритмики её преобразования в природных и социальных процессах (и соответственно — не иметь терминологического аппарата для адекватного описания этой составляющей жизни);
• различать «труд умственный» и «труд физический», но не различать труд управленческий и труд непосредственно производительный, подчинённый некоторому внешнему по отношению к нему управлению (и соответственно не иметь за душой адекватной теории управления — достаточно общей в смысле универсальности её применения);
• интерпретировать все социальные явления на основе утверждения об определяющей роли борьбы классов по поводу реализации в обществе права собственности на средства производства и продукт, производимый в общественном объединении труда (т.е. классовая борьба — локомотив истории, а всё остальное в жизни общества — её выражение и следствия; насилие — «повивальная бабка истории», помогающая родиться чему-то новому в жизни общества, когда прежде безальтернативно господствовавшее старое противится его рождению).

Кроме того, обратим внимание: сталинское определение нации относится к процессу — к устойчивому существованию нации в преемственности поколений, но не к периоду становления нации как исторически устойчивой общности людей, и не к периоду деградации нации под воздействием разных причин, которая может завершиться исчезновением нации, разделением её на несколько родственных наций, возрождением нации в неком новом качестве.

Устойчивое существование нации в преемственности поколений означает, что она — как единое целое — некоторым образом самоуправляется. Самоуправление общества (управление им) носит многоаспектный характер, и только одним из его аспектов является экономическая жизнь сложившейся нации, которая может протекать либо в режиме более или менее ярко выраженного экономического обособления от других наций (как это было во времена написания И.В.Сталиным работы «Марксизм и национальный вопрос»), либо в режиме отсутствия экономического обособления от других наций (как это имеет место ныне в большинстве случаев). При этом:

Самоуправление человеческого общества в его развитии подразумевает, что удовлетворение физиологических и бытовых потребностей людей, — не смысл их бытия, а средство воплощения общего для группы людей смысла жизни в реальную жизнь.

И эта смысловая общность, если она есть, выражается в самоуправлении нации как единого социального организма вне зависимости от интенсивности общения представителей нации, проживающих в противоположных концах занимаемой ею территории, и вне зависимости от продуктообмена между удалёнными регионами.

• Если этот смысл жизни, выходящий за пределы удовлетворения физиологических и бытовых потребностей, есть, то есть и нация — даже при условии, что люди, живущие в разных концах занимаемой ею территории, только знают о существовании друг друга и не имеют никаких экономических или иных связей друг с другом.
• Если этого смысла нет, то при наличии всех прочих признаков нации — имеется сборище индивидов, говорящих на одном языке, имеющих (пока ещё) общую территорию, одинаковые обычаи и прочие элементы культуры, но нет нации.
• Наличие такого рода смысла жизни при наличии прочих признаков нации сохраняет нацию и в условиях современности, когда не только экономическое обособление наций друг от друга ушло в прошлое, но постепенно уходит в прошлое и общекультурное обособление нацией друг от друга в процессе формирования единой культуры человечества.

Т.е. общность экономической жизни нации, её экономическая связность — только один из ликов общности для сложившейся нации её сферы управления, в которой реализуется некий смысл жизни общности людей, составляющих нацию, и объективно общий для всех них, даже если они не могут его выразить; достаточно, чтобы они чувствовали его наличие в жизни, и так или иначе, вносили свой вклад в его воплощение в жизнь (т.е. информационно-алгоритмически были бы деятельно сопричастны его воплощению в жизнь).

• Сфера управления от других сфер жизни общества отличается тем, что в ней локализуется профессиональный управленческий труд в отношении всех иных сфер деятельности общества (хотя границы сфер деятельности в той или иной мере определены субъективно, но всё же они существуют, поскольку основываются на объективности социальных статистик занятости населения теми или иными видами деятельности). То есть:
• Одним из признаков нации является не общность экономической жизни (как это осознал И.В.Сталин), а общность для исторически сложившейся нации сферы управления, осуществляемого на профессиональной основе, и выражающей некий смысл жизни, выходящий за пределы удовлетворения физиологических и бытовых потребностей людей, составляющих нацию, и общий для них.
• Этот профессиональный управленческий труд может охватывать как некоторые частности в жизни национального общества, так и управление делами общественной в целом значимости на местах и в масштабах всего общества. При наличии остальных признаков нации, приводимых в сталинском определении, и понимании того, что общность экономической жизни только одно из варажений общности для нации сферы управления, обособление и развитие в сфере управления области, включающей в себя управление на профессиональной основе делами общественной в целом значимости на местах и в масштабах всего национального общества, приводит к возникновению государственности.

Во всём остальном сталинское определение социального явления «нация» удовлетворяет потребностям понимания национальных взаимоотношений, при условии, что есть адекватное видение тех явлений, которые стоят за входящими в него словами «культура» и «национальный характер» (или «психический склад»). С учётом сказанного, можно дать следующее определение социального явления «нация»:

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе: 1) общности языка, 2) территории, 3) общности (единства и целостности) сферы общественного самоуправления, 4) психического склада, проявляющегося в общности 5) культуры. Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию.

Становление национальных культур и формирование межэтнических границ.

Культура это — вся информация и алгоритмика, которая не передаётся от поколения к поколению в готовом к употреблению виде на основе генетического механизма биологического вида. Культура — явление, свойственное достаточно развитым биологическим видам, а не только человеку. Личностная культура — та часть культуры общества, которую воспринял индивид, плюс к тому его собственные наработки. Модификация культуры в течении истории (её развитие и деградация) — своего рода «интеграл» от всей совокупности личностных наработок. — Таковы взгляды на явление культуры в Концепции общественной безопасности (КОБ).

Прежде всего следует признать, что для становления своеобразной национальной культуры необходим некий минимум территории, на которой в преемственности поколений люди могли бы жить постоянно, формируя свою культурную общность и вырабатывая её своеобразие, что требует наличия трёх взаимно связанных условий:

1. Сосредоточения на этой территории населения численностью, достаточной для воспроизводства генетически здоровых поколений.
2. Известных населению возможностей ведения на этой территории той или иной хозяйственной деятельности в режиме полной экономической самодостаточности или близком к нему.
3. Кроме того необходимо, чтобы приток культурно иного населения в ареал становления рассматриваемой национальной культуры был бы незначительным по отношению к численности постоянно проживающего в ареале населения, поскольку в противном случае культура пришельцев и «транзитников» способна заместить собой его самобытную культуру.

Эти требования к условиям становления наций в историческом прошлом удовлетворялись автоматически за счёт природно-географических факторов. Горные хребты, водные преграды (реки, озёра, моря, океаны), труднопреодолимые пустыни, различие природных ландшафтов (открывающих одни возможности для ведения хозяйственной деятельности и закрывающих другие возможности), — объективно разграничили ареалы изначального становления национальных культур и во многом предопределили направленность и пределы самобытного развития культур в соответствующих ареалах⁴.

Это разграничение ареалов носит объективный характер, но оно не является стопроцентно непреодолимым для людей. Оно преодолимо в вероятностно-статистическом смысле в каждую историческую эпоху, а самобытное развитие культур в ареалах приводит к тому, что вероятностно-статистические параметры преодолимости тех или иных рубежей разграничения ареалов изначального становления и последующего распространения национальных культур изменяются в ходе общественно-исторического развития.

Однако природно-географические рубежи разграничения ареалов становления национальных культур это — одно, а межэтнические границы, разделяющие народы, чьи культуры возникли и развиваются в соседних ареалах это — другое.

Отчасти это обусловлено тем, что некоторые природно-географические рубежи, которые наличествовали в эпоху зарождения современных нам национальных культур, в историческом прошлом были стёрты хозяйственной деятельностью человека либо сместились относительно своего прежнего положения под воздействием природных процессов. При этом осёдлое население могло остаться в привычных для него местах жительства.

Кроме того в ряде случаев национальные культуры успешно осуществляли экспансию за пределы ареала своего изначального становления. Такая экспансия культур может протекать двояко:

• либо в результате переселения носителей культуры в соседние регионы,
• либо вследствие того, что изначально культурно своеобразное население за пределами ареала становления рассматриваемой культуры в силу каких-то причин начало перенимать культуру соседей, в результате чего стало культурно-идентичным своим соседям, утратив своё прежнее культурное своеобразие полностью или став народностью в составе соседнего народа.

В силу этого межэтнические границы могут не совпадать с природно-географическими рубежами ареалов изначального становления национальных культур.

Там, где природно-географические рубежи разграничения ареалов становления национальных культур не являются непреодолимыми препятствиями, люди пересекали их и в одиночку, и семьями, и иными группами, после чего оставались на постоянное место жительства за пределами ареала становления своей национальной культуры. Такая миграция в каких-то случаях носила обоюдосторонне направленный характер, а в каких-то случаях — односторонне направленный. Поэтому реально, если народы не разделены морями и океанами, то в большинстве случаев межэтнические границы на суше носят статистический характер, а на территории регионов представляют собой более или менее широкие полосы, в которых население этнически смешанное.

Характер этого смешения может быть различным. В полосе сложившейся межэтнической границы могут веками существовать:

• разместившиеся вперемежку моноэтнические населенные пункты;
• населённые пункты с этнически разнородным населением, в которых какие-то улицы или кварталы могут быть населены преимущественно представителями одного народа, а другие — преимущественно представителями другого; но могут быть и населённые пункты, в которых нет внутреннего этнического размежевания, и жилища и объекты хозяйства представителей разных народов соседствуют друг с другом вперемежку.