Культ личности Сталина

Любопытно было бы подсчитать всех людей старой Империи, кто окружал  Сталина. Начальник Генерального штаба  Шапошников - бывший полковник царской  армии. Генеральный прокурор Вышинский - во времена Керенского подписывал приказ об аресте Ленина. Много лет, прослуживший советским послом в  Лондоне Майский - бывший активный член КОМУЧа, белогвардейского самарского правительства. И список необозрим...

Как правило, преступные акции  хорошо планировались, и для их реализации привлекался не только весь аппарат  власти, но и практически все государственные  структуры. Однако очень часто в  исторических исследованиях, посвященных  изучению механизма подготовки и  осуществления преступных злодеяний, не уделяется должного внимания в  определении личной ответственности  того или иного политического  или государственного деятеля при  планировании и реализации карательных  мер, приведших к уничтожению  людей. А ведь вскрытие личной причастности к хорошо идеологически продуманной и технически оснащенной акции важно не только для истории, но и для настоящего и будущего любого народа.

 

 

 

 

 

 

 

5. Итоги  культа личности Сталина.

В 30-е годы окончательно оформилась та административно-командная система  управления советским обществом, которая  тесно связана с функционированием  государственной партии, обладающей полномочиями верховной власти в  стране.

Такая система работала в  едином строго заданном направлении, только сверху вниз и, следовательно, не могла  сама по себе быть жизнеспособной без  дополнительных средств и искусственно создаваемых стимулов.

Утверждение власти административно-командной  системы партийно-государственного управления сопровождалось возвышением  и укреплением силовых структур государства его репрессивных органов.

Большинство политологов  считают, что культ личности Сталина  возник, как неизбежный результат  того, что сама партия изначально отказалась от демократических принципов, как  партийного, так и советского строительства. Ряд политологов считают, что  культ личности заложен в самой  социалистической идее; является неизбежным спутником социалистической практики.

Имея неограниченную власть, Сталин допускал жестокий произвол, подавлял человека морально и физически. Создалась  такая обстановка, при которой  человек не мог проявить свою волю.

Не было такой области, включая быт (в колхозах и домах  висели плакаты вождя, открытки, всевозможные планшеты, превращающие быт в предмет  официального манипулирования со стороны "пролетарской диктатуры"), семейные отношения (они должны были либо служить  примером, либо подражать ему (примеру, который уже существовал); к примеру, вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно присутствовал  даже при самых задушевных размышлениях в литературных произведениях). Всё  было «пропитано» Иосифом Виссарионовичем  Сталиным.

Такой способ социальной организации  можно назвать наведением порядка  только в очень условном смысле. У А. К. Толстого: «Такой навел порядок - хоть покати шаром». Там, где все  многообразие межчеловеческих взаимоотношений  сводится к одной единственной зависимости  казарменного характера, ценой «порядка»  становится беспорядок, социальная дезорганизация не преодолевается, а лишь загоняется вглубь. Во-первых, для поддержания  такого «порядка» необходимо искусственно создавать в стране обстановку предельной напряженности, обстановку чрезвычайного  положения, необъявленной внутренней либо даже внешней войны.

Во-вторых, можно ли, допустимо  ли забывать о невообразимом беспорядке, возникающем оттого, что тоталитарный режим Сталина вламывается в  тонкие механизмы общественной и  хозяйственной жизни страны, некомпетентно  подчиняя их одной-единственной логике - логике физической силы?

Выбор между двумя моделями модернизации экономики, в особенности  же между двумя путями развития тяжелой  промышленности (которую Сталин воспринимал, прежде всего, и главным образом  в аспекте усиления своей собственной  власти), совершался совсем не гладко.

Грубо говоря, вопрос стоял  так: за чей счет будет осуществляться это развитие? За счет народа, которому после некоторых послаблений, пришедших  вместе с нэпом, придется вновь затягивать пояса? Или за счет новой власти, которой предстояло либо поступиться  своей политической властью, переквалифицировавшись в рационально функционирующую  администрацию, либо вообще уйти со сцены? Решать и делать выбор предстояло тем, кто имел эту власть, то есть все той же главенствующей верхушке в лице И. В. Сталина, присвоившей  себе право говорить от имени народа.

Однако сделать выбор  было гораздо легче, чем его осуществить. Бертольд Брехт как-то сказал: «Если  диктатор современного типа замечает, что не пользуется доверием народа, то первое же его поползновение - уволить  в отставку сам народ, заменив  его другим, более лояльным». Нечто  вроде такой «отставки» предложили Вождь российскому крестьянству, когда понял, что народ не примет модель ускоренной индустриализации. Насильственная коллективизация была способом тотальной перековки крестьянства, чтобы в итоге получить народ, достаточно послушный Вождю.

Для того чтобы содержать  в заключении и уничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная  от соответствующего наркомата или  министерства и кончая низшими его  чиновниками - чиновниками охраны, опиравшимися, в свою очередь, на негласных чиновников из среды самих заключенных. Причем речь шла не о единичном акте упразднения  миллионов людей, а о его перманентном характере, о растягивании этого  акта во времени, превращении в элемент  образа жизни. Речь идет об определенной постоянно действующей системе  уничтожения - ГУЛАГ.

Принципиально важно и  то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и делало новую политическую систему совершенно универсальным инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на силу оружия.

Как правило, преступные акции  хорошо планировались, и для их реализации привлекался не только весь аппарат  власти, но и практически все государственные  структуры. Однако очень часто в  исторических исследованиях, посвященных  изучению механизма подготовки и  осуществления преступных злодеяний, не уделяется должного внимания в  определении личной ответственности  того или иного политического  или государственного деятеля при  планировании и реализации карательных  мер, приведших к уничтожению  людей. А ведь вскрытие личной причастности к хорошо идеологически продуманной  и технически оснащенной акции важно  не только для истории, но и для  настоящего и будущего любого народа.

Таким образом, общество, которое  провозгласило своей целью достижение высших идеалов социальной справедливости, по сути дела выродилось в общество высшей социальной несправедливости, террора и беззакония - сталинскую модель социализма. В ее основе лежали следующие положения:

• подмена социализации основных средств производства их огосударствлением, подавление демократических форм общественной жизни;

 

• деспотизм и произвол "вождя", хотя и опирающегося на партийный и государственный аппарат, но фактически стоящего над партией и аппаратом; административно-командные методы принудительной (внеэкономической) организации труда, вплоть до государственного террора;

 

• неспособность к самокоррекции, тем более к внутренним реформам, из-за отсутствия как экономических, так и политических (демократических) регуляторов общественной жизни;

 

• закрытость страны, тенденции к автаркии во всех сферах жизни;   - идеологический конформизм и послушание масс, догматизм в науке и культуре.

Сталинизм по сути дискредитировал социалистическую идею в глазах трудящихся всего мира.

 

 

 

 

 

6. Заключение.

Сегодня, когда вульгаризаторское  словословие первых лет «перестройки» с ее примитивнейшим подходом к обсуждению самых сложных моментов отечественной истории безвозвратно ушло в прошлое, можно «без гнева и беспристрастно» рассмотреть одну из сложнейших и величественных фигур XX столетия - Иосифа Виссарионовича Сталина. «Реабилитировать» его нелепо (поскольку не было ни суда, ни приговора), «восхвалять» нет нужды - просто необходимо отдать должное.

Великая и страшная фигура Сталина, вбитая в великое и страшное столетие, до сих пор окутана прямо-таки мистическим туманом, и чем дальше уходит в прошлое примитивное нытье о «на­рушении Сталиным ленинских норм» и «куль­те личности», тем явственнее проступает на обла­ках «по ту сторону» тень великого импе­ратора.

Что любопытно, появление Сталина - пусть и не конкретизируя - предсказывал еще Гюго: «...первая потребность народа после революции - если этот народ составляет часть монархической Европы - это раздобыть себе династию... В сущности, первый одаренный человек или даже первый удачливый встречный может сойти за короля... каковы же должны быть качества появляющегося после революции нового короля? Он может - и это даже полезно - быть революционером, иначе говоря, быть лично причастным к революции, приложившим к ней руку, независимо от того, набросил ли он на себя тень при этом или прославился... Какими качествами должна обладать династия? Она должна быть приемлемой для нации, то есть казаться на расстоянии революционной - не по своим по­ступкам, но по воспринятым ею идеям. Она должна иметь прошлое и быть исторической, иметь будущее и пользоваться расположением народа».

Как показывают последние  исследования, Ста­лин, быть может, лучший из русских императоров, всю жизнь  лишь казался революционером. Можно вдумчиво прочитать все 13 томов его сочинений - а можно и просто вспомнить, как летом 1917-го Сталин с помощью Молотова фактически захватил «Правду» и, безжалостно правя ленинские статьи, стал проводить курс на вхождение большевиков в ко­алиционное правительство Керенского. Или прямо-таки гениальную идею Сталина 1922 г. об административно-территориальном устройстве будущего СССР. Нет никаких сомнений: восторжествуй план Сталина (Российская Федерация с гирляндой автономий) - никакого «права на самоопределение» не оказалось бы в «конституциях республик», да и самих «конституций» не было бы. В последующие десятилетия автономии прочно успели бы уяснить, что никакого «самоопределения» быть не может. Дальнейшее развитие страны в комментариях не нуждается.

Удачнее всех пока что на сегодняшний день вывел фор­мулу Виктор Суворов - Сталин не более чем  «меньшее зло». Любой из его главных  соперников, одержи он верх, неминуемо  был бы злом большим. Еще и оттого, что субъекты вроде Троцкого или Бухарина великолепно умели лишь разрушать. Строить они были решительное неспособны. На гражданской войне, «в грозе и буре» стали незаменимыми - но ни к чему не пригодны в мирные дни.

Уничтоженные Сталиным фанатики «мировой революции», полное впечатление, так и не поняли, за что конкретно «убирают». Они не понимали, что их «убирают» железной перчаткой старой, как мир, имперской идеи, имевшей лишь внешнее сходство с «мировым пожаром».

 

Нельзя всерьез относиться к идее, что предвоенные достижения в науке, технике и военном  деле достигнуты вопреки Сталину. Такого просто не бывает.

Имеет смысл послушать  известного неприязненным от­ношением  к Сталину И. Бунина: «...если вдуматься, что оставил ему Ленин, кроме  методики построения первого в мире социалистического государства и туманных пророчеств о неизбежности войн в эпоху империализма - постоянного детонатора всемирной пролетарской? Пустую казну, дезорганизованную и совершенно небоеспособную армию, расколотую, разложенную и на глазах деградирующую партию, разоренную, разграбленную и распятую страну с темным, забитым, деклассированным и, что возмож­но, самое главное, неграмотным населением... Разрушенная до основания промышленность, приведенная в полный хаос финансовая система, парализованный транспорт, почти полностью уничтоженная квалифицированная рабочая сила и частично уничтоженная, частично рассеянная по всему миру интеллигенция...». Что же потом?

«Прошло 10 лет - микросекунда в масштабе истории - и ошеломленный мир с ужасом, смешанным с восхищением, вынужден был признать, что стал свидетелем чуда. И хотя это чудо было очень милитаризовано, но от этого отнюдь не становилось менее впечатляющим... 303 дивизии уже находились под ружьем. 23 тысячи танков, включая невиданные еще в мире бронированные чудища с дизельными, а не бензиновыми моторами... 17 тысяч самолетов... 40 тысяч артиллерийских стволов и секретные реактивные минометы... 220 подводных лодок - больше, чем у всех стран в мире, вместе взятых, эскадры новейших эсминцев и линкоров... заводы, выплавляющие больше всех в мире на душу населения чугуна и стали, бесчисленные конструкторские бюро, лаборатории, научно-исследовательские институты, разрабатывающие новые виды ору­жия, вплотную подошедшие к ядерному огню и реактивному движению".

Но главное, что не может не подчеркнуть Бунич, в другом...

«Откуда все это началось? Откуда появились сотни тысяч, миллионы инженеров, исследователей, конструкторов, летчиков, штурманов, механиков, водителей танков, командиров кораблей, флотских штурманов, электриков, минеров, артиллеристов, инженеров-механиков надводного и подводного флота, специалистов по металлургии сверхпрочных сплавов, сверхпроводимости, плазме, радиотехнике и радиолокации? Они же не выросли на деревьях. И на 1913 год ни одного из подобной категории военных и гражданских специалистов не было и в помине. Почти ни­кого, не считая единиц, не было и в 1930 году. И вот, всего за 10 лет, они появились, и в таком количестве, что составили инфраструктуру мощной военно-индустриальной империи. А всего 10 лет назад многие из них даже не знали грамоты. Речь идет не о том, какой ценой все это создавалось, а в том, как это возможно было создать за столь короткий срок!.. Сталин мог с явным удовлетворением поверить в свою способность творить чудеса».