Интернализация правого регулирования отдельных групп внутригосударственных общественных отношений и влияние этого процесса на развитие

      2) между государствами и международными  межправительственными организациями,  прежде всего в связи с членством государств в международных организациях;

      3) между государствами и государствоподобнымии  образованиями, имеющими относительно самостоятельный международный статус;

      4) между международными межправительственными  организациями.

      В предшествующие периоды имели распространение отношения между государствами и национальными политическими организациями, возглавлявшими борьбу народов (нации) за независимость, а также отношения таких национальных политических организаций с международными организациями.

      Все названные виды отношений можно, в конечном счете, квалифицировать как межгосударственные отношения, поскольку каждая международная межправительственная организация- это форма объединения государств. Политическая организация борющиеся нации действует как формирующееся государство, а государствоподобное образование обладает рядом признаков государства.

      Наряду  с международными межгосударственными  отношениями существуют международные отношения негосударственного характера – между юридическими и физическими лицами различных государств (отношения с «иностранным элементом»), а также с участием международных неправительственных организаций и международных объединений.

      В особую категорию смешанных международных  отношений государственно-негосударственного характера можно выделить отношения государств с юридическими и физическими лицами, находящимися под юрисдикцией других государств, а также с международными неправительственными организациями и международными хозяйственными объединениями.

      При рассмотрении международных межгосударственных отношений следует учитывать, что такой характер они приобрели потому, что по своему содержанию выходят за пределы компетенции и юрисдикции какого-либо отдельного государства, становятся объектом совместной компетенции и юрисдикции государств либо всего международного сообщества в целом.

      Такое пояснение необходимо, поскольку  в юридической литературе можно  встретить суждения, основанные на чистотерриториальном подходе и  сводящие международные отношения  к деятельности государств вне пределов их территории, пространственной сферы их суверенитета¹.

      В регулировании и упорядочении международных  отношений международная нормативная система является главным инструментом. В связи с этим следует заметить, что регулирование общественных отношений имеет настолько существенное значение, что в этом процессе используются все формы общественного сознания. В центре внимания мифов, поверий, религии, искусства, литературы, философии всегда находились правила отношений человека к человеку, к коллективу, к обществу. Все формы общественного сознания в значительной мере нормативны в том смысле, что утверждают определенные цели, принципы, представления о должных правилах поведения, об организации общества, государства. Каждая форма сознания обладает собственным механизмом воздействия на общественные отношения. Вместе с тем все они взаимодействуют. Регулирующая система, в общем, столь же едина и столь же противоречива, как и система регулируемая.

      Основным  инструментом регулирования служат  социальные нормы, которые возникают одновременно с человеческим общением и сопутствуют всем видам общественных отношений. Заметим, что право сложилось позже других нормативных систем и на их основе. Там, где нет или недостаточно норм одного вида, их функции  выполняют другие. Главная задача норм – содействовать функционированию социальной системы путем упорядочения взаимодействия ее субъектов, подчинения их общественно необходимым моделям поведения. С точки зрения механизма реализации все формы общественного сознания можно разделить на три вида. Одни, например  искусство, литература, действуют в результате интернализации, т.е. благодаря усвоению их постулатов субъектами, осознавшими их правоту.  Они лишены механизма внешнего принуждения. Для других, таких как политика и право, также желательна интернализация, но, тем не менее, они обеспечиваются внешним принуждением. Наконец, третьи, например  мораль, включая религиозную, осуществляются преимущественно через интернализацию, но вместе с тем обеспечиваются и специфическими средствами внешнего принуждения. Социальная реакция на нарушения норм морали порой бывает более ощутимой, чем контрмеры в случае правонарушения.

      Следует учесть и то, как отмечает автор учебного издания Игнатенко, что «в курсе международного права» утверждается,  то что «нормы международного права обязывают государство в целом, а не отдельные его органы и должностные лица», а компетенция и поведение органов государства и должностных лиц, ответственных за обеспечение выполнения международных обязательств, регулируются нормами внутригосударственного права. Здесь необходимо уточнение: нормы международного права не только обязывают, но и предоставляют правомочия, т.е. управомачивают. Что же  касается существа проблемы, то в реальной международно-правовой практике адресатом этих норм становится не только само государство. Многие международные договоры напрямую формулируют права и обязанности, вполне определенных государственных органов и даже должностных лиц, указывают вполне конкретных исполнителей договорных норм, именно на них непосредственно возлагая ответственность за реализацию обязательств. Более того, существуют международные договоры, отдельные нормы которых прямо адресованы индивидам и различным учреждениям (юридическим лицам) как потенциальным носителям прав и обязанностей, устанавливаемых договорными нормами.

      Иначе говоря, многие международные договоры имеют ярко выраженную личностную ориентацию.

      Таковы  Международные пакты о правах человека и другие универсальные конвенции относительно определенных прав, имея в виду и отраслевые права в сфере гражданских, семейных, трудовых и иных правоотношений, права процессуального характера, а также региональные конвенции, прежде всего Европейская конвенция о защите прав человека и основных свободах. Таковы Венская конвенция о консульских сношениях и двусторонние консульские конвенции, договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, универсальные и региональные конвенции по проблемам борьбы с преступностью и т.д.

      Женевская конвенция об обращении с военнопленными, которая, как сказано в ст. 5, будет применяться к лицам, указанным в ст.4, где дан их подробный перечень с пояснениями временных параметров.

      Совершенно  определенно воспринимаются формулировки двусторонних соглашений об избежание двойного налогообложения доходов имущества. В каждом таком соглашении ст.1 имеет название «Лица, к которым применяется Соглашение». Имеется в виду лица (физическое лицо, юридическое лицо, в том числе предприятие или любое объединение лиц), являющиеся резидентами одного или обоих договаривающихся государств.

      Назовем также и Российско-французское  межправительственное соглашение по облегчению на взаимной основе условий въезда, поездок и выезда граждан Российской Федерации и граждан Французской Республики от 15 июня 2004г., в ст.1 которого указано: «Настоящее Соглашение применяется к физическим лицам – гражданам государств Сторон».

      Авторитетным  аргументом в пользу  такого суждения служит заключение Международного Суда ООН в его постановлении по делу «Германия против США» от 27 июня 2001 года (аналогичный тезис содержится в постановлении по делу «Мексика против США» от 31 марта 2004 года). Относительно нарушения властями США норм ст.36 Венской конвенции о консульских сношениях и их утверждения, что эти нормы применяются только к правам аккредитующего государства, но не к правам задержанного лица, Суд установил, что ст.36 Конвенции создает личные права лица в дополнении к соответствующим правам государства.

      Как отметил судья от Российской Федерации  В.С. Верещетин, «Суд, проанализировав Венскую конвенцию о консульских сношениях, пришел к выводу, что она не только регулирует отношения между государствами, но и непосредственно устанавливает определенные права физических лиц (иностранных граждан на территории государства-участника Конвенции)»².

      Можно сослаться и на тезис, сформулированный в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 10 октября 2003 года «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»: «международные договоры способствуют расширению международных связей с участием государственных и негосударственных организаций, в том числе субъектов национального права, включая физических лиц». Признание на высшем судебном уровне международных действий индивидов является своеобразным ориентиром для судов³.

      И не кажется в связи с этим приемлемым суждение о том, что права и  свободы предоставляются отдельным  лицам или их группам только государствами посредством их национального права, а получение индивидуальных прав непосредственно от международного сообщества или его компонентов невозможно. Такой тезис не согласуется с реальными ценностями международно-правового регулирования.

      Все нормы регулируют лишь  социально значимое, в нашем случае – международно значимое, поведение. Норма должна быть необходимой, обязательной и пригодной для реализации. Характерной чертой современности – наличие глобальной нормативной системы, сложившейся на базе целей и принципов Устава ООН. В нее в качестве подсистем входят политические, правовые, моральные и другие международные нормы. Каждая из них выполняет свои функции с помощью присущего ей механизма, взаимно дополняя друг друга. Наличие такого рода нормативной системы – признак весьма высокого уровня развития международного сообщества. Все это свидетельствует о значении подхода к международному праву как к части международной нормативной системе⁴. 
 
 
 
 
 

      §3. Влияние интернализации на развитие международного права, например в сфере обеспечения прав человека

      В современный период на развитие международного права, а также на содержание международно-правового регулирования, существенное влияние оказывают такие факторы, как расширение круга субъектов международного права, масштабный характер научно-технической революции и инновационных процессов, усиления влияния международного общественного мнения, устойчивая тенденция к демократизации международной и внутригосударственной жизни, развития механизмов защиты прав человека, активное противодействие транснациональным и иным более опасным преступлениям, актам международного терроризма, новым вызовам и угрозам, имеющим глобальный характер.

      Процесс усиливающегося влияния норм международного права на законодательство Российской Федерации в области прав и свобод граждан имеет объективный характер. Объективность указанного процесса, а именно процесса интернализации обусловливается, в первую очередь, глобализацией, под которой в научной литературе понимается «втягивание большей части человечества в единую систему финансово – экономических, общественно-политических и культурных связей на основе новейших средств телекоммуникации и информационных технологий». Поэтому в современных условиях решение ряда глобальных проблем, включая повышение эффективности борьбы с международным терроризмом, возможно на основе широкого международного сотрудничества, что вызывает необходимость повышения уровня управляемости международной системой.

      Применяя термин «правовая глобализация», судья Конституционного Суда РФ Н.С. Бондарь замечает, что он отражает качественные характеристики интернационализации ведущих правовых систем и нарастания на этой основе общего в нормативно-правовой жизни современной цивилизации. Объективная тенденция нарастающего влияния международного права на систему и отрасли внутреннего права России и гармонизации внутреннего и международного законодательства в результате набирающего силу процесса глобализации вполне очевидна.

      Как отмечается в научной литературе, сдерживание процесса глобализации фактически невозможно. В то же время ключевое значение имеет определение оптимальных форм и способов решения данной проблемы, позволяющих обеспечить разумное сочетание национальных и международных интересов. В связи с этим важно определиться в выборе приоритетов, ибо, как объективно полагает Н.С. Бондарь, вопрос заключается в том, являются ли глобалистскими приоритетами свобода и права человека (причем права, приобретшие во второй половине прошлого века международный характер) или ценности безопасности? Это связано с тем, что в силу возникновения в настоящем веке новых глобальных угроз человечеству (международный терроризм, природные и техногенные катастрофы, угроза глобального потепления и др.) все большее значение в современном мире приобретают вопросы безопасности личности, общества и государства. По мнению Н.С. Бондаря, положительный ответ лишь на один из данных вопросов, заключающийся в выборе только одного из названных ранее приоритетов, представляется сомнительным, тем более что права и свободы граждан гарантируются прежде всего государством. Как справедливо отмечает Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин, «права и свободы, в том числе прирожденные, не могут реализовываться без дееспособной политической власти, т.е. вне государства как политического сообщества народа, связанного правом и общей целью». Это обусловливает необходимость поиска оптимального решения в определении баланса между ценностями публичного характера, с одной стороны, и частными интересами – с другой.