Влияние ТНК на мировую экономическую активность

Этому способствовал, безусловно, процесс глобализации. Пустоты, образовавшиеся в момент открытия мировых экономических  границ, быстро заполнили «силачи» - ТНК, вытеснившие более мелких игроков.

Государство ничего не может противопоставить транснациональным корпорациям. Мелкие производители, не находящие поддержки у правительства, умирают под тяжестью давления ТНК. Ненагруженные социальными обязательствами корпорации получают сверхприбыли.

Тенденция монополизации рынков стран (читай, их захват достаточно устойчива и с каждым годом набирает обороты. В начале XXI века мы наблюдаем новый виток развития этого процесса, который активно стимулируется деятельностью Всемирной торговой организации (ВТО, 1993 год), выросшей из Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ, 1948). Именно в рамках ВТО происходит окончательное ограничение влияния отдельных государств на экономические процессы внутри национальных экономик. Всемирная торговая организация становится ударным инструментом крупных корпораций. Их делегации участвуют в заседаниях организации с правом «совещательного» голоса. По численности и влиянию они в десятки раз превышают делегации большинства стран - членов ВТО. От международных организаций властная вертикаль ТНК спускается ниже, достигая пределов национальных государств. Их влияние на государственную политику обеспечивается не только за счет лобби. Это лишь видимая верхушка айсберга. Фундаментальным основанием возможности транснациональных корпораций осуществлять контроль над правительствами стран является то, что именно они устанавливают правила игры на мировой арене. Правители вынуждены согласовывать свои действия с принятыми на международной арене законами, отражающими интересы ТНК.

Докризисная экономическая модель к началу XXI века исчерпала ресурс возможностей. Всем было ясно, что долговой пузырь рано или поздно лопнет. К 2008 году ТНК накопили огромные долги - большие, чем даже сегодня у США. Платить по счетам корпорации не собирались. И дело тут не в непорядочности. Просто не было ясно, кому платить, - настолько длинной стала цепочка посредников и заемщиков. При разматывании этого клубка оказывалось, что ТНК, по сути, кредитовали сами себя, прокручивая огромные финансовые потоки через дочерние структуры. Постепенно транснациональные корпорации поняли: проще обрушить всю эту пирамиду, нежели искать хитрые способы выкрутиться. А заодно и избавиться от триллионных долгов. В результате наступил кризис.

Таким образом, расширение деятельности компаний за пределы национальных рынков породило процесс глобализации. Статистические данные свидетельствуют об определяющей роли ТНК в данном процессе. Развитие бизнеса и изменяющиеся условия глобального рынка заставляют ТНК менять свои стратегии и преобразовываться во все более мощные инновативные структуры, способные адаптироваться к любым переменам.

3 Перспективы развития транснациональных корпораций и мирового хозяйства в посткризисном периоде

Так как транснациональные  компании охватывают, практически, всю  сферу общественного воспроизводства, рост ил спад экономики можно рассматривать  в контексте деятельности ТНК.

По мнению аналитиков на динамике и структуре мировых рынков товаров и услуг, вероятнее всего, скажется неопределенность трех факторов, а именно:

- экономического развития, особенно в первое десятилетие после выхода из кризиса;

- новой конфигурации мировой финансовой системы, сложных финансовых инструментов и контроля над ними;

- мирового экологического развития, что особенно проявилось после датского раунда переговоров в декабре 2009 г.

Можно отметить две особенности  товарных рынков XXI века. Во-первых, они  становятся все более глобальными в связи с появлением новых суверенных игроков, заявляющих о своих правах на природные ресурсы (которые они готовы обменивать на новые технологии и обучение персонала), но в то же время рынки порождают новые формы протекционизма. Во-вторых, рынки оказываются все более сложными: наряду с обычной продукцией узких моноотраслей (нефть, газ, металлы, золото) появляется широкая линейка наукоемкой продукции и высокотехнологичных услуг – так называемые интегрированные продукты межотраслевой кооперации. Среди ожидаемых тенденций развития товарных рынков можно выделить следующие:

1. Развитые страны  сосредоточатся на производстве  высокотехнологичной продукции  по современным мировым стандартам (учитывающим экологические требования), выпуск которой не по силам новым гигантам индустриального роста (Китаю, Индии, Бразилии) или другим крупным странам мира. Возможны два последствия такого сценария:

- усилится товарообмен в рамках группы развитых стран;

- увеличится товарообмен между развитыми и развивающимися странами: сложная высококачественная продукция и услуги будут обмениваться не только на сырье, но и на рядовую продукцию первого передела.

2. Вероятно, предстоит  новый виток борьбы за научно-техническое  лидерство в мире. Страна, которая  реально преобразует потенциал  экономики знаний в повседневную жизнь общества, станет лидером, что найдет отражение в структуре товарных рынков и услуг.

3. На мировых рынках  ожидается постепенное стирание  граней между военной и гражданской  продукцией в результате использования  двойных технологий и интеграции военного и гражданского инновационных потенциалов. Система Spin-off (передача технологий из военного в гражданский сектор хозяйства) все реальнее будет подкрепляться системой Spin-on (передача новинок из гражданского сектора в военный). В результате возрастет диверсификация товарной линейки, ускорится обновление выпускаемой продукции, повысится интеллектуальная емкость товарных рынков.

4. Вполне вероятно  усиление мирового соперничества  в использовании информационных, коммуникационных, космических, био- и нанотехнологий на всех этапах производства, от проектирования до утилизации. В конкурентной борьбе все большую роль будут играть сроки обновления продукции (на имеющихся рынках) и предложение принципиально новых товаров (формирующих новые рынки). То и другое будет зависеть от степени интеллектуализации товара.

5. Логично предположить, что стоимость живого труда,  особенно высококвалифицированного, будет возрастать. Одним из требований  потребителей рынка станет снижение  энергоемкости и материалоемкости продукции в целях сокращения издержек производства и повышения конкурентоспособности товаров.

В последние десять –  пятнадцать лет минеральные, сырьевые и товарные ресурсы были объектом беспрецедентного спроса и фактором неопределенности вследствие сочетания шести глобальных макроэкономических, социальных и предпринимательских тенденций, изменившими конкурентный ландшафт. Среди этих тенденций – взрывной рост спроса на энергию и основные материальные ресурсы, особенно в развивающихся странах; сдвиги в предложении нефти, природного газа и базовых материальных ресурсов в сторону отдаленных (и часто геополитически нестабильных) регионов; усиление внимания к последствиям воздействия на окружающую среду производства и потребления энергии и основных материалов; резкое увеличение капиталовложений, необходимых для добычи и воспроизводства минерально-сырьевых и энергетических ресурсов.

В условиях усиления глобальной конкуренции, увеличения ресурсных  издержек, существенной ценовой неопределенности встает вопрос о стратегии развития ресурсообеспеченных стран и компаний, направленного на постоянный рост эффективности и производительности труда. В мире наблюдаются глобальные изменения экономической активности, наиболее заметные в сфере энергетических и минерально-сырьевых ресурсов. Рост спроса на них сдвигается из развитых стран в развивающиеся, преимущественно азиатские. По прогнозам экспертов, спрос на нефть со стороны Китая и Индии за период с 2003 по 2020 г. почти удвоится и достигнет 15,4 млн баррелей в день [19]. К концу указанного периода азиатские страны по этому показателю достигнут уровня США – крупнейшего потребителя нефти на сегодняшний день.

Растущий спрос на энергию и базовые материалы  со стороны азиатских стран наряду с низкими трудовыми издержками в этих странах означает, что Азиатский регион превратится в основного производителя алюминия, химикатов, бумаги и стали. Например, в Китае прирост сталелитейных мощностей осуществляется так быстро, что доля этой страны в мировом производстве металла может увеличиться с 5% в 2008 г. до 30% к 2015 г., и он станет ведущим экспортером стали в мире.

В следующем десятилетии  добыча и производство основных видов  ресурсов будут сосредоточены в  регионах, существенно отдаленных как  друг от друга, так и от мест их потребления. Бразильское древесное волокно, скажем, будет перерабатываться в бумажные продукты в Китае. Объемы природного газа, добываемые и потребляемые внутри страны, будут снижаться, уступая место международным потокам, поставкам на дальние расстояния по трубопроводам или с помощью специальных судов (для перевозки сжиженного природного газа). То же самое уже происходит с добычей нефти, и эта тенденция со временем будет только усиливаться.

Серьезные макроэкономические сдвиги происходят внутри регионов. Так, богатые нефтью и газом страны Среднего Востока осуществляют экспансию в новые для себя отрасли, такие как химическая промышленность или металлургия. Дубай, например, неожиданно превратился в ведущего производителя алюминия – вследствие использования дешевых источников энергии (особенно природного газа) и близости к европейским и азиатским рынкам. Катар, который надеется стать в 2012 г. мировым лидером в производстве сжиженного газа, добавил к этому производство на основе газа высококачественного дизельного топлива. Все это создает новые рабочие места для быстрорастущего населения региона, прежде всего для молодежи.

Рост глобальной взаимозависимости, связанный с необходимостью удовлетворения растущего спроса на сырье и материалы, будет иметь положительный экономический эффект в виде более ликвидных рынков и гибкого ценообразования. В то же время более сложные и длинные цепочки поставок этих товаров в сочетании с геополитическими проблемами способны затруднять снабжение и приводить к ценовой волатильности.

По мере ускорения  экономического развития стремительными темпами увеличивается потребление  природных и иных ресурсов в развивающихся  странах. Например, в Китае потребление  нефти за период с 1995 по 2004 г. практически  удвоилось, а спрос на алюминий, никель и сталь вырос в три раза. Китай, Индия и страны Среднего Востока стараются ускоренными темпами строить генерирующие мощности и энергетические сети, чтобы удовлетворить растущий спрос на энергию. Китай, например, собирается до 2020 г. построить 500 ГВт новых мощностей в дополнение к 400 ГВт, введенным за прошедшие два десятилетия. Растущий спрос на энергию и материалы вызывает необходимость массированных капиталовложений, которые, по данным Международного энергетического агентства, за 2005–2030 гг. только в нефтяной отрасли должны составить 4,3 трлн долл. (в ценах 2005 г.).

Многие богатые природными ресурсами страны стараются все  шире распространить над этими ресурсами  государственный суверенитет и  контроль, чтобы присваивать природную  ренту. Безопасность энергоснабжения становится предметом все большей озабоченности стран – импортеров энергоресурсов (Китай, Европа, США). Этому способствовали и газовые конфликты между Россией и Украиной 2006 и 2008 г.

Тем временем проблемы защиты окружающей среды становятся все более актуальными и для бизнеса. Растущая озабоченность по поводу сокращения вредных выбросов в атмосферу (особенно диоксида углерода) может охватить не только Европу, но другие рынки. В электроэнергетике это стимулировало масштабные инвестиции в новые генерирующие мощности. С другой стороны, резко возрос интерес к возобновляемым источникам энергии, таким как солнечная или энергия ветра. Этот сектор превратился в сферу серьезного бизнеса, достигая 30% всех инвестиций в производство энергии в мире. К 2030 г. возобновляемые источники могут составить до 10% всей производимой в мире электроэнергии, а соответствующие технологии станут эффективными и без государственных субсидий.

Новые предложения вызывают существенные изменения спроса: в  предпринимательском и потребительском секторах, в государственной сфере. По данным The McKinsey Global Institute, глобальное потребление энергии может быть сокращено к 2030 г. на 25%, если домашние хозяйства и бизнес получат стимулы для энергосбережения. Экономический рост в развивающихся странах неизбежно приведет к появлению миллиарда новых потребителей на глобальном рынке, по мере того как доход домохозяйств в следующем десятилетии приблизится к уровню около 5 тыс. долл.. Хотя эти потребители будут обладать меньшей покупательной способностью по сравнению с жителями развитых стран, они, тем не менее, смогут генерировать спрос на известные глобальные бренды. Вследствие этого во многих отраслях возникнут поляризованные рынки, на которых товары класса «премиум» и элитного класса существенно потеснят средний товарный сегмент.

Такая поляризация неизбежно  затронет и ресурсный сектор. Например, в автомобильной промышленности, сконцентрированной вокруг производства двух типов машин – роскошных и низкозатратных, поставщики высококачественной стали и алюминия постараются усовершенствовать свои технологии в целях создания эффективного рынка материалов для автомобилей класса «люкс». Аналогичным образом производители бумажных продуктов получат возможность занять прибыльную нишу производства инновационных упаковок для производителей потребительских товаров, начиная от мороженого и заканчивая картофельными чипсами. «Люксовые» ниши дадут возможность производителям алюминия, бумаги и стали в условиях излишних мощностей и острой конкуренции сократить свои издержки.

Глобальная стратегия  по привлечению талантов для многих компаний будет столь же важна, как  и нынешние глобальные стратегии в области добычи ресурсов и производства. Здесь можно выделить две стороны. Во-первых, рост наукоемких отраслей приведет к нехватке высококвалифицированных специалистов. Во-вторых, интеграция глобальных рынков труда создаст новые источники таких талантов. Уже в настоящее время в развивающихся странах сосредоточено 33 млн специалистов с университетским образованием, что в два раза больше, чем в развитых странах.