Эволюция внешней политики новой России

Да, развитие внешнеполитических событий в 1992 г. показало, что российская дипломатия не может и не должна ориентироваться только на Запад. Под давлением обстоятельств об этом вынужден был заявить и А.Козырев. Выступая 22 октября 1992 г. на заседании Верховного Совета, он отметил: "Россия не должна сужать рамки партнерства, выбирая между Востоком и Западом. Спектр ее интересов значительно шире, необходимо учитывать максимум возможных взаимодействий"⁵.

Хотя в искренности  такого заявления можно сомневаться, но тем не менее вскоре после него последовали и конкретные шаги. В ноябре 1992 г. состоялся визит президента Б.Ельцина в Южную Корею, а в середине декабря - в Китай. Оба визита были достаточно успешными.

Восточное направление  внешней политики России, возобновленное, как нам кажется, с явной неохотой и вопреки доминировавшим в тот момент в МИД настроениям, сулит в будущем не меньшие дивиденды (а может быть, и большие), чем западное. Практика последнего времени это убедительно подтверждает.

Вскоре после открытия восточного направления российская дипломатия обратила свои взоры на Север, а затем и на Юг.

11 января 1993 г. Россия, Норвегия, Швеция, Исландия, Финляндия  и Дания учредили Совет Баренцева  (Евроарктического) региона, главными  задачами которого являются разработка  основ и координация сотрудничества  в экономике, охране окружающей среды, добыче полезных ископаемых, создании инфраструктуры, защите прав коренного населения. Декларацию о сотрудничестве подписали также представители ЕС; в качестве наблюдателей на конференции присутствовали представители США, Японии, Канады, проявляющие повышенный интерес к Северному морскому пути из Баренцева моря в Тихий океан.

Что же касается южного направления, то визит А.Козырева в  Иран и состоявшийся в конце июня 1995 г. визит Б.Ельцина в Грецию, а также некоторые другие акции (например, на российско-турецком направлении) свидетельствуют о том, что и этому спектру внешней политики стало уделяться неформальное внимание. С открытием южного направления завершился в основном первый цикл формирования новой внешнеполитической доктрины России и в ней определились все направления: и западное, и крепнущее восточное, и северное, и южное. Хотя все эти направления присутствовали во внешней политике бывшего СССР, характер отношений с иностранными государствами практически на всех направлениях заметно изменился.

Другим важным итогом четвертого периода была заметная прагматизация  внешнеполитической деятельности России, частичный отказ от утопических  и иллюзорных надежд первого и -второго  периодов. На следующем, пятом этапе  этот курс получил дальнейшее развитие. 

Этап "легитимизации  и утверждения 
президентской внешней политики" 

После принятия 12 декабря 1993 г. новой Конституции РФ и выборов  в Федеральное Собрание во внешней  политике России наступил пятый этап. Он отличается от всех предыдущих главным образом тем, что под новую, президентскую суть этой политики подведена конституционная база. Другие отличия этого периода состоят, на наш взгляд, в смене "атлантизма" на "европеизм", в еще большем усилении азиатского вектора, особенно ближневосточного, и, наконец, в попытках отстаивать государственные интересы России. Цели и задачи, которые были поставлены перед внешней политикой на этом этапе, сформулированные в ежегодном Послании Президента Федеральному Собранию и других документах, оказались в целом нереалистичными. Прежде всего из-за войны в Чечне, серьезно подорвавшей международный имидж России.

События внутри России и за ее пределами в 1995 г. и первые месяцы 1996 г. наглядно показали, насколько  непопулярна война в Чечне. Очевидно сознавая опасность, разорительность, бесперспективность решения вопроса укрепления российской государственности силовым путем, прагматики в Российском государстве предпринимают сейчас, можно сказать, сверхусилия, чтобы закончить чеченскую "эпопею" с минимальными потерями и как можно скорей. Но это едва ли удастся сделать так скоро, как им хотелось бы.

Основательно ослабевшей России приходится отступать не только на чеченском фронте, но и на всех дипломатических фронтах в дальнем  зарубежье. Особенно на Западе. Под  мощным методичным напором США и других стран НАТО в Югославии это отступление проявилось более чем наглядно. Не менее наглядно это проявилось и внутри СНГ. Несмотря на интеграционные процессы внутри СНГ, страны Содружества все чаще ищут опору не в ближнем, а в дальнем зарубежье, за пределами России. Их усилиям весьма способствует как политика западных стран, прежде всего США, так и восточных, в частности Японии. Делается и, безусловно, будет делаться все, чтобы не дать возродиться или возникнуть прежнему или подобному ему новому Союзу.

Неудачи нашей внешней  политики в последние годы стали  уже настолько очевидными, что  их признает даже официальный Кремль, включая Президента России. Выступая 8 сентября 1995 г. на пресс-конференции, Б.Ельцин, по существу, впервые и к тому же в прямой и резкой форме заявил, что он недоволен работой российского МИД и в том числе его главы.

Не только под растущим давлением критики в адрес  МИД и особенно его главы, но и  принимая во внимание итоги декабрьских (1995 г.) выборов в Государственную Думу, Б.Ельцин решился, наконец, сделать долгожданный шаг и в начале января 1996 г. сменил министра иностранных дел.

С назначением на этот пост Е.Примакова во внешней политике новой России начался новый, шестой по счету этап. Пока еще рано давать ему определения, но обозначить некоторые новые черты уже можно.

С самого начала новый  министр повел себя достаточно уверенно и со знанием дела. За прошедшие  месяцы ясно обозначились и приоритеты его деятельности: налаживание дружественных, подлинно добрососедских отношений со странами СНГ; конструктивных связей со странами Восточной Европы и Запада и т.д.

Сам Примаков следующим  образом сформулировал три наиболее важных вопроса, стоящие перед Россией  в облает международных отношений:

• переход от двуполярного мира к многополярному;
• построение отношений между противниками в "холодной войне";
• проведение активной внешней политики с позиций великой державы в сегодняшней геополитической ситуации⁶.

С момента назначения Е.Примакова министром прошло не так уж много времени и поэтому делать общие выводы об итогах его работы еще рано. 

Обобщая краткий анализ эволюции внешней политики новой России, следует  отметить прежде всего, что она находится  в очень трудном  и сложном положении. И это нисколько  не удивляет. Итог таков, каким он только и мог быть после того, что случилось с Россией в последние годы.

Сегодня перед внешней  политикой нашего государства стоят  поистине грандиозные  проблемы: как строить  отношения с Западом  и прежде всего  с США, какой должна быть политика в ближнем зарубежье, как восстановить позиции на Востоке и в других регионах мира и т.д.

Дело  осложняется тем, что по многим вопросам Россия еще не вполне определилась, и это  позволяет считать, что эволюция внешней  политики новой России весьма неравномерна и непоследовательна. Настолько непоследовательна, что иногда невольно напрашивается вопрос: эволюция ли это?