Парадоксы логики

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ    

ДОНЕЦКИЙ  НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ    

Исторический  факультет    

Кафедра международных отношений и внешней  политики 

РЕФЕРАТ

«ПАРАДОКСЫ  ЛОГИКИ» 
 
 
 
 
 
 
 
 

студента  ІI курса     

дневного  отделения    

исторического факультета    

специальность „Международные отношения”    

Колодия А.С. 
 
 
 
 
 

Донецк 2010 г

Оглавление

Введение

1. Парадокс «лжеца»

2. Парадокс «крокодил и мать»

3. Парадокс Санчо Пансы

4. Парадокс брадобрея

5. Казнь врасплох

6. Другие парадоксы

Заключение

Список использованной литературы 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

Известно, что  сформулировать проблему часто важнее и труднее, чем решить ее. Формы, в  которых проявляется и осознается проблемная ситуация, очень разнообразны. Далеко не всегда она обнаруживает себя в виде прямого вопроса, вставшего  в самом начале исследования. Мир  проблем так же сложен, как и  порождающий их процесс познания. Выявление проблем связано с  самой сутью творческого, мышления. Парадоксы представляют собой наиболее интересный случай неявных, безвопросных способов постановки проблем. Парадоксы обычны на ранних стадиях развития научных теорий, когда делаются первые шаги в еще неизученной области и нащупываются самые общие принципы подхода к ней.

В широком смысле парадокс - это положение, резко расходящееся с общепринятыми, устоявшимися, ортодоксальными  мнениями. «Общепризнанные мнения и то, что считают делом давно решенным, чаще всего заслуживают исследования». Парадокс - начало такого исследования.

Парадокс в  более узком и специальном  значении - это два противоположных, несовместимых утверждения, для  каждого из которых имеются кажущиеся  убедительными аргументы. Наиболее резкая форма парадокса - антиномия, рассуждение, доказывающее эквивалентность двух утверждений, одно из которых является отрицанием другого.

Особой известностью пользуются парадоксы в самых  строгих и точных науках - математике и логике. И это не случайно.

Логика - абстрактная  наука. В ней нет экспериментов, нет даже фактов в обычном смысле этого слова. Строя свои системы, логика исходит, в конечном счете, из анализа реального мышления. Но результаты этого анализа носят синтетический, нерасчлененный характер. Они не являются констатациями каких-либо отдельных  процессов или событий, которые  должна была бы объяснить теория. Такой  анализ нельзя, очевидно, назвать наблюдением: наблюдается всегда конкретное явление.

Конструируя новую  теорию, ученый обычно отправляется от фактов, от того, что можно наблюдать  в опыте. Как бы ни была свободна его творческая фантазия, она должна считаться с одним непременным  обстоятельством: теория имеет смысл  только в том случае, когда она  согласуется с относящимися к  ней фактами. Теория, расходящаяся с  фактами и наблюдениями, является надуманной и ценности не имеет.

Но если в  логике нет экспериментов, нет фактов и нет самого наблюдения, то чем  сдерживается логическая фантазия? Какие  если не факты, то факторы принимаются  во внимание при создании новых логических теорий?

Расхождение логической теории с практикой действительного  мышления нередко обнаруживается в  форме более или менее острого  логического парадокса, а иногда даже в форме логической антиномии, говорящей о внутренней противоречивости теории. Этим как раз объясняется  то значение, которое придается парадоксам в логике, и то большое внимание, которым они в ней пользуются.

Прежде всего, наличие большого числа парадоксов говорит о силе логики как науки, а не о ее слабости, как это  может показаться. Обнаружение парадоксов не случайно совпало с периодом наиболее интенсивного развития современной  логики и наибольших ее успехов. Первые парадоксы были открыты еще до возникновения логики как особой науки. Многие парадоксы были обнаружены в средние века. Позднее они  оказались, однако, забытыми и были вновь открыты уже в нашем  веке. Чутье на парадоксы было отточено в средние века настолько, что  уже в то давнее время высказывались  определенные опасения по поводу самоприменимых понятий.

Попытка найти  какой-то специфический принцип  логики, нарушение которого было бы отличительной особенностью всех логических парадоксов, ни к чему определенному  не привела. Несомненно, полезной была бы какая-то классификация парадоксов, подразделяющая их на типы и виды, группирующая одни парадоксы и противопоставляющая их другим. Однако и в этом деле ничего устойчивого не было достигнуто.

Никакого исчерпывающего перечня логических парадоксов не существует, да он и невозможен. Рассмотренные  парадоксы - это только часть из всех обнаруженных к настоящему времени. Вполне вероятно, что в будущем  откроют и многие другие парадоксы, и даже совершенно новые их типы. Само понятие парадокса не является настолько определенным, чтобы удалось  составить список хотя бы уже известных  парадоксов. Всё-таки попытаюсь привести самые распространённые типы парадоксов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Парадокс «лжеца»

Наиболее известным  и, пожалуй, самым интересным из всех логических парадоксов является парадокс «Лжец». Он-то главным образом и  прославил имя открывшего его  Евбулида из Милета.

Имеются варианты этого парадокса, или антиномии, многие из которых являются только по видимости парадоксальными.

В простейшем варианте «Лжеца» человек произносит всего  одну фразу: «Я лгу». Или говорит: «Высказывание, которое я сейчас произношу, является ложным». Или: «Это высказывание ложно».

Если высказывание ложно, то говорящий сказал правду, и значит, сказанное им не является ложью. Если же высказывание не является ложным, а говорящий утверждает, что оно ложно, то это его высказывание ложно. Оказывается, таким образом, что, если говорящий лжет, он говорит правду, и наоборот.

Исходная (древняя) формулировка представляет собой рассказ  о том, как некий Эпименид, уроженец острова Крит, в пылу спора воскликнул: «Все критяне - лжецы!». На что услышал возражение: «Но ведь ты сам - критянин! Так солгал ты или нет?». Если предположить, что Эпименид сказал правду, то выходит, что он, как и все критяне, - лжец. А значит, он солгал. Если же он солгал, тогда получается, что он, как и все критяне, - не лжец. А значит, он сказал правду. Действительно, согласно свидетельству дренегреческого историка Плутарха (I в. н.э.), критяне пользовались в древности дурной славой людей, действующих обманом, хитростью и воровскими уловками. Эпименид был прав, говоря о лжецах (в том числе и о себе). Получается прямо по Бернсу:

Нет, у него не лживый взгляд,

Его глаза не лгут.

Они правдиво говорят,

Что их владелец - плут.

Р. Бернс (пер. С.Я. Маршака)

Это рассуждение, вообще говоря, некорректное, в нем  есть явные ошибки. Если Эпименид солгал, то отрицание фразы «все Критяне лжецы» будет звучать так: «не все Критяне лжецы», а вовсе не так: «все критяне не лжецы». Но если внести такое исправление в рассуждение, доказательство развалится. Если Эпименид лжец, а остальные критяне - нет, то никакого парадокса не возникает.

Другая ошибка заключается в том, что лжецами  мы называем не тех, кто лжет всегда, а тех, кто делает это всего  лишь часто. Соответственно, даже если Эпименид - лжец, то не обязательно он солгал именно в этой фразе. Снова доказательство разваливается там, где написано: «А значит, он солгал». Может, в этот раз не солгал, а вообще он и другие критяне - лжецы и лгут регулярно. Снова нет парадокса.

В средние века распространенной была такая формулировка:

- Сказанное Платоном - ложно, - говорит Сократ.

- То, что сказал  Сократ, - истина, - говорит Платон.

Возникает вопрос, кто из них высказывает истину, а кто ложь?

А вот современная  перефразировка этого парадокса. Допустим, что на лицевой стороне карточки написаны только слова: «На другой стороне  этой карточки написано истинное высказывание». Ясно, что эти слова представляют собой осмысленное утверждение. Перевернув карточку, мы должны либо обнаружить обещанное высказывание, либо его  нет. Если оно написано на обороте, то оно является либо истинным, либо нет. Однако на обороте стоят слова: «На другой стороне этой карточки написано ложное высказывание» - и ничего более. Допустим, что утверждение на лицевой стороне истинно. Тогда утверждение на обороте должно быть истинным и, значит, утверждение на лицевой стороне должно быть ложным. Но если утверждение на лицевой стороне ложно, тогда утверждение на обороте также должно быть ложным, и, следовательно, утверждение на лицевой стороне должно быть истинным. В итоге - парадокс.

Парадокс «Лжец» произвел громадное впечатление  на греков. И легко понять почему. Вопрос, который в нем ставится, с первого взгляда кажется  совсем простым: лжет ли тот, кто говорит  только то, что он лжет? Но ответ «да» приводит к ответу «нет», и наоборот. И размышление ничуть не проясняет  ситуацию. За простотой и даже обыденностью вопроса оно открывает какую-то неясную и неизмеримую глубину.

Ходит даже легенда, что некий Филит Косский, отчаявшись разрешить этот парадокс, покончил с собой. Говорят также, что один из известных древнегреческих логиков, Диодор Кронос, уже на склоне лет дал обет не принимать пищу до тех пор, пока не найдет решение «Лжеца», и вскоре умер, так ничего и не добившись.

В средние века этот парадокс был отнесен к так  называемым неразрешимым предложениям и сделался объектом систематического анализа. В новое время «Лжец» долго не привлекал никакого внимания. В нем не видели никаких, даже малозначительных затруднений, касающихся употребления языка. И только в наше, так называемое новейшее время развитие логики достигло наконец, уровня, когда проблемы, стоящие, как представляется, за этим парадоксом, стало возможным формулировать уже в строгих терминах.

Теперь «Лжец» - этот типичный бывший софизм - нередко  именуется королем логических парадоксов. Ему посвящена обширная научная  литература. И, тем не менее, как и  в случае многих других парадоксов, остается не вполне ясным, какие именно проблемы скрываются за ним и как  следует избавляться от него.

2. Парадокс «крокодил  и мать»

В Древней Греции пользовался большой популярностью  рассказ о крокодиле и матери, совпадающий по своему логическому  содержанию с парадоксом «Протагор  и Еватл».

Крокодил выхватил у египтянки, стоявшей на берегу реки, ее ребенка. На ее мольбу вернуть ребенка  крокодил, пролив, как всегда, крокодилову  слезу, ответил:

- Твое несчастье  растрогало меня, и я дам тебе  шанс получить назад ребенка.  Угадай, отдам я его тебе или  нет. Если ответишь правильно,  я верну ребенка. Если не  угадаешь, я его не отдам.

Подумав, мать ответила:

- Ты не отдашь  мне ребенка.

- Ты его не  получишь, - заключил крокодил. - Ты  сказала либо правду, либо неправду. Если то, что я не отдам ребенка, - правда, я не отдам его, так  как иначе сказанное не будет  правдой. Если сказанное - неправда, значит, ты не угадала, и я  не отдам ребенка по уговору.

Однако матери это рассуждение не показалось убедительным.

- Но ведь если  я сказала правду, то ты отдашь  мне ребенка, как мы и договорились. Если же я не угадала, что  ты не отдашь ребенка, то  ты должен мне его отдать, иначе  сказанное мною не будет неправдой.

Кто прав: мать или  крокодил? К чему обязывает крокодила  данное им обещание? К тому, чтобы  отдать ребенка или, напротив, чтобы  не отдать его? И к тому и к другому  одновременно. Это обещание внутренне  противоречиво, и, таким образом, оно  не выполнимо в силу законов логики.

Миссионер очутился у людоедов и попал как раз  к обеду. Они разрешают ему  выбрать, в каком виде его съедят. Для этого он должен произнести какое-нибудь высказывание с условием, что, если это высказывание окажется истинным, они его сварят, а если оно окажется ложным, его зажарят.

Что следует  сказать миссионеру? Разумеется, он должен сказать: «Вы зажарите меня». Если его действительно зажарят, окажется, что он высказал истину, и  значит, его надо сварить. Если же его  сварят, его высказывание будет ложным, и его следует как раз зажарить. Выхода у людоедов не будет: из «зажарить» вытекает «сварить», и наоборот.