Жизнь и творчество А. П. Чехова

Как же развивается действие в четырех  актах четырех больших пьес Чехова?

    В первых актах с приездом части героев завязываются отношения между действующими лицами. В «Дяде Ване» чувствуется, что Серебряковы приехали недавно (а Астров - только что, по вызову к больному), в «Чайке» то же можно сказать об Аркадиной и Тригорине, в «Трех сестрах» - о Вершинине, новом батарейном командире. Приездом Раневской и Ани начинается действие «Вишневого сада».

   Вторые акты на примере одного дня дают представление о среднем «темпе» жизни в доме и о сложившихся отношениях между героями. И хотя при этом в судьбе большинства обнаруживается неблагополучие, никаких «эксцессов» не происходит. Это пока будни.

  Третьи акты самые напряженные. Скрытый драматизм становится явным, и наружу прорывается все, что томило героев в первых двух действиях.. В «Дяде Ване» это семейная ссора, окончившаяся выстрелами Войницкого, в «Чайке» - обличение Треплевым буржуазного искусства и ссора Аркадиной сначала с Сориным, затем с Трепевым. В «Трех сестрах» - «мучительная ночь», с пожаром и грубостью Наташи, с признанием Маши и бестактностью Андрея по отношению к сестрам. В «Вишневом саде» - продажа имения, бал, ссора Раневской с Трофимовым, торжество Лопахина и слезы Раневской. Ссорой, иногда вызванной пустячным поводом, неизменно оборачиваются человеческие отношения, когда становится «невмоготу».

  Поражает сходство в завершении действия в четырех актах (исключением является «Чайка», резким обрывом сюжета стоящая ближе к «Иванову», который тоже кончался самоубийством героя): «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад» кончаются «тихо». Сам Чехов назвал последний акт «Дяди Вани», «тихим и вялым». А когда шли репетиции «Трех сестер», он писал Станиславскому, что конец «напоминает» «Дядю Ваню», и добавлял: «Ведь «Дядя Ваня» моя пьеса, а не чужая, а когда напоминаешь в произведении самого себя, то, говорят, что это так и нужно».

   «Тишина» в финалах чеховских пьес наступает почти в прямом смысле: те,кто приехал в первом акте, теперь уезжают, людей становиться меньше (в «Вишневом саде» на сцене остается один Фирс).

  Оставшиеся как будто намеренны возвратиться к своей прежней жизни. Войницкий берется за счеты, пообещав Серебрякову по-прежнему присылать доходы с имения. Соня, как и раньше, помогает ему. Но память о перижитом не исчезает никогда, - она не позволяет героям внутренне смериться с возвращением к прежнему. Даже терпеливой Соне вряд ли вполне удастся усмирить боль от потери Астрова. Но ведь - «надо жить». И идейным центром финалов становятся мысли героев о жизни. Мысли, высказанные вслух, подводящие итог прошлому и в то же время обращение к будущему. Слово «жизнь» - непременное в лексике последних явлений. Здесь и «Чайка» не представляет исключения: Нина Заречная приходит к Треплеву с выстраданным представлением о жизни как о терпеливом несении «креста» и верности призванию ( «…когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни»). В «Дяде Ване» Соня утешает Войницкого перспективой однообразных трудовых дней в ближайшем будущем ( «Мы, дядя Ваня, будем жить») и «неба в алмазах» - в будущем отдаленном ( «…и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка»).

  «Неудачная жизнь», - говорит Маша, сдерживая рыдания, в четвертом действии «Трех сестер». А в самом конце пьесы этот итог существенно корректируется ею же самой ( «…мы останемся одни, чтобы начать нашу жизнь снова. Надо жить… надо жить…») и ее сестрами (Ирина: «…надо жить… надо работать». Ольга: «…хочется жить! <…> жизнь наша еще не кончена. Будем жить!»). Уже под занавес звучит страстная тоска по смыслу жизни: «Если бы знать, если бы знать!»

   С прощальными словами обращаются к дому и ко всей старой жизни герои «Вишневого сада» - Раневская, Гаев и Аня, - а Петя Трофимов приветствует новую жизнь. «Жизнь то прошла, словно и не жил…» - подводит печальный итог своей жизни старик Фирс, оставшийся один в заколоченном доме.

  По разному оцененная разными героями, с многих сторон освещения, жизнь в конце чеховских пьес - это сложный поэтический и философский образ, многогранностью напоминающий образы симфонических произведений.

    Обращение героев в финале пьесы к итогам прожитой жизни и к мыслям о будущем Чехов подводит своеобразный итог и поэтической системе произведения. Если на протяжении всего действия над поэтикой пьесы господствует либо недосказанность (что принято называть подтекстом), либо тесно связанная с нею иносказательность (что выражено с помощью символов, один из которых обычно несет на себе главную идейную нагрузку), то финал освобождается от способов непрямого выражения мысли. К концу пьесы символы, воплощавшие в себе мысли героев (чайка, Москва, вишневый сад), «дискредитируются», и продолжительное время устремление героев высказывается прямо, без «подтекста». Нина Заречная, обмолвившись в своем последнем монологе: «Я - чайка», добавляет поспешно: «Нет, не то…». Ольга Прозорова покоряется тому, что в Москве сестрам «не быть». В конце последней пьесы Чехова сад начинает переходить в небытие: его рубят. Символов этих больше нет, но есть страстное желание героев иначе жить - и оно выражается прямо.

   Итак, четыре этапа действия, присущие повествовательным жанрам зрелого Чехова, как в готовые формы укладывается в четыре акта его пьес. Действие каждой пьесы развивается по образу и подобию остальных, по определенной композиционной константе.

III. Черты новаторства в пьесе Чехова «Чайка».

   Сам Чехов никогда не говорил о своем новаторстве. Как всегда сдержанный и скромный, он только удивлялся странности того, что выходит из-под его пера.

Сегодня слова о новаторстве Чехова-драматурга стали привычными и расхожими. Но многих современников его пьесы и пугали, и настораживали, и выводили из себя.

То преобразование драматургических форм, которое он осуществил, было многосторонним; и в то же время здесь улавливаются две главные и разнохарактерные тенденции.

   Первая – своеобразная децентрализация пьесы, развязывание тугих узлов интриги, напряженного и стремительного действия. Чехов, если можно воспользоваться столь современным оборотом, осуществил разрядку драматической напряженности.

Еще со времен Аристотеля было известно: в пьесе все должно строиться  на каком-то одном главном событии  или конфликте.

   Новое понимание единства пьесы определило работу Чехова.

   Мы видим, что весь его путь шел под знаком преодоления принципа единодержавия героя. Проведенный в первых двух пьесах – «Безотцовщина» и «Иванов» - этот принцип колеблется в «Лешем». Полностью отвергнут он в «Чайке».

   В начале девяностых годов Чехов неоднократно обращался к мысли о новом драматическом произведении, и все же замысел «Чайки» возникает у него, очевидно, лишь в 1895 году. Судя по письмам, он начинает работу над новой комедией весной 1895 года. Об окончании же пьесы он сообщает уже 18 ноября 1895 года. Переделывал «Чайку» Чехов в начале 1896 года, а позже, после предоставления в марте месяце комедии на цензуру, ему пришлось вносить в текст ряд цензурных изменений. Цензурное разрешение было получено лишь 20 августа 1896 года. 14 сентября «Чайка» была одобрена Театрально-литературным комитетом, а 17 октября поставлена на сцене Александринского театра. Премьера закончилась неслыханным в истории русского театра провалом.

   Был ли этот крах неожиданным? Еще в 1893 году, за несколько лет до трагической премьеры, Чехов писал: «В режиме нашей Александринской сцены есть что-то разрушительное для молодости, красоты и талантливости…»

   И когда Александринский театр взялся за постановку «Чайки», тревожные чувства охватили автора. Ставил «Чайку» Е.П. Карпов - режиссер, совершенно противопоказанный пьесе. Чехов недаром его всегда не любил. «Современный театр, - писал он И. Л. Щеглову,- это мир бестолочи, тупости и пустозвонства». Карпов для Чехова - воплощение театральной рутины, штампа. Еще одна из причин провала - премьера «Чайки» была приурочена к бенефису комической актрисы, в зале собралась публика развлечься и посмеяться. В зале раздавались смех, хохот, публика ждала другого.    Чехов пережил тяжелое состояние недоумения, позора, «театр дышал злобой, воздух сперт от ненависти». Главные причины провала «Чайки»:

- присутствие «бенефисной публики»;

- несовпадение театра, режиссера  и автора, обнажающее новизну  чеховской эстетики: драматический  язык «Чайки» был нов и труден.

   В критической литературе давно отмечено, какое большое место в пьесе заняли вопросы искусства. Здесь яростно спорят о состоянии современного театра, причем треплевские филиппики против рутины, царящей на сцене, напоминают суждения самого Чехова. В пьесе идут споры об общественном смысле художественного творчества, о «новых формах», являющиеся прямыми отголосками дискуссии об искусстве декадентов. Так же, пьеса как ни одно другое драматическое произведение Чехова, полна литературных реминисценций. Здесь читают и обсуждают книгу Мопассана «На воде», и это оказывается неслучайным.

   В первом действии Аркадина и Треплев обмениваются репликами из «Гамлета»:

«Аркадина (Читает из «Гамлета»). «мой сын! Ты очи обратил мне внутрь души, и я увидела ее в таких  кровавых, в таких смертельных  язвах - нет спасения!»

«Треплев (из «Гамлета») «И для чего ж ты поддалась пороку, любви искала в бездне преступленья?»

   На первый взгляд это ничего не значащая шутка, но и эти реплики потом по-своему оживают в сложных взаимоотношениях Аркадиной, Треплева и Тригорина.

   Для основных героев «Чайки» проблемы искусства - жизненно важные, кровные вопросы. И у Нины Заречной, и у Треплева, и у Тригорина, и у Аркадиной - у каждого из них свои убеждения, свой творческий путь, каждый из них в пьесе представляет определенную тенденцию развития современного искусства. Отсюда и неизбежное столкновение и борьба мнений, жаркие дискуссии, которые разгораются на сцене.

   Тригорин - известный, популярный писатель. Его произведения переводят на иностранные языки. Он талантлив и хорошо овладел мастерством. Кроме того, Тригорин трудолюбив. Он одержим творчеством, которое поглотило его, стало целью и смыслом его жизни.

   Аркадина тоже широко известна. Талантливая, популярная актриса, она привыкла к успеху рукоплесканиям. Она тоже любит свою повседневную жизнь и работу. Демонстрируя, как хорошо и молодо она выглядит, Аркадина говорит: «А почему? Потому, что я работаю…»

   У Треплева совсем другое положение. За душой у него пока лишь дерзкие стремления и довольно расплывчатые планы. Вполне определенно только одно - он не приемлет современное искусство - искусство Тригориных и Аркадиных. «Она любит театр, - говорит он об Аркадиной, - ей кажется, что она служит человечеству, святому искусству, а по-моему, современный театр - это рутина и предрассудок».

   Не приемля и отрицая искусство, которое представляет его мать, Треплев убежден, что «нужны новые формы. Новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно». Пьеса, которую он ставит на домашнем театре и есть его первая попытка осуществить свою мечту о новых формах. Миниатюра Треплева действительно вызывающе необычна, чем и обусловлен провал ее домашней постановки.

   В последнем действии «Чайки» мы узнаем, что Треплев не оставил своих творческих исканий. Истекшие два года он продолжает писать, и теперь его уже печатают в журналах. Он имеет некоторую известность. Судя по отзывам Тригорина и Дорна, Треплев и теперь пишет какие-то странные произведения. Но сейчас его уже волнуют не новые формы - новые формы во что бы то ни стало. Теперь Треплову приходится многое начинать сначала, возвращаться к азам художественного творчества. «Я так много говорил о новых формах, - признается он,- а теперь чувствую, что сам мало-помалу сползаю к рутине».

   Но тема искусства и любви неразлучно связаны в драме Треплева. Потеряв Нину, он утратил смысл жизни, замкнулся в одиночестве и опустошенности, безверия в свой талант, в свое призвание: «Я не верую, не знаю, в чем мое призвание». Самоубийство Треплева психологически мотивированно внутренней слабостью, одиночеством, отсутствием любви, неверием в себя, свое призвание, в свой талант.

   Драматичен и путь Нины Заречной, в котором важны следующие мотивы: желание стать актрисой, наивные мечты о славе и блеске, драма любви к Тригорину. Героиня, пройдя путь испытаний, обретает жизненную стойкость, истинную веру в искусство, в его высокое назначение. Ее нравственное кредо высказано в последней встрече с Треплевым: «Умей нести свой крест и веруй». В осмыслении драмы героини важно понять ее духовную эволюцию: от наивной девочки, мечтающей о блеске славы, к мудрой женщине совершающей нравственный суд над собою и прежней суетной жизнью, обретшей необходимый нравственный стержень и умение «нести свой крест».

   Однако «Чайка» не искусствоведческий трактат. Герои пьесы прежде всего люди. У каждого из них свой характер, свои увлечения, свои беды, своя любовь - своя жизнь. Житейские и эстетические проблемы, проблемы любви и творчества - «разговоры о литературе» и «пять пудов любви» органически связанны в произведении, властно определяют сложные отношения героев. Психологический конфликт «Чайки» создали эти вопросы искусства и любви. Стихия любви властвует над всеми персонажами пьесы - Аркадиной, Треплева, Тригорина, Нины , Маши, Медведенко, Полины Андреевны, Дорна и даже Сорина, который ведь тоже, как он признался, был немножко влюблен: «Прелестная… была девушка, - говорит он о Нине. - Действительный статский советник Сорин был даже в нее влюблен некоторое время.

   Воссоздано многообразие любовного чувства, гамма оттенков. Но любовь безответная, все страдают. В воссоздании темы любви реализуется «принцип разомкнутого треугольника» (З. Паперный). Пьеса овеяна печалью неразделенного чувства.

   Начинается пьеса с разговора учителя Медведенко и Маши. Он ей признается в любви и горько сетует, что встречает «один лишь индиферентизм». Она говорит о «трауре» по своей жизни - «я несчастна». В конце первого действия она признается Дорну: «Я страдаю. Никто, никто не знает моих страданий! <…> Я люблю Константина». Однако, для Константина Треплева она лишь «несносное создание». Он любит Нину Заречную, но после провала пьесы, он видит, что Нина остывает к нему и увлекается известным писателем Тригориным. Тот сходиться с ней, но затем бросает и возвращается к своей старой привязанности - к актрисе Аркадиной, матери Треплева.

   Если же чувства героев друг к другу совпадают, это оказывается недолговечным, обманчивым. Так распалась юная любовь Нины и Треплева; обрывается и ее роман с Тригориным.