Зарубежная литература

По повелению короля Марка Тристана и Изольду похоронили в одной часовне. Вскоре из могилы Тристана поднялся прекрасный терновый куст и, перекинувшись через часовню, врос в могилу Изольды. Трижды приказывал король срезать этот куст, но всякий раз он являлся на следующий день, столь же прекрасный, что и прежде.

38. Черты сказки в рыцарском романе (на примере «Тристана и Изольды»)

См. предыдущий вопрос

39. Циклизация рыцарских романов (артуровский цикл, романы о граале)

Поэт Жан Бодель в конце XII века так определил три основных поэтических цикла своего времени:

Ne sont que III matières à nul homme atandant, 
De France et de Bretaigne, et de Rome la grant. 
(«Есть лишь три темы, без которых никто не обойдется: о Франции, о Бретани и о великом Риме»)

Здесь перечислены каролингский цикл героического эпоса (chansons de geste) и два цикла рыцарского романа: артуровский и античный. Впрочем, в эту классификацию не входят знаменитые «идиллические» любовные романы («Флуар и Бланшефлор», «Окассен и Николетта»), крайне неуверенно относимые к «византийскому» циклу, а также более поздние «реалистические» романы на современную тематику (Жан Ренар и др.).

Бретонский  цикл

Бретонский^[3] цикл, знаменующий расцвет французского средневекового романа, был подготовлен латинской хроникой валлийцаГальфрида Монмутского «История королей Британии» (1136) и её стихотворным переложением на французский язык, сделанным англо-нормандским трувером Васом («Брут», 1155), а «Брут» Васа, в свою очередь, стал источником англосаксонского «Брута»Лайамона (1203); было создано и валлийское переложение. В этих книгах разработана легенда о короле Артуре и его рыцарях, ставшая рамкой для большинства романов бретонской тематики. Бретонские романы имеют глубокие корни в устной и письменной литературе кельтов.

Двор Артура лишен  национально-патриотической окраски  и мыслится как космополитический  центр образцового рыцарства. Сами рыцари совершают героические подвиги  уже не во имя «сладкой Франции» и христианской веры и не ради феодальных интересов, а совершенно вне сферы сеньориально-вассальных отношений, во имя личной славы образцового рыцаря, для защиты слабых и несправедливо обиженных, по просьбе и для защиты чести прекрасных дам.

Главный плод бретонского  цикла — это романы о Тристане и Изольде, представленные так называемой «общей» версиейБеруля (1191) и «куртуазной» — Томаса, другого англо-нормандского поэта (между 1170 и 1190 гг., может быть, 1172 г.), а также романы великого средневекового поэта Кретьена де Труа, творившего в Шампани и связанного с двором Марии Шампанской, дочери Элеоноры Аквитанской. Перу Кретьена принадлежат пять романов: «Эрек и Энида» (ок. 1170 г.), «Клижес» (ок. 1175 г.), «Ивейн, или Рыцарь со львом», «Ланселот, или Рыцарь Телеги» (между 1176 и 1181 гг.) и «Персеваль, или Повесть о Граале» (между 1181 и 1191 гг.). У Кретьена появилось множество имитаторов, создавших десятки романов, тематически примыкающих к артуровскому циклу: Рауль де Уденк, Рено де Божё и др. В XIII в. в Шампани и Бургундии те же сюжеты бретонского цикла перекладываются в виде прозаических романов и обширных компилятивных сводов этих романов («Вульгата»).

Христианские легенды  вызвали к жизни знаменитые стихотворные романы Робера де Борона (XII в.).

С традицией рыцарского романа связан средневековый стихотворный аллегорический эпос типа «Романа о Розе» и его подражания.

В самом начале XIII в. возник цикл, называемый обычно «циклом Персеваля» или «циклом псевдо-Борона». Полагают, что это была транспозиция в прозу стихотворной трилогии Робера де Борона. «Цикл Персеваля» складывается из трех романов — «Иосиф Аримафейский», «Мерлин» и «Персеваль» (его обычно называют «Дидо-Персевалем», так как один из списков романа принадлежал в XIX в. известному издателю и коллекционеру А.-Ф. Дидо). Вскоре после «цикла Персеваля», по крайней мере до 1230 г., был создан автономный роман «Перлесваус» (или «Перлесво», то есть «Персеваль»). С XIII век прозаический рыцарский роман начинает доминировать, и разрабатывается техника прозаического авантюрного повествования большого масштаба. «Проблемность» Кретьена воспринимается как необходимая предпосылка интерпретации рыцарского подвига, но главный интерес переносится именно на приключенческое начало. Кроме того, развертывается процесс широкой компиляции ициклизации источников. Его итогом являются такие своды, как французская «Вульгата» («Ланселот-Грааль») и английский компендиум «Смерть Артура» Мэлори (XV в.), из которого черпали сведения о «веке рыцарей» последующие поколения. Эпигонский рыцарский роман широко распространился по всей Европе. Его последний художественный взлет — испанские романы XIV—XVI вв. об Амадисе Галльском, Пальмерине Английском и т. п., ставшие непосредственным объектомпародирования в «Дон Кихоте» Сервантеса.

Англия

Первоначально романы и  во Франции, и в Англии создавались  на французском языке, но в XIII—XIV вв. был написан ряд стихотворных романов и на английском языке (например, знаменитый «Сэр Гавейн и Зелёный Рыцарь»).

Германия

В конце XII — начале XIII в. расцветает немецкий рыцарский роман (на средневерхненемецком языке), главным образом на основе творческих переложений французских романов: «Энеида» Хейнрика фон Фелдеке (1170—1180), «Тристан и Изольда» в версиях Эйльхарта фон Оберге (ок. 1170 г.) и Готфрида Страсбургского (начало XIII в.), «Эрек» и «Ивейн» Хартманна фон Ауэ(1190—1200), «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха (начало XIII в.). От французских романов они отличались углубленной разработкой нравственно-религиозной проблематики.

[править]Испания

В Испании до XVI века рыцарский  роман не получил развития, в XIV веке известен лищь один оригинальный роман — «Рыцарь Сифар» (ок. 1300), в XV веке появились (в Каталонии) «Куриал и Гвельфа» (ок. 1435—1462) и знаменитый «Тирант Белый»Жоанота Мартуреля.

Расцвет рыцарского романа в Испании приходится на первую половину XVI века. В 1508 году вышел «Амадис Гальский» Монтальво, в 1511 году анонимный «Пальмерин де Оливия», в 1562 году «Зерцало рыцарей и государей». Всего в Испании после «Амадиса» создано около пятидесяти рыцарских романов, последние два из которых появились в 1602 году.

Испанский рыцарский  роман жестоко критиковался как с позиций ортодоксального католического благочестия (хотя никогда не попадал под официальные церковные интердикции), так и представителями ренессансной гуманистической учености (Хуан Луис Вивес, Диего Грасиан, Педро Мехиа, Антонио де Гевара). Но на популярность романа эти оценки нимало не влияли. Известно, что до своего обращения и Тереза Авильская, величайшая из мистиков ренессансной эпохи, и Игнатий Лойола, основатель ордена иезуитов, зачитывались рыцарскими романами. Святая Тереза вообще, как без наркотика, дня не могла прожить без нового романа. Обращение Лойолы прямо связывается с переменой чтения, случившейся во время его болезни (а военизированность ордена считается свидетельством того, что знакомство с романами не прошло даром).

Италия

В Италии первые памятники рыцарского романа написаны на французском (бретонский цикл) и франко-венетском (каролингский цикл) языках. Первый вклад Италии в артуровский цикл — «Пророчества Мерлина», написанные неизвестным венецианцем ок.1274 — 1279 гг., заключающие профетическое содержание в повествовательную рамку. В те же годы Рустикелло из Пизысоставляет свою обширную компиляцию артуровских романов, дошедшую до нас в поздних переработках. В XIV век оба цикла успешно адаптировались к итальянскому языку, но при этом артуровский роман писался прежде всего прозой (в стихотворной форме сохранились лишь «кантари» Антонио Пуччи), произведения каролингского цикла существуют одновременно в стихах и в прозе («Буово д’Антона», «Аспрамонт», «Испания» (в прозе — «Испанские Деяния»), «Ринальдо»). Несколько «Тристанов» («риккардианский», «венецианский», «корсинианский»), «Круглый стол» (также роман о Тристане), «История Мерлина» Паолино Пьери — таковы итальянские изводы. Однако бретонский цикл не был принят более утонченной литературной средой (известна суровая оценка Петрарки). В каролингском эпическом фонде венецианских поэтов привлекают не собственно эпические, а скорее сказочные сюжеты («Бев д’Антон», «Берта Большеногая», «Карлето», «Берта, Милон и Роландин», «Макарио»). Оригинальный итальянский вклад — «Вступление в Испанию», поэма, написанная ок. 1320 г. безымянным падуанцем, и её продолжение — «Взятие Памплоны»,— созданное немногими годами позже неким Никколо из Вероны. Заметную роль во «Взятии Памплоны» играет ломбардский король Дезидерий, на первый план выдвигается Астольф (его французский прототип Эсту совершенно терялся среди прочих многочисленных персонажей).

XIV — середина XV в.— время расцвета народного рыцарского эпоса в Италии. Центральная фигура для этого этапа в истории итальянского эпоса — писавший прозой флорентинец Андреа да Барберино, ещё не литератор, но уже не кантасторий.

Эпоха Возрождения

Гуманистическую версию рыцарского стихотворного романа (на основе смешения «каролингских» и «бретонских» сказаний), эстетизированную и одновременно ироническую, создали в Италии (Феррара) Боярдо и Ариосто. К феррарской поэме, к аллегорическому эпосу и к самому рыцарскому роману восходит и английская «Королева фей» Спенсера. Рядом с аристократической, «феррарской» линией обработки французских сюжетов существовала и плебейская, откровенно пародийная, буффонная. Это прежде всего «Морганте» Пульчи — поэма, оказавшая влияние на «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле. У Пульчи и особенно у Рабле мы находим именно «карнавально-пародийную» интерпретацию народных книг (Рабле) или пересказов кантасториев (Пульчи), представлявших уже демократизованный вариант романического эпоса. Но произведения Пульчи и Рабле, пародирующие и «карнавализирующие» рыцарский эпос, сами уже не принадлежат к нему.

Античный цикл

Для классической формы  средневекового романа не имели решающего  значения ни античное влияние в виде римского эпоса, ни латинские переработки некоторых греческих эпических и квазиисторических традиций. Это влияние породило так называемый «античный цикл», составляющий только предварительную фазу французского куртуазного романа. «Роман об Александре» представляет собой обработку латинского переложения Псевдо-Каллисфена, «Роман о Трое» восходит к латинской обработке греческих сказаний Дареса и Диктиса, «Роман о Фивах» — к «Фиваиде» Стация, а «Роман об Энее» — к «Энеиде»Вергилия. (Предполагается, что последняя триада была создана при дворе Генриха II и его жены, знаменитой Элеоноры Аквитанской). В этих произведениях чувствуется и влияние Овидия, особенно как автора «Искусства любви». Параллельно были созданы и небольшие повести на сюжеты Овидия о Нарциссе, о Пираме и Фисбе. Таким образом, в то время как античный роман почти не использовал собственно эпическую традицию и рано эмансипировался от квазиисторических повествований, средневековый французский роман отчасти пошёл по линии романизации античного эпоса. При этом обращение к античному эпосу коррелировало с отталкиванием от своего собственного, национального эпоса. В любовных эпизодах римского эпоса французских средневековых авторов привлекало изображение трагической страсти, которое очень занимало первых куртуазных повествователей и было характерным для раннего этапа развития куртуазного романа

Сюда же примыкает  «Роман о семи римских мудрецах».

«Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мора (XII век), не имеющий ничего общего с Илиадой, произвёл громадное впечатление на проникнутое рыцарскими идеалами общество и вполне подошёл к его вкусам, что доказывается переводами и переделками его, появившимися в Германии и Италии, позднее — в Польше и Сербии, а через их посредство — и в старой Руси.

То же самое мы видим  в другом романе античного цикла — об Александре Македонском, авторами которого были Ламберт-ле-Торт и Александр де Берне; в этом обширном стихотворном романе, изображающем фантастические приключения, героем которых будто бы был Александр Великий, знаменитый завоеватель всецело проникнут рыцарским духом, обнаруживает благородство души, чисто христианские добродетели, галантность по отношению к женщинам. Образование, будто бы им полученное в юности, совпадает с тем, которое в средние века считалось обязательным для человека из высшего круга. Но влюбленным рыцарем в провансальском вкусе он все-таки не изображался. Сказания об Александре привлекали широким географическим диапазоном его походов и экзотикой виданных им стран (его завоевания воспринимались в известном смысле как прообраз крестовых походов), размахом дерзаний.

Произведения античного  цикла можно называть романами только условно, с большой натяжкой. Это подготовительная, вступительная, синкретическая (ещё включающая квазиисторический элемент) стадия французского средневекового романа.

Прозаические переработки  романов античного цикла в XIII веке все больше подчиняют легендарный материал историографическим задачам. Эти книги утрачивали романные черты, превращаясь в беллетризованную историю.

Византийский  роман

В Византии в XII век после почти тысячелетнего перерыва произошло как бы возрождение греческого любовного романа(Евмафий Макремволит, Феодор Продром, Никита Евгениан, Константин Манасси), а в XII—XIV вв. создался уже рыцарский роман, близкий к народной традиции и к франко-германскому типу. Однако даже в романе XII в., прямо ориентированном на подражание Ахиллу Татию и Гелиодору, чувствуются средневековые инновации: античная мифология в рамках христианскойкультуры выступила в сугубо архетипической функции манифестации «жизни сердца», над сюжетом внешних перипетийвозвысилось риторическое описание или лирическое выражение душевной жизни героя. Кроме того, в «Исминии и Исмине» Евмафия подчинение героя власти Эрота противопоставлено его роли как вестника празднеств в честь Зевса. Подобная конфронтация личного чувства и социальных обязанностей характерна для романа средних веков.

Византийский  цикл

Связи с Византией ещё до её взятия крестоносцами поддерживались в германских землях и в примыкающих к ним частях Франции. В медиевистике даже имеет хождение представление о «византийском цикле» французского средневекового романа. Влияние византийской литературы и «византийских мотивов» чувствуется, например, в «идиллических» романах о Флуаре и Бланшефлор (70-е годы XII в.), об Окассене и Николет (начало XIII в.) или в романах несколько иного типа — «Ипомедоне» и «Протесилае», принадлежащих перу Гуона де Ротеланда (80-е годы XII в.). В отношении французского романа «Флуар и Бланшефлор» стоит ещё упомянуть о том, что этот роман, использующий некоторые греко-византийские мотивы, был, в свою очередь, впоследствии (XV в.) обработан на греческом языке и стал одним из последних византийских рыцарских романов.